Мой 9: Вдребезги

      *** Песня: Ночные снайперы — Неторопливая любовь       Христ аккуратно вывернулся из объятий Иванова. Омегу это смутило, но не показалось неприятным. Наоборот, он внезапно почувствовал искреннее тепло и поддержку от человека, который, должен был быть ему ненавистным. А вот ненависти, что странно, как раз в Христофоре не было ни грамма. Разочарование, обида, злость, но не ненависть или равнодушие. Омега и сам устал метаться в этом коктейле из чувств и эмоций. Нужно уже приходить к чему-то, иначе он сойдет с ума.        — Мне нужно в туалет, — смущенно потер нос Христ. — Потом можно возвращаться в домик. Дико спать хочу, — в подтверждении своих слов парень зевнул.       — Хорошо, — кивнул Владимир и нехотя отодвинулся от Христа.       Парень не стал медлить и направился в закуток бара, где располагались туалетные комнаты. Зайдя в мужскую, тут же подошел к раковине и ополоснул лицо прохладной водой. Ему это стало жизненно необходимо. Свежесть вмиг разогнала остатки алкоголя, и Христ почувствовал себя значительно лучше. Уединившись в кабинке, он поскорее справил нужду и вновь вышел в предбанник. Как только он помыл руки и закрыл кран, дверь с грохотом отворилась. На пороге стоял огромный вусмерть пьяный мужчина и, покачиваясь, похабно взирал на омегу.       — Какая цыпа, — пьяно пропела горилла. — Это ты там на сцене всех изрядно развлекла своей песней?       Христ молчал, его опять будто вогнали в стопор.       — А ты, случаем, «М» и «Ж» не перепутала? На приключения потянуло? — усмехнулся мужик. — Или некому скрасить вечер? Так можешь на меня положиться, я всеми руками «за», — представитель человека неразумного гордо выпятил грудь вперед.       — Отстань, — сдавленно прошептал Христ. — Я парень. Омега.       — Ого, — восхитился пьянь. — Слышал о таких чудесах, а вот видеть не доводилось. Но я не против и попробовать. Мои друзья тоже не откажутся. Замутим групповушечку, что скажешь?       Мужик начал наступать на Христа, и на лице у него были написаны не самые радужные намерения. Омега попятился назад, пока не уперся спиной в дверь санузла. Горилла поставил руки по обе стороны от головы Христа и зажал его между собой и дверью. Омерзительное дыхание прошлось по щеке омеги, и того чуть не вывернуло на изнанку.       — Давай, цыпа, не ломайся, — томно прошептал мужик. — Я буду ласковым.       — Отвали, — процедил Христ и замахнулся на мужика, понимая, что оставаться памятником самому себе скоро станет чреватым.       Не зависимо от выпитого, мужику реакция не отказала. Он успел перехватить руки Христа и завести их ему за спину, тем самым еще больше прижимая омегу к себе. Христ готов был выть в голос. Он бы это и сделал, если бы вонючие жирные губы не накрыли его рот. Чужая отвратительная ладонь пробралась под пиджак костюма. Дыхание словно перехватило. Омега с силой попытался вырваться, но не преуспел. От бессилия слезы градом покатились по щекам.       Нет, с Владимиром все случилось не так. Не так гнусно он себя ощущал, не такая паршивая мерзость и безнадега накатывали на него. Собрав волю в кулак, Христ пустил в ход уже проверенный приём. Согнув ногу в колене, он резко поднял её вверх. Мужик от неожиданности согнулся пополам и зло посмотрел на парня. Тот уже отпрыгнул в сторону и брезгливо утер губы рукавом.       — Шлюха, да я тебя прямо тут разложу! — брызжа слюной пригрозил горилла.       В тоже время, Христ, захлебывающийся в слезах, осознал, что попал в ловушку. Вход в помещение был загорожен толстой задницей мужика и пробраться мимо не представлялось возможным, так мужик его точно ухватит за что-нибудь. Именно в этот безвыходный момент и пришло спасение. Дверь открыли вновь будто с ноги, она распахнулась во всю ширь и дала подсрачник неудачливому насильнику. Сегодня был явно не его день. Владимир, злой, как черт, залетел следом. Альфа даже вопросов не задавал, поняв все по заплаканному и растрепанному омеге. Схватив стоявшего раком гориллу за шиворот, он со всей силы въехал ему по лицу носком ботинка, тут же добавив кулаком в живот. Подобие мужчины заорало во всю глотку, но это не остановило Владимира. Продолжив того избивать в кровь, Иванов, казалось, уже не замечал ничего вокруг. На крик прибежали и дружки гориллы. Они попытались всем скопом оттащить альфу, в того будто бесы вселились, и не остановила даже парочка ударов, что неудачно рассекли бровь Владимиру.       — Вов, Вова, успокойся, — постарался достучаться Христ.       Владимир тут же остановился и посмотрел на свою пару. Оставив в покое несчастное тело, он подскочил к Кирсанову и крепко обнял.       — Прости, прости меня, я опять умудрился накосячить. Привез тебя черт знает в какой притон… — лихорадочно зашептал Иванов.       — Вова, в кои-то веки ты ни в чем не виноват, так сложились обстоятельства, — под прикрытием своего альфы, Христ быстро оправил рубашку и привел одежду в порядок, застегнув на все пуговицы.       — Я так не считаю, — Иванов поцеловал Христа в макушку.       — Зато так считаю я, Вов, — омега поднял глаза на альфу. — Правда. И место это хорошее, самое элитное и лучшее поблизости от города. А от такого быдла, — Христ кивнул в сторону полуживого мужика, — никто не застрахован.       Только когда появились представители полиции, ситуация более менее нормализовалась.       — Я хочу написать заявление, — простонал побитый мужик, утирая кровь. — Пусть этот мудак сядет.       — А я в ответ хочу написать заявление на попытку изнасилования, — вышел вперед Христ. — Между прочем, гражданин Иванов меня спас, и неизвестно чем бы все закончилось, не появись он вовремя.       За Владимира Христ не переживал. Отмажется. Скорее всего, заявления избитого даже не примут. Припишут отсутствие состава преступления, а остальное спишут на бытовую травму. Пить меньше надо. А вот Христ скрупулезно заполнил свой бланк и отдал полицейскому. Прощать такое он не был намерен постороннему мужику.       «Но ведь альфе мы простили?» — подняла голову истеричка.       «Иванов не посторонний» — отмахнулся омега, сам не обратив внимание на то, что сказал.

***

      Как только они зашли в домик, Владимир, даже не сняв куртку, устало плюхнулся на диван. Христ неодобрительно покачал головой, прошел в спальню и достал из сумки аптечку. Выйдя в гостиную он остановился. Иванов сидел откинув на спинку дивана голову и весь вид его говорил о сильной усталости. Черты лица заострились, а возрастные морщинки стали заметнее. На секунду, Христу стало его жаль, но он быстро отмел ненужные чувства в сторону и подошел к альфе. Разложив аптечку на журнальном столике, омега встал так, чтобы колени Владимира оказались между его ног. Мужчина поднял голову и удивленно посмотрел на Христа.       — У тебя бровь разбита, нужно обработать, — просто сказал омега. Христ смочил ватный диск в дезинфицирующем растворе и приложил к лицу Иванова.       — Почему ты это делаешь? — тихо прошептал Владимир, боясь разрушить столь драгоценный миг единения.       — А кто, если не я? — усмехнулся Христ, усмешка отчего-то вышла горькая.       — Само бы зажило, знаешь ведь, что на нас, все как на собаке…       — Собакам тоже бывает нужна помощь.       Их взгляды встретились и замерли, а время будто остановилось.       — Вов, как человек, я тебя, наверное, никогда не прощу, — прошептал Христ, их лица разделяло несколько сантиметров, — только вот от человека, похоже, сегодня во мне ничего не осталось, а вот как омега…       Христ медленно положил ладони на щеки Владимира, придвинулся ближе и прикоснулся своими губами к губам альфы. Все закрутилось словно в вихре. Поцелуй был обжигающим, будоражащим внутри Христа самые низменные и животные инстинкты. Владимир уже перестал удивляться внезапным переменам, а просто сразу же включился, намереваясь взять от омеги все, что тот готов ему дать. Посадив парня себе на колени, он принялся со всей жадностью отвечать на неожиданную ласку. Христ прогнулся в сильных руках и застонал. Ладони альфы сбросили с плеч омеги пиджак и пробрались за ворот рубашки, пройдясь по плечам и несильно их сжав. Не разрывая поцелуя, их руки зажили своей жизнью и принялись обоюдно сдирать друг с друга одежду.       — Что ты творишь, Христик? — простонал альфа, пройдясь языком по изгибу шеи, где покоилась метка.       — Сам не знаю, — прошептал омега, когда они остались полностью голыми, а его пальцы прошлись по возбужденному члену Владимира, размазывая по стволу предэякулят. — Не останавливайся… Это омега, она хочет все забыть, вышибить клин клином… и я ей сегодня поверю… один раз дам ей шанс показать мне то, что она хочет.       В то время, как язык альфы выписывал по телу Христа изысканные узоры, оставляя влажные следы и заставляя прогибаться, его настырные пальцы пробрались в ложбинку между ягодиц и потерли нежное местечко. Оно тут же откликнулось на ласку и намокло. Владимир рыкнул и поднял Христа. Утащив омегу в спальню, он осторожно уложил его на кровать. Растрепанная коса и в стоне приоткрытый рот делали картину сумасводящей. Разгоряченный и томный Христ манил собой и заставил бы подняться мертвого.       — Хороший, красивый мой, самый лучший, — шептал альфа, оглаживая каждый участок тела своего ненаглядного Христика.       Угнездившись между молочных бедер, альфа спускался губами ниже и ниже. Пройдясь по впалому животу и вырвав у Кирсанова очередной свистящий выдох, он уверенно накрыл ртом небольшой член. Христ сжал покрывало и выгнулся дугой. Альфа внутри Иванова радовался словно щенок. Ему было все равно на своё возбужденное состояние, главное, чтобы омега был доволен. Вкус Христа на языке будил все звериные инстинкты. Хотелось взять, снова пометить, спрятать и никому не показывать. Владимир понимал, что так делать ни в коем случае нельзя и осаживал зверя. Он хоть всю жизнь готов играть по правилам Христика, а в награду ему нужна лишь его улыбка, взгляд без боли и ненависти, и присутствие омеги в его жизни. Он же и дня без него уже не сможет прожить. Сдохнет, да и поделом ему. Альфа будет предан, как пес и исполнителен, как Хоттабыч, только пусть его мальчик будет счастлив, пусть будет капризным, пусть будет требовательным, только не прогоняет прочь. А Иванов уж найдет себе местечко у его прекрасных ножек. Иванов аккуратно, стараясь не доставлять боли, принялся растягивать текущего Христа.       — Давай, — прошептал Христ на грани сознания.       И Владимир исполнил его просьбу. Когда альфа вошел в податливое тело, мир словно перевернулся. Это было настоящее единение альфы и омеги. Все чувства, запахи и ощущения слились в единую палитру. Они ощущали друг друга, и это делало момент особенно острым. Владимир, не переставая целовать свое счастье, крепко прижал омегу к себе и шептал бессвязные глупости. Христ подавался вперед и отвечал тем же. На самом пике, когда распустился узел, они кончали вместе. Оргазм был самозабвенным и ярким.       — Я безумно тебя люблю, мой мальчик, — тихо сказал альфа на ухо своему омеге.       Христ что-то мурлыкнул и отрубился. Владимир улыбнулся и ласково потерся о теплую щеку своей щекой. Дождавшись окончания сцепки, он смочил полотенце и обтер спящего Христофора. Закутав того в одеяло, он прилег рядом и обнял кокон. Делать вид что ничего не было он не намеревался, иначе они так и будут продолжать водить хороводы. Лучше пусть он завтра с утра получит по морде, когда Христ придет в чувство, но омега будет знать, что Иванов никуда уже не денется из его жизни.