Сердце твоё - лёд, значит я буду бить в голову.

Весенний запах ты узнаешь из тысячи: он пахнет свежестью, росой после дождя и ароматом сладкой пыльцы. Пестрит спектром ароматов сочных ягод, пахнет теплом юрко греющем сердце под ребрами, так, что щекотно слегка. С каждым новым вздохом калейдоскоп расширяет, любезно предоставляет весь свой козырный набор цветочных запахов шалфея и роз, который не кажется приторным, отнюдь он сбалансированный и каждый раз хочется ощущать его небом, рецепторами чаще. Хан грациозно ведет ладонью по лепесткам кленового деревца. Его пальцы пронизанные ярко- голубыми венками, что словно светятся ледяной чакрой источают холодное испарение, любое его касание заставляет молодую крону покрыться тонкой каймой хрупкого инея не взирая на погоду, которая увы не радовала ласковым теплом. Снег уже сошел с земли, но промерзшая почва еще не давала ближайшим провинциям плоды, так что приходилось запасаться провизией с местных рынков. К слову заниматься таким незамысловатым делом- как покупка продуктов, было любимейшим коротанием бытия для криоманта. Ему редко когда доставался момент покинуть стены кланового сооружения Ширай Рю, он, как настоящий нарушитель постоянно находится под чутким надзором. Он чувствует, каждой поджидкой организма, ощущает как волоски на затылке встревоженно поднимаются. Он оборачивается, и видит пару слуг тушующихся под испепеляющим взглядом карих глаз в черных клановых одеяниях точно таких же как Лин Куэевские, и знает, что они жадно смотрят на грандмастера, бывшего грандмастера, он лишь предполагает, что они могут думать видя его совсем другого, не похожего на себя прежнего и все мысли скатываются в депрессивно пессимистичную пучину с похожим концом. Не исключено, что Би Хан исключительный параноик и видит слежку за собой там, где ее и в помине нет. Но, вопреки он никогда не чувствует себя защищено на территории клана. Тут, конечно безумно красиво: цветущие сады, ручьи и водопады километрами квадратными красоты природы простираются как шитый золотыми нитками и умелыми мастерами ковер, где не видать конца и края, но он есть - высоким забором, за которым мира остального и не видно толком. Прямо тыкая Хана носом в свою беспомощность, сдавливая цепь на шее, которая оставляет невыносимые ожоги на эго. Дурные мысли мешают ему наслаждаться природой, он вечно хмурый от того. Со стороны кажется, что Хан в принципе не бывает доволен чем либо- ни собой, ни окружением. Он мерно плывет по течению бесконечных каменных тропок, стучит деревянным каблуком туфельки гэта, носить которые принципиально не соглашался, отрицал японское влияние на клан, но все таки, в тайне время от времени носил любезно подаренный Скорпионом подарок, бережно хранил и прятал в шкафчике. Обувь, хоть и выглядела как орудие пытки для монахов, но на удивление оказалось достаточно удобным нововведением его скучной жизни. Стопы не так болели, как от традиционно китайских балеток, а в отличии от громоздких ботинок нога не так напрягалась нося на себе тяжелую подошву и будучи полностью закрытой кожей. Тут его ступня в белоснежном носке обдувается, он не чувствует скованности в движениях и с легкостью делает шаг за шагом под цоканья. Идет размеренно останавливается у каждого кустика невиданной диковенности и рассматривает по долгу с детским интересом, в этот момент его лицо, природно очаровательно симпатичное обретает более мягкие очертания. Пухлые губы чуть приоткрыты, он хочет ощутить всеми фибрами рецепторов аромат, понять растение и дать индивидуальную оценку, он открыт миру, совершенно беззащитен и хрупок как ледяная дева. Глаза с длинными, смолисто черными и густыми ресницами еле видно порхают на легком ветру. Иногда, гуляя по несколько часов подряд под исполинскими ивами распустившимися свои зеленые косы с крапинками розовых бутонов цветов осыпающихся на тропки он вспоминал белоснежные больничные стены. Запах металла и аптечных микстур, от которых губы кривились, а зубы стачивались друг об друга из за трения. Каждый день прожитый там- как день сурка. Томный, душный как адская мука за все предшествующие годы. А здесь, он как покинутая богом, даже самим дьяволом душа в забвенном лимбо, где за высоким, недосягаемым забором находится райские дебри. Но, Хан не жалуется, он без осознанно гуляет по личному лимбо, пока его покой не нарушает ни одна душа. Его покой нарушают влажные капли. Раз за разом на его нос капает влага, Хан щурится, вздергивает нос и смахивает капли с лица, но взамен появляются новые и новые. Он думал, что это лишь остатки влаги на листьях капают на него под давлением ветра, пару дней назад был плодотворный, проливной дождь, который навел хандру на мастера, проводящего время в покоях Скорпиона. Наблюдал за грозным ливнем ласково нежась в мягкой постели, обласканной и согретой домашним теплом еще не остывшей от плодотворной ночи. Тогда, он непривычно для себя предпочел как разморенный лакомой жизнью кот не вылезал из своей конуры, не своей, конечно, хотя считал Саб-Зиро диаметрально противоположно. Тут все ему принадлежит и каждый должен, значит он и может провести денек на свежих простынях большой двуспальной кровати любуясь свежим дождем, слушая баюкующее уханье сердца под ребрами, заполняя комнату своими глубокими, размеренными вздохами и общей атмосферой марева и сонливой лени под аккомпанемент мерного стука дождя о плитку за стеклом. Сейчас Хан опять чувствует утробное тепло, оно разливается, переполняет неописуемым насыщенным, счастьем, которое он никогда не покажет. Вдруг запахло доверием, этот аромат нельзя описать, он всплывает как ощущение матери рядом давно в детстве, как желание еще чуть чуть помолчать рядом друг с другом наслаждаясь многозначительной тишиной. Как уверенность в настоящем и будущем, как непринужденный секс ранним утром и чай с медом в зимнюю стужу после мороза. От этого Хан млеет, его лицо а конец смягчается, он громко вздыхает и потирает прохладными ладонями шею, крутит головой и прикрывает глаза, открыв, желая увидеть перед собой выточенное лицо с россыпью темных веснушек, смуглые щеки и румянец на носу, такой живой и юный. Саб-Зиро упустил момент, когда легкая морось переросла в громкий ливень, шумящий в ушах белым шипением. Он, казалось лишь на минутку отдался ласковым воспоминаниям, теплу и вот, уже мокрый до нитки с ног до головы, а ощущение тепла- ничто иное, как ловушка разума, опять будучи обманутым он входит в тонус, выпрямляет широкие плечи покрытые голубым кимоно и ладонями забирается под волосы, приглаживая влажные локоны по голове, убирая пряди с лица. В нос бьет приятный аромат сырости, не затхлой, а свежей и мягкой. Хан лениво маячит взглядом по территории, кажется, что он зашел куда дальше чем когда либо прежде. Мокрое кимоно уже не остановит его. Он в любом случае не будет суше, так же как и влажнее, поэтому лучшим решением на его взгляд было продолжить прогулку, ведь деревья любезно перекрывали дорогу листвой, от того и дождь реже проникал под нее. Хоть и из за густой растительности над головой солнечный свет пробивался не так охотно, здесь у прудов располагались дюжины красных фонариков. Криомант отошел достаточно, чтобы в радиусе его обзор не виднелись ни строения, ни назойливые людишки хлопочущие под дождем. Разве что, если приглядеться будут видны острые шпильки ярусных крыш далеко за горизонтом скрытые алой листвой и гнусными тучами, не предвещавшими ничего хорошего. Саб-Зиро и не ожидал наткнуться на выбивающуюся тропку среди развилок: эта была другой, кладка совсем иная и менее хаотичная, по обе стороны высажены клумбы разных оттенков фиолетового астр. Приглядевшись было очевидно, что садовод делал это неумело, но с большим энтузиазмом из за неочевидных признаков, видимых только опытному флористу, как Би Хан. Лепестки бутона вялые, им не хватает воды в почве, словно только тут земля слишком сухая в отличии от промерзшей после зимы в округе, занимательная анатомия. Головки бутонов печально опущены к земле, стебельки слишком слабы, чтобы выдерживать тяжелые лепестки, им не хватает питательных минералов. Цветы столь прекрасно, что их было жаль терять просто так. Они имели самый, что ни на есть дорогой цвет, они благородны, но в ужасающем упадке сил, совсем неухоженные и дикие, возможно, Би Хан мог бы что нибудь сделать с этим, а пока заманчивая тропинка вела его к скромному сарайчику в выдержанном стиле, как и все здания территории. Он бы и не обратил внимание, решив, что это очередное складское помещение или многочисленные чайные, если бы не тропинка с аллеей, ловушка для бывшего Грандмастера. Все окружающее усыпляет бдительность ничего не подозревающего мужчины, подпитывая его любознательность, с четким осознанием того, что скорее всего обыденная реальность его разочарует тем, что это строение окажется печально типичным, и он не найдет ничего интересного. Мужчина осторожно, ступенька за ступенькой поднимается к дверце, стоит напротив под верандой и минуту собирается с силами, думает. Он сглатывает ком в горле ни с чего вдруг подступивший. Вся эта атмосфера, и вправду, словно все сделано, что бы он зашел, а в итоге? Что за этой манящей дверью окажется…Какие секреты может скрывать Ширай-Рю так глубоко в дебрях парка. Скорпион в последнее время чересчур тревожный, пропадает днями и расстраивает изнывающего от плебейской скуки брата. Стоило ли сейчас открывать эту дверцу? Не знает, не может дать ответа саб-зиро, но рука все равно тянется к ручке. Он дергает за нее