клетка

Неделя выдалась насыщенной. Мегуми бы даже сказал — слишком. Поиски пальца Сукуны, встреча с чёртовым парнем, который решил поиграть в героя и съел проклятый артефакт. Впоследствии чего, к слову, стал сосудом древнего проклятия. Фушигуро даже не знает, что было удивительнее — то, что он не умер после этого или то, с каким безрассудством Итадори это сделал. Впрочем, пацана зачислили в академию под крыло Годжо, а после уже прибыла деревенщина Кугисаки. Что ж, всего за какую-то неделю времени он обрёл двух друзей(?) и какое-никакое умиротворение. Хотя, в компании этих двоих о спокойствии и речи быть не могло. Впрочем, юноша всё же был рад тому, что в его жизни происходит хоть что-то новое и интересное. Что-то, что может отвлечь его от тягостей семейных отношений. В компании первогодок он был определенно молчаливее, предпочитая слушать их болтовню, иногда бросая беглые взгляды на сенсея, который, в свою очередь, теперь был увлечён Итадори. Что ж, это, наверное, было к лучшему… В какой-то момент Фушигуро ощутил укол ревности, однако он быстро отмел эти странные чувства и прочие мысли, не желая даже думать о том, что общество сенсея теперь принадлежало не только ему одному. Общий язык они нашли практически сразу, несмотря на то, что брюнет был нелюдим. Нобара и Юджи были простыми. Они, казалось, понимали его, хоть иногда и выдавали что-то невозможное или дурацкое по своему определению. Но за столь короткое время они стали ближе, чем кто-либо другой. Это удивляло и пугало одновременно, хотя и сказать о том, что новым приятелям Мегуми был не рад, было бы самой большой ложью в его жизни. Ночевал Мегуми эти дни в академии, о чём сообщил отцу почти сразу, не желая иметь после проблем. Лучше предупреждать о таких внезапных вещах, он уже это проходил и не раз, так что привычка выработалась сама собой спустя какое-то время. Отвлекаясь от болтовни Итадори на вибрацию телефона в кармане, он поднимает руку вверх, жестом прося тех замолчать и достаёт гаджет, тут же пробегаясь глазами по содержимому уведомления. Глаза его стекленеют, и он бросает что-то вроде "я сейчас подойду", а затем отходит на пару шагов от своих друзей.       Входящие: – «Я выехал домой». Сердце пропускает удар, когда шаман читает эти строки. По спине пробегает холодок, а органы внутри сжимаются от неприятного волнения.       Исходящие: — «Я всё ещё живу в школе». На экране телефона отобразилось, что собеседник просмотрел сообщение, и уже через минуту начал печатать ответ.       Входящие: — «Заеду, чтобы забрать тебя сегодня. Собирайся». Свернув окно диалога, обладатель техники теней подавляет тяжкий, разочарованный вздох, а после разворачивается, чтобы вернуться к друзьям, которые его ждали всё это время, дабы вернуться обратно в академию вместе.

***

      — Мегуми-ин, — тянет нараспев скользнувший в комнату парня блондин, чьи глаза, как обычно, были скрыты под тёмной тканью маски. — Уже собираешься домой?       — Знаете, врываться так в чужую комнату — бестактно, — едва слышится раздражённое. И тон подобный скорее из-за переживания перед предстоящей встречей, чем от реального негодования. — Да, — короткий, сухой ответ. Фушигуро даже не отвлекается от сбора сумки, складывая туда свои немногочисленные вещи.       — Помочь с твоим небольшим переездом? — мужчина, полностью игнорируя возмущения насчёт его появления, подходит ближе, наклоняясь и наблюдая через мальчишеское плечо за действиями. Потомок Зенин вздрагивает едва ощутимо, ибо за ворот формы мимолетно попадает чужое дыхание, и данное действо не скрывается от Сатору, который, впрочем, не придаёт этому особого значения.       — Вы, кажется, должны заниматься с Юджи. Негоже бросать своих подопечных без внимания во время тренировок, сенсей, — повёл плечом равнодушно, делая шаг в сторону, когда заканчивает сборы и застегивает молнию на сумке.       — О, ты вздумал учить своего учителя? Ах, как быстро растут дети... Но-о! Ты пока ещё не превзошёл меня, чтобы чему-то учить, так что лучше попридержи язык за зубами, — мужчина улыбается, а тон сквозит привычной иронией, что заставляет Фушигуро закатить глаза и вздохнуть. — Юджи сейчас проходит тренировку, при которой моё присутствие необязательно, — небрежно махнул рукой, выпрямившись, а после с тем же энтузиазмом продолжил: — Ну так, пройтись с тобой до квартиры?       — Нет, спасибо. Меня заберёт отец, — Мегуми отводит взгляд в сторону, делая вид, что вид в окне его интересует больше, чем созерцание учителя.       – Вот как, значит? — задумчиво тянет блондин, а затем разочарованно цокает языком. — Ну что ж, тогда обними хоть любимого учителя на прощание. Как-никак, целых три дня не увидимся, миссий для вас всё равно пока нет. Я буду по тебе та-ак скучать! — он театрально вздыхает, а Фушигуро начинает раздражаться от этого идиотизма ещё сильнее, ведь он хотел спокойных сборов, а не спектакля на выезде. Сатору, впрочем, не теряет времени и сгребает мальчишку в объятия, по спине ладонью похлопывая, а второй зарываясь в копну тёмных волос на затылке, чтобы прижать не особо сопротивляющегося ученика к себе. Он разводит этот цирк только с целью приободрить явно нервного студента, потому что весь его вид источает тревожность и негатив. Годжо не знает, с чем это связано, но подсознательно хочет помочь, а когда понимает, что тот расслабляется в его руках, да обнимает в ответ — складывает уста в лёгкой улыбке, которую Мегуми не видит.

***

Тоджи, мягко сказать, ненавидел подобные заведения для шаманов и посещать все эти школы/академии было для него на последнем месте в списке желаемых дел. Но, раз уж он даже смог пристроить туда сына, один раз в год можно было посетить это отвратное место. По памяти в голове вырисовывая план, как и что тут устроено, он двинулся к жилому крылу, где, по идее, и должен был остановиться его сын. Ещё издалека уловив чьи-то голоса, он двинулся к нужной двери, толкая её и заставая весьма интересную картину.       — От-тец… — запнувшись, на выдохе произносит Фушигуро-младший, которого обнимал Сатору. Мужчина смиряет сына тяжелым взглядом, который он после переводит и на Годжо, что уже отпустил юношу. Последний, в свою очередь, подобрав сумку, к родителю шагнул, взгляд в пол устремляя и чувствуя, как сильно бьётся сердце, стук которого раздавался в ушах и где-то в горле, заглушая всё вокруг.       — Фушигуро Тоджи, я полагаю? — бледноволосый протягивает ладонь для рукопожатия, и Тоджи морщится от того, насколько слащавый тон подобрали для общения с ним.       — Мы уходим, — тон звучит пренебрежительно, и наёмник разворачивается, стремительно покидая пределы жилого крыла, и, в принципе, магической школы. Мегуми ничего не остаётся, как извиниться перед сенсеем и поспешить за отцом, нагнав его через пару метров.       — А у них, похоже, холодность — это семейное, — только и выдаёт шаман в пустоту, усмехнувшись и качнув головой в согласие своим мыслям, что вертелись на уме последние несколько дней. Странное было поведение у Мегуми в последнее время. Сатору только не мог сложить все кусочки пазла воедино, прийти к чему-то одному. Предчувствие было… Дурное.

***

Как только открывается дверь квартиры, парень влетает в свою комнату, бросая вещи на полу и закрывая дверь.       — Вряд ли это тебе поможет. От чужого голоса его бросало в дрожь. Мальчишка слышит, как поворачивается ключ в замочной скважине входной двери, оповещая о том, что та теперь была заперта. Путь наружу был отрезан. Слышит, как отец тихой поступью идёт по дому, походит к его двери. Его сердце стучит в бешеном ритме, когда он пятится назад, видя, как дверная ручка дёргается с жалобным скрежетом и дверь отпирается. Ну конечно. Он всего-то сломал замок.       — П-папа, я не… Он… — в глазах застывает ужас, когда он замечает спокойного с виду брюнета, что медленно, но верно двигался к нему, пока его ребёнок пятится назад, к стене, прекрасно осознавая своё положение и понимая, что он никак не избежит наказания. Для такого собственника, коим являлся Тоджи, увидеть Мегуми в компании постороннего мужчины было сродни красного полотна перед глазами быка.       — Не мямли, — наблюдает за тем, как его дитя упирается спиной в стену, и сокращает расстояние стремительно. — Видишь, как вышло… Стоило мне заявиться в этот вшивый колледж колдовства, как всё всплыло на поверхность, а я ведь верил тебе. Каждому твоему лживому оправданию, — ладонь обхватывает щёки юноши, надавливая и сжимая пальцами. Так, что наверняка останутся следы.       — Я никогда не лгал тебе… Я... Ты всё не так понял. Всё не так, как могло показаться! — в мольбе произносит Мегуми. Голос его дрожит, будто он продрог до костей, а в уголках глаз начала скапливаться влага.       — Хочешь сказать, что этот белобрысый не крутится возле тебя всё время? — склонившись над едва не плачущим чадом, Тоджи всматривается в глаза напротив, всем своим видом источая чистейшее недовольство. — Я не слишком слеп, чтобы не заметить того, как ты прижимался к нему, — ладонь смещается на горло, угрожающе сжимая, и шаман машинально цепляется руками за предплечье и кисть, в попытке отвести руку.       — Ты меня разочаровал, — делая шаг назад, мужчина буквально заставляет парня опуститься на колени. Испуг на лице мага становится отчётливее, когда он понимает, чего хочет от него Тоджи, но юноша никогда прежде не делал подобного. Нет, он не хочет… Отец ведь не заставит его? Надежда с треском ломается, когда тот расстегивает свой ремень. По юношеским щекам стекают капли слез, и он мелко дрожит всем телом от накатывающей истерики. Не о такой жизни он мечтал. Ему бы, честно, было бы куда лучше с матерью и сестрой. Когда встал вопрос о том, с кем останутся дети, изначально его приписали к матери, однако отец добился того, чтобы Мегуми остался с ним. Раньше ведь, ещё в раннем детстве всё было иначе… В какой момент Тоджи стал меняться, парень сказать не может. Почти не помнит хороших моментов из детства.       — Вперёд, — доносится сверху, и брюнет сглатывает, дрожащими руками расстегивая молнию на брюках и спуская те ниже вместе с бельём. От понимания, что он должен сделать, становится до ужаса мерзко, но он заставляет себя наклониться вперёд, размыкая губы, чтобы взять в рот головку полувставшего члена. Сверху доносится шумный вздох. Глаза широко распахиваются, когда на его затылке оказывается рука мужчины, которая одним резким движением заставила взять в рот наполовину, из-за чего мальчишка давится, но отстраниться из-за давления на затылок не может. По щекам катятся ещё несколько горячих капель, а наёмник задаёт темп, за которым Мегуми, как бы ни старался, поспевать не может. Он подавляет рвотные позывы, когда головка проскальзывает глубже, надавливая на горло, и зажмуривает глаза. Фушигуро-старший не сводит взгляда с лица своего сына, продолжая махинации и изредка подаваясь вперёд бедрами. Дрожащий, с заплаканным личиком и по-блядски раскрасневшимися от трения губами, что блестели из-за слюны. Эта картина будоражила. Порождала желание добиться стонов с юношеских уст, а в желаниях себе мужчина никогда не отказывал. Оттянув мага за волосы, он заставил его подняться с колен, наблюдая за тем, как тот заходится в кашле и утирает подбородок и губы от слюны рукавом. Наклоняется, кусая за шею и стягивая со своего ребенка форму шамана, бросает ту на пол, толкая мальчика в сторону кровати. Брюнет стягивает одежду и с себя, подходя и опрокидывая Мегуми на кровать. Последний старается отползти.       — Не нужно, п-пожалуйста… Я не хочу этого, отец… — сиплый голос даже не удивляет его обладателя, он лишь чувствует, как по щекам вновь и вновь стекают слёзы, как родитель касается его обнаженного тела, стягивая остатки одежды в виде белья. Чувствует, как по щеке проходится горячий язык, когда Тоджи слизывает солёные дорожки слёз.       — Тебе стоит расслабиться, — как обычно произносит наёмник, разведя чужие бедра в стороны и устроившись посередине. Он толкается в него. Без подготовки. Разве что, смазав отверстие, но этого чертовски мало. Юноша выгибается и болезненно вскрикивает, пытается уйти от проникновения, но его притягивают ближе, не позволяя отстраниться. Двигаться Тоджи начинает почти сразу, не давая времени привыкнуть, а телу под ним остаётся только лишь болезненно и громко стонать, потому как расслабиться он попросту не может. Мегуми больно. Шаман умоляет отца остановиться, но тот оставляет его просьбы без малейшего внимания, продолжая увеличивать темп, до боли сжимая бедра. Парень ощущает себя отвратительно беспомощным, потому как таковым и является. Единственное его желание сейчас — чтобы этот кошмар поскорее закончился.