Че по чем

— Всегда есть какое-то «Но». — Поясняю, — проговорила Родионова. — Он с Вахтангом поцапался, а у меня и парней с Кобой хорошие отношения. Макс хотел замять одно дельце, чего уж там со своими раменскими он натворил не знаю, но Вахтанг был в ярости. Говорят, погорело чего-то. Завод, кафе, черт его знает. А если погорело, то это с концами, — эта новость была прямо свежей с утреца, что для улыбки нужно, кроме полусладкого винца думалось бы. —Мы с ребятами к нему заезжали буквально вот, не зная ещё даже, ну, я сразу сказала нет. Его проблемы. — Сказать, чего было? — Скажи. — Магазин обнесли те, кто крышевали, кто-то у них так крысил и это не единичный случай, что свои. Знали. Лысого помнишь? Нет больше такого человека и дружка его. Тоже нет. Парнишка был, на него хотели повесить, но заступился Зенин, он только за своих, причём черт его знает, кто за этим парнем такой оказался. Не сам, Подозреваю. Но на короткую, он неприятный, сойтись сложно, тем более пацану, до стрелки дошло, но спустя пять минут сказал расходится. Набивает себе руку. Пять минут и решили. Под крышу свою не взял этот магазин, а потом кто-то из южных проболтался, что подсказал добрым людям, куда надо и как, раскрутить хотел. Не срослось. Вахтанг в бешенстве, ибо не шестерка оказался, ещё и северные влезли. Они сейчас под себя все подминают и те, и те. — А кто?.. — Сыночек. А навёл на этого парня с языком длинным Максимка. Теперь путевка в южные — горящая, как в заднице береста. — Да ему привыкать что ли оттуда сюда и наоборот бегать. Проститутка. Себя и парней подставлять и светиться лишний раз не хотела, а он опять, как в тот раз с травматом выкинет? Закопать кого-то в лесу захочет, да ещё и расхлебывать это мне? Или вот, как сейчас. Убей, с Кобой-то связываться, сам знаешь… — Я-то знаю, — выдохнул с кивком головы Александр. Он был его хорошим знакомым. Не таким уж и знакомым, не таким уж хорошим. Имели дела по службе с его братом и с ним самим. Вообще не любил подобные породы людей, что с природной хваткой разворачивались в Москве. Сейчас держали переезд и порог на Москву. С Юркой Севером был более чем солидарен в вопросе о том, что если порог надо будет пробивать — пробьют. То, что русский русского кинет в вопросе с народом Юга, все же меньше, чем в ином случае. — А меня все больше ты интересуешь. Но и с Максом тоже подумаешь, повод к размышлению… — И что тебя интересует? — В целом все. — Ты все знаешь, — доверительно заверила Альбина, касаясь его плеча. Было правило без вранья. Какое бы не было дерьмо, а дерьма практически и не было, — повидло, — А что вдруг не знаешь, так все равно узнаешь. Мне скрывать от тебя нечего, в таком случае тебе не о чем и беспокоится. Если выбирать из двух зол меньшей будет реально Макс. Из нашего альянса все равно больше он выигрывал. — А если отмочит в изоляцию? Или наоборот прижмёт? — а Макс был противоположностью суждениям крестного. — Ну, значит, побадаемся, — выдохнула Альбина, глядя чуть вбок. — Перестань переоценивать себя, все же ты не сладишь с мужиком, — он достаточно строго посмотрел на Родионову, теряя линию привычного задора. — Нет, конечно, но хотя бы попытаюсь? Согласись, что есть сейчас, неплохо для бабы, — он перехватил ее руку в запястье, заставляя смотреть на себя. В глазах его пылали отблески тихого сдержанного гнева. — Вообще не сладишь. Тебе бы подругой бандита, а не бригадиром. Хотя… — Александр отдёрнул руку, глядя в глаза напротив. Скорее всего было больно, но промолчала. Багровел след. — И все время бояться за свою жизнь? — Ты боишься? — встречно спросила Альбина. — Боюсь? Нет. Но ты не сравнивай меня и себя. Я, во-первых, мужик, во второй афганец, это заведомо другое отношение, в-третьих, на легкой с Москвой по работе, а ты? — он показательно окинул ее взглядом. — Дочка мента, наглая баба, что слишком много знает, что раньше с мужиками дралась на Проспекте Мира, эдакая Куйбышевская икона или «Как не надо», что сейчас воду мутит и переходит дорогу серьёзным дядям. Ты мишень ходячая — стреляй не хочу. — Дядь, да кому я нужна? — Людей охотливых много, как и до люлей, кто твоим парням нагадить захочет, например. Или мне. Знаешь работа у меня какая. — Догадываюсь, — кивнула головой Альбина. Это было одной из немногих табуированных тем даже с отчимом. Это было связано с Афганом. Но как именно она не знала. Но если война, то предположений вытекающих из этого факта немного, — Дядь Саш, ну, ты же мне всегда говорил о сдаче в ответ и учил всему этому. Ты мне и пистолет первый подогнал. И я же сейчас учусь в МВД тоже благодаря тебе. — Я только прошу тебя, родная, не совершай глупостей, я не этого для тебя хотел. Совсем не этого, — голос стал его мягче, — Думаю, Володя и мать тоже. Не было перед глазами лучшего примера, — из женщин вообще никого. — Но хотя бы смотрю на вашу компанию… Вы с мозгами, серьёзно, в этой игре победителей, я не видел. Не влипайте. В историю войти сложно, а влипнуть, как два пальца об асфальт, — хотя он, бесспорно, при случае и вытащит, хоть за шиворот, потому что ближе нет никого и просто не позволит. Прижмет авторитетом. Но ему хотелось, что б она бросила, особо на эту дорожку крепко не вставая. У кого-то это было соизмеримо с дозой по эффекту. Он ей этого не хотел. — Попадёте под руку Северу, Чернявскому, Шакировым… Да Пыльному с Раменского. Любера вообще к чеченам в наемники идут, ты же понимаешь, масштаб? Многие сейчас метят, имена их упоминают. Далеко же ходить не надо. Не Забава, Шишкан, Япончик, хотя тоже все в непосредственной близости. Но мы птицы полёта невысокого. Две деревеньки против… Извини меня. — А хотим быть высокого, — когда много амбиций, то быть на верхушке становится личным принципом. — Ты этого не говорила, я этого не слышал, ага? Развлекайтесь в приемлимые масштабах, — по взгляду было понятно, что этот диалог не должен иметь никакого продолжения за собой. Рука на плечах ослабла. — Что до Макса, он и раньше так пылил? — Пылил, конечно. У него маленько крышу сносить стало после того случая в Орехове, — дёрнула челюстью Альбина. Об этом случае со взрывами и огнеметами на территории около ресторанчика «Рита» не знал, пожалуй, только ленивый. Говорили от того, чтобы закатать ноги в бетон и скинуть с химкинского моста спасла лишь старая-добрая милиция. Во всех присутствующих просто разрядили обойму. Только он выжил, откачали. — Не боишься? — Боюсь, конечно, глупый вопрос. Но надеюсь на то, что и он побоится, — отозвалась Родионова. Ее проблемы автоматом становились их общими, а вот его оставались только его. Она не столь много знала, сколько казалось. — А, может, и побоится, дело глухарь и глупое, кто его знает, — более оптимистично, возвращая себе нотки расхлябанности и задора, сказал Александр, притушив окурок. Он их и не терял, имел свойство даже о серьёзных вещах говорить про между прочим, едва касаясь чаще, за что был уважаем и известен в узких кругах. Не все имели способность переводить в шутку все, что попадалось. Да так умело… Его звали присутствующим ребята с соседних районах на каких-то точках о договоренностях. Альбина мало понимала. — Давай, дядька, сейчас меня ждут ребята, — она оторвала спину от нагретого балкона нехотя, лениво. — Дрова нужны для шашлыков еще… — Во сколько будешь? — Часам к пяти, — неопределённо взмахнула рукой Альбина, проговаривая это уже зайдя в дом и обувая на ходу кеды. Повязала на пояс на всякий случай и вечер его старую зелёную ветровку, что от бумажной ткани отвратительно шуршала, но при этом была незаменимой, как защитный бушлат зимой, если ударит дубак, а выйти на балкон и покурить хочется. — Чего так рано? — Утра. — Явно не вечера, но хотя бы следующего дня? Да ладно, иди уже. Родионова отсалютовала с улыбкой, пародирую отдачу чести, торопливо сбежав по ступенькам, перепрыгивая через одну. В голове засели чужие слова не своими мыслями, но и достать их оттуда никак не представлялось возможным.