Портвейн

Дазай прекрасно знал, что прекрасный и неповторимый Достоевский будет присутствовать на сегодняшнем балу в честь выхода в свет дочери герцога Мейского, которой лишь недавно исполнилось восемнадцать, и теперь она была в полном праве участвовать на званых вечерах и даже выбирать себе жениха. Федор был редким гостем на различных мероприятиях, потому что не был особым любителем всей этой фальшивой аристократии, что чуть ли не ластилась у его ног, лишь бы получить благосклонность Цепного Пса самой королевы. Достоевский выходил на всеобщее обозрение лишь при крайней необходимости, поэтому любое его появление на людях вызывало настоящий ажиотаж. И так как сегодняшний вечер в поместье Мейского герцога был как раз именно тем самым, на которым его милейшество соизволит появится, то внимание всей аристократии будет приковано даже не к самой виновнице торжества, а больше к редкому загадочному гостю. И именно это спасло Осаму от необходимости ехать на так ненавистный ему бал, слушать очередные слухи и сплетни и танцевать с расфуфыренными дамами в необъятных юбках. Современную английскую моду Дазай не понимал совершенно, да и не собирался вообще в этом разбираться. Жениться он не планировал, поэтому в женском внимании не нуждался, а единственные представители прекрасного пола в четах аристократии, которые удостоились уважения самого Осаму Дазая были: его собственная мать, подарившая ему жизнь, любовь и воспитание, графиня Ёсано, жившая в Шотландии и являющаяся близкой подругой его ныне покойной матери, а также Её Величество Королева и Её Высочество Принцесса, к которой Дазай питал одни лишь братские чувства любви. К другим женщинам молодой аристократ относился с должным вниманием и воспитанностью, как учили его в детстве, но истинное уважение не оказывал никому. Федор прекрасно понимал желание своего близкого друга, поэтому согласился принять весь удар на себя на будущем мероприятии, но потребовал за это бутылку того самого портвейна из лавки на Каменной улице и новую колоду карт, которую заприметил в одном магазине в Франции. Тогда у него не было времени зайти и выкупить понравившуюся ему вещицу, но память о желанной «игрушке» не давала покоя молодой душе. Дазай на такое заявление лишь рассмеялся и пообещал товарищу достать все, что тот просит, если леди Вайен за весь вечер и не вспомнит, что некий герцог Дазай вообще существует в этом мире. Достоевский на это улыбнулся и обещал сделать все по высшему разряду. Когда в особняке герцога уже вовсю шло торжество, а длинная вереница карет все продолжала тянуться к большому поместью, Осаму с чистой совестью ехал на своей скромной повозке и смотрел на мелькающий в окне лесной пейзаж. От города до его дома дорога была не такой уж долгой, но даже такое короткое время было для Дазая истинным мучением, потому что кататься на повозках он терпеть не мог. Лошадь, велосипед, ходьба на собственных ногах, шалости в виде ходьбе на руках – пожалуйста, даже маленькая старая пони была всяко лучше, чем закрытая со всех сторон карета, повозка или любой другой транспорт передвижения. Тот же корабль или старенькая рыбацкая лодка сильнее привлекали герцога, чем четыре шумных колеса. Единственное, что Осаму кое-как переносил – это машины, но использовал он их только при очень дальних дорогах и срочных высоких поручениях, а в обыденном жизненном ритме это было лишним расходом денег и загрязнением и так не особо чистого воздуха. Поворот, еще поворот, выезд на длинную широкую дорогу и, вот уже вдалеке виднеются яркие окна большого дорогого поместья, окруженного высоким резным забором. Осаму обожает свой дом, а особенно дорогих и близких его сердцу людей, которые ждут там своего господина, близкого друга и горячо любимого человека. На этот раз встречать его выбежали двое маленьких сорванцов – Джуничиро и Наоми Танидзаки – маленькие двойняшки, родившиеся у леди Танидзаки три года назад и теперь рьяно носившееся по огромному особняку и смешащие всех жителей поместья Дазая. Осаму сам безумно любил эту энергичную парочку и не упускал возможности поиграть с ними даже в те же самые прятки, которые так любила вся детвора, как то раз они заставили играть с ними даже самого отца Ацуши, который уже был не молод и детские игры предпочитал избегать, но каково же было всеобщее удивление, когда этот строгий мужчина с яркой сединой в волосах искренне наслаждался игрой, в которую его втянули, прячась за древние красные занавески, которые висели у окна второго этажа еще со времен прадеда Осаму. Смеялись тогда все, даже вечно серьезный и мрачный Акутагава. Двойняшки кинулись обнимать своего господина, совершенно не обращая внимания на строгий взгляд матери, что тут же выскочила вслед за детьми, боясь, как бы они еще чего не натворили - испачканного костюма господина с утра было предостаточно. Дазай с улыбкой погладил малышей по разноцветным головам (у Наоми были темные волосы, как у матери, а Джуничиро сиял светло-рыжими вихрами, как у отца семейства). Двойняшки в ответ обняли своего господина и тут же помчались обратно к матери, крича что-то друг другу и смеясь. Осаму лишь наблюдал за этими двумя озорниками, которые уже стояли около матери и с потупленным взглядом обещали, что будут вести себя прилежно, хотя, все прекрасно знали, что это их «прилежно» длится ровно час, но не более. Дазай быстро распорядился о ванне и ужине, который приказал принести в его комнату. Работать он сегодня больше не планировал, а спускаться в общую обеденную комнату тоже не хотелось, поэтому Осаму решил спокойно поужинать у себя в покоях, и, может быть, даже не в одиночестве, ведь ему всегда было с кем разделить свою вечернюю трапезу, да и не только вечернюю. По дороге к собственной комнате, Дазай заскочил в библиотеку, которая располагалась аккурат рядом с его покоями. Здесь он проводил практически большую часть времени своего детства и юности, здесь же отец часто ловил его, когда сын вздумал прятаться от строгих учителей или если приезжала тетя Кэтрин, сестра матери Осаму, чтобы в очередной раз помучить племянника или всучить ему очередную кандидатуру в жены, которых, почему-то, у тети было хоть отбавляй, она словно их самостоятельно выращивала и хранила для будущего главы дома. Дазай младший это терпеть не мог, а его отец просто хитро смотрел на мучающегося сына и не видел в этом ничего зазорного. Его наследнику нужно научиться не только в политике разбираться, но и научиться отгонять нерадивых поклонниц и слишком навязчивых родственников. После библиотеки Осаму со спокойной совестью окунулся в спокойную атмосферу собственной комнаты, которую после собственного совершеннолетия переделал под собственный вкус, наняв для этого хороших дизайнеров и даже пригласив известного городского декоратора, проектировавшего комнату самой Принцессы, не то, чтобы Дазай любил роскошь, всю эту карикатурную аристократичную красоту, а просто предпочитал что-то стильное, простое, но «вкусное» и приятное собственному глазу. Ванна уже была готова. Мужчина снял с себя мешающую и стесняющую тело одежду и залез в теплую, почти горячую ароматную воду. Он перенял привычку своей матери и теперь мог купаться только с особыми аромамаслами, которые также заказывал в особом месте. Теперь слуги каждый раз, когда готовили господину ванну, капали несколько капель в воду, и к приходу Осаму в ванной комнате уже витал аромат цветов, фруктов или сладких пряностей. Особо долго разлеживаться в ванной Дазай не любил, но иногда мог позволить себе на несколько минут дольше насладиться расслабляющими водными процедурами, особенно после тяжелого рабочего дня. Осаму не любил, когда умываться и одеваться ему помогали слуги, потому что предпочитал все делать сам, начиная от туалета, заканчивая выбором одежды. Ради справедливости стоит сказать, что вкус у молодого господина был отменный, не просто так же его считали руководителем современной моды – в чем бы не вышел мужчина в высший свет – всегда становилось самым популярным в ближайшие дни после торжества. Дазай умел подбирать цвета, фасоны, правильно выбирать ткань для того или иного изделия, у него был наметан глаз на хорошие вещи и на те, что в скором времени могут стать неизменными спутниками моды. Выполнив все необходимое и надев свой любимый легкий халат, Осаму вышел из ванной комнаты, мысленно уже отдыхая у себя в кровати, как вдруг чьи-то крепкие руки схватили его за запястья и резко прижали тонкое тело к стене. Лишь на одно мгновение в душе Дазая поднялась паника, но потом, взглянув в глаза своему неожиданному гостю, Осаму сладко улыбнулся. - Ты приехал позже, чем обещал, - еле слышно прошептал пришедший, наклоняясь к уху улыбающегося мужчины. Тот в ответ тихо хмыкнул и слегка наклонил голову вбок, продолжая хитро смотреть на гостя. - Пришлось отбиваться от желающих забрать мою невинность и сердце, - с иронией в голосе ответил Осаму. Хватка на запястьях усилилась. - Опоздали, - кратко прошипел голос, и чужие горячие губы резко накрыли тонкие губы Дазая, в миг подчиняя и принуждая выполнить все желания доминирующего. И Осаму подчинился, отвечая с такой же страстью, выпуская все свои похотливые желания наружу. Все эти девушки, что желали стать жёнами знаменитого герцога, близкого подданного Королевы, одного из самых богатых аристократов Англии, и понятия не имели, что сердце этого прекрасного и загадочного мужчины уже давно занято одним единственным на свете человеком, имя которому Накахара Чуя.