Чувства - слишком странная штука

Макаров не мог нормально соображать. Ему сказали отдохнуть, но интересно, как они себе это представляют, когда над тобой ведётся постоянное наблюдение, в лице самого строгого воспитателя всея дет. дома? Леша сделал глубокий выдох и потёр глаза. Прошло уже около часа, а он все так же лежит и пялится в потолок, в то время, пока за ним «присматривает» двухметровый мужик. Будь он девчонкой, повезло бы больше. У них на роль «беспокойной мамочки для психических больных, пока те ещё не отбыли» идеально подходила Анна Андреевна. Она и была этой самой «мамочкой». Все женское крыло прозвали ее «овечкой». Это и не удивительно, ведь женщина она молодая, двадцать семь лет от роду, только Питерский пед закончила. Добрая очень, понимающая. Русые кудряшки, голубые глаза, ангельский характер. Она всегда всем помогала, находила общий язык даже с самыми трудным подросткам «дома». За это же её невзлюбил весь педагогический состав, и особенно сильно Василий Евгеньевич. А директор наоборот, ставил её всем в пример и постоянно на пед советах говорил:» вот, посмотрите на Анну Андреевну! Такая молодая, а уже специалистка своего дела! Она смогла найти подход даже к самым агрессивным и закрытым ребятам! Берите с нее пример, коллеги!». Было видно, что преподавателей и воспитателей это безумно раздражает, а саму «овечку» смущает, но директор умело игнорировал все вышеперечисленное. *** Наконец, мучительный «тихий час» закончился и Лешу повели в кабинет психолога. Эта комната была небольшой, с отделкой в тяжёлых зелёных тонах. Все стены были закрыты книжными шкафами, картинами, полками. Посреди комнаты на ковре стояло два кресла напротив, между ними кофейный столик и письменный стол недалеко от одного из кресел. В нем сидел сам психолог. Мужчина средних лет, с короткими каштановыми волосами, в очках и костюме. -Здравствуй! Проходи, садись! — Речь мужчины была быстрой и наигранно доброжелательной. Лёше это не нравилось, но ничего, кроме как послушно выполнять указания ему не оставалось. -Так, я пожалуй оставлю вас наедине.- Воспитатель вышел из кабинета. Макаров плюхнулся в кресло, всем своим видом показывая, что не настроен на разговор. -Здравствуйте. -И так, думаю ты уже знаешь, почему у нас с тобой сеанс. После проверки твоих вещей и анализа информации которую удалось получить таким путем я узнал вот что: ты испытываешь сильный стресс, ввиду недавнего потрясения, возможно даже посттравматическое расстройство. Так же присутствует самоповреждение и суицидальные наклонности. Тебе необходимо полежать в диспансере, что бы облегчить возможные последствия травмы.-по непонятной мальчику причине, ему казалось что «психолог» специалистом не является. Наверное он даже не учился на эту специальность, а его просто пристроили сюда знакомые, ведь кто станет беспокоиться о психическом состоянии отказников и сирот? Судя по всему, в руководстве подумали, что Леша может наложить на себя руки и испугались. Потому что в противном случае к ним приедут с тысячей и одной проверкой, а это лишние потрясения, которые конечно же не нужны директору. -Хорошо.- парень отвечал абсолютно безучастно, сидел здесь только из необходимости. В его голове уже несколько минут раз за разом прокручивались навязчивая идея «а что если я прямо сейчас встану, ударю его и сбегу?». Психолог продолжал. -Итак, вот список вещей, которые понадобятся тебе в диспансере…-дальше Леша уже не слушал. Какой смысл, если ему потом все равно дадут лист с нужным списком? Мысли гуляли где то далеко. Их было слишком много, сложно ухватиться за какую то одну. Абсолютная незаинтересованность Лёши совсем не волновала «специалиста». Наконец «сеанс» закончился. Макаров не понимал, зачем он вообще был нужен, если можно просто выдать список необходимого. Парень вышел из кабинета. За дверью его уже ждал Василий Евгеньевич. Снова. После возвращения в комнату Макаров прочел список и начал собираться. На первой строке красовалась надпись «время отъезда 09:00». Список не большой, стандартный. Нижнее белье, средства личной гигиены, пара футболок, пара штанов. Внизу крупными красными буквами напечатано «строго запрещено брать с собой колюще-режущие предметы, продукты питания, ручки/карандаши/кисти (при условии, что вы ляжете в острое отделение). Телефоны или другие средства связи будут изъяты и помещены в специальные камеры хранения, выдаваться по расписанию.» *-Мда… Ебать весело конечно-* Леша уже предвидел грядущий ужас. А ведь он даже не знает, на сколько его кладут в диспансер. *** Утро отъезда. Вещи собраны, Леша готов к выходу, на часах 08:15. Куда деть ещё сорок пять минут своей жизни мальчик не знает, так что просто обдумывает все накопившиеся. Ехать никуда не хочется. Макаров слишком много слышал о таких местах. Страшно. Очень. Хочется сбежать, но Леша держит себя в руках из последних сил. Он надеется на лучший для него исход. Парень знает, что его выпишут как можно быстрее, если он просто будет строить из себя «нормального». Но почему они вообще решили, что именно они нормальные? Почему не Леша? Потому, что их больше? Колличество вопросов росло со скоростью света. Отвечая себе на два-три парень получал ещё с десяток от собственного сознания. Леша потерялся в собственных мыслях, перестал чувствовать время, а на часах уже 08:55. Заметив это, мальчишка вскочил, схватил сумку и направился к воротам «дома», где его уже ждали двое санитар и машина. Белая, неизвестной Макарову марки. Парня почти насильно усадили в машину. Водитель нажал на газ. Последние крупицы сознания, которые ещё хоть как то держали Лёшу в более-менее адекватном состоянии окончательно отключились. *** Проверки. Им не было и конца. Сразу после прибытия в диспансер Макарова проверили. Полностью. Заставили раздеться и сделать какие то непонятно для чего необходимые действия вроде приседаний. После начали перекапывать его рюкзак. Не найдя внутри ничего запрещённого и забрав телефон, вещи вручили хозяину и проводили в палату. Кулон предусмотрительно лежал в кармане каких-то штанов внутри рюкзака. От греха подальше. Отделение смешанное. В одной небольшой комнате жили сразу восемь человек, включая Лёшу. Девочка четырнадцати лет с анорексией, восьмилетний мальчишка с подозрением на шизофрению, две девочки, официальными диагнозами которых были депрессия и БАР, но по факту лежавшие здесь за «непослушание» и «непокорность». Макаров точно не знал, сколько им, но они явно были примерно одного с ним возраста. Ещё были два мальчика и девочка дошкольного возраста, имена и диагнозы которых Макарову узнать не удалось. *** Дни мучительно тянулись, сливаясь в бесконечно повторяющейся цикл. Подъем в 08:00, завтрак, пара часов проведенных в коридоре, два-три урока с огромными переменами, групповая терапия на час, после все до ужина сидели в классе или палате без дела, ужин 20:00, отбой 20:30. Мозг отказывался нормально функционировать из-за огромного количества транквилизаторов, которые периодически вкалывали Лёше. Здесь было ещё хуже, чем в дет. доме. Здесь было ещё хуже чем у Гречкина. В диспансере парень подружился с одной девочкой. С сопалатницей Лидой. Та самая девочка с анорексией. Она лежала в этой больнице второй раз и посвятила Лёшу в основные правила поведения. Она рассказала, что не стоит спорить с санитарами, слишком активно себя вести или делать вещи, которые могли не понравится персоналу. Леша устал. По его ощущениям прошло уже около недели. Он не сошел с ума только благодаря Лиде, с которой он мог нормально поговорить и привычке постоянно анализировать всё и всех вокруг. *** -Здрааасте! -протянул Гречкин, вновь ухмыльнувшись -Можно побазарить с Макаровым? -Извините, но сейчас его нет на территории детского дома- воспитательница внушительных объемов была крайне удивлена появлением здесь такой фигуры как Кирилл. -Че? Эт ещё почему? Он где? -Он отбыл на лечение в центральный подростковый психо-неврологический диспансер города Санкт Петербурга неделю назад. Гречкин явно был не доволен таким исходом, так что закатив глаза развернулся и вышел из здания, оставив воспитательницу в недоумении. Сев в красный Ламборгини, Гречкин сорвался с места. Спустя пятнадцать минут он уже был у здания больницы. К его счастью сегодня был день посещений. Леша не ждал что к нему кто-то прийдёт, приходить то и некому. -Макаров! К тебе посетитель.- санитар взял мальчишку под руку и потащил в коридор. Леша был крайне удивлен. Он даже не представлял, кто может прийти к детдомовцу, сестра которого погибла месяц назад. -Привет малой.-Кирилл довольно улыбнулся при виде мальчика. Сегодня в его улыбке не было обыкновенного яда, только несвойственные тепло и забота. -Ты? Что ты здесь делаешь? — внутри Лёши начинало закипать раздражение. -Оставьте нас наедине пожалуйста.-обращаясь явно не к нему Гречкин протянул санитару пятитысячную купюру. Санитар кивнул и послушно удалился. -Садись, чего ты. -Зачем.- Мальчишка все же сел. Он понял, что разговор будет долгим. -Как зачем? Навестить тебя. Не думаю что тебе здесь нравится. Я и сам лежал в подобных местах пару раз.- последнюю фразу Кирилл проговорил еле слышным шепотом. Глаза Лёши вмиг округлились в удивлении. Раздражение сильно утихло. Все же транквилизаторы на постоянной основе действуют просто удивительно. -Из за чего? — теперь мальчишка был скорее заинтересован. -Отец решили лечить мою «ненормальность». Как то раз ему донесли подчинённые, которые увидели меня в объятиях парня. Я пытался объяснить, что мне нравятся и девочки, и что это нормально, но отец был неприклонен. Уже через неделю я отправился в частный пансионат в Англии. Это была клиника лечения гомосексуальности. Условия адские. Нас постоянно избивали, показывали порно с гетеро-парами, кормили не очень. Были ещё фильмы с геями и лесбиянками, и то как после с небес спускался Иисус, под руководством которого геев сжигали, а лесбиянкам устраивали коррекционные групповые изнасилования. Это должно было вызвать у нас отвращение к такому сексу и однополым отношениям в целом. Ну бред же, скажи! — несмотря на привычный артистизм и ухмылку Кирилл заметно поёжился. Леша не мог выдавить из себя не звука. Гречкин продолжил. -Мне было пятнадцать. Это были мои первые и на данный момент последние нормальные отношения. Второй раз был в девятнадцать. Тогда отец уехал в Москву на пару дней. На встречу. Вернулся раньше и застукал меня в постели с парнем. Вообще не понимаю, что он тогда забыл в моей квартире.- старший ненормально засмеялся. Было видно, что ему тяжело разговаривать об этом.- Он на моих глазах чуть не задушил того парня собственными руками, а позже сделал все, чтоб его на несколько лет посадили и избил меня, да так сильно, что сломал пару ребер. Потом сделал звонок, договаривался о повторном лечении уже в другом учереждении.- Секундная пауза.Гречкин пару раз глубоко вдыхает и выдыхает. — Тем же вечером, как только все раны были обработаны, а ребра туго перебинтованы мы с ним сидели в самолёте, на рейсе Санкт-Петербург-Лондон. Меня снова повезли в подобную клинику, но уже в другую, которая была в большей глуши. Там дела обстояли ещё хуже. Помимо всего того, что происходило в первой клинике, нас ещё и периодически запирали в подвалах, оставляли без еды. Иногда кололи какой-то препарат, который вызывал тошноту и показывали порно-фотки мужчин. Рассчитывали на выработку рвотного рефлекса на такие фотографии своего пола. И насиловали. Накачивали транквилизаторами и насиловали, люди противоположного пола. Мне еще повезло. К девушкам приходили по два-три мужчины, а ко мне только по одной женщине.- Кирилл закрыл глаза руками и почти невесомо, одними губами прошептал «ну и зачем я тебе всё это рассказываю?». Леша сидел в ступоре. Он никак не ожидал, что Гречкин ему откроется, тем более расскажет что то настолько личное. Он был в шоке от рассказа. Закусив губу, Макаров боролся с огромным, абсолютно хаотичным желанием обнять Гречкина. Все же решился. Для старшего это было в новинку. Объятия. Искренние. Он не выдержал, развернулся и обнял Лёшу в ответ. Неловкость исчезла, раздражение тоже. Кирилл отстранился первым. -Так вот. Зачем я собственно приехал. Назад в детдом хочешь? -Конечно. Здесь отвратительно. Еще чуть-чуть и я сойду с ума. -Угу, тогда подожди пару минут. Гречкин удалился в сторону кабинета главврача. *** -Извините, мы не можем выписать мальчика. -Почему не можете? — Гречкин уже начинал закипать изнутри. Он всегда получал то, что хотел. И этот раз не будет исключением. -Алексей воспитанник детского дома, мы можем выписать его только после получения определенных бумаг от директора детского дома. -Меня это не интересует. Здесь пятьдесят тысяч рублей. Я отдаю вам это, забираю мальчишку и мы расходимся. -А сожалению это невозможно. По правилам… -Меня. Это. Не. Интересует- Кирилл прервал главврача на полуслове. -Вам этого мало? Готов предложить семьдесят. -Но так нельзя.Это противоречит правилам.- речь врача сейчас больше походила на скулеж. Было видно, что он колеблется. -Это я здесь правило. Вы забыли кто мой отец? Он с лёгкостью вас посадит, стоит мне сделать только один звонок. Решайте, товарищ главврач.- Кирилл знал, что мир на его стороне. -Ладно, я согласен.- Стоило Гречкина только упомянуть своего отца, как абсолютно все люди поджимали хвосты и играли по его правилам. -Вау, правильно. Вот ваши семьдесят тысяч, подписывайте нужные бумаги, я подожду. *** Кирилла не было минут пятнадцать, Леша уже начал нервничать. В следующую секунду Гречкин вышел из кабинета улыбаясь во все тридцать два. Макаров вскочил. -Как все прошло? -А ты как думаешь? — старший взял Лёшу за талию. -Пакуй чемоданы, я тебя забираю. *** Спустя ещё двадцать минут парни были в машине. -Эм, спасибо? -Леша пытался начать диалог. -Да за что спасибо? Я хотел извиниться. Я понимаю, что не смогу вернуть Лизу, понимаю что ты меня ненавидишь, у тебя есть на это право. Просто пожалуйста, прими мои извинения. Я знаю, что мои слова ничего не изменят, так что вот.- Кирилл протянул мальчику бумажку. -Если что-то нужно будет звони. Прям вообще что угодно: купить, порешать, тебя из какой нибудь жопы достать.- Гречкин проговорил всё на одном дыхании. -Я…приму к сведению, спасибо- Леша сидел в растерянности и сам не мог понять, что чувствует. Услышав эти слова Кирилл лишь слабо кивнул головой и шумно выдохнул. Всю дорогу они провели в тишине. Гречкин старался не сильно гнать, чтоб не напугать Лёшу.