Lake Durumi

***

      Ежемесячные встречи цуру, живущих в деревне, редко проходили шумно. В этот день каждому давался шанс спокойно полетать над озером, тихо поговорить у костра и почувствовать себя свободным от обычной рутины, которой был наполнен каждый день жизни в спокойном месте.       Именно поэтому даже треск обычной ветки оказался услышан многими цуру, которые тут же настороженно уставились в кусты. Настоящие птицы – были готовы мгновенно сорваться с места.       Чан мог убежать в чащу леса, чтобы остаться анонимным, но замеченным наблюдателем. Но трусом он не был и мог принять последствия своей беспечности. К тому же, ему определенно хотелось бы услышать некое объяснение произошедшего.       Выход из-за деревьев огромного волка заставил всех, кто был в обличье журавля, обеспокоенно встрепенуться. Но Феликс, кинув на сестру и некоторых других цуру убеждающий взгляд, быстрым шагом сорвался в сторону оками.       С каждым шагом парня, Чан убеждался, что тот был настроен не особо дружелюбно. Его брови были нахмурены, а в движениях чувствовалась некая нервозность.       Феликс, дойдя до волка, прошел мимо него и лишь через несколько шагов обернулся, чтобы проверить, идет ли тот за ним. Чану ничего не оставалось, как последовать за ним.       Когда они отошли на приличное расстояние, что даже не стало видно огня от костра, Феликс остановился и взглянул прямо в глаза оками.       – Можешь даже не притворяться волком. Простое животное ни за что бы не пошло за человеком.       И только сейчас Чан осознал свою ошибку. Нормальный волк или просто лесной зверек наверняка бы бросился обратно в лес, не привлекая внимания. А он целое представление устроил. Будучи оборотнем, он редко думал, как поступают в таких же ситуациях схожие с ним виды. Зря.       Что ж, терять было нечего. Чан вернулся в человеческий облик, подмечая, как слегка округляются глаза Феликса.       – Объяснишь? – мужчина кивнул головой в сторону сбора цуру, оставшегося позади.– Желательно, с самого начала.       Феликс нервно сцепил руки в замок, смотря в сторону. Но, набравшись храбрости, все же поднял взгляд на Чана. Тот мог бы сказать, что паренек стал похож на нахохлившегося щенка.       – Я цуру, оборотень-журавль. А еще вся моя семья и большая часть деревни. Предугадывая твой вопрос – да, люди здесь знают о нас. Все, кроме вас, знали. Госпожа Шин, сдающая вам дом, тоже цуру.       Несмотря на то, что Чан увидел на пляже, он не мог сдержать удивления. Какая-нибудь госпожа До, продававшая ему хлеб, была оборотнем. Как и он...       – Стой, вы знали о нас?       Тут растерялся Феликс, снова отводя взгляд.       – Мы поняли это еще в первую встречу, – выдавил он.       Чан только и мог, что всплеснуть руками.       – Почему не сказали? Мы же... такие же, как вы! И почему я этого не понимал раньше?.. – он повел носом и наконец осознал, что то было за чувство.       – Мы решили вам не говорить. А вы не понимали только из-за своего незнания. Если бы оками и кицунэ понимали важность знаний...       – Это не оправдание.       Феликс вновь поднял нахмуренный взгляд на мужчину.       – Вы же тоже не стали заявлять, что являетесь стаей оборотней.       – Это совершенно другое! Мы все же чем-то схожи. Вы собирались врать всю жизнь? А как же Ханна и Чонин?       – Ничего подобного, – как отрезал Феликс. – Мы собирались немного подождать. Мы все же знакомы меньше месяца.       Наверное, на этом и стоило остановить эту ссору. Парень прекрасно это понимал. Но он, обычно не склонный к разжиганию конфликтов, продолжил говорить. Влияние новолуния на цуру определенно было недооценено.       – Ты считаешь, что это так просто сказать? – чуть повысил голос Феликс. – Что-то вроде: знаешь, мы только познакомились, но мой внутренний журавль – да, я тоже оборотень – подсказал, что ты моя идеальная пара.       В который раз за эту ночь Чан потерял дар речи. Когда удивление немного убавилось, он все-таки выдавил:       – А... а к чему это было?       Феликс тоже растерялся и глупо похлопал глазами, глядя на мужчину. Казалось, можно было услышать, как напряженно он думал. Выговорившись, он совершенно потерял смысл своих слов. Но, когда он наконец понял, что только что выдал, его глаза широко распахнулись.       – Феликс? Ты сказал, что твой журавль выбрал меня тебе в пару? – медленно произнес Чан, смотря парню в глаза.       Тут Феликс неожиданно подбоченился и выпрямился.       – Все верно, – невозмутимо произнес он. – Но это не значит, что я с ним согласен. Мы знакомы совсем ничего, и я тебя почти не знаю. Так что, увы, пока у нас ничего не получится.       И, не дождавшись, пока Чан успеет что-нибудь сделать, Феликс оттолкнулся от земли, в прыжке перевоплотился в журавля и быстро улетел за деревья к озеру.       – Какой же он все-таки ребенок.       Чан лишь покачал головой, глянул в сторону, куда скрылся парень, и тоже перевоплотился в волка. Путь до дома стаи все же был неблизким.       Вернувшись в дом, Чан сразу удостоверился, что за время его отсутствия не произошло никаких глобальных катастроф. Правда, по информации от безжалостного Сынмина, Джисон успел подавиться слезами, когда в том детективе убили собаку.       Добавив себе в напоминание, чтобы не смешивать драматичные моменты в фильмах со слегка подвыпившим омегой, Чан поднялся к себе в комнату, радуясь, что все же живет один. Если бы Чонину приснился кошмар о его жизни на улице, он от усталости даже бы не проснулся, а после долго бы просил прощения у кицунэ. Тот был довольно чувствительным.       Теперь, удобнее устроившись на своей кровати, Чан мог наконец свободно обдумать произошедшее.       Феликс, тот самый его сосед, которого выбрал и его внутренний волк, и даже он сам, оказался оборотнем-журавлем. Почему-то это вызывало улыбку. Наконец можно было объяснить чувство азарта при контакте с парнем. Все же волки – охотники на журавлей, как и лисы.       Также Чан, не прибегая к помощи сестры, мог понять еще одно. У Феликса сейчас был тот же внутренний конфликт, когда твой хэнге выбрал тебе пару, а ты не хочешь жить навязанными чувствами. И мужчина не хотел торопить парня с решением этой проблемы. Это могло только навредить и отдалить их друг от друга.       На этот раз в дверях не появилась Ханна, помогая Чану разобраться со своими эмоциями. Но тот был рад, справляясь и сам.       Мужчина не сердился на Феликса. Тот не предавал его, утаивая правду, ибо их отношения можно было с натяжкой назвать даже дружескими. Другое дело было с сестрами парня, но Чонин и Ханна были достаточно взрослыми, чтобы самим решить это недоразумение.       Чан старался понять Феликса, понимая, что это на его месте должен делать любой взрослый человек. Нельзя делать поспешные выводы. И они определенно должны будут встретиться, чтобы услышать уже спокойное объяснение с каждой стороны.       Правда, сам Феликс с этим совершенно не спешил.       Уже на следующий день после знаменательного дня новолуния, к ним в гости заглянули две сестры Ли и провели краткий познавательный разговор с Чонином и Ханной. Чан, случайно подслушавший его, тоже взял кое-что для себя. Первое: их соседи снова провели тот самый семейный совет и решили посвятить стаю в тайну их деревни. И второе: Феликс, по всей видимости, не собирался покидать свой дом не менее, чем двадцать лет.       Правда, второе откровение Чан получил уже от Рэйчел, беспокоящейся за своего брата, который после ночи заперся в своей комнате.       Тогда Чан попробовал вместе с Ханной убедить девушку в том, что это вполне нормально, и юношеский максимализм здесь сыграл не последнюю роль. Хотя мужчина все же попросил Рэйчел проследить, чтобы Феликс в своих раздумьях не забывал о еде. Кто знал, сколько они могут продлиться.       Но шел уже четвертый день с той ночи, а новостей от Феликса так и не было. За это время Чан с разрешения Рэйчел собрал всех членов своей стаи, и та разложила происходящее по полочкам. Теперь в курсе существования оказались и две семейных пары в лице минсонов и сынбинов. Вторые, правда, были определенно против, чтобы их называли этим гибридом их имен.       Кроме того, Чан на достигнутом не остановился. И подчистую выложил о своем отношении к Феликсу, ловя на себе поддерживающий взгляд Хенджина.       Влечение к цуру стая на удивление приняла совершенно спокойно. Ни у кого не было предрассудков насчет других видов в их стае. И людям действительно стоило у них этому поучиться.

***

      Единственным, кто не участвовал в обновлении знакомства между цуру и оками, естественно, был Феликс. Нельзя было сказать, чтобы он об этом совершенно не жалел.       Но парень, прежде не сталкивающийся с таким, казалось бы, повседневным явлением в жизни людей, как любовь, был растерян. И к тому же, у него самого было достаточно предрассудков. Нет, не к оками.       А к отношениям, которые начинаются стремительно и обычно так и заканчиваются. Страсть, буря эмоций, которая вскоре затихает – и зачем все вообще было? А выбор внутреннего цуру совершенно не давал стопроцентной вероятности.       Верно. Феликс просто боялся, что ему разобьют сердце, из-за чего прятался у себя в комнате, но все равно упорно рисовал портрет своего оками. Но нельзя было сказать, что это было единственной причиной. Ее мы услышим немного позже.       После того, как уже прошло время обеда, а живот Феликса стал подавать признаки голода, парень, оторвавшись от созерцания мельчайших недостатков своего рисунка, наконец вспомнил про еду.       Но, как ожидалось, спускаться он не стал. Еще с утра у него было ощущение приближения чего-то неминуемого. И здравый смысл подсказывал, что четыре дня – достаточный срок, чтобы наконец вломиться в дом и потребовать объяснений.       В дверь спальни послышался настойчивый стук. Только после которого Феликс понял что не запер ее.       В проеме возникла озорная макушка Оливии. Ее лицо выражало смесь ехидства и предвкушения.       – В общем, – она хитро улыбнулась, – так как ты, братик, не можешь решить это сам... Я немного тебе помогу.       Оливия распахнула дверь полностью, втащила за руку в комнату Чана и с хохотом провернула в замке ключ.       Два взгляда встретились. Оба растерянные. Казалось, ни один не был готов к этой встрече. Но оками оправился быстрее.       – Я присяду? – спросил Чан, мельком оглядывая комнату. Феликс лишь неопределенно махнул рукой, и мужчина присел на краешек кровати.       Повисло неловкое молчание. Никто не знал, как начать разговор, навязанный им Оливией Ли.       – Я хотел бы продолжить наш разговор, который мы так и не завершили в лесу, – заговорил Чан, смотря прямо в глаза парню.       – Не нужно использовать на мне свой взгляд альфы, – прервал его тот. – Он все равно не работает на цуру.       Чан немного смутился, но все же продолжил говорить:        – Извини. Но было немного нечестно бросать меня там, даже не выслушав.       – А тебе есть что сказать? – поднял бровь Феликс, усаживаясь поудобнее.       – Верно, – кивок. – Хотя бы, что не тебя одного в вопросах о паре направляет твой хэнге. И я определенно могу сказать, что мы с моим оками сошлись в одном. Ты мне нравишься.       Вот так просто. Без всяких цветов, колец, запинок и нервозности. Человек, уверенный в том, о чем говорит. И это все Феликсу.       – Мне кажется, наша жизнь коротка, чтобы тратить ее на сомнения. Я говорю, как чувствую. Сложно было себя понять, но сейчас я говорю чистую правду.       Феликс замахал руками.       – Ты мне тоже, но... Это непросто, понимаешь? – он поднял взгляд на Чана. – Мы будем вместе из-за наших инстинктов. А что мы знаем друг о друге? Может, мы совершенно разные? И в конце-концов... – он неловко запнулся, – это совершенно неромантично.       Чан еле сдержал смешок, но заговорил уже убедительным голосом.       – Это поправимо. Я буду водить тебя на столько свиданий, сколько ты захочешь.       – Правда? – Феликс смущенно улыбнулся.       – Оками не врут, – Чан протянул мизинчик.       Они скрепили обещание.

***

      – То есть, вы до сих пор не целовались? – Джисон от удивления даже подпрыгнул на месте.       Все молодые хэнге собрались в гостиной дома стаи, чтобы отметить переезды трех цуру. Феликс и Оливия решили переселиться к Чану и Чонину, а Рэйчел наоборот – пригласила к себе Ханну. И та согласилась.       – Поясню, – закатил глаза Сынмин, – Джисон поцеловал Минхо в столовой, потому что хотел попробовать последний шоколадный кекс, который тот забрал. Минхо в свою очередь подавился и чуть не задохнулся. Но я могу сказать, что это было ярчайшим событием за мою студенческую жизнь.       Джисон возмущенно приоткрыл рот и замахал руками.       – А вы вообще отрицали, что влюблены и украдкой наблюдали друг за другом, пока Ханне это не надоело, и она не усадила вас друг напротив друга и не объявила очевидное, – с довольной улыбкой на одном духу выдал парень и сложил руки на груди.       – У нас что, вечер студенческих историй? – прищурился Чанбин.       – Не думал, что вы настолько рисковые. Но если вы скажете хоть еще что-то обо мне, то вспомните, кто из нас обычно не пьет на вечеринках, – хмыкнул Минхо. – Чан не в счет. А Сынмин вообще ни на одной не был.       – Согласен, плохая идея, – поспешно согласился Хенджин, кивая головой. – Думаю, нам стоит обсудить устройство Феликса в нашу команду. Художников много не бывает, верно? К тому же, не каждый может так хорошо нарисовать Чана в обличье волка, увидя его только один раз.       – Ты меня рисовал? – удивился Чан, смотря на своего парня. – Я один об этом не знаю?       – Все именно так, Чанни, – усмехнулась Ханна и похлопала брата по голове.       В гостиную заглянула Рэйчел.       – Или кто-то мне помогает с готовкой, или на обед у нас будет двадцати трех процентный кислород в атмосфере.       – Я сейчас! – Ханна мигом отправилась за ней.       – Только курочку не готовьте, – хмыкнул им вслед Минхо.       Джисон драматично вздохнул и приложил руку к сердцу.       – И кто же будет нам готовить? Неужели мне придется нести это бремя?..       Ответом ему стал нестройный хор отрицательных ответов, а также звонок входной двери. Правда, долго он не длился, ибо дом у стаи не запирался. Некому воровать.       В дверном проеме возникла невысокая девушка с короткими цветными волосами. Оливия тут же вскочила с места и бросилась ее обнимать.       – Это Шин Рюджин, моя подруга из города! – обьявила она.       – Да, все верно, – кивнула подруге Рюджин. – Я пришла к вам, но твои родители сказали, что ты в гостях. Так что я заглянула сюда и... – она оглядела присутствующих и неожиданно оживилась.       После девушка подошла к дивану и остановилась прямо перед Хенджином, протягивая ему руку.       – Я Рюджин, а ты Хенджин. Мне про тебя рассказывала Оливия, – она задорно улыбнулась. – Давай пропустим часть, где мы долго знакомимся? Ты мне нравишься.       Может, что-то из этого и выйдет.