однажды в 4 утра

у хана сильно дрожат руки, в какой то момент он даже чуть не выранивает сигарету, но вовремя ловит, пусть и слабыми, но уже привыкшими к таким последствиям постоянной тревоги пальцами. глаза на мокром месте, кажется, вот вот по бледным щекам польются горячие слезы, что изредка будут капать на деревянные перила и заполненную бычками пепельницу джисон не смотрел в телефон, но по ощущениям уже наступило четыре утра. только-только синие цвета небосвода переходят в более светлые, привычные для летнего утра оттенки, а свежий запах после ночного дождя свидетельствует о том, что земля все ещё сыра, и дышится от этого должно быть легче. а джисону так хочется вздохнуть полной грудью. так, чтобы от сердца наконец отлегло. чтобы, как говорят люди, "бальзамом на душу", пускай даже ханову душу не вылечить никакими бальзамами и мазями, хоть всю зелёнкой измажь и натуго перебентуй - как раньше уже никогда не будет — рано ты как то подскочил из мыслей хана выводит тёплый, заспанный голос хенджина за спиной. сон жмурится, меньше всего он сейчас нуждается в беседе с ним. ему невыносимо разговаривать с хваном. невыносима его привычка излишне жестикулировать и звонко смеяться со всякой ерунды, невыносимы глаза, что от смеха и улыбки сужались, отчего лицо становилось досмерти очаровательным. ему невыносим один вид хвана — не спится, - совершенно безэмоционально бубнит младший, поднося фильтрованную часть к бледным губам хенджин вздыхает, аккуратно, пытаясь своими передвижениями не разбудить других людей в гостиной комнате, заходит на балкон, закрывая за собой дверь, и облакачивается, как и джисон, на перила. смотря куда то вдаль похожих друг на друга одиноких домов, хан зажигает конец сигареты, пропуская никотин через лёгкие – давно куришь? банальнее подводящего для разговора вопроса и придумать нельзя, разве что что то связанное с погодой, по типу: "сегодня дождь так херачил, клёвое начало лета, да?". брюнет вздыхает, отвечает не сразу, словно задумывшись, хотя не то чтобы хан намеревается отвечать старшему искренне – больше двух лет хван кивает, не изменяясь в выражении лица. младший краем глаза видит, как тот что то ищет в карманах лёгкой джинсовки, а когда заканчивает с поисками - сокращает расстояние между ними, оставаясь всего в одном шаге от хана. только тогда сон решается взглянуть на блондина. взгляд тут же утыкается в эстетически красивые пальцы, в которых покоилась полупустая пачка сигарет. "L&M". такая же марка, как и у джисона, только с кнопкой. хан поднимает слегка удивлённый взгляд на друга — а ты? — затянулся в тот же день, когда я...когда мы... — ясно, - перебивает брюнет, дав собеседнику перед собой темно-синию, местами уже поцарапавшуюся зажигалку. хенджин понимающе замолкает, взяв её в руки и немного отойдя от парня. никто бы не захотел поднимать такую тему, особенно в четыре часа утра после весёлой ночи, как бы это сильно не гложило обоих джисон позволяет себе посмотреть на старшего, когда тот отвернулся, выдахая едкий дым в сторону спящего района. он изменился. короткие смолянные волосы отросли почти до плеч, хенджин перекрасил их в блонд и заплёл в хвостик, из за чего на вписке его по пьяне путали с девушкой и предлагали выпить, на что владелец дома, чонин, только смеялся, подшучивая над хваном и его количеством "кавалеров". сон видит только его затылок, но знает, что хенджин все также нереально красив. голос чуть погрубел с возрастом, но в целом он остался таким же спокойным и внушающим доверие. а стиль одежды совсем не поменялся - пастельные цвета, свитер, джинсы с завышенной талией и подворотами, обилие кулонов и колец и очень-очень много нашивок. мило до блевоты, но попробуешь сказать это хвану лично - уебёт незамедлительно, джисон знает это на своей шкуре хенджин плавно поворачивает голову, не успевает поймать на себе взгляд младшего, как тот вновь устремляет взор на просыпающийся горизонт. эта тишина такая...родная, ни сколько не вызывающая напряжения? некоторые люди, которые не виделись день или два, говорят друг с другом без умолку. настолько им интересно, что же произошло в их отсутствие. а эти двое предпочтут молчать: между ними было сказано слишком много слов, половина, наверное, из которых всё таки должны были не быть озвучены. им просто нечего больше сказать друг другу...или таково влияние давней обиды, что и не подумала утихать за все эти годы? как, блять, дети малые хван издаёт смешок — что? - хрипло спрашивает джисон, как то слишком резко поворачиваясь в сторону друга. он дожидается, когда мягкие губы старшего отпустят зажавшую двумя пальцами сигарету, выдохнув табачный дым во влажный, чистый для этой местности воздух. блондин заглядывает ему в глаза с лёгкой улыбкой – мы ведь познакомились здесь же, даже по моему время такое же было...забавно что здесь забавного, хан так и не понимает. бормочет тихое "ну да" и затягивается, доставая телефон из кармана треников. 4:51. чуть прогадал. впервые джисон решил подойти и помочь пьяному в хлам хенджину дойти до ванной около 5:30. он так много матерился в этот день, ругал всех вокруг, даже себя. чонина, за то, что привёл на тусовку абсолютно левого, такого буйного человека. как он потом узнал, хенджина, за то, что раз не умел пить - нечего было столько в себя заливать, а потом вести себя хуже подъездного бомжа. а себя - за то, что вообще пришёл сюда и захотел помочь этой горе-пьянице. джисон и не собирался этого делать, ему вообще было фиолетово на него, ясно? просто этот придурок вышел на балкон и мог в любой момент свалиться за перила, а хан не очень то хотел, чтобы вечеринка окончилась окровавленном мёртвым телом на асфальте брюнет сам усмехается нахлынувшим воспоминаниям. старший, заметив это, пару мгновений смотрит на него каким то задумчивым, но в тоже время неуверенным взглядом. брови, как и губы, дрогают, а глаза бегают, не зная, за что уцепиться. словно хван хочет что то сказать или сделать, но не решается. будто бы от этого зависит многое, если не всё. хенджин глубоко вздыхает — знаешь...даже несмотря на всё, что было после, - блондин говорит так медленно, хотя сердце бьётся быстро, - я всё равно рад, что мы здесь встретились джисон оглядывает тлеющую сигарету, недоумевая после таких слов. рад? в каком смысле? – к чему это? - не враждебно, а с искренним интересом спрашивает младший хенджиновы губы расплываются в грустном смешке, и от этой улыбки что то больно колет внутри хана – ты бы хотел всё вернуть? 5:00. за некоторыми окнами загорается свет и трезвонят будильники. кто то собирается на работу, учёбу или на утреннюю пробежку, а джисон, обвеваемый лёгким летнем ветром, стоит на балконе со своим бывшим, который спрашивает, не хочет ли он вернуть их отношения. складывается ощущение, что хан просто переборщил с текилой и валяется сейчас где нибудь в ванной комнате в обнимку с унитазом, представляя свою прошлую и единственную любовь „блять, да. я так хочу снова видеть тебя каждое утро на нашей кровати, гладить твои щёки под твой недовольной гундеж, целовать твои губы со вкусом мяты и черничного бальзама, чувствовать, как ты прижимаешься ко мне со спины, шепча какие то ласковости на ухо, а потом прижимаешь меня к душевой кабинке, заставляя задыхаться в твоих руках. хочу красить с тобой ногти и смотреть на фоне дораму, сюжет которой мы уже не помним, ведь мы постоянно, хихикая, прерываемся на неловкие поцелуи. хочу ходить с тобой в парк и фотографировать тебя, такого радостного и самого прекрасного на фоне цветущей зелени, хочу прижаться губами к твоей щеке на нашем совместном селфи и поставить это на рабочий стол, чтобы каждый раз вспоминать об этом дне и думать, как сильно я тебя люблю. я так соскучился по твоей игривости и двусмысленным фразам, так желаю вновь услышать твои мольбы и стоны о том, как тебе хорошо, так хочу, чтобы ты услышал мои. и после всего этого лежать, прижавшись друг к другу с глупыми, наивными улыбками, п̶о̶н̶и̶м̶а̶я̶ думая, что так и выглядит счастье” джисон не говорит ни слова