Blood Sugar Sex Magik

Покидав все вещи в чемодан, Кьяра поняла, что часть все же придется оставить тут, как ненужный груз. Она собиралась уйти в никуда, поэтому лучше всего начинать налегке. Кьяра пересчитала деньги в кошельке, радуясь, что успела снять в банке несколько тысяч банкнот. Она еще не платила нигде пластиковой картой, но почему-то была уверена, что Джон все рассказал отцу и тот в наказание заблокировал карты. У Кьяры с отцом были весьма непростые отношения. Когда-то она сама захотела сбежать к нему от матери, но в последние лет пять все было очень непросто. Он хотел видеть в ней продолжение себя и совсем не принимал никакой инициативы. Это душило Кьяру, и порой общение с отцом она называла галстуком. Он знал, как регулировать его натяжение так, чтобы не переборщить и так, чтобы не терять контроль. Долгое время Кьяра это не понимала, пока не встретила Эдди Дорра, славного парня и бога психиатрии. К нему ходило пол-Сиднея в поисках помощи, а она познакомилась с ним в аптеке, когда покупала зубную пасту и мыло для рук. Между ними завязалась неуклюжая беседа, потом он выпросил у нее номер телефона, и Кьяра его дала. Только дома ей Эдди показался маньяком, и со страхом ждала его звонка. Они с Джоном только начали встречаться, и Кьяра, начав воплощать в реальность свой гениальный план, старалась быть осторожной. Эдди позвонил ей после того, как она увидела его в эфире утреннего шоу. Он рассказывал смешные истории и вообще показался Кьяре очень искренним. Она ответила на его звонок и они встретились. Между ними так и ничего не случилось. Кьяра не дала себя затащить в постель, а он все же помог ей многое понять про себя. Странный обмен. Эдди был очень импозантным мужчиной: высокий, статный, загорелый, голубоглазый и темноволосый. Просто настоящая мечта. Но Кьяре было как-то страшно связывать себя с тем, кто очень хорошо разбирался в психологии. — Твой отец держит тебя в узде, — объяснил Эдди. — Тебе стоит бежать от него в другую жизнь. — Я не умею ничего без него. У меня нет своего жилья, денег, машины, работы… Ничего. — У тебя есть образование, — спокойно отметил Эдди. — Этого уже достаточно человеку. — Он может обзвонить все канторы и меня никуда не примут. — Мир не сходиться на одном Сиднее. За его бортом есть много еще чего. — Ты слишком оптимистично смотришь на мои перспективы, — она не верила никогда в какой-либо иной исход. — Я знаю, что человек все может — тут главное хотеть. И потом, ты не из тех, кто встречается с пердунами и верит, что это любовь, — Эдди стряхнул пепел с сигареты. — Хотя у тебя есть патология, чтобы искать подобное. — И что же во мне не так? — спросила Кьяра, потянувшись к сигаретам. — Ты привыкла к контролю, — Эдди налил себе виски. — Избегай этого. — Я не верю в любовь, — просто сказала она. — Я вижу. Но все же надо во что-то другое верить. — И во что же? — она непонимающе хлопала ресницами. — Тут ты должна сама решить, — Эдди выпил залпом виски. Прошел уже не один год, а Кьяра так и ничего не знала. У нее не было ответа во что именно ей стоит вообще верить. То ли в свои планы, то ли в то, что она ничего не знает и не умеет. Кьяра собрала вещи, прекрасно зная, что если сейчас уйдет, то все для нее измениться, но кажется было давно пора это сделать. Она не стала звонить никому из друзей, просить помощи, искать того, кто выручил бы ее. Кьяра отправилась на пляж, ни на что особо не надеясь. Сначала она решила посмотреть на закат, какой все постоянно воспевали в разных песнях. Потом подумала снять какую-нибудь дешевую комнату в отеле, а утром уже думать о будущем. Она пришла на Венис-бич, смотря за тем, как люди покидают пляж, но все равно еще хватало народу. Кьяра села на чемодан. Песок уже стал прохладным, а городская суета приобрела несколько другие оттенки. Она вздохнула, прикрывая ладонями глаза. Оранжевое солнце все еще было горячим, но не таким опасным, как днем. Кьяра закурила. Рядом с ней играли две пары в пляжный волейбол. Блондинка в черном купальнике хотела подойти к ней, но парень отговорил ее. Все верно, типичный американский индивидуализм. Ты вроде и для всех и в то же время нет. Когда Кьяра училась в Англии, то она успела понять, что типичная английская черта — желание быть для всех закрытым — не передалась толком ни американцам, ни австралийцам. И ей было плохо в Лондоне. Ей и сейчас было плохо, потому что она заварила эту кашу, но пока совсем не знала, как ее разрулить. У нее были сутки, чтобы обо всем подумать, но она даже не стала проверять, как отец обошелся с ней. Почему-то она верила в самый худший расклад и не могла понять, почему так не доверяла отцу. Он не был плохим, или идеальным. Но когда-то она любила его и просто боготворила, а сейчас между ними не осталось и капли понимания. Джон точно рассказал все отцу. Он не мог упустить такой случай. — Сигаретку дашь? — услышала она позади себя знакомый голос. — Что ты тут делаешь? — Кьяра обернулась к мужчине. Это был Энтони. Он улыбался и, казалось, был навеселе. Наверное, после долгого трудового дня опять ходил пить вместе с Фли или еще кем-нибудь. Трудно было сказать, как он вообще забрел сюда, и что делал вечером на пляже. Кьяра не улыбалась, хмурилась и вообще начинала переживать. Сейчас Энтони все поймет и решит сыграть роль принца на белом коне. Спасителя. Вот только не это. — Так, решил проветриться, — Энтони смотрел на нее без упрека. — Так дашь сигаретку? — Держи, — она протянула ему пачку «Мальборо», где внутри лежала зажигалка. — Так что ты тут делаешь? — Энтони сел на край ее чемодана. — Думаю о смысле жизни, — она пожала плечами. — Зачем? — Не знаю, — Кьяра затянулась. — Один мой друг постоянно говорил, что надо найти то, во что ты будешь верить. — Мне кажется, это надо лишь фанатикам. — Он лучший психотерапевт Сиднея. Он понимает жизнь, — Кьяра улыбнулась. — Смотря на закат не найдешь смысл жизни, — Энтони стряхнул пепел жизни. — И вообще, он заключается в том, что ты делаешь, что ты любишь. — А в чем он заключается для тебя? — спросила она. — В музыке. Для меня группа все. Недавно Айоми для меня была всем, пока я, идиот, все не разрушил. — И что же ты делал, чтобы разрушить все? — спросила она. — Ширялся под мостом вместо того, чтобы быть с ней, — Энтони выпустил клуб дыма. — Мы все делаем ошибки. — Признание этого факта не поможет мне вернуть ее, — заключил Энтони. — А как же — это не позволит сделать похожую ошибку? — Кьяра посмотрела на него. — Ладно, мы тут чудно говорим, но пошли, а то делать тут нечего, — Энтони встал и протянул руку Кьяре. — Зачем это? — Пойдем со мной. — Нет, — отрезала она. — Не будь такой упрямой. Кьяра думала, что ей делать дальше. Она не знала. Ничего не знала. Сильно даже не думала. Она сотни раз слышала истории, когда многие уходили из дома, бросали все и начинали все с чистого листа. У них почти не было денег, а было лишь желание все изменить в своей жизни. И Кьяра помнила эти истории, но понимала — сама бы никогда не решилась на это. И вот сейчас она встретила Энтони и за последние дни в ее жизни все перевернулось. Хотя может быть дело было вовсе и не в нем. — Кьяра… — она продолжала смотреть на него. И когда она стала такой щетинистой? Наверное, в последние месяцы, когда начала понимать, к чему ведут ее отношения с Джоном. До этого она просто жила и ничего не чувствовала. Просто делала свою работу. И вот сейчас она проснулась. — Ладно, — она неохотно протянула руку Энтони. — Проведешь ночь у меня, — предложил он. — А потом решишь, что делать. — Было бы логично, чтобы ты умолял меня остаться. Ну, как во всех сказках, — Кьяра взяла чемодан. — Зачем же это тебе? — Я не сказала, что хочу этого. В любом случае мне нужно пару дней, чтобы понять, что делать дальше, — она улыбнулась. Энтони забрал у нее чемодан, удивляясь, каким легким он был. Казалось, она девушка из богатой семьи и привыкла совсем к другой жизни. Ей точно нужно множество вещей, чтобы ощущать себя спокойной и счастливой. Но сейчас она производила совсем другое впечатление. Наверное, не надо строить о людях предположения основанные порой на домыслах. — Поехали, — он закинул в свою машину чемодан и захлопнул за Кьярой дверь. — Но сначала хочу тебе показать одно место. — Зачем? — она снова поймала себя на том, что ощетинилась. Надо перестать быть ежиком и ждать какого-то подвоха. Она знала, что Энтони ничего не сделает ей. Не причинит боль. Не станет докучать. Не будет насиловать. Принуждать. Энтони был другим. Да, она знала его немного. Всего лишь чуть-чуть, но все же с ним можно было оказаться, словно в шелковом коконе, где безопасно и хорошо. — Просто так. Она ничего не стала отвечать. Решила просто успокоиться. Кьяра сжала ремешок своей сумки. Билет на самолет бережно хранился в маленькой папке. Через три дня она собиралась вернуться в Сидней, где думала начать все с чистого листа и сама. Без отца. К черту его! Они поехали по почти пустой дороге. Лишь редкие машины им встречались по пути, мигая яркими огнями, жители прибрежных районов ехали в Эл.Эй., чтобы развлечься. Взгляд Кьяры упал на одну из вывесок. Пасадена… Она непонимающе посмотрела на Энтони, но он, кажется, совсем не замечал ее некоторого замешательства, продолжая вести машину. Кьяра отвернулась от него, смотря на линию моря, подсвеченную последними лучами солнца. Они съехали с дороги, оказавшись под мостом. Через каньон Арройо-Секо перекинулся чудесный арочный мост, чем-то напоминающий древние римские акведуки. В длину он простирался почти на полкилометра и состоял из дюжины железобетонных арок. Колорадо-Стрит возвели всего за полтора года, и первые автомобили и пешеходы ступили на него уже в 1913. В тот момент он занимал ведущее место в мировом списке высоких бетонных мостов, однако достаточно быстро уступил пальму первенства более современным собратьям. Кьяра очень хорошо помнила ту историю, какую очень часто ставили в пример в Лондоне, когда она училась в колледже. Раньше она видела лишь фотографии, и сейчас у нее захватывало дух от этого великолепия. Колорадо-Стрит частенько называют «мостом самоубийц» — многие отчаявшиеся личности избирают именно его местом своего перехода в мир иной. В конце концов, вся эта ситуация настолько опостылела местным властям, что по краям моста они возвели ограждения и расставили таблички с мотивирующими изречениями, которые, по задумке авторов, должны гасить в людях любую шальную мысль о суициде. И Кьяра понимала, почему люди порой хотели окончить свои дни здесь. — Почему ты привез меня сюда? — Просто хотел показать… — Энтони… — ее голос дрогнул. Ее стена от внешнего мира — так хорошо выстроенная и такая, казалось бы, надежная — дала трещину. Еще чуть и она расплачется. — Ну, под другим мостом в городе у нас был притон. Я там ширялся героином, пока Айоми ждала меня, — поделился он переживаниями. — Я… — она не знала, что сказать. Вместо утешения — поцелуй. Кьяра потянулась к музыканту, целуя в губы. Энтони ответил ей. Кьяра быстро разобралась, как опустить спинку кресла, чтобы получилась импровизированная постель. Увлекая за собой Энтони, она стала стаскивать с него серую футболку, ощущая, как под смуглой кожей напрягаются мышцы. Его губы скользнули от мочки ее уха до ложбинки, и она шумно выдохнула. — Не залечивай так раны, — попросил он. — Я хочу этого, — она обняла его за шею. — Я… — Ты не останешься, — напомнил Энтони, устраиваясь между ее ног. Кьяра нетерпеливо ерзала под ним. Ощущая, как его эрегированный член упирается ей в бедро, и это приводило ее в еще большее нетерпение. Она потянулась к нему рукой, засовывая руку в штаны. Кьяре очень хотелось быть сумасшедшей, так проще оторваться от реальности, выйдя за знакомые рамки существования. Их сбившиеся дыхания заполнили машину, заставив ее покачиваться в такт их движений. В этом было столько эротизма и море ностальгии. Кажется, многие девчонки так делают — занимаются сексом на заднем кресле автомобиля со своими парнями. Делают это после школы или дискотеки, отдаваясь как настоящие бесстыдницы. Кьяра сейчас была такой же. Свобода заполняла все внутри нее. Она лилась по жилам, ударяла в голову, а тело ощущало, как напряжение пусть и становится сильнее, получит скорую разрядку. Лавина накрыла ее не сразу же. Кьяра пришла в себя спустя время, когда Энтони вернулся на водительское кресло. Она посмотрела на него, ощущая, как все пульсирует в ней. И как же это было хорошо. И кто сказал, что секс бывает хорошим, если только по любви? Кьяра почему-то довольно улыбнулась. — Ты не такая как фанатки, — зачем-то напомнил он. — Да, я послушная девочка, — грустно заметила Кьяра. — Поедем? — Энтони кратко взглянул на нее. — Да, — согласилась она, натягивая на плечи платье. — Я уеду через три дня. У меня есть немного денег. Думаю, что отец мне уже перекрыл кислород. — Почему ты так в нем не уверена? — Энтони завел мотор. — Не знаю. Почему-то накликать бурю оказывается проще, чем ожидать долгое перемирие, — она грустно улыбнулась. — И все же подумай о другом. Они поехали в сторону Лос-Анджелеса, погрузившись в молчание.