Сестренка

— Мидория-сан, можно задать личный вопрос? — Да, конечно, - она улыбается. — Скажите, а вы с новым информатиком... ну... это... мутите? — Что, простите? — Ну, вы встречаетесь? - уже менее смело спрашивает студентка третьего курса. — Вы о Даби-сан? - кивок, - Нет. Мы не встречаемся. Но у нас очень близкие отношения. В подтверждение ее слов в аудиторию врывается тот самый Даби-сан, который обзавелся несколькими татуировками (мужчина забил себе рукава, которые выходили на тыльную сторону ладони, почти целиком грудь, оставив пустым живот, и даже собирался разукрасить лицо). Он знал, что у Изуку сейчас свободная пара, точнее, две — окно между ее парами; знал, что она сидит и болтает со своими студентами, курс которых курирует. Поэтому никаких угрызений совести не испытывал. — Малыш! Пойдем жрать! - она закатила на это глаза, а студенты навострили уши. — Тойя-сан, - лишний подогрев внимания, - Как можно быть одновременно таким?! — Каким? - невозмутимо и с невинными глазами. — Грубым и нежным! Послышались шепотки типа «ага, не встречаются они», от которых оба преподавателя засмеялись. — Ребят, - Тойя приобнял девушку за плечи, - Вы все еще не успокоились? Мы же оба говорили вам, что не встречаемся. Нет. — Тогда почему вы себя ведете так, будто являетесь влюбленной парочкой? — Мммм, не совсем. У нас очень близкие отношения. Родственные. Близко-родственные, - с нажимом произнес он, - Поэтому и ведем мы себя так. Я не думаю, что Изуку-сан приятно каждый раз выслушивать эти вопросы и отвечать на них, а также слышать шепотки за спиной. Прошу вас прекратить обсуждения, ибо мы дали полный исчерпывающий ответ. — А иначе что? - наглости некоторых нет предела. — Иначе то, что я лично могу устроить вам большие проблемы. И мне даже ничего за это не будет, - ухмыльнулся он неприятно. — Тойя! Прекрати пугать детей! — А я и говорю тебе, пойдем есть. А то кого-нибудь из них сожру! Он заливисто засмеялся и потянул ее за собой. Как всегда пришли в их любимое кафе. Оно было прекрасно всем: близко к университету, хороший выбор блюд и их качество, уютная обстановка, приятный и вежливый персонал. Да, цены были выше среднего, но оно того стоило. Хотя бы ради того, чтобы услышать заветное: — Вооой! Задротка! Опять приперлась со своим копченым мужиком?! — И я рада тебя видеть Кач-чан, - мило улыбнулась она. Миллион раз просила его не называть ее так перед студентами, а те последовали за преподами в то же самое кафе, но Катсуки было пофиг, - Как Очако? Легко ходит? — Да нормально она ходит, не кипешуй. Когда в гости придешь? — На выходных собиралась заглянуть: не хотела беспокоить будущую мать. — Ага, побеспокоишь ее! Будто еще один моторчик появился и неуемной энергии стало больше, бля. Тут настала ее очередь смеяться. Даби деликатно кашлянул. Пожал руку, когда на него обратили внимание... И ушел занимать столик — их любимый, у окна. Когда он ушел, Бакуго переменился в лице: — Ты как вообще? Ничего не беспокоит? — Нет, все в порядке. Я... я спокойна и даже нормально и без страха выхожу в люди, как видишь. — Ну да, я заметил. Ладно, иди и садись. Сейчас у вас заказ примут. Вообще Изуку не любила, когда кто-то спрашивал ее о прошлом или ее состоянии, но на Катсуки это не распространялось: он слишком хорошо знал ее всю жизнь, слишком сильно был погружен в самую хуевую ситуацию ее жизни, поэтому мог говорить вообще все и задавать любые каверзные и неудобно-неприятные вопросы. После окончания архитектурного — самого лучшего в стране — у каждого студента с их курса уже была своя клиентская база. А поженившиеся на четвертом курсе Катсуки и Очако вообще были идеальным тандемом — строительная фирма ее родителей помогала реализовывать их проекты. Однако со временем такая работа — излишне мелочная и нервная — им осточертела, так что было решено начать новый бизнес, оставив лишь малую часть архитектурных проектов — только для удовольствия... ну, или за очень большие деньги. В результате они открыли кафе. Семья Иида помогла выбить место рядом с университетом. Все универские друзья так или иначе помогали в обустройстве — каждый в своей области. А уж готовить решился сам Бакуго. Су-шефом, как ни странно, был Киришима — главный друг всего университетского времени. Они оба периодически выходили в зал и принимали заказы, как самые обычные официанты. Сначала думали, что таким образом будут выслушивать жалобы и узнавать настроение посетителей, менять что-то, но их всегда только благодарили. Ребята были довольны. Все эти годы — пять лет с выпуска и еще плюс три года с того черного времени — Бакуго и Урарака помогали Изуку преодолеть последствия, .зная все, через что она проходит. Сначала это было тяжело: девушка просто была живым трупом — толком не ела, не пила и не говорила. Какое-то время лежала в специальной клинике, которую ей оплачивала Тека-сан. Вообще, мировая тетка оказалась, как считал Бакуго. Хоть и вырастила урода, сама крутая. И с Инко-сан на связь вышла, все-все у нее узнала и отвалила много денег. Да и старший из всех ее внуков был единственным, кто реально интересовался состоянием и жизнью Изуку после. Сначала спрашивал у бабки, потом вышел на семью Бакуго, стал приносить гостинцы, проведывать... Сначала сидел просто безмолвно, постепенно начиная говорить все больше и больше. В итоге он смог разговорить Мидорию основательно, хотя на это ушло много времени и совместных усилий. Постепенно и Катсуки его воспринял, как человека, а не как урода... Так и жили: Тойя постоянно приглядывал за ней, Очако и Катсуки всегда рядом, где-то на периферии маячит еще и Киришима, который готов подвезти и помочь в любую минуту. А еще между ним и Изу была какая-то неловкость. И эти странные взгляды от семейки Бакуго... Они постоянно стебали Кири за что-то, но Мидория так и не могла понять, за что. Она вообще перестала понимать многие вещи в эмоциях и шутках других людей — наверное, последствия лекарств и терапий. Но с ними она хотя бы может жить, а не выть постоянно. Бррр... А еще у старшего есть потрясающая способность утягивать любого в спор. Причем такой, что после сидишь и думаешь, да как я мог согласиться на такое?! Да-да, споря всегда был не просто спор, а на что-то. Чаще всего действие какое-нибудь или идиотизм. Тойя от этого искренне кайфовал. Вот и сейчас, погрузившись в какой-то момент в свои раздумья и воспоминания, Изуку на автомате стала что-то отвечать этому змею искусителю и бессовестно попалась. — Ах ты ж сука! Тойя! Ну как так можно?! - вскрикнула она и аж встала со стола. — Я тоже тебя люблю, малыш! - осклабился он, - Но ты знаешь, я не отступлю. Девушка пыхтела и краснела — и не понятно, от гнева или смущения. Вскоре собралась и решительно подошла к одному из соседних столиков, за которым сидели ее студенты. — Знаете, простите меня, пожалуйста, за то, что я сейчас сделаю. Возможно, вам не понравится, но... Блин, - отвернулась смущенно, начиная мяться, - Но вот тот мужчина, что сидит у окна, от меня не отстанет и будет стебать еще очень долго. Поэтому извините. Сказала она все это мямля, но дальше действовала решительно: вплотную подошла к ничего не понимающему Киришиме, убрала из его рук блокнот на стол, встала на цыпочки, обняла, заставив склонить голову, и поцеловала в губы. От шока парень стоял столбом несколько мгновений, а после сам приобнял, склонился и ответил на поцелуй. Она хотела было отстраниться, но Эйджиро прижал ее к себе теснее, целуя настойчивее. В зале пошел громкий счет и аплодисменты, крики и улюлюканья. А подначивали толпу Тойя и Катсуки с разных сторон всего помещения. Они уже прекратили целоваться, но Изуку так не хотелось отстраняться от него — такого большого, теплого и нежного. А он не мог насытиться тем счастьем, что свалилось на него. Да, пусть даже это мимолетное мгновение, всего лишь исполнение спора, но все же — он безмерно рад. Эти двое стоят посреди зала, заказы забыты, будущие пары тоже. Катсуки и Тойя спохватываются одновременно: один говорит, что пары дальнейшие отменили, другой — что Киришима может взять выходной с этой минуты. Смущенные улыбки, неловкость и спасибо — одно на двоих. Девушка не ест то, что заказала — старший остается есть в кафе один, но Эйджиро захватывает ее заказ с собой, прихватывая еще кое-какие мелочи с кухни. Когда парочка уходит, несмело держась за руки и не обращая внимание ни на кого вокруг, двое стоят на крыльце и курят. — А знаешь, я рад, что у этой мелкой появился такой брат, как ты. — Знаешь, я рад, что у нее был всегда такой брат, как ты. Но! Если твой дружбан сделает ей хоть что-то, я его ему въебу. — Знаешь, если он ей что-то сделает, я сам ему въебу. А Очако еще и добавит.