По цене лома

К вечернему чаю друзья собрались у Ежика. Домик его стоял на маленькой полянке, в окружении высоких сосен, и сейчас, в вечернем осеннем свете отчетливо было видно, как лес делился на две половины: одна половина внизу, темная, моховая и устойчивая, как утес, а вторая половина – верхняя, волнующаяся, словно море, листопадная и переменчивая. Лес гудел. По верху, осторожно прошуршал Ветер, сбросил щедрую порцию листьев на крышу домика, осыпал лепестки отцветающих астр под окошком, и улетел дальше в закат. Кроны деревьев стояли не шевелясь, будто действительно были стеной, стеной леса, стеной, которая уже не хотела быть морем. Еще днем Ежик сходил к Осиному колодцу, где все лесные набирали самую вкусную воду, и теперь, когда друзья рассаживались вокруг ежикова стола с самоваром, радовался, что все так у них сейчас уютно и тепло: сам самовар, начищенный, пузатый, заварочный чайник, глиняный, расписной розанчиками и завитушками, кружки и ложечки… - А варенье-то! – спохватился Ежик и пошел было к полке со всякими своими вареньями-соленьями, да и задумался – лес гудел. - Лес гудит, - кивнул Зайчик. – Ветер утих, а лес гудит. Медвежонок почесал лапой правое ухо. - Гудит, - сам попытался тоже прогудеть голосом. – Гудит… Бабушка говорил, если лес гудит, значит, остывает. - Жалко, что скоро совсем остынет, - вздохнул Ежик. – А то бы и зимы не было, была бы такая теплая осень. - Ну нет, - не согласился с другом Медвежонок. – Зима тоже нужна, сам понимаешь… - Это да, это я не подумал. Ежик наконец дотянулся до полки, взял обеими лапками банку с вареньем и торжественно водрузил ее на стол с самоваром. - А смотрите, варенье облепиховое, с сахаром протертое. Желтенькое, веселое, словно солнышки в банке спрятались. - Или листочки осенние, такие, знаете, мелкие, на кустах боярышника, они уже пожелтели, - кивнул Зайчик. Ежик раскладывал варенье по розеткам и размышлял. Казалось бы, осень, что в ней такого нового? Она ведь каждый год одинаковая, сперва теплая, ласковая, будто летняя осень. Солнышко пока еще греет, цветут астры и георгины, рябина развешивает яркие бусы. А воздух! Терпкий, пронзительный до синевы, его вроде даже и потрогать можно, вот какой! А потом осень начинает портиться, капризничать, бродить. Дни укорачиваются, солнышка уже не хватает на целый день, утром холодный туман укутывает лужайки и опушки. Даже листья облетают, печально, как бы обиженно, ведь осень бросается ими, не глядя, не жалея. И все, дальше уже совсем поздняя-препоздняя осень, предзимье. С заморозками, голыми ветками и пронзительным сердитым ветром. - А все-таки, она – разная, - вздохнул вслух Ежик. – Осень каждый раз разная, правда? - Правда, - Медвежонок поставил кружку с недопитым чаем. – Осень, как варенье, - вроде варится одинаково, а на вкус у всех всегда разное. Друзья посмотрели на банку с облепихой. - Вот можно было бы и осень, как варенье! – сказал Ежик. - Варить, что ли? – не понял Зайчик. - Не, варить нельзя, - помотал лобастой головой Медвежонок. – Осень же живая, как ее варить-то? - Да не варить, вы что! – сложил лапки на стол Ежик. – Вот бы успеть попробовать всякую осень, ну вроде бы, сохранить от каждой осени что-то настоящее, что будет напоминать о каждой из осеней, а потом собираться всем вместе и вспоминать… вспоминать о каких-то приметах осени, которые не повторяются никогда. - Точно! – Зайчик постучал своей кружкой о стол. – Эту кружку ты мне подарил прошлой осенью, а я оставил ее у тебя, чтобы по осеням чай пить у тебя в гостях! - А прошлая осень была такая сухая, что я грибов насушил – море, - подхватил Ежик. – Мы потом всю зиму пироги пекли! - Верно! - подключился и Медвежонок. – Вот эта сегодняшняя осень не такая сухая, дождики через день, того гляди, насморк, я жуть как не люблю сопли эти, или горло красное… Все замолчали, перебирая в мыслях прошедшие осени. - Но у нас облепиховое варенье, - наконец сказал Ежик. – Облепишка как раз и будет нашей осенью на будущее. Мы сегодняшнюю осень запомним с облепиховым вкусом. - И с астрами! - И с дождиками через день! - И с Осиновым колодцем! Друзья расходились весело, ведь они взаправду нашли чудесный способ оставить осени на зиму, чтобы вспоминать каждую осень, и каждый раз удивляться, какие они все разные и прекрасные. Ежик убрал со стола, поставил банку с оставшимся облепиховым вареньем на подоконник, и задул лампу. Осень неслышно прокралась под окошко, протянула мохнатенькую лапку, и макнула палец в варенье. Облизала и одобрительно муркнула. Ветер как улетел, так еще и не возвращался. Лес гудел, остывая.