Boy I need you

Темная, непроглядная ночь. Везде было темно, одиноко, даже Луны не было видно посреди ночного неба. Фонари давно уже не светили, не выполняя свою задачу, так как каким-то подросткам пришло в голову залезть в щиток с проводами. Вандалы, конечно, не пострадали, да и скрылись быстро, так что о них никто бы и не узнал, если не проходящие мимо маленькие детишки. Темнота таила в себе своего рода пугающую загадочность. На улице нельзя было услышать почти ничего, кроме звуков медленно проезжающих машин и скрипа качель. Ну да, они далеко не новые, а менять их никто не намерен. А-ля, «сами сломали, сами и чините». Тьма будто тянула свои руки к силуэту Квакити, так и желая забрать к себе — в пустоту, в которой нет ничего кроме отчаяния. Тот порой вздрагивал, замечая то, чего не было. Боковым зрением он мог зацепить контуры будто бы человека. То руку, то приближающуюся фигуру, то еще что. А когда Алексис оборачивался, никого и ничего рядом не было, — это пугало. Вздохнув, Квак пытался сосредоточиться на музыке, которая играла в наушниках, в каком-то роде спасая его от того, чтобы сойти с ума. Прикрыв глаза, Алекс лишь оттолкнулся от земли, набирая скорость. Затем парень устремил свои ноги назад, раскачиваясь на качелях сильнее. Ему нравилось это время суток; такая погода; это занятие. Но, казалось, что что-то было не так. Вместо наслаждения музыкой и атмосферой было угнетающее чувство паники, которое хотелось подавить, но оно крепко впилось в его тело, проверяя на прочность и медленно убивая. Это чувство душило, не давало вдохнуть полной грудью. Казалось, что вот-вот, и ты задохнешься, утонешь в этом мраке без шанса на спасение. Нет, определенно что-то было не так и это надо было бы исправить. Хотелось провести этот вечер, нет, ночь с наслаждением, удовольствием, а не трястись на качелях, боясь, что кто-то или что-то навредит тебе. С горем пополам парень встал с любимого места и аккуратно положил телефон в карман. Прихватив свою бутылку с колой, Алексис стал бродить по площадке, надеясь встретить кого-то. Да, это было глупо, но попробовать стоило. Вроде сейчас было уже не так-то и страшно, как на качелях, так что прогресс есть. Площадка была абсолютно пустой, а то и понятно почему. Время давно не детское — 11 часов вечера, да и холодно на улице. Достав телефон и загуглив, мексиканец не сильно удивился. «8°. Ощущается как 4°». Для его города это было норма, так что одет он был по погоде. Кофта на молнии, сверху которой покоилась джинсовка. На ногах были черные джинсы и серые кроссовки, на голове любимая и неизменная шапка. Квакити уже было отчаялся, решив, что никого не встретит, как увидел человека, который сидел в беседке. Красный огонек примерно давал понимание того, чем занят незнакомец, — он курил. Квак из любопытства подошел ближе, но не слишком, оставаясь на безопасном расстоянии. Этот человек был ни кем-то там, кого Алекс не знает, это был его друг — Шлатт. Да, дружили они неплохо, часто разговаривали на тему жизни, тему, которая интересовала их обоих. Парни часто делились проблемами, надеясь получить не скорее поддержку, а удовлетворение. Удовлетворение от того, что высказался кому-то, что кому-то есть дело. А так они не так-то и часто переписывались. Бывало пересекались порой, тогда эти вечера проходили отлично. Никаких забот, лишь наслаждение компанией друг друга. Шлатт был одет достаточно легко, учитывая как было холодно. На нем был темного цвета кардиган, который вовсе не закрывал его грудь, так как не был застегнут или вроде того; черные штаны; белоснежная рубашка и алый галстук. Почему-то Квак привык видеть Джона лишь в формальной одежде. Это не его дело, конечно, но порой появлялись вопросы на этот счет. Хотя, это вкус и желание Джонатана, пусть одевает, что ему нравится. Главное, чтобы ему самому было удобно. Латиноамериканец подошел к курящему, уже не боясь. Шлатт обратил на него внимание не сразу, вдыхая и выдыхая сигаретный дым. Приоткрыв глаза, он встретился с взглядом Алексиса, усмехнувшись. На лице расплылась привычная, фирменная ухмылка, которую Алекс был рад видеть. Он скучал по Джону и его компании.       — Привет, приятель, — Американец не потрудился потушить сигарету, продолжая курить. Он должно быть полагал, что младший привык видеть его таким, и он был прав. Квакити ничуть не удивился. — Что ты делаешь тут, в такой поздний час? Докурив, Джон кинул сигу на асфальт и наступил на нее ногой, заставляя потухнуть. Помнится, один раз он выбросил непотушенную никотиновую палочку в мусорное ведро, и содержимое загорелось. Стоит признать, запах рядом с ней стоял неприятный. Это еще мягко говоря. Квакити хмыкнул, рассматривая лицо Джона. Он выглядел таким расслабленным, будто бы его не волновало и не беспокоило ничего в этой жизни. А он знал, что его должно беспокоить, как никак он более менее помнил, как Джей жаловался на свою мать, рассказывая о том, какие у них напряженные отношения. Порой Джону даже приходилось ночевать на крыше, так как его попросту не впускали домой. Бр-р. Алекс улыбнулся, протянув руку вперед. Джон расплылся в легкой улыбке, пожав руку тому в виде приветствия. Мексиканец сел рядом с американцем, который томно смотрел вперед, задумавшись. Яркие огни плясали, привлекая внимание людей к табличке «Отель». Это будто гипнотизировало, заставляя впасть в раздумья. Младший же не торопился разгонять мысли Шлатта, понимая, как они для него важны. Джон любил держать свои эмоции под контролем, а для этого сначала нужно разобраться в себе. — У меня завтра три экзамена по английскому, — сказал Джон, моргнув. Его взгляд скользнул по фигуре сидящей рядом.       — Ох, сочувствую! — Квакити слабо улыбнулся, смотря в алые глаза Джонатана. Правда, улыбка недолго сияла на его лице. Осознание состояния человека рядом пришло не сразу. Круги под глазами, в которых, кстати, не было никакой искры. Казалось, что это не человек перед ним, а лишь оболочка, кожа, единственное, что держало его в этом мире. Шлатт устал, и это прекрасно видно. Нет обычной, привычной жестикуляции. Квак привык якобы уворачиваться от чужих сильных, ловких рук при жестикуляции того. А что мы имеем сейчас? Чужие руки, которые покоятся на столе, временами подрагивая. Стол был не самым чистым, учитывая то, что на нем делали. Самое безобидное, что произошло с ним, это то, что дети играли в уно. А так обычно под ночь там собирались дворовые алкаши, попивая там алкоголь и играя в карты. Квакити слегка принюхался и сразу же поморщился. То ли Квак привык к этому запаху, то ли что? От Джона несло сигаретами за километр. Одежда, вещи и руки пахли неприятным запахом, который отталкивал людей. Так еще и курение вредно для здоровья. В общем, не поддерживал Квакити это ни в каком виде. Тем не менее, он молчал. Ничего не говорил, потому что знал, что говорить что-либо старшему бесполезно. Шлатт сам знает, что делает, так что бессмысленно его отговаривать и читать ему лекции на этот счет.       — Неужели так сильно пахнет? — будто читая мысли, спросил красноглазый. Он посмотрел на Алексиса, что слегка опешил. Между ними сохранялась тишина, которую резко прервал рогатый. Более менее придя в себя, мексиканец слегка смутился и отвел взгляд. Это было странно — изучать чужое лицо так пристально, но ведь это просто интерес, да? Они просто друзья, Квак просто заботится и волнуется за своего друга.       — Да, особенно руки, — Парни тихо посмеялись. Латиноамериканец не видел смысл врать, зная, как это не нравится Шлатту. Парень решил сохранить шуточный тон.       — Да-а, не спорю, — Американец потер затылок, а потом положил руки за голову, — Уже третий день пытаюсь бросить. Квак раскрыл рот в чистом изумлении. Джонатан собирался бросить курить? Ха, ну, завтра обязательно пойдет дождь.       — И как? — И без слов было понятно, что у того не получилось. Многие люди страдали от этой зависимости, медленно, но верно убивая свои легкие. Они оба понимали, что у старшего вряд ли что-либо получится в этом плане, и Квакити это огорчало. — У тебя зависимость. Да? Глупый вопрос. Слишком. Он был скорее задан из приличия.       — Неа. Квакити раскрыл рот, чтобы задать вопрос, но сразу же закрыл его. Ладно, не его дело. Он не должен учить другого жизни, просто не имеет смысл. Шлатт старше него на год, так что и жизненного опыта у него побольше, верно? Джон коротко усмехается и достает из-под стола бутылочку бурбона. Квак удивленно и слегка заинтересованно рассматривает бутылочку с карамельного оттенка жидкостью внутри. Этот цвет был таким приятным. Старший горько усмехнулся, поднося ко рту спиртное и делая пару глотков. Алексис все еще не сводил взгляда ни с рук парня, ни с той бутылки. Казалось, в этом плане он был совсем ребенком, что жаждет познать новое. И ведь вправду, Квак никогда не пил, ни курил, все для него было в новинку. Сам он не хотел портить свою печень или легкие, так что решил обойтись лишь теорией и наблюдением. Шлатт отодвинул бутылку от губ, но недалеко, вдыхая холодный воздух. Глаза были прикрыты. Можно было подумать, что старший более менее расслаблен и раскрепощен, — алкоголь выполняет свою работу отлично, даже слишком. После питья алкоголя людям становятся более разговорчивыми и забывают обо всех правилах, мозг ведь отключился. Как говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Люди, которые выпили, не совсем следят за своим языком.       — Шлатт. Ты это... — Квак тщательно отбирал слова, боясь обидеть нетрезвого друга. Учитывая то, что и в трезвом виде у того был трудный характер, следовало бы следить за своей речью. Как назло мысли в голове путались, а язык заплетался не хуже, чем у подвыпивших. — Ты в порядке? Джон сначала внимательно смотрит на Квакити. Глаза выражают серьезность, такую непривычную для пьяных людей. Кажется, он задал не тот вопрос- Джонатан пьяно смеется, прикрывая глаза рукой. Рядом сидящий лишь удивленно поджимает губы, пытаясь понять, что имеет в виду американец. — Я в порядке. — Но, — Алексис хочет возразить, поспорить, доказать, что все не так, но обрывается на полуслове. Он был не уверен в своих словах, правильно ли он поступает, ставя под вопрос состояние Джона? — Я в порядке. Я привык так говорить, даже, когда я не в порядке. Хорошо? Алекс сидит несколько секунд, переваривая слова красноглазого. В кармане завибрировал телефон, достав который, можно было увидеть на экране надпись «Мама» посередине. Брать трубку не хотелось, но намек был вполне понятен. Пора бы домой. Более высокий хмыкает и отворачивается, делая пару глотков из бутылки со спиртным. Квакити немного думает над своим решением, но в конце концов решается. — Хэй, Шлатт, можешь меня довести до дома? — Старший кивает и встает со своего места, ожидая тоже самого и от парня с шоколадными глазами. Квак быстро поднимается и бежит к подъезду, попутно звеня ключами. Радовало, что они были, ведь вряд ли бы после таких долгих гулянок его пускали бы домой.