Не Генри единым или дочь Злой Королевы

      - Эмма! - Снежка стоит посреди прихожей растопырив руки и преграждает путь для взбешенной таким поведением блондинки. - Ты туда больше не пойдешь! Довольно! Они опасны!       - Бл*, мама! - Эмма потемневшими глазами сверлит мать, - я не ребенок! Не надо меня опекать! Мне двадцать восемь, в конце-концов, у меня есть сын! Я не буду делать то, что ты хочешь! И вообще - мне нужно ходить на работу!       - Не выражайся при матери! И ты сейчас не на работу идешь! Пообещай мне, что ты не приблизишься ни на шаг к ним! - Белоснежка была непреклонной. Все началось с вполне, казалось, безобидного вопроса, куда собралась Эмма.       - А то что?! - Эмме уже порядком надоел тотальный контроль матери, которая будто бы с цепи сорвалась, узнав, что они начали ладить с матерью ее сына. - Выпорешь и поставишь в угол? Да что с тобой? Где твои тошнотворные речи о надежде, любви и втором шансе?       Резкий шлепок и голова Спасительницы мотнулась в сторону, щеку опалил огонь. Снежка прикрыла рот рукой, смотря глазами полными слез на поддёргивающееся в обиде лицо дочери.       - П..прости...Эмма...я....       - За что?.. Ненавижу... - не ожидая сама от себя, всхлипнула Спасительница, и отпихнув мать с дороги, исчезла в темноте подъезда. Слезы текли ручьями по щекам, и женщина вытирала их как ребенок, размазывая по лицу. За что так мать с ней? Она что, всю жизнь обречена быть ненужной игрушкой, которой поиграли и бросили??? Никто и никогда не обращал внимания на нее, ее чувства и потребности. Она всегда должна была соответствовать чьим-то ожиданиям, требованиям, принципам....       Белоснежка несколько секунд приходила в себя, потом, горестно вздохнув, надела пальто и вышла следом за дочерью. Но ее уже и след простыл. Тогда принцесса, направилась к человеку, который был в курсе ее самой большой тайны и надеялась, что он поможет ей удержать контроль над выскальзывающей из рук ситуацией.       В пылу эмоций ссоры, они не заметили маленькую фигурку, что наблюдала за всем этим сверху. Генри, сжав книгу сказок, взглядом полным ненависти, сверлил изображение своей приемной матери. Это она виновата в том, что его родная мама и бабушка начали часто ссориться, а дедушка практически поселился в участке.       Прошла неделя с тех пор, как в городе появились непрошенные гости, а Генри казалось, что прошла целая вечность. Он снова перелистал книгу: нигде не было помянуто о таинственной дочери Злой Королевы. Что ж...он посмотрел на часы: до похода в лес, обещанного его родным отцом оставался всего час и что-то прикинув в уме, мальчик побежал за своим рюкзаком: ставить в известность ни одну из матерей, он не собирался.

***

      Мелодичный звон колокольчика прорезал тишину и из-за ширмы вышел, опираясь на трость мистер Голд.       - Табличка "закрыто" видимо для красоты висит, - ворчливо поприветствовал он запыхавшуюся Белоснежку. - Чего нужно?       - Эмма, - выдохнула она, - мы...поссорились...и...       - Неинтересно, - Голд демонстративно развернулся, чтобы уйти, но был остановлен молящим тоном женщины:       - Помоги мне... Все выходит из-под контроля... Я не могу справиться. Я...хочу заключить сделку...       Замерев в полушаге от ширмы, отделявшей личный уголок от общего помещения, Голд не поворачивая головы сказал:       - Я лишен магии. Хранительница уничтожила мои магические каналы. Я пустой. Приходи, если узнаешь, как все вернуть...       - Но Эмма... - жалобно простонала женщина.       Злобно свернув глазами, Румпельштильцхен, развернулся:       - Не тебе ли знать, что Истинная Любовь всегда находит друг друга. Ты не пожалела родного ребенка, ради того, чтобы он не достался Королеве, но забыла, что люди, меченные знаком Истинной Любви, всегда находят друг друга...ты...не сохранила того, чего я тебе дал. А я предупреждал тебя...что твоя затея обречена... Тебе не изменить ситуацию. А теперь - оставь меня!       Обескураженная Снежка еще несколько мгновений постояла, переваривая услышанное, а потом понурив голову, покинула антикварную лавку и медленно поплелась домой. Она надеялась застать дома Прекрасного и поговорить с ним, благо они были связаны одной тайной, которая навсегда изменила их жизни. Но дом встретил ее абсолютной пустотой.

***

      Генри нерешительно постучал в обшарпанные двери отцовского номера. Спустя пару минут, они распахнулись, являя взору взъерошенного Нила и раскрасневшуюся Тамару. Рубашка отца была кое-как заправлена в брюки, а футболка его невесты валялась в стороне, открывая взору спортивный топ. Окинув парочку обиженно-подозрительным взглядом, мальчик протолкавшись мимо взрослых, бросил рюкзак на кровать и деланно-бодрым голосом поинтересовался:       - Так мы идем?       - Эм...так это... - Взрослые переглянулись, - тебя отпускают?       - Да, - соврал малец, не моргнув глазом. Тамара еле заметно усмехнулась. Значит паренек сбежал. О, это даже лучше...       - Обе мамы? - Нил сделал еще одну попытку достучаться к сыну. Тот надулся.       - Реджина мне не мать! Не хочу ее видеть! - Глаза Тамары странно блеснули, но отец с сыном не обратили на это внимания.       - О...ты снова поссорился? - Нил искренне хотел узнать своего сына, но страх сделать что-то не то и еще больше оттолкнуть мальчика не давал ему быть собой. - Ладно, мы пошли. Расскажешь мне по дороге.       Нил, поцеловав невесту, прихватил свою сумку и скрылся во мраке гостиничного коридора. Генри вприпрыжку бежал впереди. Тамара, торопливо натянула футболку на себя и вытащила черный одноразовый телефон. - Грег? Путь свободен.

***

      Реджина гипнотизировала свой телефон. Она хотела позвонить Генри, но все не решалась. За неделю, мальчик даже не вспомнил о ней, хотя она каждый день, ждала его в своем мерседесе возле школы. Делая вид, что ее не существует, сын демонстративно шел в машину к Дэвиду или позволял Снежке, словно маленького вести себя за руку, о чем-то весело переговариваясь. Ей было больно, но ничего изменить она не могла. Каждый раз, возвращаясь после своего дежурства под школой, она ловила на себе странные взгляды дочери. Лагерта, словно хотела что-то сказать, но постоянно себя сдерживала.       Отношения с Лагертой развивались очень медленно и осторожно. И мать, и дочь, боялись открыться, считая, что они не слишком хороши друг для друга. Лагерта не хотела чтобы мать вспоминала те моменты, которые приносили ей боль, а Реджина была уверена, что дочь сторонится ее из-за поступка и не хотела давить, покорно принимая свое, как она думала, наказание. Как правильно отметил Бьёрн, они вели себя как фигуристы на тонком льду, боясь провалится под воду. И она не могла с ним не согласиться.       - Мисс Миллс, - селектор ожил, вырывая женщину из дум, - к вам тут посетитель....       Послышался звук удара и динамик странно захрипел.       - Бэкс?! - Реджина встревоженно привстала, намереваясь выйти в приемную, - Бэкс?!       - О, милая у вас, секретарша, Ваше Величество, - в кабинет вальяжно вошел капитан Крюк.       - Ты??? - Гневно раздула ноздри Королева, - да что ты себе позволяешь?!       Вместо слов, мужчина кинул в нее пригоршню пыльцы и Королева, покачнувшись, упала на пол.       - Ей, ребята, - Крюк выглянул в приемный покой, - готово. Теперь ваша очередь.       В кабинет быстро зашли мужчина и женщина. При виде находящейся в бессознательном виде мэра, глаза мужчины заблестели недобрым огнем, а рот искривила усмешка. Женщина же торопливо стянула руки и ноги жертвы ремешком и надела на голову мешок. Мужчины подхватили тяжелое тело и покинули мэрию.       Телефон на столе Миллс разлился пронзительной трелью.

***

      Бьерн внимательно смотрел на молчавшую сестру. Ее здоровье пришло практически в норму и она теперь подолгу тренировалась, разрабатывая мышцы и стойко сносила ломоту в недавно сросшейся ноге. Сегодня они ушли далековато от города: никакого шума кроме прибоя и пения птиц не было слышно. Вдали тренировались близнецы: Атли был хорош в наступлении, а Гарди - в оборонном бою и они могли часами пытаться склонить чашу весов победы на свою сторону, но напрасно. Бьёрн часто тренировался с ними, но в эти дни он буквально не отходил от сестры.       Прирожденный эмпат, Бьёрн тонко чувствовал настроение Лагерты и старался веселить ее, когда видел, что она слишком сильно погрузилась в переживания. Вот и сейчас он уловил исходящую щемящую тоску от девушки. Они сидели на опушке леса, подставив свои разгоряченные лица после очередного поединка и смотрели вдаль, наблюдая как облака резво бегут по бескрайнему синему небу.       - Ты снова грустишь, - склонив голову, парень внимательно посмотрел на сестру. Та попыталась улыбнуться.       - Да так...скучаю по дому... - Пред взором предстали заснеженное пространство родных фьордов, - нам придется скоро вернуться, брат.       - И ты ничего не скажешь ей? - Бьёрн понимал, что так дальше нельзя и им просто нужно поговорить. Но переубеждать в чем-то упертую Лагерту - задание не из легких...       - Бьёрн...тут нечего сказать... У нее есть своя жизнь. Есть сын и...       - И что? Проклятый город? Эти странные люди порядком меня достали...Такое чувство, что я очутился в средневековье с узким пещерным мышлением... - Форсберг ожесточенно хлопнул себя по шее, раздавив кровососа. - Я ни разу не видел, чтобы ее сын пришел к ней. Он же приемный?       Лагерта упрямо качнула головой:       - Брат, я не буду лезть в ее жизнь. Я и так испортила ее. Я...мой биологический отец был жестоким по отношению к ней... и я - невольное напоминание периода ее жизни, который она предпочла бы забыть... я просто не хочу причинять ей боль. И ее сын...я знаю, что она каждый день приезжает в школу и ждет, что он придет в ней. А он ведет себя как маленький говнюк. Никакого уважения к женщине, воспитавшей его и просто как к страшему человеку...       - Откуда ты знаешь? - Удивленно глянул на нее парень, понимание мелькнуло в голубых глазах, - постой, ты следила за ней?       Краска смущения залила щеки девушки. Она и вправду не сдержалась и незаметно проследила за таинственными отлучками матери. И какого же было ее негодование, когда она увидела отношение Генри к ней, увидела ее слезы и унижение перед этим мелким эгоистом.       - И ты просто так все оставишь? Тебе же не плевать, как с ней поступают?! - Бьёрн не узнавал сестру. Всегда напористая и решительная, она сейчас демонстрировала абсолютную несостоятельность принимать судьбносные решения.       - Бьёрн, проблема в том, что она любит его. И помни, никогда не вмешивайся в отношения между родственниками - они помирятся, а крайней сделают тебя...       Мальчишка задумчиво сорвал красивенький желто-белый цветок.       - Зачем? - Лагерта с готовностью переключилась, - пусть бы рос на свежем воздухе.       С дразнящей улыбкой он протянул его сестре и заправил между ее спутанных локонов:       - Этот цветок символизирует надежду. Тебе она сейчас нужней...чем этому лесу.       Широкая улыбка преобразила лицо девушки, делая его более нежным. Она обняла брата за шею и поцеловала в лоб.       - Бьёрн, как хорошо, что ты есть у меня...       - Сделаешь сегодня на ужин пастуший пирог? - Щенячьим глазкам подростка мог бы позавидовать и их домашний любимец из породы акиты. - Ну пожалуйста!       - Ладно, будет тебе пирог, - она шутливо прикрыла уши от раздавшегося победного вопля брата. - Сейчас только наберу мисс Миллс, чтобы предупредить ее на счет ужина.       Шли гудки, но никто не отвечал. Недоуменно нахмурившись, девушка набрала еще. Когда телефон уже хотел отключиться, на том конце провода послышался слабый голос:       - Алло...кто-нибудь... Мадам мэр похитили...кто-нибудь...       - Что случилось? - Встревожился Атли, заметив, как Лагерта побледнела, - госпожа, все в порядке?       Гарди тотчас подобрался, привычно став рядом с Бьёрном, чтобы в случае чего, защитить ярла. Они всегда так работали: Атли прикрывал Лагерту, а Гарди - Бьёрна.       Лагерта привычным цепким взором окинула окружавший их лес.       - Мэра похитили. Ее телефон взял кто-то другой...       Парни стали в круг и взялись за руки. Мгновение и под слаженное "Аппаратум", растворились в пространстве.