Не Генри единым или дочь Злой Королевы

      Реджина зашла в дом. Веселый гомон доносился из гостиной, в которой был накрыт праздничный стол. Гости расселись по обе стороны от ждавшего ее места во главе стола. Сам стол был заставлен всевозможными яствами, половину которых Реджина не знала и в глаза никогда не видела. В порционных салатницах виднелись шведский салат с бужениной и скандинавский из скумбрии. На большом блюде были сложены большой стопкой рагмурки (шведские блины), а в небольших пиалах паровала ароматная уха из трески. На кухне ожидал своего часа десерт, состоящий из сметанного крема с черносливом и разлитого в большие бокалы безалкогольного глёга. Она опешила от праздничного настроя, царившего в ее всегда пустом и холодном доме. Эта атмосфера была не похожа на чопорные приемы в королевском дворце или удушливую обстановку в доме Белоснежки, свидетельницей которой ей, к несчастью, пришлось быть.       - Мисс Миллс, - Бьёрн учтиво склонил голову, пряча веселые смешинки в глазах, - простите, за то, что похозяйничали в вашем доме. Мы благодарны вам за приют и заботу о моей сестре. Это - меньшее, что мы могли бы сделать для вас.       Реджина почувствовала, как тепло разлилось в сердце: ее никогда не благодарили, все, что она делала, принимали как должное... Тот же Генри требовал от нее каких-то подвигов, а взамен дарил только еще большие претензии и требования... Снежка вообще была убеждена в том, что она виновата во всех ее грехах и...была бы не прочь если бы Реджина до конца своих дней работала ее личным эльфом.       Парень вежливо пододвинул стул для хозяйки дома и все уставились на нее в ожидании. Напротив, слегка наклонив голову села Лагерта. Мадам мэр прокашлялась.       - Я...очень благодарна вам всем за такой теплый прием. Это...признаться впервые...когда мне рады. Я признательна вам за то, что почли мой дом своим присутствием. Могу сказать, вы - самые дисциплинированные мои постояльцы, - Реджина улыбнулась уголками губ. - И, спасибо тебе, Лагерта...за мое спасение...       Девушка кивнула.       - Сама бы я ничего не смогла сделать. Мои люди....мы работали вместе, одной командой. Если я в чем-то преуспела - то это их заслуга.       - И наоборот, - Хельга тепло улыбнулась Лагерте. - Заслуги каждого из нас - это заслуга госпожи, в первую очередь.       - Так живет клан. Это - один из наших главных принципов, - Бьёрн аж светился от гордости, что ему позволили быть присутствующим за взрослой беседой.       Реджина с интересом впитывала в себя атмосферу за столом. Такой взаимовыручки и понимания между правителем и подданными ей не приходилось видеть. Да и то, складывалось впечатление, что они были одной семьей, командой, но никак не находились в главенствующе-подчиненных ролях.       - За госпожу Лагерту и хозяйку этого дома! - Хельга встала, и призывно подняла свой бокал, в котором плескалось красное вино. Все присутствующие последовали ее примеру.       Теплая уютная обстановка, непринужденный разговор и легкие шутки, расслабляли. Реджина вопреки своим правилам не смогла проигнорировать ни одно блюдо, и к времени десерта уже едва ли не клевала носом от усталости: сытный ужин, эмоциональное напряжение и физическая усталость сделали свое дело. Лагерта, заметив состояние матери, сделала знак Бьёрну, который, склонившись к ее уху, что-то зашептал и поднявшись со своего места объявила перерыв перед десертом.       В своей спальне, женщина не нашла в себе сил, чтобы принять душ и просто растянулась поверх пледа, мгновенно вырубившись. Она не слышала, как двери тихо приоткрылись и в комнату вошла Лагерта. Бережно поправив подушку, девушка вытянула из-под безмятежно спящей женщины одеяло и укрыла ее. Потом, замявшись, оставила неловкий поцелуй в лоб, засмущавшись, и быстро ретировалась к тихому гомону доносившегося из гостиной.

***

      Снежка гипнотизировала стоящую перед ней чашку. Уже два часа, она не отвечала на расспросы своих домочадцев и просто молчала, обдумывая слова сестры. Генри, внимательно наблюдавший за бабушкой, предположил, что Злая Королева что-то с ней сделала, на что Эмма раздражительно закатила глаза, вызвав недоумение в карих глазах сына. Женщина и сама не знала, что с ней происходит. После появления незнакомцев, в ней будто что-то пробудилось. Словно часть ее, до этого спавшая, просто очнулась от долгого сна и начала сводить ее с ума странными ощущениями, непонятными чувствами и пугающими сновидениями.       Наконец, женщина оторвалась от созерцания остывшего какао.       - Дэвид! Эмма! - громкий возглас жены и матери оторвал семейство Прекрасных от просмотра вечернего юмористического шоу. - Нам надо поговорить.       Переглянувшись, отец и дочь, тяжело вздохнули и пошли на зов. Снежка встретила их во всеоружии: руки чинно сложены на стойку, спина непривычно ровная, а глаза встревоженно перебегают по предметам интерьера.       - Мам? - Эмма настороженно присела напротив. Несколько часов они не виделись после ссоры и женщина думала, что мать просто хочет поставить точку в их дневном споре.       - Я говорила с Лагертой, - удивление и изумление вспыхнуло в идентичных глазах смотрящих на ее напротив. Эмма и Дэвид переглянулись: они уже хорошо знали, что может скрываться за Снежкиным "поговорить".       - Нет, все хорошо, - женщина поморщилась, - не надо на меня так смотреть. Я просто хотела извиниться. Знаю, это странно. Но она - не только дочь Реджины и внучка Коры, она еще и моя родная единственная сестра.       - И...о чем вы разговаривали? - Дэвид осторожно посмотрел на дернувшуюся Эмму. Ей не хотелось краснеть за мать перед малознакомой девушкой, которая к тому же еще и оказалась ее...тетей?       - Я хотела извиниться за свое поведение и свои слова... - Повторила брюнетка и нервно сжала пальцы, - но мы разговорились и она сказала, что не против начать общаться как сестры. Она совсем не похожа на Реджину...       На этих словах, Дэвид и Эмма переглянулись: Снежке повезло, что она не видела Лагерту в ярости, иначе она бы и близко не подошла к ней.       - Еще она сказала, что может отправить нас обратно в Зачарованный Лес, правда с одним условием.       Дэвид растянул губы в счастливой улыбке. Эмма, наоборот же, нахмурилась.       - Зачем? - Этот разговор снова будил в ней агрессию. Женщина с трудом подавила эмоции.       - Это наш дом, Эмма, - добродушная усмешка Мэри-Маргарет, отразилась такой же глуповатой копией на лице отца. - Мы хотели, чтобы ты росла там.       - Но я росла здесь. Тот мир для меня чужой! - Женщина упрямо скрестила руки на груди. - Ладно. Что еще ты ей наговорила?       Родителей покоробил такой тон, но они сдержались и мать принялась пересказывать весь разговор с новообретенной сестрой. Снежка замялась, когда речь зашла о требованиях Форсберг.       - Значит она отправит нас домой, только, когда ты изменишь мнение нашего народа о Злой Королеве? - Ноздри Прекрасного затрепетали от сдерживаемого гнева. Он не мог понять, почему эта, казалось бы вполне адекватная девушка так беспокоится за женщину, которая причинила столько боли и горя их семье?       - Ее слова не лишены смысла, - Эмма, стараясь, чтобы голос не выдал ее, задумчиво постучала себя по губе: - признайтесь, вы - сказочные персонажи и честно говоря, ребята, ваша логика тоже немного, того...сказочная...       Эмма виновато улыбнулась. Порой действия и рассуждения родителей ну никак не походили не то что на поведение умудренных опытом людей, а просто даже как на обычных взрослых. Ни дать, ни взять - подростки пубертатного периода. Вот и сейчас они смотрели на нее с одинаковыми обиженными выражениями лиц.       - Думаю, Лагерта права. Если мы все хотим мира и покоя - нам нужно пересмотреть свое поведение, зарыть топор войны. И дать всем шанс на более-менее нормальную жизнь.       - Эмма! Она такое творила! И вспомни, она пыталась отравить тебя и отобрать Генри! - Снежка была живым воплощением возмущенной доброты. Чарминг согласно кивал, подтверждая слова жены.       - Ну, как и говорила тебе твоя сестра, мама, между вами была война за трон. Я не знаю истории, но кое-что я все таки могу сравнить: просто вспомни, на какие ухищрения и даже заказные убийства идут современные политики в период расцвета нашей цивилизации...о чем же можно судить в период раннего Средневековья, в котором вы жили?! Я не оправдываю ее. И никогда не прощу то, что она едва ли не убила Генри... Но...если мы хотим просто жить. Может стоит прислушаться к компромиссу?       - Она отберет у тебя Генри, - Снежка категорически замотала головой, - нет, Эмма, ты ее не знаешь! Она обманет всех и добьется своего.       Эмма несколько минут сидела молча, вспоминая события последних дней. Она вспомнила, как Реджина рыдала над раненной дочерью, как Лагерта в ярости разломала стол в участке, чтобы заставить Дэвида сообщить ей о пропаже Королевы, как бросилась к бессознательной матери, не скрывая страха на своем лице, как с хладнокровием допрашивала преступников, скормив Грегу битое стекло... Ее родители не поняли одну простую истину: теперь Реджину есть кому защитить. А Лагерта по-видимому будет своего рода посредником, неким звеном, связывающих их в единую семью.       - Не думаю, что Генри теперь будет ее приоритетом, - Эмма видела как лица родителей недоверчиво вытягиваются, - я просто видела то, чего не видели вы. Потрясающе взаимодействие между Лагертой и Реджиной. Знаете, когда они рядом друг с другом, Реджина выглядит так, будто ей больше ничего не надо. Так же как будто рядом есть Генри...       Наверху послышался скрип. Эмма подняла голову: на верхней ступеньке стоял сын с нечитаемым выражением лица.       -Генри? - Чарминги повернулись в сторону внука. Тот деланно ухмыльнулся:       - Это хорошо, что у Злой Королевы появилась дочь! Теперь я только твой сын! Она наверняка такая же злая как и ее мать!       - Генри Миллс! - Эмма разозлилась, - ты должен уже спать, скоро будет полночь! С каких это пор ты подслушиваешь чужие разговоры? Иди к себе!       - Эмма, - мать укоризненно посмотрела на дочь, - он переживает. Не дави на него. Генри, милый, пойдем я тебя уложу.       Брюнетка поднялась и приветливо улыбаясь внуку, направилась в его комнату. Тот на эмоциях обнял ее за талию и зарылся лицом в живот, душа в себе злые слезы. Эмма устало потерла виски.       -Пойду пройдусь, - отвечая на незаданный вопрос отца, Эмма накинула свою любимую кожанку и шмыгнула на лестничную клетку, пока мать не завалила ее ненужными вопросами.

***

      Реджина проснулась от холода, пробравшегося под ее теплое одеяло. С минуту она пролежала, приходя в себя, вспоминая о событиях минувшего вечера. Было раннее утро. Солнце, едва подожгло край неба своими алыми лучами и в воздухе вместе с сонной негой парили снежинки. Стоп! Снежинки??? В сентябре???       Весь город был усыпан толстым слоем снега. Он переливался в лучах восходящего солнца, завораживая своей красотой. Казалось, Сторибрук был укрыт теплым пледом, да вот тепла, как такового не было. Королева зябко передернув плечами, подбежала к окну, и застыла поневоле наслаждаясь открывшимся видом.       Что-то было не так. Что-то чужое и враждебное чувствовалось в воздухе. Реджина нахмурилась. Нужно было как можно скорей привести себя в порядок и выяснить, что происходит. Горячие струи воды, согрели ее и подарили прилив сил: последствия вчерашних пыток вообще не ощущалось, то ли благодаря вмешательству магии северян, то ли сытному ужину, устроениму ими же и крепкому сну.       Тревога за дочь неясной иглой пронзила сердце. Спустившись по лестнице, женщина осторожно стараясь не шуметь, открыла дверь в комнату Лагерты. Вопреки ожиданиям, та не спала, а сидя возле трюмо, расчесывала еще влажные волосы, сетуя на их запутанность. Девушка была уже одета, и Реджина вдруг осознала, что сегодня ее гости уезжают, ведь вчера был праздничный прощальный ужин...и ее дочь находиться последние часы рядом с ней. Скрывая дрожь в голосе, Королева мягко поприветствовала девушку:       - Доброе утро, милая, - от неожиданности, Лагерта вздрогнула, отчего, расческа, запутавшись в волосах, выскользнула из рук и упала. Реджина опередив дочь, подняла ее и немного смущенно спросила:       - Позволь, я помогу?       - Здравствуй м...те...мисс Миллс, - торопливо ответила девушка, покраснев от своей оговорки, - да...если вам нетрудно...       Просьба Реджины выбила ее из колеи. Последний раз, девушка позволяла кому-то другому прикасаться к своим волосам лет в двенадцать. Да и все это было как-то...странно. Взрослая девушка сидит напротив трюмо, а ей расчесывает волосы сама Злая Королева...       Мягкие касания к волосам, успокаивали и убаюкивали девушку. Чтобы не уснуть, она первой нарушила воцарившуюся тишину.       - Хорошо получается, - и правда, Королева быстро и легко сплела ей французскую косу, потратив на это намного меньше времени, чем сама Лагерта. - Спасибо.       - Я всегда мечтала, как буду плести косы своей дочери... - сдавленный шепот Реджины сбил дыхание девушки, которая почувствовала, как ком сдавил горло, - как буду подбирать ей наряды и открывать ее первый бал. Как придирчиво буду отбирать кандидатов в танцоры моей принцессе, как мы будем делиться своими женскими тайнами, ссорться из-за женихов, и...многое другое...       Лагерта опустила голову: ее душу рвала боль и обида...если бы король хоть немного был внимателен, если бы он хоть немного уважал ее мать...все то, о чем мечталось им обеим стало бы реальностью...        - Прости меня...прости, милая, - Реджина обняв дочь сзади на шею, пользуясь тем, что та продолжала сидеть перед зеркалом, зарылась носом в ее волосы, вдыхая незнакомый аромат, смешанный с цитрусом от ее шампуня, - моя принцесса, моя девочка. Прости меня...потому что я себе не могу простить...       Лагерта, схватившись за руку матери, которая обнимала ее, прикрыла глаза, чувствуя обжигающие слезы, которые были готовы сорваться из ресниц. Она вжалась в мать, чувствуя как бешено колотиться сердце той, что, как была уверена девушка, ненавидела ее.       - Я не держу на тебя зла, мама... - Реджина задохнулась от такого желанного слова, прозвучавшего из уст ее дочери, - я никогда не злилась на тебя. Мне не за что тебя прощать: ты была напугана и в этом есть вина только моего биологического отца...я приняла тот факт, что я для тебя являюсь самым плохим и травмирующим воспоминанием...все, что я хотела - это искупить его вину, сделать тебя счастливой...я смирилась с тем, что никогда не буду твоим счастьем и я...хотела чтобы ты...       - Ты - мое счастье! - Реджина вытерла мокрые щеки дочери, и принялась расцеловывать ее лицо, задыхаясь от нахлынувших эмоций. - Ты - самое лучшее мое воспоминание. Ты - самая большая моя потеря и самая сильная моя любовь! Знаешь, когда я поняла, что люблю тебя? Когда ты впервые толкнулась...когда я почувствовала, что ты ворочаешься и реагируешь на мои эмоции... О Небо! Я была в ужасе от своего поступка...Прости, что не боролась за тебя, прости за то, что позволила забрать.... Я...передумала отдавать тебя...когда поняла, что не могу отказаться от своего ребенка и стало совершенно неважно, как он у меня появился! Ты была моей. Моей плотью и кровью. Моей жизнью. Но твоя бабушка..была непреклонной. Я не сама выпила зелье забвения...иначе я бы забрала тебя и плевать, чего бы мне это стоило! Меня заставили выпить зелье обманом....И я забыла....Сгорая в огне ненависти, я чувствовала пустоту, я не была целой....я не помнила, что любила тебя. Но я любила...и сгорала от этого ощущения, ведь я не помнила кого... Лагерта, милая, я так виновата перед тобой...       Девушка всматривалась в заплаканное лицо матери, чувствуя как по собственному текут горячие слезы. В карих глазах плескалась вина, сожаление, грусть и нежность. Любовь окутывала ее и впервые Лагерта почувствовала какого это - иметь родную мать. Она заключила плачущую Королеву в крепкие объятия и уткнувшись носом ей в шею, дала волю собственным эмоциям.       - Мам...я люблю тебя... - Реджина едва услышала шепот и еще сильнее сжала дочь в объятиях, - я так хотела избавить тебя от боли..!       - Я никогда не переставала любить тебя, Лагерта...я просто не помнила. Ты - моя жизнь, доченька.       Реджина, словно маленькую, гладила дочь по спине и волосам, чувствуя, как сердце переполняет любовь и нежность...       Неизвестно, как долго стояли они обнявшись...Хорошо, что Лагерта всегда перед сном звукоизолировала свою комнату, нанося самые простые руны: она не хотела мешать остальным нормально отсыпаться, прекрасно зная, что ей время от времени могли сниться кошмары и будить своих людей душераздирающим криком не хотела. И теперь, никто кроме них двоих не были в курсе этой душещипательной беседы.       Реджина, сцепив объятия, не хотела отпускать дочь. Ей казалось, что Лагерта тотчас исчезнет, едва она расцепит руки. Она впервые ощутила надежду и ответную любовь. Любовь безусловную, любовь, какую может подарить только ребенок своей матери. Любовь, в которой она нуждалась и которая долгое время была ей недосягаемая.       - Мам, - непривычно было слышать такое обащение без претензий, злости и вызова, - ты не хочешь поехать с нами? Понимаю, это спонтанно, но...       Настороженное ожидание вспыхнуло в глазах девушки. Лагерта не очень то ожидала, что мать согласиться, ведь они еще так мало знали друг друга и только что они завершили сложный эмоциональный разговор, а сколько их еще будет? Но Реджина, вцепилась в эту возможность. Она знала, что ее дочь не праздношатающаяся волшебница и ей нетерпелось увидеть место где ее малышка росла, набиралась опыта и где в конце концов руководила боевым кланом.       - Признаться, меня заинтересовал твой клан, ваши традиции и...магия... - Реджина тепло улыбнулась, видя как дочь смотрит на нее не верящим взглядом, - я бы хотела как можно тесней с тобой общаться. Я теперь не смогу тебя отпустить, Лагерта. Я хочу быть частью твоей жизни. Я не хочу снова тебя потерять...просто...мне будет нужно несколько дней, чтобы все тут уладить...в конце-концов, я двадцать восемь лет не была в отпуске.       - Спасибо, - прошептала девушка, сжав мать в нежных но крепких объятиях, - я..мы с Бьёрном быдем только рады...честно. Думаю, мы сможем задержаться...на пару дней.       - А теперь, - Реджина охватила лицо дочери ладонями и нежно поцеловала ее в лоб, - время для завтрака. Я приготовлю тебе свое самое любимое. Эм...как ты относишься к....яблокам?       - Я люблю яблоки, особенно сок из них, - Лагерта непонимающе смотрела на цветущую мать, которая, щелкнув ее по носу, умчалась на кухню, заверив, что она лично возьметься за исправление такого пробела в гастрономическом воспитании своей дочери, как блюда из яблок.       Когда спустя полчаса, сонный, но уже принявший душ Форсберг-младший вошел в кухню, он удивленно застыл, завороженный открывшейся перед ним картиной: Лагерта, с упоением взбивала что-то в большой миске, отчего ее и так светлые волосы теперь и вовсе были припорошены мукой, тем временем, как хозяйка дома в идеальном классическом наряде, с одетим поверх белоснежным фартуком, время от времени помешивала готовящуюся начинку, что аппетитно пахла шоколадом. Ко всему этом примешивался аромат сдобы и тонкий запах яблок.       Мальчик, поздоровавшись, сел на барный стул, и перед ним сразу выросла стопка уже горячих пирожных и баночка с галзурью.       - Милый, - Реджина несмело коснулась колючей шевелюры парнишки и протянула ему кисточку: - Покрой их пожалуйста глазурью, мы с твоей сестрой подготовим остальные порции.       За утренней суматохой они и забыли об аномальной температуре и снеге, что не прекращал падать, все больше засыпая город, словно пытался похоронить его живьем.