Audience twenty-four

— Как дела?       Джордж смотрит на юношу, что без стука зашёл в его кабинет, вальяжно садясь напротив, закидывая ногу на ногу. — Нормально, но всё ещё есть проблемы с этим парнем. — Я могу решить это для тебя.       Парень тихо фыркнул, сложив ладони на груди и отвернув голову в сторону. — С этим я справлюсь сам, мне нужна другая помощь. — Верю тебе наслово.       Хмыкнув, подросток поднимается со стула и выходит из кабинета, закрывая за собой дверь, но после этого сталкиваясь с кем-то на пороге, недовольно фыркая. — Смотри куда прёшь! — Ли хмурится. — Сам глаза разуй, erreur de nature, — француз закатывает глаза и обходит британца стороной, продолжая свой путь.       Чарльз глубоко вздыхает, заранее не надеявшись на извинения за то что в него врезались, а теперь и подавно, уходя в другую сторону от парня. У них вроде был последний урок, но он хотел заранее проверить, вставая напротив расписания. Да, верно, история была и он успешно её пропустил, не готовый видеть ни Александра, ни Аарона в данный момент. Может с Гамильтоном они и поговорили, но для себя он выяснил, что если так подумать, их абсолютно ничего не связывает, а быть навязчивым грузом совсем не хотелось. По крайней мере Ли. — Ты так и будешь тут стоять? — снова этот французский акцент и Чарльз недовольно поворачивается к говорившему, — Мы дежурные в классе, я не собираюсь отмывать там всё один. — Тебе было бы полезно. — британец закатил глаза, — Я собирался туда, тебе не обязательно было приходить за мной.       Жильбер пожимает плечами, но с Ли взгляд не сводит и тот вынужденно направляется в сторону кабинет, пытаясь выравнить сбившееся от раздражения дыхание. Лафайетт следует за ним и Чарльз чувствует это, напрягаясь. Почему этот парень был таким странным? — Почему ты такой странный? — внезапно спрашивает француз.       Надо же, как мысли прочитал. Только в обратную сторону. Ли закатывает глаза уже не зная в какой раз и проходит в кабинет, беря в ладони тряпку с парты. — Я не странный, это ты замкнуто мыслишь. — сероглазый прижимает палец к виску, — А теперь напрягай своё естество и убирайся со мной, я хочу уйти отсюда поскорее. — Почему ты грубишь? — Жильбер спокойно склоняет голову набок.       Ли в недоумении сводит брови «домиком», сжав пальцами тряпку. — Я не.. — он глубоко вздохнул, — ..проехали. Просто давай быстрее закончим.       Наверное, из-за собственных мыслей, Чарльз не сразу расслышал как в классе тихо играла какая-то французская песня, вероятно, Лафайетт включил её до его насильного прихода сюда, но кажется Ли не особо возражал, прикрыв глаза и просто принимаясь за мойку окон.       Они «работают» молча, каждый занятый своим делом, лишь иногда помогая друг другу, подавая какие-то моющие средства или пододвигая ведро ближе, когда кто-то забирался на стул, чтобы помыть люстры. Разумеется, на стул забирался Жильбер, будучи намного выше, чем Ли. Он, впрочем-то и не возражал, каждый хотел убраться от компании другого как можно быстрее. — Не капай на меня. — Чарльз недовольно кривил ебало, держа ведро на весу, чтобы было удобнее — Désolé, sucre, но это невозможно. — Мари пожимает плечами, продолжая благородный труд во благо чистоты.       Британец вздыхает, опустив взгляд на носок своих ботинок, отвлекаясь на собственные мысли вновь. На самом деле, всё проходило не так уж и плохо, они не ссорились (почти) и в основном молчали. До момента, пока Лафайетт не решил затронуть тему, которую Чарльз старательно избегал. — Давно ты спасательный круг моего друга?       Кажется, у Ли даже дёрнулся глаз, но британец не решил делать из этого великую трагедию, он ведь не нытик последний. — Я не спасательный круг, я просто помог. — Чарльз жмёт плечами, опуская ведро и подавая руку француза, пусть тот мог и слезть без его помощи, но Жильбер всё равно принял его ладонь, слезая и тихо смеясь. — Как скажешь, sucre. — Не называй меня так. — британец выдохнул, отходя от него и выключая музыку одним нажатием пальца, — У меня уже голова болит.       Лафайетт оглянул его без капли недовольства, расправив плечи. Они оба не знали, что творится в их головах, иногда у них проскакивали мысли о том, что они находились в одном море, но по разные стороны берегов и эта мысль не нравилась обоим. Парни не хотели понимать друг друга и принимать тоже.       В дальнейшем уборка прошла в полной тишине, что давила на голову, но по другому, кажется, у них не получалось. По окончанию, они просто стояли на крыльце, смотря на вьюгу. Парни переглянулись, не зная, стоит ли им прощаться, да и вообще должны ли они что-то сказать. — Я могу тебя подвезти, — всё-таки выдавил из себя Мари, прикрыв глаза. — Ты водишь машину? — Чарльз вскинул брови. — Недавно. — Лафайетт многозначительно жмёт плечами, — Так что?       Британец вздохнул, смотря на снег, после снова на француза, а там и на свои ладони, потерев лицо. — Поехали.       Жильбер улыбнулся и взял парня за рукав пальто, резво потянуть его за собой и ему было абсолютно всё равно, что Чарльз тонул в сугробах ногами, но вскоре они уселись в машину, согреваясь там. Француз завёл машину, включив печку и прогревая её, чтобы спокойно отъехать и машина не заглохла. Они снова молчали, чёрт. Ну и почему с каждым часов это становилось всё более неловко? — Ты давно слез с наркотиков? — как-то неуверенно произносит Лафайетт.       Наверное, эта тема была менее больна, раз Чарльз просто откинулся спиной на кресло, молча где-то с минуту, чтобы после выдохнуть. — Не особо. У меня не было выбора. Мой отец убил бы мен, если бы я продолжил. — Воу, круто. — Лафайетт похлопал глазами и махнул рукой, — Круто не то что тебя могли убить, а то что ты перестал.       Чарльз прыснул со смеху и закинул голову назад, закрыв лицо ладонями. Ладно, это было неловко. По крайней мере в компании француза. И почему Жильбер стал таким. неуверенным в разговоре? — Забей, это не важно. Я хорошо себя чувствую. — Чарльз пожал плечами, — Наверное. Ещё бы парочку нормальных друзей и был бы вообще в шоколаде. — Удачи тебе с этим. — Лаф усмехнулся и отъехал от парковки.