(С)брошенный

      Бэкхен поморщился от звука дверного звонка и приподнял с подушки лохматую после сна голову. Кого могло принести этим солнечным воскресным утром? Кого вообще могло принести в дом на отшибе, о котором никто не знает? Поэтому он снова улёгся и попытался заснуть. Гостей не ждёшь — не открывай.       Но звонок повторился еще раз. А потом еще. И тот, кто был за дверью, уходить, видимо, не собирался.       — Да будь ты проклят! — Бэк в сердцах кинул подушку в сторону двери. Но потом всё же поднялся и поплелся открывать.       — Quien esta ahi? (Кто там?)       В первые секунды ответа не последовало. Но следом раздалось уверенное:       — Бэкхен. Это Пак Чанель. И если сейчас ты не откроешь дверь, то я разобью тебе окно. Даже если потом меня заберет полиция.       Бен ощутил, как в сердце снова заныло. А боль ведь унялась только вчера...       — Чанель, пожалуйста, не делай мне больно.       — Так я и пытаюсь всё исправить! – раздалось в ответ из-за двери. — Бэк, мне тоже больно! У меня за тебя душа болит уже целый год. Я ежедневно думаю о тебе. Мне иногда уже кажется, что я с катушек съехал.       Бэкхен не выдержал и распахнул дверь.       — А ты забудь, — он босиком ступил на раскаленные солнцем плитки крыльца. — Затолкай эти чувства в себя и живи с этим. Я, мелкий и глупый, смог это сделать. Уж и ты постарайся.       На несколько секунд между ними повисла тишина. Чанель смотрел на Бэка, смотрел, настолько тот похудел, как загорел, и сейчас, без косметики, это было видно. И сердце от этого так странно защемило...       — Почему ты идешь против себя?       — Скорее, почему я снова не иду на что-то ради тебя, — раздраженно ответил Бэкхен. — Когда у меня душа болела, я не обивал твои пороги. Я пошел туда, куда ты меня послал. Так почему бы тебе не поступить так же? Почему я снова должен делать так, как ты хочешь?       — Потому что сейчас я вижу, что ты настоящий, — ответил Чанель. — И я хочу, чтобы мы помирились, — он втолкнул Бэка в дом и сел на пороге. — Я не уйду отсюда, пока ты не простишь меня!       — Ну и сиди! — закричал Бен, уходя в дом. Вот упертый.       И Чанель… действительно остался сидеть. Правда, закрыв перед этим дверь.       Бэкхен глубоко вздохнул и пошел варить себе кофе. Навязался же на его голову этот отвратительный (любимый) Пак Чанель. Который, сидя на пороге, проводил глазами Бэка и начал думать, что же делать дальше. Что делать, если Бэкхен так и продолжит его игнорировать, или что делать, если кто-то придет. А Бен пытался сохранять спокойствие и не выходить к дверям. Но чёртовы чувства взяли верх, и через полчаса он вышел к Паку с чашкой кофе.       — Я тебя давно простил, — Бэкхен глубоко вздохнул, протягивая Чанелю свежесваренный кофе. — Если тебе это нужно.       — Тогда почему ты сбежал? — Пак осторожно принял чашку и улыбнулся, когда их с Бэком пальцы случайно соприкоснулись. И это снова вызвало непонятный трепет на душе.       — А почему ты улыбаешься? — хмыкнул Бен. — И почему сбежал, угадай с одного раза.       — Ты любишь меня?       Бэкхен щёлкнул пальцами.       — Бинго! А ты меня нет. И дружба мне не нужна, — он развернулся и направился в сторону кухни. — Оставь чашку на пороге, как попьешь, и уходи.       — Подожди! — Чанель поспешно отставил кофе и, подскочив следом, крепко схватил Бэка за запястье. Секундное промедление вдруг сменилось крепкими объятиями и рваным выдохом.       Бэкхен поначалу растерялся. Но следом на спину Пака посыпались удары маленьких кулачков.       — Ты что себе позволяешь?! – и чем дольше длились объятия, тем сильнее глаза Бена наполнялись слезами. — Отпусти меня! Немедленно... — в итоге он обмяк в объятиях и разрыдался Чанелю в плечо, обнимая его за торс.       Пак бережно прижал Бэка к себе и начал поглаживать по плечу. А потом и вовсе чмокнул в макушку, сам не понимая своего порыва. Но чувствуя, как вместе со всем этим собственные душа и сердце готовы взорваться от переизбытка эмоций.       — Не делай так, — всхлипнул Бэкхен. — Не давай мне надежду...       Чанель уложил подбородок на макушку Бена и вздохнул.       — А я уже не знаю, что мне делать. Я целый год засыпал и просыпался с мыслью о тебе. Я хотел позвонить, но боялся. А сейчас, когда стою и обнимаю тебя, мое сердце бешено колотится, и я не хочу уходить. И я совсем, совсем не знаю, что мне делать.       Бэкхен всхлипнул и глубоко вздохнул. Ведь он испытывал то же самое перед отлетом из Кореи. И принять решение в такой ситуации оказалось сложнее, чем казалось.       — Значит, не уходи, — ответил он еле слышно.       Пак чуть отстранился и с грустью посмотрел на Бэка. Красные глаза, изможденное лицо... Чанель все еще не знал, что сказать и что сделать. Он просто стоял и смотрел, ощущая, как что-то странное творится внутри.       — Почему ты так смотришь? — Бен шмыгнул носом, глядя в глаза Чанеля в ответ. В глаза, в которых хотелось тонуть.       — Расскажи мне? Всё с самого начала.       — Что именно? — уточнил Бэк.       — Историю о тебе и обо мне, — ответил Чанель. — Я хочу знать, как всё было.       — Тогда... может пройдем в дом? — предложил Бэкхен.       — Я не против, — Пак буквально засиял – кажется, маленький шажок к примирению наконец был сделан.       Бэк неловко улыбнулся в ответ и, опустив глаза, нехотя отстранился. Но сделав пару шагов в сторону гостиной, он вдруг остановился.       — Ты голоден? У меня есть немного пасты.       — Ну... немного, — Чанель неловко взлохматил затылок. — Я сразу после аэропорта приехал к тебе.       — Тогда нам туда, — Бен указал в сторону небольшой светлой кухни. – А, или может ты хотел сходить в душ? – теперь он слегка растерянно указал в сторону ванной. — Я могу дать тебе полотенце, если что.       — Позже, — отмахнулся Пак. Хотя на самом деле ему просто было неловко. Потому что все произошло как-то слишком внезапно и странно.       — Тогда за стол, — Бэкхен кивнул и прошел к холодильнику, начиная доставать оттуда все свои запасы.       Чанель прошел следом и, сев на стул, начал наблюдать за хозяином дома. Всё было так странно, непонятно. Так хотелось поговорить, но он не знал, о чем.       — Ты общаешься с Кенсу?       — Да, он иногда приезжает ко мне, — Бэк покивал, накладывая порцию пасты. — А ты с Сехуном?       — Периодически, — тоже кивнул Пак. — Я, наверное, достал его вопросами о тебе.       В этот момент Бэкхен был очень рад, что стоит спиной к Чанелю. Потому что щеки от последней фразы вспыхнули на раз-два.       — Твоя девушка, наверное, уже хочет меня убить.       — У меня её нет, — после недолгого молчания ответил Чанель. — И не было.       Бен не хотел выдавать своего замешательства. Но вилка уж слишком говоряще выпала из его рук на пол.       — Но та китаянка...       Пак снова на мгновение замолчал, глядя на вилку, а потом подошел, чтобы ее поднять.       — Лиин. Моя лучшая подруга. Извини.       — Это ты извини, — Бэк тут же отвернулся, якобы поискать что-то в холодильнике. — Я про нее такого наговорил...       — Я не злюсь, — покачал головой Чанель. — Я просто... Я думал, ты хочешь меня подставить. Поэтому решил всё это разыграть... Прости. Я не представляю, как тебе было неприятно...       — Забыли, — с грустной усмешкой отмахнулся Бэкхен. — Я оставил всю боль в Корее.       Пак отвел взгляд и усмехнулся точно так же.       — А у меня не получилось.       — Но почему ты уехал? — Бен обернулся на Чанеля. — Перед тобой ведь были открыты все дороги.       — «Ты снова звезда, Чанель», — повторил Пак слова директора. — Знаешь, я ощутил себя тогда старой игрушкой, к которой вернулись только потому, что хорошая исчезла. Он не отстоял тебя, зная, что на видео я — где гарантия, что я бы не вылетел, промолчи ты?       — Но ведь я не промолчал, — ответил Бэкхен. И тут же вздохнул. — Хотя, ты прав. Наш директор был таким же гнилым, как и весь мир моды.       — Ты понимаешь меня, – Чанель улыбнулся, поймав взгляд Бэка, — это радует. Но... Ты снова вернулся туда же — почему?       — Потому что не было работы. Не было денег, — пожал плечами Бен. — Как выяснилось, переводчики с корейского тут не нужны. А в институт я не поступил, потому что нет сертификата спецшколы, в которой надо учить и сдавать испанский.       Пак глубоко вздохнул, а потом вдруг обнял Бэка со спины.       — Прости. Что пришлось из-за меня пойти на такое.       Бэкхен медленно выдохнул, пытаясь утихомирить улетевшее на запредельные скорости сердце.       — Я сам подписал себе приговор.       — Но это признание... Зачем ты сделал это?       — Разве ты не понял? – грустно усмехнулся Бен. — Чтобы спасти тебя.       Чанель замолчал. Ведь насколько сильной должна быть любовь, чтобы пойти на такое: загубить карьеру и почти — жизнь.       — Извини, — выдохнул он, уткнувшись лбом в макушку Бэка. — Я был слишком мнительным идиотом.       Бэкхен снова с грустью усмехнулся и покачал головой.       — Имел право. Я был тем ещё уродом. Ты ведь простишь меня? – он чуть обернулся.       — Я бы хотел забыть всё это. Стереть. Но... Честно, — Пак вдруг улыбнулся, — ты иногда выглядел так смешно.       — Знаешь, почему я так вел себя? – Бен тоже не сдержал улыбки.       — Почему? — Чанель отстранился и прислонился бедрами к столу, оставшись рядом.       — Когда мне был год с небольшим, у меня появился младший брат, — Бэкхен наконец поставил разогреваться пасту, а следом и чайник. — Родители перестали меня замечать, и я начал пакостничать им назло. Тебе я не хотел причинять зла. Я просто сам пришел в агентство и стал моделью. Бегал за тобой хвостиком, смотрел влюблёнными глазами. А ты меня не замечал.       — Маленькое уточнение, — усмехнулся Пак, — я не замечал влюбленных глаз. А вот тебя сложно было не заметить. Особенно, когда на всех пьедесталах ты встал передо мной.       И Бэк как никогда сейчас осознал собственную глупость.       — Если что, я просто принимал предложения, — ответил он, ставя на стол тарелку с дымящейся пастой. — Но никогда не пытался перепрыгнуть через твою голову.       — Прости, прости, — тут же виновато замахал руками Чанель. — Я имел в виду, что заметил тебя, когда ты стал звездой. И наверное, это самолюбие... Всё же... — он нервно потер шею. — Это как когда лет в семь у тебя появляется брат, и ты ощущаешь, что внимание к тебе пропало.       Бэкхен вдруг улыбнулся.       — Так у тебя тоже есть какая-то маленькая сволочь?       — Ага, — едва сдерживая смех, отвел взгляд Пак. — Бен Бэкхен зовут. Правда появилась, когда мне было уже не семь.       — Йа! — Бен засмеялся вперёд Чанеля. — Тебе ещё повезло. Не надо было за мной какашки убирать, воспитывать и орать.       — Нууу.... Насчет орать я бы поспорил, — рассмеялся Пак, садясь за стол. — Через сколько ссор мы прошли?       — Овердохрена, — Бэк сел рядом с чашкой чая. — И давай не будем о них вспоминать.       — Я не хочу забывать только одну из последних, — улыбнулся Пак, осторожно пробуя пасту. — Где ты вылез из гримерки полуголый, и как тебя Кенсу обратно затащил. Твое возмущенное лицо выглядело очень смешно. Я тогда был зол, но сейчас вспоминаю только со смехом.       — Я ему титьки засветил, а он лицо забыть не может, — со смешком закатил глаза Бэкхен. — Чудак-человек. Съедобно?       Чанель мягко рассмеялся.       — От лица просто оторваться было невозможно. Очень вкусно, — он кивнул, начиная с аппетитом поедать пасту. — Сам готовишь?       — Да. Мне всегда нравилась Испания и еда, которую тут готовят.       — Здорово, — улыбнулся Пак. — Так что там... насчет рассказа?       — Так я тебе всё рассказал, нет?       — Хочу услышать всё, начиная с фансайна, — ответил Чанель. — Как ты вообще решил стать моделью? Мои родители вот были против.       — Мои меня вообще выгнали, — махнул изящной ладонью Бен. — Ты всегда мне нравился, я с дебюта за тобой следил, — улыбнулся он. — Неделю ночных смен в кафе официантом отпахал, чтобы на тот фансайн попасть.       Услышав последнюю фразу, Пак тяжело вздохнул и опустил обратно в тарелку вилку с уже намотанной на нее пастой.       — Вот так, работая, заставляешь людей пахать, чтобы потом разочароваться в себе. Прости, — он виновато опустил взгляд, — у меня правда была температура. Я дня два лежал, а потом в меня высыпали гору таблеток и сказали идти. А после выговор сделали за то, что я грубо разговаривал и никого не выбрал в итоге.       — Я практически не злился, — покачал головой Бэкхен. – Просто решил стать лучше. Вопреки всему и всем. Упорно работал, ходил по кастингам, чтобы стать моделью. И практически в тот же момент родители от меня отказались.       — А сейчас? — с грустью спросил Чанель.       — Ситуация не изменилась, — покачал головой Бэк. — Они говорят, что у них только один сын. Мой брат.       — Скучаешь? — чуть тише спросил Пак.       Бен почесал затылок.       — Первое время не скучал совсем. Мысль о тебе окрыляла меня. Потом затосковал — даже думал вернуться. Стоял на пороге своего дома в Пучхоне и смотрел с улицы в окно, как родители обнимают Бэкджона. Так и ушел.       Чанель опустил глаза, чувствуя в сказанном Бэком лишь свою вину.       — Я бы хотел стать тебе ближе, — негромко произнес он. — Может, даже ближе Кенсу.       Бэкхен с грустью улыбнулся, отведя взгляд в окно.       — Как? Ты на Манхэттене, а я на окраине Гранады.       Пак замолчал, припоминая слова Бена о том, что дружба ему не нужна, и лишь сильнее расстроился.       — Не знаю... Я летел сюда помириться, но… мне этого оказалось мало.       — И чего же ты хочешь?       — Не знаю, — виновато выдавил Чанель. — Я... О боже, почему так сложно? — он отложил вилку и сжал виски. — Я уже говорил, что чувствую себя странно рядом с тобой. Если я назову это влюбленностью, я боюсь ранить тебя, ты и так натерпелся, но что это тогда? Близкий друг? Ты сказал, что не хочешь дружбы.       — Но ведь я впустил тебя в дом. Накормил и выгонять, вроде, не собираюсь, — Бэк повёл плечом. — Я почти смирился с тем, что моя любовь безответная. Значит, просто буду мириться дальше.       — Дай... — Пак прикрыл глаза, подыскивая нужные слова. — Дай мне шанс стать для тебя хоть кем-нибудь. А там... как получится.       — Тогда давай попробуем, — Бен с улыбкой кивнул, но сердце вопреки этому неприятно заныло.       Чанель тоже улыбнулся, хотя и понимал, что сейчас, наверное, делает Бэкхену еще больнее. Но он не мог иначе. Чувства — не игрушки. Лучше всё обдумать, чем давать надежду.       — Ох, ещё только десять, — решив сменить тему, Бэкхен посмотрел на часы, стараясь не показывать красных глаз. — Чем же хочет заняться мой гость?       — А чем ты обычно занимаешься? — поинтересовался Пак. — Я вроде разбудил тебя, можешь лечь обратно.       — И оставить тебя одного? Как некультурно, — надул губы Бэк.       — Разбудить хозяина дома с утра пораньше, — Чанель тоже надул губы. — Как некультурно.       — Мы можем поспать вместе, — предложил Бен. Но тут же исправился, понимая, как двусмысленно прозвучала фраза. — Не в смысле спать вместе в одной постели. Ты поспишь в спальне, а я в гостиной.       — А знаешь... Я бы не отказался, — с улыбкой кивнул Пак. — Сколько работаю — сплю в самолетах очень плохо и чутко. Но лягу я на диване.       — Нет уж! Ты пойдешь в постель. Но сначала, наверное, в душ?       — Да, пожалуй, — согласился Чанель. — Спасибо за завтрак.       — Не за что, — Бэк поднялся из-за стола, убирая в раковину грязную посуду. — Я сейчас принесу тебе полотенце и сменную одежду. Хотя... – он остановился и неловко почесал затылок ногтем мизинца. – Можем по размерам не сойтись.       — У меня есть штаны и футболка, — отмахнулся Пак. — Уже по привычке вожу с собой. Просто скажи, куда идти.       — Выйдешь с кухни и направо, — с улыбкой ответил Бэкхен, уходя в спальню за полотенцем.       — Можно? — вернувшись к ванной, Бен осторожно постучал и, получив в ответ утвердительное «да», смело открыл дверь. Правда тут же отвел взгляд, потому что Чанель, как оказалось, стоял уже без футболки и сейчас расстегивал джинсы. – Вот, — он протянул полотенце, стараясь смотреть куда угодно, но не подтянутый (и такой привлекательный и красивый) торс.       — Извини, рабочая привычка, — Пак неловко прикрылся футболкой.       — Да чего привычка, ты ж в ванную пришёл, — Бэк с такой же неловкостью коротко улыбнулся и поспешил выйти.       Чанель тоже, уже в который раз, не сдержал улыбки и, раздевшись, вошел в душевую кабину. То, что они с Бэкхеном общались уже спокойно и без ругани, не могло не радовать.       В гостиной Пак появился минут десять спустя с полотенцем на мокрых волосах.       — С легким паром, — Бен улыбнулся, глядя на посвежевшего гостя.       — Может, я всё же на диване? — Чанель плюхнулся на этот самый диван и лег на маленькую подушку.       — Нет уж, — безапелляционно фыркнул Бэк. — Иди в кровать.       — Даже не верится, что это ты, — Пак с теплой улыбкой поднялся. — Веди.       Бэкхен тоже не сдержал улыбки в ответ и отвёл Чанеля в свою спальню, где ещё была разобрана постель, а на полу валялась та самая подушка, которую выкинул, когда услышал звонок в дверь.       — Ой, — Бен тут же метнулся к шкафу. – Я сейчас перестелю.       — Да не надо, — попытался остановить его Пак. – Всё в порядке. У тебя же, в конце концов, не гостиница. Я и так посплю.       — Ну… ладно, — Бэкхен нехотя, но всё же согласился. — Я тогда пошёл. Но эту подушку заберу, — хохотнул он, поднимая с пола выброшенную подушку.       — Хорошо, — с улыбкой кивнул Чанель. — Буди, как проснешься. Не совсем, конечно, вариант желать сейчас спокойной ночи, но спокойной ночи.       — Отдыхай, — мягко улыбнувшись, Бен вышел из спальни, прикрыв дверь, и, вернувшись в гостиную, со вздохом лег на диван. Всё было так неловко и странно. Он не знал, зачем делал все это. Не знал, нужно ли всё это. Но определённо не жалел.       Чанель, ложась в постель, тоже вздохнул. Еще час назад Бэк готов был выгнать его, а сейчас — гостеприимный хозяин. Добрый, веселый, мягкий. Словно совсем другой человек. Брат-близнец. И его так хотелось обнять...