Привет, Соуп

Человек по жизни размышлять не склонен, а счастливому человеку, как правило, это вообще не свойственно. Умение мыслить и рассуждать развивается в человеке по мере взросления именно от того, что жизнь ставит подножки, больно стукает носом о дверь и говорит: «подумай, почему так произошло». Помимо того, что человек существо, для которого характерна импульсивность и поверхностность, он ещё и биосоциальный организм. Это значит, что ошибки и несчастья близких людей мы воспринимаем как свои, и они тоже стимулируют в нас мыслительные процессы. С опытом мы перестаём задаваться вопросами наподобие: «за что такая несправедливость?», «почему жизнь забирает лучших?» и «как дальше жить?». Конечно, люди, которые не смогли очерстветь в срок, могут страдать в поисках ответов на эти загадки до конца своих дней, ну а люди, закаленные потерями, воспринимают все проще, под девизом «такова жизнь». И все же, Джон, Саймон и Мэри были задумчивыми. Сегодня они не могли пойти в бар, а надраться прямо в комнатах, объективно глядя, возможности не было. Смерть Аллена у каждого лежала на душе тяжким грузом, утопить его в алкоголе, чтобы он там покоился как сундук с проклятыми монетами в пучине океана, казалось единственным выходом. Но на сегодня его двери были под замком. Душа была вымотана и забилась куда-то под коленки. Сейчас капитан отчитывался перед Шепардом. Вообще, сразу по прилету, всю группу из трёх человек отправили к генералу. Его гнев был похож на тайфун: генерал налетел, разъярённый, долго отчитывал и все время повторял что разочарован, но вскоре успокоился и отправил Рэйм и Гоуста приводить себя в порядок. Сообщил, с лицом, омраченным тенью утраты и тихим, сипящим голосом: — Джозеф и Саммерс из России не вернуться. Их раскрыли. — Сэр… они? — Джейн, была так вымотана, что ей было лень даже изобразить скорбь на лице. Жалко конечно, но… но такова жизнь. Бывает. — Да, ублюдок Макаров убил обоих… что ещё хуже, подкинул им документы США и Англии. Теперь русская оппозиция Макарова знает о нашем участии в этом конфликте. Что там сейчас с капитаном происходит Мэри не знала. Она лежала и думала о том, что из-за неё он застрелил Рохаса, даже не подумав. Сторона личности, ответственна за работу, была недовольна — ведь это нерациональный поступок. Они проделали такой путь, чтобы добраться до этого засранца и в конце концов ушли практически ни с чем. Зато та сторона, которая ответственна за чувства пребывала в своеобразном блаженстве. Есть все-таки в мире человек, который скорее нарушит приказ, чем позволит ей умереть. Для неё самой пока не было людей, за которых она убила бы кого-то просто из любви, но возможно теперь появится… Соуп и Гоуст тоже хотели пить, но также как и Джейн не имели выбора — завтра у них перелёт, а значит, нужно быть в трезвом уме и здравой памяти. После медосмотра, сопровождающего каждое задание, парни не стали терять времени и сразу пошли на пожарный балкон курить. Оба были уверены, что им этого захочется, и, умудрённые опытом, были полны решительность не терять зря времени — как показал сегодняшний день, у тебя его может оказаться гораздо меньше, чем ты рассчитываешь. Сил в теле не было никаких, поэтому МакТавиш локтями оперся о перила балкона, а ногу поставил на нижний карниз. Саймон давно заметил, что когда командир курил от расстройства, а не просто отдавая дань ежедневному ритуалу, он сжимал сигарету между большим и указательными пальцами, как сейчас. Ещё, когда командир был спокоен, он всегда контролировал весь вид, открывающийся с балкона — его зрачки реагировали на любое движение в зоне видимости, а сейчас, МакТавиш просто уставился в одну точку. Сам Саймон не испытывал никакого горя, он испытывал пустоту в душе и где-то на животном или подсознательном уровне — панику. Будучи полной противоположностью командира, Райли стремился заметить и запомнить как можно больше мелочей и нюансов — так у него проявлялся инстинкт самосохранения. Уже однажды он позволил себе расклеится, когда убили его товарища, и в результате утратил бдительность и был погребён в одном гробу с другом заживо… если бы не счастливая случайность, сейчас бы Призрак здесь не стоял. Обострённое инстинктами зрение выхватило из полумрака ночи движение внизу на газоне — пробежала белка, и, скрывшись под лапами ели, вскарабкалась на самый верх дерева. Да уж, вот кому жить хорошо. Как раз благодаря своей настороженности, Райли на долю секунду раньше, чем Джон услышал скрип двери и нервным движением потушил сигарету об стену, оставив чёрное пятнышко на сером кирпиче, и бросил бычок под ботинок — на балконе курить тоже запрещалось. — Парни, это я. — Показалась голова Джейн. Соуп не шелохнулся, но уши чуть покраснели, Райли нервно вздохнул и закурил по новой. Зябко обхватив себя руками, Джейн тихо шепнула: — Поделишься? — И с благодарностью приняв сигарету из почти пустой пачки Гоуста, прикурила. Гудение в руках и ногах ушло на задний план, Мэри прислонилась к двери и рассматривала капитана со спины, раздумывая почему он все-таки застрелил Рохаса: ее хотел спасти или просто рефлекс? Да, Джейн обожала разговоры, которые щекочут нервы, и если тут не стоял бы Райли, она бы обязательно прямо в лоб задала бы Джону этот вопрос. Хотя по нему было видно, что он недоволен. — Какой-то не шибко резвый старт у ОТГ, да? — Джейн решила предпринять попытку завязать разговор. Она думала, что МакТавиш волнует не самый лучший исход первых двух операций. День был пасмурным, а под вечер начался сильный ветер и теперь на лиственных деревьях листочки прямо-таки выворачивались наизнанку. — Да нормальный. . . Никогда не бывает всего и сразу. Просто мы из огня задницы целыми вытащили, хоть и без добычи, а кто похуже бы и не выжил. . . — МакТавиш повернулся наконец к Джейн и глянув в ее уставшие и какие-то затуманенные глаза, подумал что правильно поступил, застрелив Алехандро. Валялась бы опять с бледной кожей и закрытыми глазами на последнем издыхании, кому оно надо. . . На душе было погано. ДЖон опять говорил с Шепардом о Прайсе. О том, что нужно хотя бы попытаться его найти. Предпринять хотя бы несколько попыток. Сейчас возможно слишком поздно — Шепард потратил через чур много времени и капитан мог быть уже мертв, но его не стали бы сразу убивать — он слишком ценный игрок. Его точно пытали, возможно держат в заложниках. Нужно хотя бы попытаться. Заметив, как напряженно Мэри следит за изменениями в его глазах, он чуть пришел в себя: — Пойдём, хватит лёгкие забивать. Идея есть. — Выкинув окурок в пушистые ели под балконом, капитан открыл железную дверь в коридор и замер ожидая подчинённых. — Пошли я сказал. — Протянул он, и Джейн с Саймоном, предвкушая какие-нибудь оздоровительные процедуры на стадионе или в бассейне, сделав ещё по одной затяжке последовали за Джоном. Нужно признать, что шотландец умел приятно удивлять — шествие закончилось у дверей его комнаты. Гоуст с Рэйм переглянулись. Капитан не часто звал их в гости, но сегодня, видимо, собирался сделать исключение: прошел вовнутрь и оставил дверь открытой. Вообще, общежитие представляло собой достаточно унылое зрелище, и все комнаты были относительно похожи. По крайней мере, в них была одинаковая мебель, одинаковое постельное, одинаковые жалюзи на окнах. Из-под кровати в комнате капитана выглядывал ящик, наполненный упаковками сигарет Villa Clara's, кровать была заправлена безупречно, жалюзи опущены, на столе стояла пачка патронов сорок пятого калибра, видимо к тому самому пистолету. Джейн вспомнила, что капитан на заданиях носит М1911 пристегнутым к правой ноге, но никогда не видела что использует его, ни на задании, ни в тире. Зачем же тогда патроны? Внутренний голос подсказал, что лучше не спрашивать об этом, по крайней мере сейчас. Оба бойца с интересом наблюдали за своим командиром, в предвкушении какого-нибудь очередного изощренного метода «восстановления». МакТавиш пройдя к комоду в дальний угол комнаты, открыл нижний ящик и, пошарив рукой с верхней его стороны, достал свинцовую, увесистую баночку. — Райли, ведро. Джейн, есть бутылка? Оба сразу повеселели. — Сейчас. Райли ушел в ванную набирать ведро, Джейн сходила в свою комнату, перелила минералку в чашки и отрезала бутылке дно. Когда она вернулась в комнату, все уже было готово. Джон накрутил на бутылку крышечку из фольги и спустя несколько минут тишины прошептал: — Славненько. Выдыхали в форточку, свет потушили. Ничто так не облегчает голову и не успокаивает душу как пара месяцев отпуска, проведённых где-нибудь в пригороде. Ну а когда возможности тратить свою жизнь на всякие приятные вещи нету, остаётся только запасной вариант — cannabis sativa. Джейн принимала любое обозначение травы, но больше всего ей нравилось «цветы Мэри Джейн». В своё время она, конечно, натерпелась веселых шуток о связи своего имени с хэшем и с публичными домами, но они были правда забавными, хотя иногда и бесили. Гоуст словно прочитал мысли. Сначала он, хмыкнув, улыбнулся, глядя в никуда, и решил начать издалека: — Много вы слышали о мексиканцах? Джейн продолжила сидеть неподвижно, потому что сейчас хотя она и видела перед собой стену, сознание ее витало где-то в прекрасном месте, похожем на горы в Швейцарии. Сразу две реальности воспринимались очень легко. Саймон видимо потерял ценную мысль и ухмылка на его лице сменилась растерянностью: — И я тоже нет… Джон был душой в моменте, завершающем операцию «Кингфиш». Он смотрел в иллюминатор на отстреливающегося Прайса и пытался разглядеть, что же случилось с ним дальше. Про Аллена и Трейси все забыли. Соупу вдруг показалось, что он скользит вниз по обрыву, и он все ждал, когда же из ниоткуда появится та самая рука, с желтыми от курения пальцами, и вытащит обратно к свету, но этого не происходило. На сердце заскребло. «Что за имя такое дурацкое, Соуп?» — как бесили его раньше эти насмешливые глупые слова, и сколько бы он отдал сейчас за то, чтобы услышать их вновь… если бы вы знали! — Я вам клянусь! Если я не смогу выбить потолок в этой комнате, я умру от удушья. — Саймон лежал на полу под стенкой абсолютно расслабленно, уже с прикрытыми веками, но голос был как у бодрого и очень взволнованного человека. — Выбью, я клянусь! — Громче повторил Гоуст, зрачки забегали под веками и Джейн, набравшись сил, заставила своё ватное тело слушаться, и положив ладонь на руку Саймона чуть чуть ее сжала: — Эй, приятель. — позвала она. — Пошли подышим воздухом. — И дураку было бы понятно, что Призрак унёсся далеко не в райские кущи. — Нет. . . Нет воздуха. Джейн тяжело поднялась и открыла створки окна на распашку. В комнату потянуло свежестью. Подойдя к Саймону, Мэри попыталась помочь Призраку подняться, но он начал отбрыкиваться и материться. Тогда уже поднялся и капитан, и взяв, уставшего сопротивляться Райли под руки, потащили его к кровати. — Джон, может посадим его на диету? — Пыхтя от натуги, пошутила Джейн. — Давно пора уже. . . Взгромоздив здоровенную тушу на постель, и укрыв одеялом, Мэри с Джоном переглянулись. — Пусть спит? — Спросила Джейн, поправляя подушку. — Еще по одному? — Спросил МакТавиш. — Пойдем чтобы не мешать? Оба кивнули. Опустив еще по одному, они перебрались в комнату к Джейн. — Ты голодный? - Спросила Мэри, подходя к холодильнику и сама испугалась того, насколько буднично это звучит. Ответом была тишина, и тогда она обернулась. Капитан опять ее рассматривал, она заметила это далеко не в первый и, очевидно, не в последний раз. Он, поймав ее взгляд, просто кивнул. — Жаль. У меня почти ничего нет. — Джейн сгребла с полки пакет с булочками, два банана и достала бутылку йогурта. — Тащи сюда. Разберемся. Сидя рядышком на полу они уплетали еду, которая под действием цветов Джейн приобретала невероятно насыщенный и приятный вкус. Каждый думал о чем-то своем, изредка переглядываясь и улыбаясь неловко, словно пара подростков, у которых едва-едва начали пробиваться волосы на разных местах, хоть мысли далеки от веселья. Наконец подзаправившись, Джейн стянула одеяло с кровати, приподнявшись на коленях, укрылась, озвучила терзавшую мысль: — Капитан, спросить можно? — Спроси. —Зачем ты с собой этот пистолет все время таскаешь? Зачем патроны, если не используешь его? Я, по крайней мере, ни разу не видела. МакТавиш пристально посмотрел на любопытную мордочку Джейн, размышляя что ответить, потом - как ответить, затем - можно с ней это обсудить или нет? Стоит она доверия? В определенном смысле, да, она это доказала. Но если подпустить ее близко к себе, то завтра она по закону подлости также склеит ласты, как Трейси и Джозеф. — А зачем ты спрашиваешь? — Мне интересно. — Честно ответила она. — Я все не возьму в толк, а спросить боялась. Сейчас, правда, не боюсь... так вот, когда я была тут на испытаниях, с тобой завтракал Прайс. Я хорошо его запомнила, такого человека не забудешь даже если сильно постараться. Что с ним стало? Он не вернулся после той операции на Украине? Умер? — Она выпалила это все разом и волновалась. — Я может и не должна была спрашивать, но мне показалось что у вас с ним особые отношения... МакТавиш молчал, думал свои тяжелые думы. Снова посмотрел на Джейн. Может, когда-нибудь, перестанут помирать люди, которых он близко к себе подпускает. Может нужно попробовать. Да и она, вроде, в обиду себя не даст, справится. — Не могу достучаться до Шепарда... - Ему самому казалось, что намек слишком туманный, и невозможно понять, что он имеет ввиду, но Джейн ухватила суть слету. — Ты поэтому такой загруженный, да? И не очень тебя от этого волнует медленный взлет ОТГ? — Вообще до лампочки. — Сколько раз Шепард отказывал? — Ровно столько, сколько я просил. Слушай, это все... — Сейчас уже меньше шансов на то, что Прайс жив. Как бы ни было тяжело мне это произносить вслух... Ну-у-у... Может первое время он был пленным, его запросто могли оставить для пыток, потому что он много знает, но сейчас... Слишком много времени утекло. Хотя, надежда есть конечно, прости. — Нет смысла от надежды, если ты не предпринимаешь никаких действий. Генерал и не думает об этом. Прайс пешка для него. - Джон произносил слова, словно выплевывая. Он знал, что это - правда. Так и никак иначе на самом деле обстоят дела, но ему от этого было не менее противно. Все же он не сидел в уютном кабинете, не раздавал приказов и не распоряжался чужими судьбами. Он видел пот, грязь, кровь, слезы, огонь и медные трубы, знал изнутри и прочувствовал на своей шкуре. А в случае с Прайсом дело обстояло куда сложнее, для МакТавиша уж точно; если бы не старый вояка, эта покрытая бесчисленным множеством шрамов от бесчисленного множества стычек, боевая машина с пронзительными голубыми глазами прирожденного стрелка на, словно высеченном из грубой, жесткой, с величайшим трудом поддающейся обработке древесины, лице и невероятно притягательным, пусть и скверным, характером, образованным аурой древних английских аристократов, то он, Джон МакТавиш, не был бы тем, кем являлся на данный момент. Джейн не знала, что сказать. Ей хотелось поддержать капитана, но сейчас он был похож на человека, сплошь покрытого язвами - коснись слегка, и причинишь боль. А может ей только казалось. — Когда я первый раз пошел на задание с Прайсом, то чуть не вывалился из вертолета, а он поймал меня. И вот сегодня я видел сон, в котором падал в пропасть, пытался ухватиться и ждал помощи от него, а его все не было... — Ты упал? - Джейн снова перебила. Это ужасно бесило бы капитана, если бы каждым своим вопросом она бы не попадала в десяточку. — Нет, сон закончился раньше. — Значит, есть еще возможность исправить все. — Джон вдруг почувствовал, как ладонь Мэри легла на его руку. Он растерялся. Вроде это было и не кстати, а вроде от такого простого движения, от обычного тепла тела другого человека, становилось легче - ощущалась какая-то поддержка. В моменты, подобные этому, одно простое движение могло заменить собой сотни тысяч слов ободрения. Джейн тоже было страшно, она не помнила, как осмелилась так вот в наглую взять капитана за руку, но сам момент был очень приятен и пробуждал давно забытое ощущение: сердце колотилось так сильно, что становилось дурно, сложнее стало дышать, покраснели щеки. И вдруг она вспомнила! Также, не убирая руку, она спросила шепотом: — Ты не рассказывал Шепарду о бреде Рохаса? — Что? — МакТавиш нахмурился, его затуманенный долгими воспоминаниями взгляд стал приобретать осмысленность. — Ну давай, вспоминай. Предатель, орел там какой-то или что-то вроде. Ты ему рассказал? — А, ну. - Джон вспомнил. — Сказал. — И что он? - Оживилась Джейн. - Что сказал? — Что сам подбирает команду, и что быть никаких предателей не может. — Кто бы сомневался, - фыркнула девушка. Ситуация ей нравилась все меньше и меньше, но она готова была поспорить на свою давно потерянную девственность, что не знает в чем причина. Эта причина была сродни зудящему ощущению глубоко на подкорке сознания, словно назойливый комар долгой летней и без того душной ночью не дающий выспаться: ты хочешь избавиться от него, но не можешь найти. Тогда ты накрываешься с головой, но не можешь выдержать духоты, а когда откидываешь одеяло, то мелкий зловредный кровосос снова возвращается пищать у самого уха. Шах и мат, патовая ситуация. — А тебе вообще ничего не показалось странным? — На что ты намекаешь? - Шотландец повернул к ней свое суровое лицо. Ясные глаза цвета топаза сузились в щелочки, в лунном свете слегка поблескивали. — На то самое. Я не могу перестать ненавидеть Шепарда, если честно. Он же подонок конченный. Но если бы только это, может я бы и не обращала внимания. И все же каждый раз, когда его вижу, не могу отделаться от ощущения, что в нем сидит какая-то гнильца. Нутром ощущаю подвох, может, там где его нет, но не могу ничего с собой поделать. — Выбрось из головы и больше даже не разговаривай об этом. Шепард говнюк, конечно. Но он свой говнюк. Джейн поморщилась, но руки, вопреки проскользнувшему было переживанию МакТавиша, не убрала. Они долго сидели молча, а потом глаза стали слипаться, и Джейн почувствовала, что улетает куда-то в горы Швейцарии.