Мой нежный хён

      За все время Чимину удалось хорошо изучить своего хёна. Хорошо настолько, что от предпочтений в еде и аж до родинки на мизинчике левой ноги. Он узнал, что хён хоть и не учился в университете, но всё равно безостановочно самообучался, постоянно забираясь в дебри какой-нибудь по-ублюдски тяжёлой темы для самого Чимина. Он точно знал, что сам бы ни за что подобным не заинтересовался и точно бы не стал в этом разбираться досконально, а вот Юнги-хён… Этот мужчина любил докапываться до всего, за что Пак за глаза звал его грёбаной ходячей энциклопедией.       Ещё Чимин узнал, что у Юнги был фетиш на его щёчки и пухлые пальчики, на мягкие розовые губы и крошечные мизинчики. Что Мин едва ли не лопался от умиления, когда касался поцелуями всех этих мест. И это знание, если честно, каждый раз в щепки его самого. Всё то, что он считал недостатком, всё то, что пытался каждый раз скрыть, так сильно любил его самый близкий и родной человек. Что губы, которые для него самого некрасиво топорщились на манер утиного клюва, для Юнги были слаще зефира. Что короткие и пухлые пальцы, которые сам Пак систематично прятал в длинных рукавах, вызывали тихое обожание в груди Мина, когда он перебирал их своими пальцами, когда крепко сжимал в ладони или мягко целовал. Что щёки, которые ужасно деформировались, когда Чимин улыбался, из-за чего постоянно приходилось закрывать лицо во время смеха ладонью, Юнги будет счастливо целовать и нежно ласкать большими пальцами рук. Чимин всё ещё жутко смущался, когда Юнги насильно вытаскивал его пальчики из-под рукава, но всё равно внутри был ужасно доволен тем, что кто-то так сильно его любил.       Также Чимин узнал, что Юнги писал музыку. Он, конечно, и раньше слышал об этом факте от Намджуна, но за работой застать парня всё никак не получалось. Но однажды Юнги сыграл несколько мелодий на пианино специально для Пака, и тот теперь хранит эти воспоминания в отдельном укромном уголочке своего сердца, потому что Мин жутко смущался, когда дело касалось его мыслей, реализованных в нотах или лирике. Поэтому Чимин старался не давить на него, никогда не подслушивал и не напрашивался в студию, хотя очень хотелось. Он был там несколько раз, но только по несколько минут, чтобы забрать старшего и пойти вместе домой.       А ещё Чимин узнал, что Юнги был действительно крышесносным любовником. Пак вообще до встречи с ним не был сексуальным маньяком. Он вполне мог жить с сексом раз-два в месяц, а то и реже. Это бы не убило его и не сделало бы недееспособным, но со старшим… держать себя в штанах становилось тяжело каждый грёбаный раз. Юнги по-настоящему умел заниматься любовью так, чтобы одновременно и утолить жажду младшего, но и закинуть удочку на их будущий раз.       Так было и сейчас. Вчера у них был безумно нежный и медленный секс, из-за которого Пака весь день после вело и размазывало по каждой ближайшей стене. Юнги мучил его вчера, не давал кончить слишком долго. Но это было одним из его любимых извращений — не давать младшему то, чего он так сильно просил, пока тот не начнёт хныкать и умолять. И Чимин мог бы привыкнуть к этому, вот только… У него опять встал от воспоминаний о том, как сладко выцеловывал его плечи вчера хён, как медленно он двигался в нём, как было жарко и от температуры за окном, и от двух соприкасающихся друг с другом тел.       Пак со всхлипом повалился на кровать, пряча лицо в ладонях. Живот тянуло нестерпимо, ноги сами собой поджимались, а тело скручивалось, чтобы хотя бы немного избавиться от назойливого возбуждения, волнами окатывающего его изо дня в день. Грёбаный хён!       Чимин тихо лежал ещё какое-то время, но сдерживаться не получалось. Он проскользнул пальчиками к ширинке, расстёгивая ту и цепляя ногтями плоть прямо так, через щель ширинки и ткань боксеров. Стало хуже, потому что член ощутимо твердел. Чимин одёрнул руки, понимая, что фантазии о его хёне заслужили больше, чем просто быструю дрочку насухую.       Он соскочил с кровати и вытащил из шкафа коробку, в которой они хранили свои игрушки, и стал перебирать, ища что-нибудь подходящее.       Кстати, да. Вот, что ещё Чимин узнал о Юнги-хёне: он любил эксперименты. Не любил всякие жуткие крайности, не любил кровь и всяческое искусственное причинение боли, но вот арсенал игрушек у него был велик. Чимин, вообще не привыкший к подобному, был, мягко говоря, поражён, когда Юнги вытащил всё это добро в свет. Мин не постеснялся признаться, что иногда на него накатывает дикое желание оказаться снизу и с чем-нибудь неконкретным в заднице. Что они реализовывали время от времени, но по большему счёту именно с членом Пака.       Чимин нашёл на дне небольшую металлическую пробку с розовым кристаллом на ручке. Фантазия тут же подкинула ему идею, за реализацию которой он вполне мог получить по шее, но уж слишком сильно хотелось. Прихватив с собой помимо пробки ещё и любимый юнгиев фаллос, завалился на кровать, стаскивая с себя джинсы.       Пак улёгся поудобнее лицом в подушку и, выдавив смазку сразу на резину, стал медленно вводить в себя. Было больно, даже несмотря на то, что секс у него был вчера. Эта игрушка была для него очевидно большой, и он никогда ещё не принимал ничего такого в себя. Поэтому сейчас, сжав губы и тяжело пыхтя, он напряжённо давил на основание фаллоса, вводя тот в себя поступательными движениями. Пришлось шире расставить ноги и расслабить мышцы, чтобы стало хотя бы чуточку легче. Ладонь легла на напряжённый член, ненавязчиво поглаживая. В голове всплыл образ любимого, его осторожных и нежных касаний из раза в раз. Чимин чувствовал их фантомно, подавался им навстречу, совершенно забывая о фаллосе, вошедшем уже на половину. Он стал сам двигать бёдрами назад, иногда сжимая инородное тело внутри, и жмуриться, тихо скуля от ощущения наполненности.       Его хён был самым замечательным, это Чимин узнал почти что сразу, да буквально в первую их встречу, но убеждался в этом знании он и по сей день. И сейчас самоудовлетворялся засчёт его светлого образа совершенно бесстыже. Он теперь мог принимать полностью фаллоимитатор, поэтому ускорением темпа он не делал себе больно, лишь повышал градус возбуждения. Он не знал, как удовлетворить себя подобным способом, он мог лишь на самом деле довести себя до точки, когда потечёт и не сможет встать с кровати без пары быстрых движений по красному от напряжения члену. Он знал, что только Юнги способен довести его до оргазма, лишь правильно вбиваясь в задницу. Сам он просто не умел этого делать. Но и сейчас это не было его целью.       Чимин вынул фаллос, чувствуя, как холодный воздух заполняет его вместо уже такой привычной резины, и от этого стало некомфортно. Пак поспешил открыть дрожащими руками смазку и залить в себя полтюбика. Прямо так, сразу в зудящую дырочку, чтобы после закрыть всё это дело холодной пробкой. Пак устало упал набок, чувствуя, как внутри обволакивает стенки постепенно согревающаяся жидкость. Чувствовал давящий изнутри воздух. Было больно и совсем некомфортно. Поэтому Пак с трудом поднялся на трясущихся руках и, натянув на себя джинсы и длинный свитер, вылетел из квартиры, попутно вызывая такси. Длинная кофта скрывала твёрдый стояк и, возможно, мокрое пятно между ног. Ведь он даже не потрудился вытереться после всего содеянного. Лишь грохнулся на заднее сиденье автомобиля и назвал адрес звукозаписывающей студии.       — Чимин? — Юнги удивлённо обернулся, когда Намджун окликнул его. В дверях его кабинета стоял широко улыбающийся Джун, который также крепко обнимал за плечи краснющего Пака. Мин чуть нахмурился. Состояние Чимина показалось ему тревожным, и лишь то, как Чимин старательно оттягивал край свитера вниз, чтобы прикрыть собственное смущение, выдало его. В старшем проснулось какое-то смутное собственническое чувство. Вроде того, почему его возбужденного парня держит посторонний мужчина? И плевать, что это его лучший друг.       Мин резко встал с места, и, вытолкнув с рыком Намджуна, втянул в кабинет Пака, закрывая за ним дверь на замок. Ким не успел ничего сказать, лишь удивлённо окнул.       — Прости меня, — тихо пролепетал Чимин. Он стоял посреди кабинета и не мог найти себе тут места. Оглядывался диким зверьком, чувствовал себя не в своей тарелке.       — Что такое, маленький? — Юнги взял его за ладошки, спрятанные в рукавах, мягко поглаживая кожу.       — Я знаю, как тебе не нравится, когда посторонние вваливаются в твою студию и мешают. Я… — он качает головой и прячет взгляд. — Мне стоит уйти, — отчего-то теперь его идея не казалась такой уж сногсшибательной и потрясающей. Хён не ждал его, наверняка был занят и совершенно не планировал нянчиться со всякими недотраханными мальчиками.       — Эй-эй, какой это ты посторонний? — Юнги поднял его лицо за подбородок и заглянул в глаза. — Самый родной, — мягко поцеловал губы, приобнимая за талию. Чимин забвенно выдохнул носом и прикрыл глаза, с наслаждением замечая, что хён совсем не был против его присутствия. Но весь настрой тут же изменился, когда Пак вспомнил, как у него всё болит внутри, как напряжён его член и каким вялым он чувствует себя без разрядки. Он притянул старшего за шею ближе и прижался пахом к его. Юнги удивлённо распахнул глаза, сбиваясь. — А что это тут у нас такое? Это ты так рад меня видеть? — Он обнял парня и притёрся сам ближе, облизываясь с лёгкой ухмылкой.       — Хё-ён, — протянул Чимин, жмурясь. Повис безбожно на шее, совсем ноги не держали. Юнги охнул и поддержал его, а после мягко направил к дивану. Он попытался усадить младшего, но тот лишь застонал, выкручиваясь из его рук. — Больно, хён, больно очень, — он ойкал и не мог открыть глаза. Всё льнул к Юнги, целовал шею и загнанно дышал туда же.       — Что мне сделать, Чимин-а? — впервые впал в неведение Юнги. Чимин вёл себя странно, и Мин впервые не знал, почему. Он старался лишний раз не трогать его, только крепко держал за талию, не давая упасть.       — Оттрахай меня… пожалуйста, — неуверенно добавил Пак, а после оторвался от старшего. Он лёг грудью на спинку дивана и выпятил задницу, делая словесный призыв к действию ещё более очевидным. Юнги издал короткий удивлённый звук. Чимин призывно вилял бёдрами, практически свешиваясь головой вниз со спинки дивана.       — Да что с тобой? Ты выпил чего-то? Афродизиак? — он наклонился к парню, оглаживая того по спине. Тот задрожал ощутимо, заскулил.       — Ты — мой афродизиак, хён, — ответил загнанно. — Я просто вспомнил вчерашний вечер и не смог сдержаться. Пожалуйста, хён, пожалуйста, хён, пожалуйста, — захлёбывался Пак, ёрзая. Юнги понятливо, наконец, оставил короткий поцелуй на оголённой пояснице.       — Мой малыш совсем не может держать себя в руках, да? — Юнги просунул руки под тело парня, расстегнул ширинку и спустил джинсы того вниз. Перед ним тут же предстали чудесные ягодицы, под которыми мышцы перекатывались от напряжения. Чимин тяжелее задышал, шире расставил ноги, толкаясь назад.       — Пожалуйста-а, хён! Хён, пожалуйста, — хныкал непрерывно он, понимая, что держаться сил уже не было. Что при правильном течении событий, он кончит спустя три толчка. Юнги любовно огладил ягодицы, разводя их в стороны.       — А что тут у нас такое красивое? — он коснулся пальцами круглого розового кристаллика, чуть надавливая и заставляя Пака изогнуться даже от такого малейшего движения. — И ты снова растянул себя перед встречей со мной, — шептал тихо Юнги, наклонившись к ушку. Чимин дрожал и дышал загнанно. Вдавливал ногти в кожаную обивку дивана и понимал, что погибает. — Это запрещено, детка, ты же знаешь. Ты будешь наказан за это, — укусил легко за мочку, а Чимин замычал, сводя брови. — Ну давай, посмотрим на твои труды, — Юнги снова оказался сзади и уже обхватил пальцами кристаллик, мягко дёргая на себя. Чимин запищал, зажимаясь. Но Юнги одну ладонь положил на ягодицу, оттянув кожу, и всё же со слишком громким для этой давящей тишины звуком достал пробку. Та чпокнула до отвратительного пошло и всё это время давящий воздух вышел наружу. Пак стыдливо поджал пальцы ног и всхлипнул. Через секунду из ануса по бедру потекла белая струйка. Юнги словил её языком, довёл до верха и вернул на место. — Чтобы больше ни капли не вытекло. Понял меня? Держи всю смазку в себе для меня, — Юнги надавил на поясницу и заставил поднять голову. Он прижал Чимина спиной к своей груди и надавил на живот специально. Чимин хрипел и жмурился. Удерживать всё внутри, когда нет никакой преграды, было слишком трудно. — Чем это ты себя так растянул? Ты очень широкий, малыш, — тихо рычал на самое ухо Юнги. Он жался своим возбуждением между ягодиц младшего, давил ладонью на низ живота и совершенно игнорировал пульсирующий член Пака.       — Твоим… Ах, хён, — почти плакал Чимин. Все его бёдра были до страшного напряжены, чтобы не дать ни капле стечь по бедру, но при этом он старался тереться задницей о старшего, побуждая того к действию. Он не знал, что его выходка так разозлила старшего. Тот совсем не спешил приносить ему облегчение.       — Моим чем? — Юнги лизал медленно шею и кусал плечо, сжимал одной рукой талию, а второй ненароком касался члена так, что тот отрывался от живота Пака и снова ударялся о кожу. Смущающе. И Чимин вздрогнул, скатываясь вниз.       — Твоим чёрным вибратором, — прохныкал Чимин, чувствуя, какое большое количество слюны скопилось во рту. Говорить было тяжело.       — Ох малыш, он же такой большой, — внезапно нежно обнял его Мин за талию, скрещивая ладони на животе. — Ты так сильно хотел меня? Тебе стоило подождать меня, и мы бы вместе опробовали его на тебе. Как же ты сам? — Мин медленно целовал шею, кусал ключицу, едва дотянувшись до неё.       — Юнги, господи, я прошу тебя, — умолял Чимин. Он был весь мокрый от пота, ему тяжело давались любые мыслительные процессы. — Ты так много пиздишь, — не удержался Чимин и ругнулся. Сжиматься становилось всё тяжелее. Мин тихо засмеялся и опустил Чимина на спинку дивана обратно. Пак услышал, как тот неспешно расстегнул пуговицу и молнию на своих джинсах и как приспустил те. Пак готово раскрывался перед ним и ждал. Юнги без лишних слов смазал головку слюной и примерился. Он положил ладонь на поясницу и, надавив большим пальцем, оттянул кожу вверх, заставляя колечко мышц чуть разжаться. Чимин хныкал, а Юнги видел чётко белую жидкость и то, как она скопилась в складочках ануса, чуть пульсируя.       — Мой хороший, что же ты со мной делаешь, — Пак тихо выдохнул от этих слов. Юнги приставил головку ко входу и надавил. Чимин зашипел сквозь зубы. Слишком больно. Хотя так быть не должно. — Детка, расслабься, — он гладил его ягодицы.       — Не могу. Тогда всё вытечет, — пожаловался он, зажимаясь лишь сильнее. Юнги вздохнул.       — Тогда мне придётся поставить тебя в неудобную позу.       — Что угодно, хён, только вытрахай уже из меня душу.       Юнги потянул парня на себя, опустил на диван вниз лицом и поднял его таз выше. Чимин начал вырываться, так как почувствовал, как смазка потекла глубже. Испугался и задёргался. Юнги держал крепко, и, встав одной ногой в пол, вошёл быстро и без предупреждения. Всего несколько таких движений, чётко выверенных, попадающих точно по нужной точке, и Чимин задрожал. Его, наконец, постепенно окатывало липким наслаждением, и слёзы потекли из глаз. Он всхлипнул и чуть приподнялся на локтях. Юнги жёстко вбивался внутрь. И это становилось невыносимым. Чимин жмурился, отдавая все силы на то, чтобы просто не свалиться и не свернуть себе шею. Но Юнги так старательно и так точно попадал по нужной точке всё это время, что Пак понял — он больше ни минуты не выдержит.       Он густо кончил, кричал даже, поздно затыкая себя своей же ладонью. Плакал задыхался от быстрых непрекращающихся толчков. Юнги не думал останавливаться, вбиваясь в том же ритме. Высокая чувствительность становилась болезненной, и Пака выворачивало от ощущений. Хотелось больше, но при этом хотелось соскочить с члена. Хотелось уйти от ужасного зуда, но Мин крепко держал за ягодицы, не давая даже дёрнуться в сторону.       — Юнги, пожалуйста! Что ты делаешь? Ах! — его выгнуло, когда Мин снова сильно и точно попал по простате. Чимин распластался на узком диване, зарываясь лицом в угол между сиденьем и подлокотником. А Юнги резко подбросил его бёдра выше, продолжая держать жутко быстрый ритм. — Блять, Юнги! — крикнул Чимин, дёргаясь в очередной раз и хватаясь пальцами за ладонь Мина на его ягодице.       — Больно? — вдруг остановился Мин, тяжело дыша. Чимин был готов поклясться, что слышал бешеный стук его сердца. Но он даже в такой момент смог остановиться и уточнить, больно ли его мальчику.       — Нет! — Чимин извивался, но наслаждался секундами, когда в его задницу ничто не долбилось. Тело просило о пощаде. — Нет, но да. Не в том смысле, в каком ты подумал, — Чимин чертыхнулся, потому что не мог собрать мозги в кучку. — Дай мне секунду передохнуть, — он тяжело дышал, Мин видел это по его вздымающейся спине. Он не понял, что имел в виду парень. Что значит «нет, но да»?       Однако Юнги поднял его, и, не вытаскивая члена, снова облокотил парня о спинку дивана. Тот расслабленно растёкся по ней и снова вскрикнул, когда Юнги сделал пару резких движений на пробу.       — Чёрт возьми, ты такой растраханный, малыш, — уткнулся носом ему в шею и мягко лизал, покусывая краснеющую кожу. Юнги чувствовал, как стеночки вокруг его плоти пульсировали, и от практически вертикального положения смазка текла вниз и обтекала его собственный член, стремясь наружу. Мин возобновил толчки, держа теперь младшего за талию и вгоняя член по основание так, чтобы не дать смазке вытечь. Но у мошонки всё же скопилась густая белая жидкость, и Юнги не мог не облизнуться, смотря на это.       — Хён, я снова… — тихо сказал Чимин, а потом гортанно застонал, когда Юнги ускорился. Мин понял, что он имеет в виду, и от этого собственное эго радовалось. Он смог снова возбудить Чимина после такого долгого и мучительного процесса, причём даже не прикасаясь к нему, не считая грубоватых толчков.       — Мой маленький, я так люблю тебя, — Юнги обнял его сзади, продолжая толчки и обхватывая на этот раз член Пака. Тот застонал в ответ, толкаясь в ласкающую его ладонь в ритм толчкам. Мин уже сам тяжело дышал, грудь рвало от ощущений и усталости. Чимин с закрытыми глазами пыхтел, чувствуя, как всё-таки из его задницы жутко текло, как внутри всё булькало и хлюпало. Переборщил ли он? Возможно. Однако мышцы специально расслабил и почувствовал, как горячая смазка медленно потекла по бёдрам вниз и постепенно скопилась под коленями. — Так горячо течёшь для хёна, сладкий, — Мин сбился на последнем слове, и, толкнувшись ещё несколько раз, до упора вошёл внутрь, и, вдавливая член до боли внутрь, кончал долго. Чимин стонал от ощущения горячих выстрелов внутри.       — Да, хён, да! — Чимин задвигался быстрее в горячую и мокрую ладонь и вскоре тоже кончил, когда пальцы сжались туже. — Твою же… — Пак упал лицом в обивку дивана, и, спрятав лицо в сгибе локтя, тихо заплакал от чувств. Юнги мягко целовал его щёки, спускаясь ниже. Гладил бёдра руками, а потом попросил:        — Я вылижу тебя?       Чимин тут же вспыхнул, подскакивая.       — Нет, нет! — он отодвинул парня от себя за плечи, но с ужасом понял, что течёт прямо на хёнов диван. — Я-я-а не промывался.       — Всё в порядке, Чимин-и, — ласково гладит по щеке пальцем Юнги, а второй ладонью массирует бедро. — Ты вчера хорошо подготовился, помнишь? — нежно ткнулся носом в скулу, поцеловал, а потом спустился ниже, чуть прикусывая челюсть.       — Хён, там же смазка. Химия. Вредно для здоровья, — всё отнекивался Пак, держа потные ладошки на плечах старшего.       — Смазки давно уже не опасны. Тем более в небольшом количестве. Ты всё равно большую часть расплескал, — Юнги отстранился и почему-то вдруг улёгся на спину в противоположной стороне дивана. — Чимин-а, сядешь мне на лицо, пожалуйста? — попросил старший, поглаживая коленку парня. Пак зарделся, всхлипнул. Такого они ещё точно не практиковали.       — Ни за что, хён, — протянул он, сводя ноги вместе и перекатываясь на бок. — Меня ноги не держат, я же придавлю тебя. Лучше… вылижи так, — Юнги довольно хмыкнул. Он с готовностью вернулся на своё место, и, огладив ягодицы, один раз легко шлёпнул. Чимин пискнул, прижимая ладони к груди. Мин некоторое время подумал, а потом пристроился за спиной младшего, обхватил его талию своими руками, а головой оказался у самого заветного местечка. Гладил бёдра, размазывая смазку и после отправляя ту в рот. Затем широко лизнул ягодицу у самого ануса, отчего колечко мышц сжалось, выпуская ещё одну тонкую струю смазки. Юнги тут же слизал её, а затем поцелуем прижался к самому центру. Осторожно коснулся кончиком языка, проталкивая внутрь. Чимин охнул, цепляясь за обивку дивана и жмурясь. Его хён такой бесстыжий.       Юнги облизывал все блестящие от лубриканта участки кожи, кусал ягодицы, оставляя розовеющие следы, а после всё же поставил Пака на колени, пристраиваясь лицом снизу. Остатки смазки вперемешку с собственной спермой от лёгких ласкающих манипуляций оказывались на языке Мина, и тот с удовольствием глотал. Чимину только оставалось держать собственный член, чтобы тот по-дурацки не бил хёна по лицу, и крепко-крепко жмуриться, чтобы не видеть всего происходящего. От этого его колотило, и нежность внутри перекатывалась в живот. Опять. Он не выдержит ещё один заход. Не сегодня. Он дал об этом знать увлёкшемуся Мину, который от наслаждения прикрыл глаза и толкался языком внутрь, иногда отвлекаясь и целуя мошонку вместе с пальцами младшего.       — Юнги, — позвал тихонечко, и тот посмотрел на него замылено.       — Такой вкусный. Мой хороший, — он держал его крепко за бёдра, но Чимин всё равно слез и устало бухнулся рядом. Юнги понял всё. Гладил по волосам и целовал лоб. Чимин чувствовал, как от него пахнет им самим. Смутился чуть, но потянулся за поцелуем. И Юнги ответил лениво, но так нежно, что от этого в груди всё затрещало по швам.       — Я люблю тебя, Юнги-я, — шепнул в самые губы Пак, а после притёрся носом к его розоватой щеке. — И я знаю, что никто не любит меня так, как это делаешь ты. — Юнги тихо ухмыльнулся, и немного обессиленно обнял его обеими руками, прижимая к груди.       — Мой.       — Твой.       — Нам надо домой. Я устал, как собака.       — Хён, я никуда не пойду, пока не подмоюсь, — запищал смущённо Чимин, прижимаясь ближе. Оголённая кожа вдруг стала покрываться мурашками.       — Туалет слева от выхода.       — Я никуда не пойду, пока где-то там Намджун-хён, — Юнги засмеялся, целуя любимую макушку. — Что ты смеёшься? Он по-любому нас слышал. Я ни за что теперь не покажусь ему на глаза.       — Чимин-а, Джун ушёл минут пятнадцать назад.       — Чт… откуда ты знаешь? — Чимин оторвался от его груди, смотря прямо в глаза удивлённо.       — Слышал хлопок двери, — Пак обречённо застонал, понимая, что их действительно было очень слышно.       — Идём, провожу тебя до туалета, — Юнги прервал объятия, и, встав на ноги, протянул руку Паку. — Там кстати душевая кабинка есть. Немного побитая временем, но исправно работающая. Горячая вода там, где показана холодная, — Чимин устало поднялся, всё ещё чувствуя жуткую сырость между ног. Юнги крепко держал его за талию. — И Чимин-а, — поймал взгляд того, — я так сильно люблю тебя, маленький. — Пак смущённо улыбнулся, чуть толкая его в плечо. — Но больше никогда не растягивай себя передо мной. Ты услышал меня? — Чимин хихикнул и кивнул, ловя любимые губы в поцелуй.