Интерлюдия: мажорный аккорд

      — Моя маленькая, непослушная, злая бестия! — мужчина уткнулся носом в волосы шатенки, стал вдыхать их аромат, наслаждаться теплом ее тела. — Конечно, с сестрой ты слишком жестоко...       Люди лежали на постели в обнимку, стараясь пропитаться теплом друг друга, почувствовать то, как сильно скучали. После такой злости на сестру дева выглядела, будто бежала марафон — волосы спутаны, а щеки розоватые.       — Я бы ее убила, если бы ты не остановил меня, — голубоглазая чмокнула мужчину в нос, прямо в горбинку. Как тогда — три года назад.       — Чего ж ты так взбесилась? Это всего лишь платье. Конечно, я тоже сделал вид, что негодую, но я же не всерьез.       — Это платье очень дорогое. И в цене, и в значении, — Эсма вздохнула и положила голову на подушку.       — Даже так? — кареглазый улыбнулся.       — Его подарил мне ты. Оно мне очень дорого, — немка закрыла глаза.       — Как и ты мне, — итальянец поставил локти по обе стороны головы бывшей пианистки и стал расцеловывать ее лицо: нос, щеки, скулы, брови, подбородок, лоб.. Все..       В комнате послышался слегка смущенный, но счастливый женский смех. Только сейчас она поняла, насколько сильно скучала по ласке, которую даровал ей мужчина. Ей хотелось закрыться с ним, не покидать помещение вечность, лишь бы чувствовать его любовь постоянно.       Мужчина тоже начал смеяться. Почувствовав на собственных плечах ладони шатенки, он припал к ее губам. Язык скользнул меж губ, стал мягко играться с женским. Нежность, ласка, внимание, забота, любовь... и никакой страсти.

***

      — Можно?.. — длинноволосый парень аккуратно постучался. Немка оторвала взгляд от ноутбука и направила его на барабанщика.       — Милашка-Итан! Заходи, конечно! — шатенка улыбнулась и отодвинула стул, поднялась. Обняв друга, она провела его к постели.       — Я хотел... Ну.. — мужчина замялся.       — Ну же, давай. Я не буду осуждать тебя за что-то, — голубоглазая погладила кареглазого по плечу и села рядом с ним.       — М-м... Какие цветы нравятся Хильдегарде?.. — Торкио выдохнул и посмотрел Эсме в глаза. Дева стала улыбаться.       — Вообще, ей нравятся все цветы, но если подаришь ей пионы, то она точно растает, — Цингер поправила прядку, выбившуюся из общей массы волос на голове мужчины.       — Правда?.. Огромное спасибо.. — ударник обнял деву и чмокнул куда-то в плечо. — А тебе какие нравятся?       — Ну... Да не знаю даже, мне никогда цветов не дарили... Нет, вру. Дамиано дарил ромашки. А так я не знаю, какие люблю, — шатенка отвела задумчивый взгляд.       — Ох.. Как у Вас все тяжело, сеньорита, — Итан усмехнулся и поднялся. — Пойдешь в бассейн? Все давным-давно там, одна ты работаешь.       Голубоглазая взглянула на мужчину.       — Ладно, твоя взяла, — Эсма поднялась и подошла к шкафу. — Иди, я скоро догоню, только переоденусь.       Кареглазый вышел, улыбаясь, а шатенка достала купальник.

***

      Улица встретила жарой, всплесками воды и радостным смехом Виктории. Она вновь была в воде без верха от купальника, только в трусиках, но это ей совершенно не мешало.       Голубоглазая прошла к лежакам, села на один из них. Увидев вдалеке свою сестру, которая сидела на плечах у Томаса, дева улыбнулась. Цингер-младшая выглядела необычайно радостной, счастливой. Они боролись на надувных мечах с Итаном, который сидел на плечах Дамиано. Люди были увлечены.       Эсма легла и поправила небольшой зонтик, чтобы солнце не слепило глаза. Где-то в колонке играл Mahmood — «Klan», поэтому настроение поднялось еще больше.       — Эй, Эсми! Иди к нам! — прокричал Томас, увидев девушку.       — Она не любит, когда ее так называют! — сквозь музыку крикнул Давид. Шатенка начала улыбаться.       «Чертов защитник», — подумала девушка и закрыла глаза, унеслась в летнее, хорошее настроение.       Но отдохнуть, как обычно, никто не дал. Совсем скоро над немкой застыла тень. Эта тень улыбалась, рассматривала девушку.       — Ты заколебал, таинственный незнакомец, блин, — шатенка отодвинула ноги, чтобы Дамиано сел к ней на лежак.       — Как ты поняла, что это я? — мужчина сел и положил ладонь на женскую ногу.       — Итан бы сказал, что это он, еще за несколько метров. Вик подошла бы слишком заметно. У Томаса развязная походочка. Хил прибежала бы и сразу начала бы тараторить, насколько здесь все круто. И только ты подходишь и рассматриваешь меня до тех пор, пока не надоест, — дева подняла очи.       — А мне и не надоест, — Дамиано ухмыльнулся и лег подбородком на живот девушки, свесил руки к полу.       Зрительный контакт, которым наслаждались люди. Этого контакта хватало, слова были лишними.       — Мне так хорошо с тобой, — но все же Дамиано прервал тишину. Только их тишину.       — Как и мне с тобой, — Эсма погладила итальянца по щеке.       Люди начали улыбаться, глядя друг другу в глаза. Вскоре мужчина спустился с лежака, встал на колени перед девушкой и вновь положил голову на ее живот.       Хильдегарда смотрела на людей из бассейна, улыбаясь. Она никогда не видела сестру настолько счастливой.       Итан волшебным образом пропал. Видимо, в направлении, о котором было известно лишь Эсме. Виктория вышла к столику, чтобы попить и немного отдохнуть. Томас тоже вылез из бассейна и стал переписываться в телефоне. С той девушкой, которая ему нравилась?       — Я так сладкого хочу... — внезапно произнесла Цингер, глядя куда-то в воду.       — Из сладкого здесь только я, — многозначная ухмылка.       — Да не... На кухне есть какие-то пирожные или что-то вроде этого? Я и правда хочу сладкого.. — девушка запустила пальцы в волосы мужчины, стала массировать его голову.       — М-м... Там вроде оставались творожные сладкие десерты.. Их ест Итан. Я тоже как-то пробовал, вроде достаточно сладкие.       — Принеси, пожа-а-алуйста! — немка состроила щенячьи глазки и надула губки. Когда нужно было она могла стать самым милым существом на свете.       — Ну, как ж тебе тут откажешь... — Дамиано тихо рассмеялся, чмокнул бывшую пианистку куда-то в солнечное сплетение и поднялся, направился на кухню.       Пока мужчина искал десерты, шатенка успела поговорить с Викторией, чмокнуть Томаса в щечку и дать игривого подзатыльника сестре.       На самом деле, Эсма очень любила Хильду. Она заботилась о ней с раннего детства, пока еще сама была ребенком. Голубоглазая постоянно волновалась, когда русоволосая задерживалась на прогулках и вечеринках допоздна.       Даже если шатенка и кричала на сестру, говорила о том, как сильно ненавидит, то это совершенно не значило, что все сказанное — правда. Да, она часто злилась на Хильдегарду, кричала, оскорбляла, но все равно любила ее.       К счастью, в семье Цингер не было разделения на младшего и старшего ребенка. Думаю, Вы слышали про то, как родители говорят: «Вот наша Милли — настоящее солнышко, просто душка! Младшенькая, все умеет, просто идеал! А вот Ирма.. Ну, она старшая, там все по-другому». Этого у этих двух немок не было.       Хильда тоже любила свою старшую сестру, несмотря на ее психи и эмоциональную неуравновешенность. Зеленоглазая всегда прикрывала сестру, если это было нужно, помогала, если Эсма просила. У них были на редкость отличные сестринские отношения, если обе были в хорошем настроении.       Цингер-старшая была безумно счастлива, что ее сестра понравилась такому человеку, как Итан — он был заботливым, ласковым и нежным. Она верила, что люди все-таки смогут построить отношения и за Хильдой будет кому присматривать.       Где-то у ворот разнесся громкий звонок, оповещающий о гостях. Шатенка поднялась и направилась, чтобы посмотреть на человека и, в случае чего, запустить на территорию. Вик одобрительно кивнула и отвернулась к Томасу.       Немка, дойдя до ворот, приоткрыла дверь и посмотрела на гостя. Перед ней стояла девушка явно старше нее, взгляд был уверенным и самовлюбленным.       Брюнетка тут же попыталась зайти на территорию, но Эсма остановила ее, преградила путь.       — Извините, Вы кто? К кому Вы пришли? — голубоглазая не смогла держать дружелюбное выражение лица после попытки брюнетки зайти без спроса.       — Я? Я пришла к Дамиано Давиду, между прочим! — карие глаза оценивающе и брезгливо осмотрели шатенку.       — Так, хорошо, а почему Вы пришли к нему? Кем Вы ему приходитесь? — голубоглазой стало намного интереснее.       — Я его девушка!