валюта счастья

      когда кажется, что что-то идёт не так, значит, на самом деле что-то не так. Дима думает об этом минут пятнадцать, как проснулся без будильника в шесть утра. Серёжа, чуть не падая с дивана, на котором они спали, разве что слюну не пускает. Поз усмехается, тихо кувыркается на пол и замечает жёлтый стикер на столе. «соре, пацаны, дело срочное, прибегу когда смогу».       Антона в комнате нет, да и почерк Дима узнает из тысячи таких же размашистых. в этом весь Антон — размашистый, высокий в объятиях и добрый, что проявляется в мягких изгибах букв. Поз челюстью ведёт, на Матвиенко оборачивается и чешет бороду. зачем Антону потребовалось убежать так рано, или, быть точнее, поздно? рука, потянувшись к телефону на полу, останавливается, стоит двери тихо-тихо хлопнуть. Антон.       они познакомились ещё давно, Антон только девятый класс оканчивал, а Дима примерно третий курс медицинского. пересеклись в Воронеже, Шастун тогда сбежал с друзьями из своего родного села и чудом оказался в городе, а Дима приехал навестить родителей. лето на дворе было, Поз помнит отчётливо, а Антон, лопоухий паренёк с яркой улыбкой и синяками на ногах, гоготал с парнями и смотрел, как они на скейтах пытались кататься.       Поз и Шаст разговорились по чистой случайности: Дима не против поговорить с людьми из того же края, что и он, а Антон по натуре своей тянулся к разным людям. вот и Дима его привлёк. а ещё, узнав, что он на стоматолога обучается, расспросил вдоль и поперёк: что за профессия, в чём заключается, что преподают, сколько платят. Позову сначала показалось, что он на собеседовании, но Шастун быстро выкупил свой промах, извинился и мастерски замял тему. тогда телефоны были не очень развиты, поэтому первые года знакомств проходили в встречах именно на каникулах: когда Антон маниврировал от родителей и сбегал в Воронеж с разной компанией, а Дима календарно приезжал к родным.       окончив школу, Антон очень броско закинул удочку в Петербургский университет, а Дима, обучающийся в Питере, окончил бакалавр и думал над магистратурой. пересеклись так же случайно и сдружились тоже. и за время всей их дружбы Позов научился различать эмоции Антона и прекрасно знает, что у него проблемы хоть жопой жуй, улыбка часто автоматическая, но при нём — искренняя, и Шастун скидывает абсолютно все маски, стоит зайти к тем, кто его примет безоговорочно.       завидев Антона в дверях, Дима думает, что тот снова держит себя в руках после разговора с незнакомыми людьми, но стоит присмотреться и понимает: на Антоне нет лица. Шаст поднимает голову, замечает Позова с жёлтым стикером в руках и виновато улыбается.       — о, Поз, ты мало спал. стой, я тебя не разбудил? — спохватывается Антон, а под глазами мешки и странно сбиты движения. Дима смотрит впритык и не может понять: что не так?       — Шаст, — Позов склоняет голову набок, вглядывается в потемневшие родные глаза и спрашивает напрямую: — чё случилось?       Антон теряется. он прокручивает браслеты, отводит взгляд и застывает на пороге, будто бы его спалили за приходом домой после полуночи или курением сигарет.       — проходи, Шаст, только Серёгу не разбуди, — Дима удаляется в сторону кухни. Антон, медля, проходит за ним. — ну рассказывай, сын блудный, чё случилось, куда уходил, почему выглядишь так, будто смерть увидел?       — я так не выгляжу, — бурчит Антон, отстранённо наблюдая, как электронный чайник и чашки мастерски орудуются в руках Димы.       — ага, а я выгляжу как Роналду, — на стол приземляются две кружки чая.       Антон усмехается. кажется, Дима подобрал слишком лёгкое описание его внешнего вида, возможно, сейчас он выглядит ещё куда хуже и заторможеннее. щёки всё ещё горят, но не красным, а изнутри и жаром.       судя по времени, он отсутствовал часа два, но ещё минут двадцать потратил на приход в себя на пути от квартиры Попова до Позова. он проводит ладонью по лицу. Арсений, усевшись на нём буквально, своими речами добился скомканного «хорошо» и, игнорируя сбитое чужое дыхание, уткнулся Шастуну в шею лицом. руки заскользили вниз, обвивая плечи и останавливаясь где-то на груди.       Антона касались не раз, в принципе жить, не получая касаний, достаточно трудно: рукопожатия, объятия, дружеские поцелуи, даже на вписках набирались смелости садиться на него. то есть, ничто не было в новинку, удивляться нечему, но Арсений не касался, а цеплялся. от этого места соприкосновений горят, а ладони до сих пор фантомно жжёт.       Арсений заснул прямо в таком положении, спустив руки Антону на плечи, и тихо дышал. Шастун нервно выравнивал дыхания и для успокоения наблюдал за медленно поднимающимся солнцем, отлично видимом из окна. Попов цеплялся, ухватывался, как в бреду шептал его имя. Попов нуждался в нём. Шастун трёт переносицу.       — Шаст, — Антон поднимает голову. — всё плохо?       — пиздец как, — честно выдыхает.       — братва, вы охуели? — крыхтит поднявшийся Матвиеныч, кажется, всё-таки упав с дивана. — чё за посиделки за чашечкой чая?       — ты ценитель чая? — переводит Дима тему, но обеспокоенность всё ещё читается в его глазах.       — я ценитель сна, а вы... а чё вы делаете? — Серёжа, кажется, только сейчас смог включить мозг. Антон давит смешок, поджав губы и растянув их в улыбке.       — планируем уехать в Китай, ты с нами?       — чё?       они подружились с Серёжей через отца Димы. он решил отремонтировать свою любимую машину родом из семидесятых, вот и поручил своему сыну найти «гида-хуида, который разбирается». на тот момент Поз зависал в Москве на курсах, вот и поискал московский автосервис. вышел на Серёжу, стёбом дошли до обычной переписки, выпили, и Поз решил познакомить его с Шастуном, мол, второкурсник, не белмес, но охуенный парень. Шастун, кстати, заебал Серёжу на первой встрече распросами про работу мастера-приёмщика в автосервисе. Поз до сих пор ржёт, вспоминая лицо «я тебе сейчас двигатель передач в очко засуну» Серёжи и растерянное «ъуь» Шаста.       это было года два назад, и хоть Серёжа зачастую на расстоянии из-за разных городов, он тоже не пальцем сделанный и отмечает давящую атмосферу. сверлит двоих взглядом, постукивает носком и интересуется:       — чё снова учудили?       — а чё мы? вон, у Шаста проблемосы, — невозмутимо признаётся Дима, отрезая возможные пути отхода от разговора. любовь любовью, но Антон любит соскакивать с темы, когда она касается него и его моральной составляющей.       — ты охуел? — чуть не давится чаем Антон.       — о-ох, мальчики, не ссорьтесь, — Серёжа достаёт из холодильника пиво и плюхается за стол.       — короче, — выдыхает Антон, опираясь спиной о стену позади.       и он рассказывает. о встрече у супермаркета, о переводе денег на первых минутах знакомства, знакомством которое назвать трудно, о красивом доёбе в ресторане, где он выбил номер телефона и место в популярной нефтяной компании, про очередной перевод денег, разговоре, приезде, очередном разговоре и гулянию под дождём, мнётся, но всё же рассказывает сегодняшнюю встречу в очертаниях. «в очертаниях» — это приехал, поговорили, выпили, уехал.       фамилии он не называет, только «Арсений» и «Арс». абсурдность ситуации осознаётся только сейчас, когда Антон прогоняет последние месяца через себя и выдаёт в виде словесной информации. докопаться и получить место работы, не имея за плечами ни одного опыта работы, кроме практики на нефтегазовых сооружениях? а если приписать к Арсению его фамилию, то сюжет похож на сюрреалистичный роман.       — знаешь чё, Антох, — первый отзывается Серёжа, который видит в ситуации сначала плюсы, пока Дима молчит, обрабатывая картину в целом. — сначала я тебя прибить хотел за твою упрямость и умение пытать похуже клишированных убийц в трагедиях, а сейчас готов расцеловать.       Антон шуточно подпирает щёку кулаками, улыбаясь и кабы ожидая поцелуй.       — не-не-не, это образ, иди нахуй, — Матвиенко ржёт, допивает банку пива и докидывает её до открытой мусорки.       — это что выходит? — риторически спрашивает Позов, поправляя очки. — теперь у тебя есть возможность работать в «Пе́строле» благодаря пиздец доброму незнакомцу? а, ещё наушники и отданные мне с Серёгой долги за скинутую двадцатку, — Позов думает, — Шаст, это пиздец.       Шаст бы снова начал речь про абсурдность и осознание, что не так во всей сложившейся ситуации, но молча кивает, вставая за пивом уже себе.       — ну, давай начистоту, — Серёжа деловито складывает руки на груди. — если долбоёб отдал деньги, то проблемы уже долбоёба, так?       — ага, и если ты жука съел с ягодой, то это проблемы жука, — Дима просит у Антона подать гараж и умело ловит. — я не говорю, что Антон здесь один выделился, но ситуация не пахнет адекватностью.       — а скорее абсурдностью, — договаривает Шастун, садясь на место и поджимая под себя ногу. рука автоматически проходится по щеке.       — а чё за чувак, который порекомендовал тебя нефтянке? — Антон не поднимает взгляд на Серёжу, думает и приглушённо выдаёт:       — Попов.       Поз и Матвиенко давятся одновременно.       — подожди, — выкидывает палец Серёжа, откашливаясь, — директор компании «Пе́стролъ»?!       — нет, сын его.       — у Попова есть сын?!       — это тот, у которого морской бизнес и одна из важных торговых веток? — хрипит Позов, всё ещё пытаясь откашляться.       оказывается, учиться до посинения и не интересоваться ничем, что не входит в радиус хобби и университетской программы — идея хуёвая.       — чё блять? — Матвиенко распахивает глаза, с полным ахуем смотрит то на Диму, то на Антона, в таком же ахуе открывает рот, разводит руками и всем видом просит пояснить хотя бы ма́лую часть, потому что, честно говоря, он понимает ровным счётом нихуя.       — стоп-стоп-стоп, — Дима энергично замахал руками, подаваясь вперёд, упирается локтями в стол и медленно продолжает: — Арсений Попов, сын директора нефтяной компании и известный бизнесмен в морской сфере, отдал тебе при встрече двадцать тысяч, — Дима начал загибать пальцы, — порекомендовал тебя, грубо говоря, своему отцу, — второй палец, — так же пытался перевести ещё пару тысяч, — третий палец, — и сегодня во второй раз позвал тебя выпить, — четвёртый палец, — я всё правильно понимаю?       — Арсений Попов... охуеть можно... — Серёжа находился ещё на стадии отрицания, пока Дима пробежался по всему галопом по Европе и перепутал всю схему. Антон, разглядывая свои кольца будто бы впервые, неуверенно кивает.       — о-о-охуе-еть, — протягивает Позов, едва ли не ударяя по столу на эмоциях, и подаётся корпусом назад. — Арсений Попов? ты ничего не путаешь? точно он? — Антон уверенно кивает и поднимает взгляд.       — слушай, Антох, — Серёжа энергично поворачивается к нему, — а чё за супермаркет? может, там постоянно бизнесмены закупаются?       — Серёг, да подожди ты блять, — Позов машет на него, отгоняя как муху. Матвиенко, серьёзно настроенный пойти в тот супермаркет, чтобы найти себе бизнесмена или, по идеальному сценарию, бизнесвумен, таращится на Диму. — а чё ему надо-то? схуяли он разбрасывается такими деньгами?       Антон вздыхает и трёт загривок. насколько он смеет говорить что-то настолько личное, раз Арсению пришлось создать себе комфортную атмосферу, напиться и только тогда рассказать причину?       — Поз, это... для Арса это очень личное...       — хуичное, а если он рассчитывает на тебя? типа, может, он вкладывает в тебя деньги? — выкидывает Серёжа.       — в смысле? — Антон охуевает от таких несуразных предположений, но, заметив взгляд Димы, тушуетсся: тот думает так же. — типа инвестиции в человека?       — я хуй знает, Антох, но я не думаю, что отдавать деньги за красивые глазки — норм тема.       — вот да, — осторожно соглашается Дима. — не подумай, мы не хотим тебя напугать, но давай начистоту: это подозрительно...       — нет-нет-нет, ребят, подождите, вы чё, — Антон подаётся телом назад, переводя шокированный взгляд с одного на другого, а в мыслях мелькают сегодняшние пьяные, но искренние до огня в них глаза. — послушайте, пожалуйста, — набирает воздуха и, услышав молчание, продолжает: — он мне объяснил, что да как. я знаю причину, почему он так похуистично относится к собственным заработкам. ребят, честно, я бы вам рассказал, но в душе не ебу, можно ли рассказывать что-то настолько личное, что не принадлежит мне.       — ладно, — Позов снимает очки и трёт переносицу. — хорошо, смотри: мы тебе доверяем, и если ты думаешь, что Арсений не замышляет против тебя всякую хуйню, то хорошо, но если ты заметишь что-то неладное, то сразу скажешь нам, окей? — он поднимает взгляд, и Антон видит в них открытую обеспокоенность и искреннее желание помочь.       — да-да, Антох, серьёзно. если надо будет, мы можем ему даже пиздюлей навалять, — подтверждает Матвиенко. — но давай уточним: он точно не хочет, не знаю, торговать тобой? хуй знает, но «инвенстинции в человека» обычно не имеют добрых помыслов.       — точно, точно, если я увижу намёк на это — то сразу рву с ним связи и рассказываю вам, хорошо? — Шастун искренне поднимает губы в улыбке. друзья синхронно кивают: Серёжа загруженно, Дима — будто у него от сердца отлегло. — а, чуваки...       Антон отпивает пиво, медлит и смотрит в стол, не зная, стоит ли делиться этим при учёте ранее сказанного. Матвиенко и Позов напряжённо ждут.       — в общем... у меня всё под контролем, да, плюс, сейчас я уже выпустился и могу больше внимания уделить тому, всё ли в порядке наших взаимоотношений, поэтому в последующем вопросе не обращайте внимания, кого он трогает, хорошо? я понимаю, вы беспокоитесь, но, честно, я держу ситуацию под контролем, если что — расскажу, мне тупо нужен совет или ваше личное мнение, что вы бы сделали в такой ситуации, хорошо?       Позов с готовностью кивает, Матвиенко сомневается, упираясь ладонями в край стола, а Шастун продолжает:       — если бы вам предложили... содержание, — интонация вышла вопросительной, — вы бы согласились?       молчание напряжённым комком виснет в воздухе, Дима двигает челюстью. Антон хоть и на иголках, но не боится реакции, потому что друзья заботятся в первую очередь о нём самом, а не репутации, совместном будущем или себе, как, например, родители Антона. при всём уважении к ним, но тот же отец — отчим — иногда перегибает палку из-за собственных желаний, а мать — Антон её обожает — иногда заботится больше о себе с отцом, чем о желаниях Антона. конечно, родители иногда знают лучше и больше, но иногда собственные планы запихиваются далеко и надолго.       — Антох.       — м?       — ты меня извини, конечно, но я должен сказать: учитывая ранее сказанное, твой вопрос кажется пиздец странным.       — по-пиздецки пиздецовым.       — пиздец каким по-пиздецки пиздецовым.       — таким пиздецовым, что мы с Серым сомневаемся: по-пиздецки пиздецовая ситуация или ситуация пиздецовая и пиздецом покрыта.       Антон всё-таки сдаётся и смеётся, растягиваясь в улыбке.       — да-да, я знаю, я сам в ахуе с ситуации в целом, но мне нужно как-то разбираться с этим дерьмом, поэтому прошу совет.       — надо учитывать условия, на которых ты становишься содержанкой, а если быть точнее, то... содержаном? короче, тем, кого содержат, — Дима отпивает из бутылки.       — продажа тела, уход за человеком, украшение человека, взаимовыгодное сотрудничество, — буднично перечисляет Матвиенко, сосредоточившись именно на вопросе.       — взаимовыгодное сотрудничество.       — в чём заключается выгода двух сторон? — спрашивает Позов.       — первая сторона — избавляется от денег, вторая — получает, — Антон ловит два неверящих взгляда. — я не буду углубляться, сразу говорю, я не имею на это право, но да, избавление от денег — выгода.       Позов и Матвиенко молчат, обдумывая ситуацию и пытаясь отсеять ненужные вопросы, которые прямо попросили не задавать.       — почему ты называешь это содержанием? — поднимает взгляд Дима.       — потому что, при соглашении на это, одна сторона будет зависеть финансово от другой. это выгодно обеим сторонам, но всё ещё заключает в себе зависимость.       — если моя задача заключается только в принятии денег, то я бы согласился. это же халява, — Серёжа отпивает пиво.       — да, но... блять, ну если не видеть никаких подводных камней, а в их несуществование верится слабо, то я бы сомневался. Шаст, ты сам сказал, что это зависимость, а от зависимостей трудно избавляться. особенно от финансовой. особенно в твоей ситуации, когда ты только входишь в сферу постоянной работы.       — ну, кстати, да, Шаст, — подхватывает Матвиенко, — говоря, что я бы согласился, я имею в виду именно мою ситуацию. я не думаю, что, побыв годик на чужой шее, я потом хуй выйду в прежнее рабочее состояние. я наоборот замучу личностное развитие, может, даже над собственным бизнесом подумаю, вторым образованием и тому прочее.       — вот! — кивает Дима. — да и Серёжа правильно подметил, что такого рода содержание долго не продержится. деньги имеют свойство заканчиваться, и не мне тебе об этом говорить, Шаст, а ещё человек, готовый избавляется от честно, подчёркиваю, честно заработанных денег, явно имеет проблемы в прошлом и ментальном состоянии, следовательно, он неустойчив и, если продержится год на таком содержании, то будет удалым, бля, молодцом.       — вот именно, — утвердительно кивает Матвиенко. — так что на твоём месте я бы сто раз подумал, соглашаться ли на неустойчивую и временную зависимость, если ты сам ещё не окреп в рабочей сфере. особенно там, где мозгами нужно думать, что пиздец. мы с Димкой-то тоже пахаем как кони, но это автосервис и стоматология, то бишь, люди, а у тебя, бля, скважина, природная поебота и заёбанные рабочие.       — не, Серый, я не думаю, что мне сложнее, чем вам, — хмурит брови Антон, выкидывая банку в мусорку.       — нет, но пока у меня идёт работа, грубо говоря, с ресурсом, у Серого — с людьми, а у тебя и то, и то: и бурление проконтролируй, и с персоналом пообщайся, и то сделай, и то доделай. сугубо моё мнение, но я бы после примерно года содержания быстрее бы вернулся к стоматологии, чем к нефтегазке.       — не думаю, что это прям объективно, но суть, вроде, уловил, — загруженно выдаёт Антон, подпирая голову кулаком.       — это, Антох, но если всё будет хуёво — не медли, окей?       — ты нам живым нужен, — соглашается Позов, глядя в стол.       Антон обожает своих друзей.

***

      смазанное восприятие пространства, успокаивающие касания к спине и что-то очень тёплое везде. Арсений льнёт к тёплым плечам, тёплой шее, прижимается всем телом и дышит домашней помятостью. на душе кипит плавленное стекло, патокой течёт по венам и убаюкивает. перед глазами тьма, за рёбрами — кузнечная жара, а в руках сминается футболка.       райское то ли видение, то ли фантазия сходит с ума во тьме, не уронив ни звука. ни одного. потолок темнит из-за ресниц в поле зрения, от окна падает свет и неприятно врезается в сознание. какой-то странный и слишком приятный сон. дышится спокойно и легко, не отдаёт удушьем в трахеи и не горчит всё существование. Попов тяжело выдыхает: сны желанны, но мнимы.       приподнятая голова отдаёт трелью шестерёнок или старостью, хотя почему Арсений старый? вон, самогон вчера хлестал, а сейчас самое обычное похмелье. Попов щурится, застывает и поворачивает голову к... самогону и вину? он до сих пор спит? самогон он точно достал перед приездом Антона, чтобы прийти в себя, а быть точнее, выйти из себя, и...       приездом Антона? Арсений садится на диване, сверля взглядом две наполовину выпитые бутылки и рюмку с фужером. Антон был здесь.       его светло-зелёные глаза с беспокойством блестят на уходящем лунном свете и живьём забираются под кожу. Арсения ведёт буквально и в переносном смысле, рука Антона такая тёплая, что его клонит в сторону Шастуна. возможно, только ментально. ватные ноги сами поднимают его и, упираясь коленями в обивку ни черта не мягкого дивана, усаживают на чужих бёдрах. от Антона пахнет, прям несёт домашностью и уличной прохладой, его щёки и скулы так прекрасны в естественной ночи. еле слышимое дыхание к быстрому дыханию, губы в небезопасной до огненной игривости близости, пальцы на бёдрах обжигают кожу. от Антона веет желанным теплом. Арсений цепляется, хватается, шепчет, возможно, даже бредит, но пытается ухватить хоть часть. Антон отрицает, подтягивает пальцами, шумно выдыхает на губы, а Попов на канате над пропастью пляшет и видит перед глазами сжигаемые мосты. они могут помочь друг другу. Антон соглашается. Арсений, сглатывая, утыкается ему в шею, ведёт носом и спускается руками по телу, теплу, спокойствию. Арсений бредит, Антон — мираж, сейчас пропадёт. у Арсения за грудью огонь, горит, готовится сжечь всё и вся, но он такой желанный, что Арсений успокаивается и засыпает.       Попов вскакивает с дивана и осматривает его, как потерпевший место преступления. хватается за телефон, чуть ли не в панике проверяет сообщения и, не найдя ничего, проходится по комнате, прикрывая глаза и прижимая угол телефона к виску. бред какой-то. Арсений не мог довести ситуацию до такого постыдного итога. он в принципе не мог создать такую ситуацию. воспоминая — сон, Антон приехал и уехал.       но самогон появился на столе с чёткой целью: Арсений должен раскрыть хоть часть занавесы. кому? Антону. следовательно, Антон здесь был. Арсений оглядывает руки с здоровым оттенком розоватости. или он правда вытворил такое... такое вчера, или сны по пьяне слишком реалистичные. даже если это сон, то что они вчера делали с Антоном? он уехал сразу после рассказа? тогда почему Арсений заснул на диване, хотя был в состоянии добраться до кровати?       оглядывая диван в сотый раз и останавливаясь в очередном углу, Арсений понимает: он не был в состоянии. он и сейчас не в состоянии. он хоть когда-нибудь в состоянии, чёрт побери? рука зудит кинуть телефон об угол треклятого стола.       и основное дело даже не в том, что Арсений сделал. сделал и сделал — всё равно, если это по пьяне и от усталости, то проходили, знаем, забиваем. суть заключается в причине. Арсений не смотрит на следствие, он немигающим взглядом рассматривает место, где сидел Антон, и понимает:       спокойно.