The beast wants only love

— Это бессмысленно, — сказала Карелия, — в этой ситуации, я не смогу продолжить эксперимент. У меня нет помещения, где можно создать сыворотку, нет биоматериала, нет помещения, где можно держать как самих подопытных, так и конечный результат. Тем более у полиции ко мне накопились вопросы. — Я же говорил, с биоматериалом я помогу, — Энтони закурил сигару, — ты говорила, что есть два готовых оборотня, плюс у нас есть Алистер. Из трех оборотней можно сделать гораздо больше. Я говорил: ожидание не проблема. Насколько я знаю, сыворотка для превращений работает? Идея создать оборотней вот прямо сейчас Карелии не особо нравилась. Ученая предпочла бы переждать, начать все в другом месте. — Работает, но результат все еще непредсказуем. — Вернемся к материалам. Кажется, одну из них зовут Аида Митчелл и ее опекун сейчас в больнице. Выйти на связь с ней не смогли. Я вот что предлагаю… Ал может прийти ко мне написать заявление, что якобы подросток живет один. А там уже дело за малым ее изъять. Хорошо, что есть весьма разговорчивые знакомые. — А привести куда? Из квартиры она сбежит, — Карелия улыбнулась, вспомнив все попытки Аиды сбежать. Оборотень никогда не сдавалась, даже тогда, когда ситуация была весьма безнадежной. — Помещение тоже беру на себя.       Сохо сидела в соседней комнате. Сейчас у нее нет возможности так свободно гулять, как гуляла ранее, вся ее компания: Карелия, Алистер и Кэмпбэлл. В какой-то мере ее устраивала такая изоляция, в мыслях теплилась надежда на то, что у Алистера проснутся к ней теплые чувства. — Ал, может давай все-таки сделаем это? Оборотень отвлекся от книги, что читал. — Сделаем что? — Новых оборотней… Алистер, ты мне нравишься. Ал сделал вид, что ничего не слышал. Карелия ничего не знала о близости с Сохо и ему хотелось сохранить это в тайне. — Сохо, иди лучше телевизор посмотри? Девушка опустила глаза. Да, она получила то, что хотела ранее и думала, это отвлечет Алистера от мыслей о другой. Она, Сохо, лучше, она ведь не противится, она согласна на все, что скажет Ал. Хотя саму близость с Алистером девушка пока не нашла приятной. «Ничего, в другой раз будет лучше». — Не наводи сырость, Соня, — произнес Алистер. Ему казалось, спиной чувствуется этот полный печали и тоски взгляд, — пошли на улице погуляем? Мороженое будешь? Сохо тут же оживилась и помчалась к двери. Лениво Алистер поднялся с дивана. Ему хотелось бы уйти куда-то за территорию поместья, но пока все, что они могут — бродить от одной точки забора к другой. Алистер взял из морозилки два стаканчика. Нехотя он бросил Карелии, что будет во дворе. — Сохо, держи, — протянул он угощение подруге, — слушай… Сохо, ты на танцы ходила? Расскажешь? Сохо принялась трещать о том, что ей нравилось, о том что они учат, даже показала пару движений, как только доела мороженное. — Когда кончится всё, пойдешь со мной на урок танцев? — Хорошо. Тем временем Карелия и Энтони обсуждали подробности похищения. Сначала к Аи приедут из соцслужбы проверить, действительно ли она одна. А уже за Аидой явится сама Карелия, Алистер и Кэмпбэлл. Сначала Тони хотел, чтобы с похищением справились те, кого Аи не знает, но если сказать, что Аи нужно вести к Энтони или на старое, давно не функционирующее предприятие, будет подозрительно. Они приедут ночью, когда большая часть людей уже спит и наверняка сама Аи будет спать.       Аида ничего не знала о том, что у людей на нее есть планы. Она знала, что Карелия и Сохо сбежали, а с ними наверняка и Ал. Ида переживала о том, что Алистер получил крайне мало. Можно было бы пуститься на его поиски, но сейчас в жизни Аиды появилось что-то гораздо важнее, чем Алис. Например Джейк. Аи приходила к нему тогда, когда захочет этого, по-прежнему игнорируя правила, время посещений и нормальный выход. Она поднималась исключительно по пожарной лестнице и стучала в окно. С нетерпением Аида ждала, пока опекун поднимется и подойдет к окну, чтоб выпустить ее, играла с медперсоналом, прячась в виде хищника под кроватью или за дверью, а порой не трудилась скрыться. Ей было весело доказывать персоналу, что она здесь давно, а вообще они сами виноваты, что в отделение может зайти, кто хочет. Джейк извинялся за нее и просил, чтоб Аиду не прогоняли. Она тайно могла остаться на ночь в больнице и ускользнуть, как только забрезжит рассвет. Аи просила Джейка скорее выписаться. К Джейку так же приходили коллеги, от них Джейк узнавал, что происходило на работе. Ему хотелось вернуться пусть не на работу, но домой. — Аи, я поговорю с врачами, — обещал Джейк, провожая ее. Аида фыркнула и поспешила по своим делам. Хотя теперь, когда Рокси уехала за город с Далтонами, дел у нее особо не было. Впервые за несколько месяцев она ощутила одиночество так явно. В моменты, когда она ссорились с Джейком, Аи искала общения с Рокс. Ссорились с Рокс — искала общения с Джейком. Сейчас можно складывать паззлы или собирать конструктор, но напрягала тишина, хотя и радио, телевизор и освещение были включены. И время смешалось во что-то едва различимое. Питалась Аида готовой едой из кулинарных киосков. Благо на карточке Джейка были запасы. — С готовкой Джейка это не сравнится, — бормотала Аида, приближаясь к дому. Она удивилась, снова увидев незнакомую машину. Неужели кто-то из коллег Джейка приперся? На крыльце стояли две незнакомые женщины. — Вы что здесь забыли, — грубо поприветствовала Аида незнакомцев, — хотя, мне пофиг, валите отсюда, я разрешаю. — Ты Аида Митчелл? — задала вопрос женшина и назвала адрес. Аида картинно закатила глаза. — Ну я, и что? У меня остывает еда, я не хочу с вами общаться. У Аиды была мысль разобраться с гостями по-волчьи, но только из-за данного Джейку обещания не издеваться над людьми в его отсутствие сдержалась. Аи потянула за ручку двери, переступила порог и поставила еду на столе, а те дамы хотят — пусть стоят, хотят — уходят. Снова раздался звонок в дверь, Аида только села за стол, хотела не открывать, но звонок бесит. Она снова вышла к гостям. — Что вам нужно? — сказала Аи. Ее взгляд и поза, выражали максимальную незаинтересованность в беседе. Даже тогда, когда ей задали вопросы о том, действительно ли она живет одна, что-то расспрашивали о Джейке и есть ли дома кто из взрослых. Еще и рвались условия проверить, но Аида не пошла на контакт, просто закрыла двери и все, бросив пару нецензурных выражений. Если они вломятся в ее дом, то горько об этом пожалеют, на всякий случай Аи приготовила топор. Хотя гости в скором времени уехали. «Гейм овер» — подумала Аида.       Карелия, Энтони и Алистер выехали за Аидой на следующую ночь. В это время на улицах ни души, в большинстве домов темно, а если и где-то горит свет, это ничем не помешает. Дороги в это время так же пустынны, не нужно останавливаться на светофорах или пропускать пешеходов. — Ты точно уверен, что Аида одна? — задал вопрос Алистер, — все-таки мало ли…может с ней ночует кто. — К ней приезжали днем, она никого не пустила. Да и Митчелл, похоже, в больнице. Собираются выписывать, но сроков не знаю, — говорил Энтони, не отвлекаясь от дороги. Навигатор подсказывал, куда свернуть. Карелия с нетерпением смотрела вдаль. Узнав, что рядом с Аидой никого, она хотела похитить ее в тот же день. Плевать на бдительность Аи, если опекун вернется — будет сложнее. Вспоминался побег Аиды. Оборотень сбежала случайно во время отключения электричества. Система безопасности не сработала и оборотень оказалась на воле. Огромных трудов стоило ее найти и узнать о том, что Аида попала к Мариассе и Полу Мэлтонам. Выкупить ее не удалось, о похищении речи не было. Карелия нервничала, хотя их задача — просто забрать Аиду из пустого дома. Самое главное — схватить и оглушить ее. На этот случай шокер будет. У Энтони и Алистера — ружье. Машина остановилась у нужного дома. Карелия подошла к двери. Алистер остался перед домом, Энтони ждал по другую сторону. Если дверь будет заперта, Ал поможет взломать двери. Хотя можно забраться через окно. На всякий случай Карелия потянула ручку двери, все-таки взлом или разбитое окно — лишний шум. Дверь открылась сразу. Женщина переступила порог чужого дома и тут же замерла, увидев перед собой оскаленную волчицу, она угрожающе рычала. — Ну, здравствуй, солнышко, пора вернуться, — заговорила женщина, — ты ведь достаточно порезвилась. Карелия сделала шаг, другой, осторожно тянется к волчьей косичке. Хищница клацнула челюстями, это заставило отскочить. В прошлом Карелия не раз получала зубами Аиды. Остался шрам после очередной потасовки, Аида вцепилась в руку и принялась рвать ее из стороны в сторону, как тряпичную куклу, если пытаешься разжать челюсти, она цепляется гораздо сильнее. Аи махнула головой, не понимая, как ее прошлое оказалось в ее Доме. Да ну, она же видела Карелию только во сне, а вот теперь та перед ней живая и невредимая.        Аила резко развернулась и помчалась к комнате Джейка, затем, повинуясь инстинктам, мчится к себе. Резкая остановка. Карелия все ближе. В ее руке блеснул шокер. Из памяти всплывает неприятный треск, за которым всегда отключка. Аида побежала вглубь дома. Голос шепчет: опасно. И что-то твердит, что нужно бежать вперед, но тогда сократится расстояние между нею и Карелией. Ее приближение всегда заканчивалось отключкой. Аида бьется о стены, а затем бежит прямиком на Карелию, проскальзывая между женщиной и стеной. Аиде кажется, перед глазами смыкается железная клетка. Раздается звон стекла. Аиде казалось, она все еще в прыжке. Лапы никак не коснутся земли. — Стреляй! — слышен голос. Лапы работают на пределе. Аида бежит к соседкой ограде, раздался неестественный хлопок. Прыжок. Запах горелого долетел до носа. Снова выстрел. Аида бежала через соседние участки. Лишние прыжки выматывали, после них сложнее набирать скорость. Иногда Аи останавливалась прислушаться, но она не слышала ничего, кроме своего дыхания. Аида бежала к Далтонам. Если верить рассказам Рокси, они могут помочь. Оборотень боялась, что ее могут послать куда подальше, в частности, и Рокси могла сказать, что ей беды не нужны. Но дом Далтонов был темным. Рысью оббежала вокруг дома. Рокси и остальных нет. Нужно искать защиту у Джейка. Аида побежала к больничному зданию, избегая открытой местности. Возле больничного здания Аида ощутила усталость и жажду, воздух казался раскаленным. Аи пошла к лестнице. Ну и где его окно? Аида поспешила наверх. Она успела запомнить, когда нужно не подниматься, а повернуть. Аида заглянула в окно. Джейка там не было. Второе окно зашторено. Третье — кто-то лежал, держа маленький источник света. Кажется четвертое. Или дальше. Да, дальше. Она забарабанила в темное окно. — Джейк, открой. Это я! — ей не открыли. — Джейк, пожалуйста! Она снова и снова стучала в окно. Стекло хрустнуло. Аида не заметила пореза на своей руке. — Да кто там! — послышался не знакомый голос и включился свети раздались шаги. — Мне нужен Джейк. — Нет здесь никакого Джейка, хулиганье! Сейчас полицию вызову, — за шторой появился незнакомый силуэт. Аи превратилась в волка. Незнакомая женщина раскрыла штору, посмотрела вперед. Волчица быстро помчалась вниз. В голове не укладывалось: Джейка нет. Она же пришла к нему в палату, а его нет. Все стало на места. Если Карелия пришла за ней, значит Джейка нет. Аида споткнулась и чуть было не полетела кубарем вниз. Зря она подумала, что шум машины, долетевший сквозь сон, это хороший знак. Аи верила: опекун наконец-то вернулся, прислушался к ее просьбам вернуться домой. На радостях она помчалась встречать, собираясь прыгнуть на него. Дверь открылась, а на пороге стояла Карелия. Аи ощерилась, надеясь, что глюк расеется, а она на месте. Сколько раз Аида предвкушала расправу над ученой, но сейчас не хотелось марать о нее клыки. Нужно бежать, правда куда? Идей ноль.

Месяц спустя

      Никогда еще Джейк не ненавидел так свой дом. Никогда так не оттягивал момент, когда придется открыть дверь ключом. После выписки и возвращения на работу он выбрал самый длинный путь домой, шел пешком, хоть и рекомендовали отдых, от которого тошно уже. Джейк хотел верить, что Аида вернулась и ждет его дома, но эта надежда давно рухнула. Дома никого нет. Его никто не встретит дома. Чем ближе к дому, тем сильнее чувствуется пустота. Замедлять шаг уже некуда, Джейк просто замер на месте. Не хотел даже касаться дверной ручки. Если бы не смертельная усталость — он так бы и остался стоять. К горлу подступила тошнота, когда все же пришлось зайти в прихожую. Темно, холодно, противно. И когда это дом успел одичать? Он словно отвергал хозяина, как чужеродный ограним. Или это Джейк не принимал дом? До чего же знакомое чувство. Дом уже пытался выкурить Джейка после смерти родителей. Странно, может быть. Но никакой мистики. Просто находиться там, понимая, что к тебе не выйдут на встречу, что их больше нет — невыносимо. Джейк с трудом заставил себя отнести продукты на кухню. Надо бы обойти дом, но зачем? Лишний раз понять, что ее здесь нет? Силком заставляет себя идти. Гостиная темная, пустая, дикая, точно такие же и комнаты. Ни следа Радужной волчицы. А в голове проносились воспоминания. Встреча, поселение Аиды в комнате Айлин, ее попытки выбить решетки, как узнал о том, что Аида не чувствует боль, как узнал о прошлом, как Аида приносила ему мертвых птиц, их ссоры и перемирия. Джейк поспешно ретировался в ванную вымыть руки. Думаете, там ему ничего не напомнило? Оттуда он тоже вылетел с мокрыми руками. Перед комнатой Аиды он долго сопротивлялся. Оттягивал момент, но все же вошел. Все как обычно. Но совсем не то. Совсем не то — это чувство следовало за Джейком по пятам, когда Аида не пришла в день выписки, хотя до этого могла прийти и два раза, и три. Может быть, занята? Лишь бы не влипла. Митчелл еще немного побыл в комнате, пока одиночество не переехало его катком. И снова вылетает из комнаты. И куда дальше пойти в пределах этой западни? Джейк начал понимать клаустрофобов. Ощущение, что стены сжимаются и хотят раздавить. Даже дышать тяжело. И побочные эффекты сотрясения тут абсолютно не причем. Глубоко вдыхает и четким шагом в свою комнату, снова на кухню, глаза в пол. Не хотелось ничего видеть. Сейчас от выбитого стекла и осколков не осталось ничего. -Аида — простонал Джейк, опираясь на подоконник. Она была здесь перед побегом. Вернее, сбегала отсюда. Из кухни. Джейк переоделся на автомате, в голове не оставалось отчета о его действиях, не видел смысла замечать что-то. Нигде не видел смысла. Хотя усталость и травма давала о себе знать, отдыхать Джейк и не думал. Дабы чем-то себя занять, отправился на кухню готовить. Все действия на автомате. Есть не хотелось. От еды было противно, но принято решение наготовить на неделю, вдруг Аида вернется, а дома шаром покати? Джейк старался не думать ни о чем, уставился в плиту, механически что-то делал, совершал какие-то движения. Затем уборка. Становилось хуже, голова начинала кружиться, да и плечо напоминало о себе сильнее. Кого это остановило? В комнате Аиды опекун убирал через силу. В своей — на последних запасах жизненной энергии. Джейк не помнил, как преодолел эти полметра до постели. Как только голова коснулась подушки, его вырубило. Проснулся от того, что из открытого окна мерзко тянуло холодом. Как же противно. Джейк открыл глаза. От вида пустой комнаты подкатила тошнота. Закрыл обратно, но уснуть не смог. Чувство, что у него отняли что-то важное, отпилили часть души, не покидало. Оно мучило так, что Джейк стал ворочаться, пытаясь сбежать от него, от себя, от этого одиночества, которое душило. Казалось, что дом издевается над ним. Прошло полчаса. Простыня напоминала последствия налета монгольского ига, сколоченная и наполовину сползшая на пол, подушка тоже где-то в неизвестности. Джейк лежал уже поперек дивана, уставший от метаний. Ощущение такое, что по нему явно прошелся танк, а сна ни в одном глазу. Джейк подорвался с дивана и пошел на кухню. Зачем-то открыл окно. Дом напоминал западню. Как же хотелось сбежать отсюда, хотя бы выйти на улицу. Но он понимал, что обратно зайти себя не заставит. Интересно, Радужная сбежала потому же? Счастье было притворством? Он знал, что жить в доме человека и быть наполовину ним, того же вида для волка невыносимо, но наивно верил, что Аида забудет обещание сбежать. Глупо. Она сбежала, как представилась возможность. Почему не раньше? Если ей и правда будет так лучше, может, стоит отпустить ее? Может, ей так будет лучше? Она будет свободна. Но так страшно, если с ней что-то случится. Лишь бы она не превращалась часто в человека, лишь бы не попала к людям. Еще две лаборатории не закрыты, а мало ли, откроют еще. — Прошу тебя, не дайся им. Джейк запретит себе думать о поисках, попытках вернуть, заставит себя оставить ее в покое. Но чудом дотянув до утра в своем капкане, как только рассветет, он бросит все и поедет в лес, оставив записку. «Если ты не нашла меня, я ушел тебя искать. Еда в холодильнике. Джейк»       Рокси уже потеряла счет дням. Они все проходили по одному сценарию. Тим еще помогал не потеряться, помогал искать Аиду. Она с нетерпением ждала утро, чтобы отправиться на поиски подруги. Ненавидела себя Рокси за то, что не осталась с Аи, либо не настояла на поездке Аиды с ними. Повелась на ее бодрый тон: да все хорошо! Джейк оставил карточку, а тебя дождусь. Еще и насчет Джейка вышло неудобно. Она не смогла зайти в больницу к Джейку, и о пропаже подруги узнала спустя несколько дней после выписки Джейка. К поискам присоединялся Тим. Иногда Рокси меняла график, искала в городе человеком и лишь переступала черту леса — обращалась волком. Радости не было ни от возвращения в лес, ни от превращений по своей воле. С места в карьер бросалась в глубину. С тех пор, как ее обратили, она давно так не бегала на износ, не искала так неистово следы и хоть малейший запах. Волчица исходила каждый квадратный метр, оббегала лес вдоль и поперек, но не находила. Чуяла след, и он тут же обрывался. Она вновь научилась избегать людей и отдыхающих, вспомнила, как драться с собаками. Сила — не ее преимущество, но скорость и ловкость была при ней. Ей было уже плевать, кем она входит в лес. Волком или оборотнем. Плевать, что здесь ей нет места. На все плевать. Она хотела лишь одного — найти Аиду. Хотя бы увидеть ее. Разве много? Рокси не знала, что будет делать, если даже найдет Радужную. Это уже не суть важно. Лишь бы не исчезла. Лишь бы она была. Когда вновь находишь своих — разве позволишь себе потерять? Разве не будешь пытаться вернуть? Для той, кто потерял родных по крови, Аида стала тоже кем-то родным. Пусть они и разные. Иногда волчица резко тормозила, поднимая клубы пыли. Они ведь с Джейком не подумали. Хотели вернуть Аи, а хочет ли она сама этого? Что, если они поступают эгоистично. Радужная нужна им, а что если Аида предпочла свободу? Это ведь ее выбор. Ее можно понять. В такие моменты Рокси не знала, бежать ли ей дальше. К чему-то вспоминались слова Аиды: «он бросит, как только все станет хорошо». Так нужен ли кто-то этой волчице? И снова Рокс бросается с места. Хотя бы найти ее. Поговорить. Что произошло? Пусть она найдется, а там уже не важно. Пусть скажет, или пошлет в открытую. Рокс не могла оставить все так. Волчица бежит без остановки, снова прочесывая треклятый лес. Где же она? След не уловимый, словно призрачный. Радужная есть, и в то время ее нет. Словно растворилась в воздухе. Рокс едва слышала ее запах, но где тогда сама Аида? Ее нет в лесу. Может, черная волчица просто-напросто утратила нюх? Иначе, как объяснить еще один день безуспешных поисков? Последний раз оборачивается на лес и бежит рысью к выходу, прихрамывая. Лапы снова стерты в кровь. Они заживут мгновенно, чтобы завтра снова быть испачканы алым цветом. И как возвращаться? Как сказать Джейку, что снова полный ноль? Он ведь ждет. На него смотреть страшно. Она решает зайти к нему. Как же его дом далеко. Раньше был ближе, до этих утомительных гонок. Как же дойти туда живой? — Джейк, снова ничего, — расстроенно вздохнула девушка, вползая в прихожую. — Ясно — опекун Аиды пытался говорить обычным голосом, но вышло загробно. Тяжело было смотреть ему в глаза — он изменился. Вид замученный и уставший. А ты ничем помочь не можешь. Пытаешься каждый день, но возвращаешься ни с чем. — Джейк, вы как? — спрашивает Рокси, в ответ лишь вымученная улыбка. Что тут еще скажешь? Он пытается говорить бодрее, спрашивает о поездке, о том, что дома старается отвлечься. Рокс еще немного побудет с ним, позволит напоить себя чаем, вызвать такси, потом засобирается домой. — Может, с вами еще остаться? -Спасибо, Рокс, не надо. Справлюсь, не маленький. — Я буду ее искать. Не сдавайтесь! Обещаете? — Обещаю — Джейк старается держаться достойно. Оборотень неуверенно прощается и выходит за дверь, она не увидит, как Джейк бессильно завалится на диван и забудется сном до позднего вечера. На работе Митчелл вел себя обычно, даже слишком резво, с энтузиазмом перелетая через заборы и гоняясь за нарушителями. Кто знал, что он пытается себя вымотать, выплеснуть все, что накопилось. Работал с отдачей, каждый раз как последний, еще и на сверхурочку рвался. От физической усталости потом легче. — Джейк, тебе чай или кофе? — заботливо предложил товарищ по службе. -Цианистый калий, двойной, со сливками и ложку сахара, пожалуйста. — не открывая глаз ответил опер, откинувшись на стуле. В последнее время это его типичный ответ. Черный юмор просто процветал в сочетании с загробным голосом. Такое Джейк вполне мог ляпнуть и ранее, но не без повода. Коллеги видели, что-то не так, но что? О том, что Аида пропала Джейк никому не сказал, мог бы объявить ее в розыск, но…а если она не хочет возвращаться? И как это будет выглядеть? Дочери нет месяц, а он только сейчас спохватился? — Что с тобой? Неужели бита настройки сбила? Ты с той поры странный. — Все мы странные. Каждый по своему. Нет в уголовном кодексе статьи о странности, а следовательно, нет уголовной ответственности. — Джейк ответил в том же тоне, оставаясь неподвижным. Сидящие сочувственно присвистнули. Точно что-то повредил себе. — Ну ты ж…это…может сходи к психотерапевту? Смотреть невозможно. С рабочего места Джейка послышался тихий смешок, а потом нескладная песенка. сочиненная еще давно. «Терапевт свалился с гриппом, угодил судья в тюрьму. И для профи нет страховки ошибиться самому». Естественно, в адекватности автора сомнения начинали расти. Но решили оставить в покое, ляпнув напоследок про острую потребность в женщине. Все было тихо-мирно, но кто-то вспоминал охоту на волков, развивал эту тему, и Джейк дергался, как током пришибленный. Под ошарашенное молчание коллег пытался унять дрожь. Что дома пытки, что на работе. От себя никуда не сбежать. Разве что на тот свет. Но тут мешал страх. Нет, не просто умереть. А страх умереть одному, когда никто и не заметит твоего отсутствия.