Нерин из Виндхельма

      Голубой цвет – самый красивый из известных ей, пусть к своим двенадцати Нерин не так много успела повидать. Что с того, что строгий серокаменный Виндхельм скуп на веселье и яркие краски? С пронзительной голубизной неба даже он не в силах справиться.       Но вообще родной город вовсе не так плох, как говорит о нём мама. Старые серые камни пропитаны духом древности, легендарных королей и могучих героев, а вовсе не затхлостью и унынием. По причудливо изломанным узким улочкам очень весело бежать, перепрыгивая через истёршиеся ступени и выломанную брусчатку. Некоторые из нордов – та же Говорливая Виола, например, частенько просившая помощи по хозяйству, – очень добры к ней, а с остальными можно просто-напросто не сталкиваться.       И небо над Виндхельмом яркое-яркое, ярче самых красивых цветов и самых красивых одежд. Нерин рада бы одеваться в прекрасную ярко-голубую одежду, но у мамы, как и у почти всех в Квартале Серых, нет денег на дорогую крашеную ткань.       «Но это не страшно, – улыбается про себя Нерин и смотрит в небо, – ведь когда-нибудь я вырасту и смогу сама добыть красивую одежду и для себя, и для мамы».

***

      Голубые накидки Братьев Бури мелькают со всех сторон, и это именно то, чего стоило ожидать в их лагере. Нерин хочет быть одной из них, хочет заслужить среди них место, но мало кому здесь есть дело до тощей данмерской девицы, к двадцати с лишком годам едва умеющей держать меч в руках. Поэтому она остаётся в лагере на правах обслуги, чтобы примелькаться, подучиться и – чем даэдра не шутят? – однажды произвести нужное впечатление каким-нибудь случайным подвигом.       Над ней подтрунивают, но не прогоняют; один из нордов, Ралоф, даже соглашается немного подучить её владению оружием. Он же оказывается неподалёку, когда на лагерь внезапно нападают имперские войска – и он же после боя пытается убедить пленивший их отряд, что девчонка тут ни при чём, что он впервые её видит и что она с повстанцами никак не связана... Но имперцам нет дела до болтовни пленных, и Нерин всё равно оказывается в Хелгене – том самом, с которого чуть позже начнётся вереница её ночных кошмаров.       Ей удаётся выжить – вновь с помощью Ралофа. Ей удаётся, пусть и нескоро, добыть свою долгожданную голубую накидку – уже без его помощи. Но путь к ней был так непрост, что у Нерин нет даже сил обрадоваться, когда выстраданная голубая ткань ложится на её плечи.

***

      Голубое небо над Вайтраном быстро темнеет от дыма бесчисленных пожаров, а это значит, что пора идти в атаку.       Голубые глаза Лидии гневно сверкают на быстро бледнеющем от кровопотери лице — и Нерин сбегает от этого уничтожающего взгляда обратно, в кровь и пламя никак не сдающегося города.       Голубая накидка пропитывается чужой кровью, и сама Нерин той же кровью пропитывается – глубоко, до самых костей.       Голубые с медведем знамёна Братьев Бури возвышаются над Скайримом, когда она наконец не выдерживает и посылает и их, и Ульфрика, и всю его кодлу к Мерунесу Дагону в задницу.

***

       – Какой твой любимый цвет? – вдруг спрашивает её однажды Телдрин.       Нерин смотрит в его беспощадно алые глаза, спокойно изучающие её, и почти панически сбегает взглядом чуть ниже, на не столь яркий красный шарф, выцветший за неизвестные ей долгие годы.       Внезапность вопроса не даёт сосредоточиться, и Нерин пытается выгадать себе секунды на раздумья:        – А тебе зачем?        – Да так, – Он скупо пожимает плечами и отворачивается, махнув рукой. – Ерунда, неважно.       Нерин растерянно смотрит ему в спину, привычно не успев за сменой его настроения, и чувствует, что не понимает почти ничего. Кроме одного: красный шарф на фоне голубого неба выглядит умопомрачительно красиво.