Случайности не случайны

      У Аомине болит голова. Каждый звук, движение, отдаётся болью в висках. Лекарство должно подействовать минут через тридцать-сорок, а пока он должен справляться с грёбанной мигренью сам. После двух бессонных ночей и нескольких сотен кружек кофе, организм всё-таки решил отомстить хозяину. И всё, что Аомине сейчас желал, так это тишины и покоя, которая ему только во сне могли сниться. Но по злому закону подлости, к нему пришли довольно громкие раздражители нервной системы — Сацки и Кисе. Какого чёрта они оба забыли у него дома — неизвестно, но видеть он ни подругу, ни этого придурка не хотел. — Лекарство ещё не подействовало? Может тебе чай сделать? — Момои приложила руку ко лбу мулата, проверяя есть ли у того температура. — А может, вы оба заткнётесь и свалите отсюда нахуй, а?! — рявкнул Дайки, за что и поплатился, схватившись за голову. — Вот вечно ты так, Аоминеччи! О тебе заботишься, а ты всё в штыки воспринимаешь!       Аомине злобно глянул на Рёту и тот поспешил заткнуться, прежде чем в него полетит что-нибудь тяжёлое. Мулат тяжко вздохнул и накрыл глаза предплечьем, легче не стало, но зато говорить и думать стало проще. — Без тебя знаю, блондинка. Извини, Сацки, я просто на нервах.       Если бы Аомине сейчас видел выражение лиц этих двух, то точно бы отпустил колкое замечание. Момои озадаченно посмотрела на Рёту, а потом снова на лежащего друга. Кисе сделал тоже самое. — Дай-чан, с тобой точно всё нормально? Может врача вызвать? — Ха? Зачем это? — Ну, обычно люди извиняются только перед смертью… — Сацки, ты совсем охренела, что ли?! — Дайки резко вскочил, а Момои рефлекторно отступила и выставила руки пред собой в случае опасности. — То, что у меня болит голова, не означает, что я присмерти! — Прости-прости, Дай-чан, просто ты впервые нормально извинился, вот я и насторожилась…       Дайки закатил глаза и рухнул обратно на мягкий диван. Нет смысла продолжать этот разговор, иначе они точно подумают, что у него с головой что-то неладное. Хотя, Аомине скоро сам начнёт так думать. Неужели в том, что он попросил прощения есть что-то странное? Он же постоянно косячит, было бы странно не извиняться за свои поступки. Или Аомине и правда никогда не признаёт своих ошибок, считая, что он всегда и везде прав? Что ж, кажется, у него появилась ещё одна мысль для ночных размышлений. Как будто ему их и так не хватало. На протяжении недели, он пытался понять, что тогда значили те слова Кагами, сказанные в переулке. Дошло до него не сразу, но когда тебя посещает бессонница, думать становиться куда проще. Поэтому, Аомине сейчас мог без каких-либо препятствий и ущемлений собственной гордости произнести слова извинений. «…мир не крутится вокруг тебя. Попробуй хотя бы раз посмотреть на людей, которые тебя окружают и что они делают ради такого засранца как ты»       Сказать, что Кагами был прав, означало бы унизить себя и своё эго. Но в реальности, он действительно был прав. Аомине пришёл к такой мысли быстро, а вот смириться с ней было достаточно трудно.       У Дайки сложный характер, не всем сразу удаётся поладить с ним. Его откровенный флирт, раздражает многих, как и едкий стёб, от которого парень просто не может воздержаться ни на секунду. Из-за этого возникала масса проблем, как в школе, так и в университете. Многие надеялись, что как только парень познает горечь взрослой жизни, одумается, но оказались не правы. Аомине не одумался, только стал чуть сдержаннее, и решал всё словами, вместо кулаков. Но даже чтобы перейти от грубой силы к обычному разговору нужно было приложить максимум усилий и в этом ему помог Тецу. Сам Куроко спокойный, рассудительный, даже можно сказать, бесстрастный в отношении всего, поэтому он часто останавливал его от необдуманных поступков, а Сацки, давила на совесть и заставляла двигаться в нужном направлении. Дайки принимал их заботу как должное и даже раздражался, что они носятся с ним как курицы с цыплятами. А ведь их стоило почаще благодарить, ведь именно они помогли не вылететь с универа на последнем курсе, вступались за него в школе перед учителями и чёрт возьми, они даже сумели связаться с Имаёши — его бывшим одноклассником, чтобы тот пристроил его к себе в бар. Они помогали ему не увязнуть в своих же проблемах, и всегда были рядом поддерживая Аомине. Даже несмотря на то, что у них из-за мулата возникали огромные проблемы буквально со всеми с кем бы они ни общались, они всегда были рядом, даже в самые тяжёлые моменты. А чем же отвечал им сам Аомине? Грубостью, нежеланием прислушиваться к чужим советам, наплевательским отношением к своим же друзьям — вот чем он им отвечал. У Сацуки и Тецуи, железные нервы и огромное терпение, раз они всё ещё не послали Аомине на трёхбуквенное эротическое турне. Возможно, это потому, что они знали его настоящего. Ведь Аомине не всегда таким был, многие факторы повлияли на его характер, но, не смотря на внешнюю оболочку, Дайки оставался тем же весёлым, добрым, немного эгоистичным, конечно, куда без этого, подростком из средней школы.       Что касается его работы, там тоже есть, кому говорить слова благодарности. Первое время, посетители жаловались на Аомине за его грубость, халатность по отношению к работе и вспыльчивость. Он мог просто так взять, выйти из-за барной стойки и врезать кому-то из посетителей, просто потому, что тот не так высказался о напитке, который ему подали. Сколько было разбитой посуды, кражи алкоголя и нарушений — на пальцах не пересчитать. Имаёши, конечно, вычитал это у него из зарплаты, выписывал ему штрафы, грозился вышвырнуть, но угрозы так и не осуществлялись. Даже при том, что весь коллектив жаловался на Дайки, Шоичи говорил им, что надо подождать какое-то время. Неизвестно только было, сколько им нужно прождать, чтобы этот неотёсанный идиот, исправился, но они раз за разом верили своему боссу. Имаёши позволял ему многое лишь потому, что знал, Дайки им ещё пригодится. И был прав. В отличие от Вакамацу, у которого тоже имелись проблемы с агрессией, Аомине применял грубую силу лишь тогда, когда его личность будет задета. Он не только ударит и вышвырнет из заведения, но ещё и прилюдно унизит, понизив самооценку очередного пьяного дебошира, что тот раз и навсегда забудет дорогу в бар. А Коске мог лишь напугать бедных клиентов, впрочем, поэтому он и являлся вышибалой. Он не мог точно знать, кем являются люди, приходящие отдохнуть в приличное заведение, зато знал Дайки. Из-за своего разгульного образа жизни, он знаком со многими и мог точно сказать, кто проблем не принесёт, а за кем лучше присматривать. Именно поэтому, Аомине всё ещё не вылетел с работы и получал каждый месяц стабильную зарплату. Хоть он и ненавидел Шоичи, всё же, тот ему всегда шёл на уступки, понимая, что с ним лучше сотрудничать, чем враждовать. И это принесло свои плоды как и в ночное заведение, так и характер самого Дайки.       Последним завершающим звеном его размышлений, стал Кагами. И именно это стало его причиной бессонницы. Аомине долго думал, что для него такого сделал Кагами, чтобы стать таким особенным. Начиная с первой их встречи до сегодняшнего дня, у него сложилось слишком много причин для этого. Дайки даже не поленился выписать их, чтобы мысли в голове не путались. Тайга всегда заботился о нём, плевать, сколько было времени, был ли сам парень занят, он всегда находил время, чтобы провести его с мулатом. Он мог наорать за то, что тот снова питается какой-то дрянью, полностью опустошить холодильник от так называемого «дерьма», сходить в магазин, прихватив с собой Дайки и приготовить нормальной человеческой еды. Аомине по натуре ленивый и убираться, готовить, следить за собой и многое другое, что входит в повседневный быт — он терпеть не мог, но из-за Кагами, который мог чуть ли ни пинками заставлять парня подняться с кровати, ему приходилось пересиливать себя и свою лень. Тайга не прогонял и не воротил нос даже тогда, когда Аомине мог прийти настолько пьяным, что даже на ногах стоять не мог, и от него несло чужим едким парфюмом. Он ворчал, но отправлял парня в ванную, кормил его, по возможности выслушивал весь тот пьяный бред, что нёс Аомине и отправлял спать, а на следующий день вёл себя так, будто ничего и не произошло. Кагами не читал ему нотации, даже тогда, когда они как бы начали встречаться. Нет, Аомине за всё это время ни разу не прикоснулся к чужому телу. Да, к нему приставали, лапали, буквально в штаны готовы были залезть, но Дайки отталкивал, говоря, что их поведение омерзительно. И ведь Аомине и правда в какой-то момент стало противно, когда его касалась не грубая мужская рука, когда кто-то пытался заигрывать с ним, разводя на интим. Это было всё не то, это был не Кагами, который вроде и показывал из себя альфа-самца, но в тоже время мог смущаться как девчонка. И Дайки нравилось видеть, что именно он может выводить его на такие эмоции, только он, больше никто. Аомине неосознанно поддерживал Кагами, когда тот перестал пить. Просто в какой-то момент, вместо холодной бутылки пива по вечерам, он мог пить чай вместе с Тайгой. Потому и тяга к алкоголю стала менее ощущаться, потому что если выпивать, то только вместе и по особому случаю. Кагами ничего не говорил насчёт вспышек внезапной агрессии у Дайки, он просто его останавливал, хватая за руку, а мулат как-то быстро успокаивался в его объятьях. Тайга принимал его таким, какой он есть, со всеми дурацкими привычками, отвратительным характером, его образом жизни, буквально со всем. Может даже нехотя, но он доверял Аомине.       Дайки никогда не видел, чтобы Тайга проявлял хоть капли ревности в его сторону. Но ему только так казалось, ведь он мать вашу, великий слепой. Взять хотя бы их общие встречи, как, к примеру, в парке. Тут не обошлось без помощи Тецу, так как тот более наблюдательный, чем сам Дайки. Аомине тогда был занят другим, чтобы заметить, как напрягся Кагами, когда пришла незнакомая ему девушка. А уж когда Дайки начал рассказывать кто такой этот самый Кисе, по словам Куроко, от Тайги исходила не особо приятная аура, которая заставила до конца истории испытывать напряжение как Тецую, так и Момои. И только Аомине, идиот, ничего не замечал. Не замечал, когда они были у Нэша, как Кагами кидал не особо дружелюбные взгляды в сторону Голда, когда тот уж слишком много внимания уделял мулату. Не замечал, когда Кагами на месте старого чужого засоса, оставлял свой, более крупный. Не замечал, как у Тайги портилось настроение, когда Дайки мог рассказывать о своих старых отношениях. Аомине ни-хе-ра не замечал! И только сейчас ему стало стыдно за своё поведение в начале недели, когда он просто сорвался из-за своей глупой ревности, когда Тайга наоборот, старался молчать и держать себя в руках. Как он вообще мог подумать, что с ним играют, когда Кагами сорвался и буквально дал себя чуть ли не трахнуть в этом чёртовом переулке?! Дайки просил доверять ему, а сам…       Аомине вздрогнул, когда услышал трель дверного звонка. Чёрт, он настолько ушёл в свои мысли, что успел задремать. Подниматься совершенно не хотелось, но просить открывать Кисе или Сацуки он не горел желанием. Он знал, что они всё ещё находятся у него, так как слышал, как они начали перешёптываться, о том, кто бы это мог быть. Аомине никого не ждал и по сути, можно было послать всех к чёрту, но если это ещё и Тецу припёрся, он выгонит всю эту троицу на лестничную клетку и захлопнет перед ними дверь. Стул на кухне тихо скрипнул, значит, кто-то всё же пошёл открывать двери. Нехотя открыв глаза, Дайки всё же соизволил подняться с места, разминая затёкшие конечности. Кинув взгляд на кухню, он заметил убирающую посуду Сацуки, значит, открывать пошёл Рёта. И всё же, как хозяин, он должен хотя бы выйти посмотреть, кто такой смелый к нему решил прийти в его собственный выходной. Голос Кисе он слышал отчётливо даже из прихожей, а вот второй ему показался смутно знакомым. Стоило ему зайти в коридор, как замер. — Кагами? — неожиданно осипшим голосом произнёс Аомине.       Судя по его позе, в пол-оборота, парень уже собирался уходить, но услышав знакомый голос, обернулся. Дайки не понравился взгляд карминовых глаз, в которых он точно уловил какую-то нотку печали. Хоть голова у него всё ещё и побаливала, но сложить два плюс два он мог. — Не волнуйся, я уже ухожу… — Нет, — Аомине в несколько шагов пересёк расстояние меж ними, толкнув мимоходом Кисе, который приглушенно заойкал, и схватив парня за руку, буквально втащил в квартиру, закрывая за тем дверь, — ни куда ты не пойдёшь. — Ахомине, ты совсем охренел?! — рявкнул Кагами, пытаясь вырвать руку из чужой хватки. — Э-э, Аоминеччи, ты знаешь этого парня? — внезапно подал голос Рёта, стараясь своим вопросом разрядить накаляющуюся обстановку. — Знаю. Кисе, — Тайга едва заметно дернулся, слыша знакомое имя, но Аомине державший его, почувствовал, как напрягся парень, поэтому его хватка стала ещё сильнее, — бери Сацки и валите отсюда оба, сейчас. — Ха? Это ещё почему?! — Мы уже уходим Дай-чан, — Момои появилась почти что из ниоткуда, видимо подслушав их разговор, чем спасла и так шаткое положение друга, — здравствуй и до свидания, Кагамин.       Кисе ещё немного поупирался, но после того, как получил тычок локтём по рёбрам от Момои, замолчал. Быстро собравшись, они попрощались с Аомине и Сацуки, не удержавшись, подмигнула парням, и быстро исчезла за закрывшейся дверью. Оставшись вдвоём, Дайки не спешил отпускать Кагами, так как боялся, что тот может сорваться и уйти следом. Они бы так и стояли в тишине, смотря друг на друга, если бы Тайга всё же не решился открыть рот: — Отпусти, больно. — Отпущу, если обещаешь, что не уйдёшь, — Кагами раздражённо закатил глаза, после чего утвердительно кивнул, — хорошо.       Как только жёсткая хватка пропала, Кагами сам прикоснулся к руке, осматривая её на внешние повреждения. Не хотелось бы, чтобы через пару часов, у него появились синяки, он, конечно, не неженка, но Дайки никогда меру в силе не знал. — Ну и, что ты там уже успел напридумывать себе? — А должен был? — как-то раздраженно бросил Кагами. — Судя по тому, что я вижу, должен и уже успел это сделать, я ведь прав, Кагами? — Аомине схватил парня за подбородок, тем самым приподняв его голову, заставляя смотреть себе в глаза. — Что, уже успел подумать, что я тебе изменил? Не отвечай, я и так знаю, а точнее вижу, у тебя на лице всё написано. Всё ещё не доверяешь мне, Тигр? — Это не так! — А как? — Дайки усмехнулся. — У меня в запасе ещё два полноценных дня. Зачем ты пришёл, Кагами?       Тайга тяжко дышал, отводил взгляд, но не вырывался. Ответ дался ему через силу, ведь свои слабости открывать никому не хочется, тем более Кагами, тем более перед Аомине. — Просто подумал, что… — Что я не захочу продолжать? Что мне надоело, так? — закончил за него Дайки.       Кагами промолчал, но Аомине и так знал ответ на свой вопрос, это было слишком очевидно. — Идиот. Сколько раз я тебе говорил, что думать — это не твоё. — Ой, да иди ты! — отмахнулся от него Тайга, убирая руку от собственного лица.        Кагами не хотелось говорить, что всё, что говорит Аомине, правда. Да он испугался, что Дайки ему так и не напишет, ни позвонит, просто забьёт на него, как на остальных. А ему не хотелось, чтобы с ним просто поиграли и выбросили, тогда бы слова Нэша подтвердились. А ведь Кагами даже успел так подумать, когда увидел, неизвестного ему блондина, но судя по тому, что в квартире ещё была и Момои, ничего у них не было. Хотя в голове Тайги крутилась масса предположений, как всё могло быть, но что-то ему подсказывало, что тогда бы Аомине не выгнал их и не остался наедине с ним. — Знаешь, ты меня бесишь, — внезапно выдал Аомине, заставляя Кагами вопросительно выгнуть брови, — пришёл, нарушил спокойный ритм моей жизни, да ещё и уйти хотел, оставив меня одного с этими грёбанными чувствами! Перекладываешь ответственность на других, да, Кагами? — Что? О чём ты говоришь? — Ты реально не понимаешь или притворяешься идиотом, а, Кагами? — Дайки прижал парня к стене, наваливаясь на того всем телом. — Ты можешь нормально сказать, что ты от меня хочешь услышать?! — Ты будешь со мной встречаться, Кагами Тайга? Не так, как это было последний месяц, а по-настоящему.       Кагами посмотрел на Аомине как на идиота. Сначала обвиняет в том, что это он виноват в том, что тот какие-то там чувства начал испытывать, а теперь встречаться предлагает. Но прежде чем начать возмущаться у Тайги что-то щелкает в голове, и он понимает, о чём говорит ему Аомине. Если бы пару минут назад Кагами успел уйти, не повернулся на такой родной окрик, то он бы потерял надежду на реальные отношения с Дайки. Аомине сейчас получается, ему в любви признался? В своей манере, конечно, но получается, что так и есть. Кагами захотелось рассмеяться в голос, он чуть не просрал свой единственный шанс! Поддавшись внезапному порыву, Тайга позволил смеху выйти наружу, только вот он звучал как-то приглушенно и даже сипло. Ему смешно с себя, смешно с Аомине, который нахмурил брови и со всей серьёзностью уставился на парня, смешно со всей этой абсурдной ситуации. Чёрт, как же ему сейчас хочется позвонить Нэшу и сказать, что тот был совершенно не прав. А ещё, очень хочется поцеловать чужие плотно сжатые губы. — А если я откажусь? — Тайга ухмыльнулся, забрасывая руки мулату на шею, обвивая её. — Такого варианта ответа нет. Есть только, да и согласен. Ну, так что, какой твой положительный ответ? — Аомине положил руки на чужую талию, прижимая к себе. — В тебе наглости больше чем совести, Аомине Дайки, — Кагами наклонился к чужому лицу и прикоснулся лёгким поцелуем к уголку рта парня, — мог бы и не спрашивать тогда, всё равно я бы сказал да.       Это решающее «да», стало для Аомине спусковым крючком для начала действий. Он не церемонясь, поцеловал Кагами, сразу проникая языком в чужой рот. Для Дайки, этот поцелуй был как глоток свежего воздуха, потому что он мечтал об этом чуть ли не каждую секунду, пока думал о нём. Как будет кусать чужие губы, прокусывая те до крови, как будет играть с чужим языком, заставляя расслабиться в своих руках, как будет слышать еле уловимые вздохи и еле сдерживать свои, как будет залезать руками под футболку, поглаживая чужую спину, заставляя Кагами вздрагивать от нежных прикосновений. Так можно перечислять до бесконечности, но одно остаётся чётко ясным, это не сон, а реальность. Реальность, где Тайга подаётся на встречу, то отдавая, то забирая инициативу в свои руки, крепко сжимает в объятьях, боясь отпустить, и жмётся к Аомине, потираясь бедром, как бы намекая на продолжение. Чёрт, вот чего-чего, а заполучить тело Кагами через столько времени, было просто охуительной идеей.       Кагами не надо ничего объяснять, говорить или намекать, Аомине всё сам прекрасно понимает. Только вот оторваться от чужих губ почти невозможно, а идти на ощупь не особо удобно. Особенно зная квартиру Дайки, там лучше глядеть куда наступаешь, иначе запнёшься обо что-нибудь и сломаешь себе шею. Поэтому когда Кагами тянут в сторону, он приоткрывает глаза, чтобы, хотя бы мельком увидеть что-нибудь. Только сложно концентрироваться на чужих губах и в то же мгновение улавливать окружение, поэтому он забивает на эту идею. Если падать, то вместе. Но всё проходит более менее удачно, по крайней мере, для Тайги, так как Аомине всё равно натыкался на какие-то предметы, но быстро отшвыривал их подальше ногой.       Тайга не замечает, как их положение меняется, теперь его не тянут за собой, а наоборот, напирают, заставляя пятиться назад. И он не придаёт этому значение до того момента, пока Аомине внезапно не отталкивает от его от себя и тот не падает на кровать. Дайки нависает над ним, снова впиваясь в чужие губы, но ненадолго. Белоснежная шея его привлекает куда больше, хотелось оставить на ней огромное количество следов, заявляя о том, что этот парень занят. И Аомине поддаётся своим желаниям, сначала проводя языком по найденной горячей жилке, а потом, припадая к ней губами, оставляя там след, который через время проявится тёмной гематомой. Кагами под ним вздрагивает, чуть выгибает спину — значит нравится. Аомине кусается, при чём очень больно, специально впиваясь клыками в мягкое место оставляя засос в районе ключиц. Тайга не неженка, конечно, но всё равно чертыхается и борется со своим желанием дать мулату по голове за принесённую боль. Но даже если бы он и высказал своё недовольно, Аомине бы пропустил это мимо ушей. Как на нём следы так оставлять нельзя, а как Кагами помечать при каждом удобном разе так можно. Собственник в нём, видимо, никогда не будет спокоен.       Дайки хочется прямо сейчас ощутить жар чужого тела, поэтому он резко снимает с парня футболку, любуясь накачанной грудью и твёрдым прессом. Он не любитель долгих прелюдий, как и Кагами, но Аомине нравится видеть, как парень вздрагивает, когда горячие губы Дайки касаются обнаженного тела. Как он пытается сдерживать стоны, кусая костяшку большого пальца, когда Аомине прикусывает чужой сосок, а после проходится языком, словно извиняясь. Он не спешит, медленно спускается ниже, целуя каждый миллиметр тела, иногда задерживаясь на одном месте, оставляя там след. Руки уже вовсю пытаются стянуть с Кагами штаны с бельем, и Тайга приподнимает таз, чтобы было удобнее. Через мгновение вещи летят куда-то на пол, а Кагами резко становится неуютно. Он значит здесь голый лежит, а Аомине даже майку не потрудился снять! — Ты трахать меня в одежде собрался? — А ты я смотрю, прямо жаждешь меня увидеть обнажённым, Тигр, — усмехается Дайки, цепляя край белой ткани и будто нарочно, медленно стягивает её через голову, кидая к остальным вещам на полу. — Пф, было бы, на что смотреть… блять! — Кагами грязно ругается, сжимая в руке простынь и кидает злобный взгляд из-под длинной чёлки на Аомине, который специально сжал основание члена рукой. — Будешь огрызаться, привяжу к кровати и уйду, оставив тебя наедине с твоим стояком. Или тебя такое наоборот заводит, а, Тигр? — Иди в жопу, извращенец! — Туда я собственно и направляюсь, кстати, ты ближе, достань смазку с гандонами, они на столе лежат.       Тайга чуть поднялся на локтях и увидел тюбик с пачкой открытых презервативов. Почему они лежали именно там, Кагами даже думать не хотелось, иначе богатая фантазия ему подкинет не слишком приятные предположения. А спрашивать тем более. Поэтому он ограничился лишь многозначительным взглядом на мулата. Тот пожал плечами, сказав: «Мне же надо было как-то скрашивать одинокие вечера, пока твоя упёртая задница сама ко мне не пришла». В тот же момент у Кагами в голове уже вырисовывалась пикантная картинка с лежащим на кровати Дайки, который без чьей либо помощи, ублажал себя. У Аомине пальцы длинные, потому он бы легко мог достать до заветного комка нервов, чуть согнуть фаланги и надавить туда, куда нужно, после чего громко выдохнуть имя Кагами. Невероятно сложно было бы ласкать себя как сзади, так и спереди, поэтому он мог ограничиваться только движением руки снизу, и позорно кончить даже не прикоснувшись к собственному члену. Тайга резко отвёл взгляд, когда почувствовал как пылают у него щёки, он засмущался от своих же пошлых мыслей, дожили, мать вашу. А ведь Дайки по-любому заметил, как пристально на него смотрел Кагами и эту странную выходку, наверное, тоже не упустил из виду. Спасибо, что хоть промолчал. Взяв наполовину пустой тюбик, Тайга кинул им в парня и снова устраиваясь на мягкой постели. Аомине, конечно, же, поймал, но потом протянул руку, ожидая чего-то ещё. — Мы вроде в самый первый раз разобрались с этим, смысл то сейчас использовать? — Кагами закатил глаза. — Давай уже, заебал медлить! — Кто-то прям, ждёт не дождётся, да? — Аомине усмехнулся, проводя рукой по чужому члену, заставляя Кагами издать томный вздох. — Соскучился, небось, по моему члену? — Ещё одно слово и мой член окажется у тебя в заднице! — Жаль тебя разочаровывать, но нет. Я слишком долго ждал, поэтому, ты моя сегодняшняя, да и не только, награда.       Кагами задохнулся очередным ругательством, когда Аомине внезапно спустился вниз и прошёлся языком по всей длине члена. Он точно над ним поиздеваться решил. Если Дайки сейчас ему ещё и отсосёт, то Кагами точно не выдержит и позорно кончит, потому что, до этого, он никогда не ублажал его ртом. Грёбаный месяц воздержания даёт о себе знать, поэтому Тайга, позабыв весь стыд, раздвигает ноги шире, призывая к активным действиям. Кагами хочется, аж до звёзд перед глазами и чем быстрее, тем лучше. Аомине усмехается и оставляет мокрый поцелуй прямо на самой головке члена, оставляя половой орган без должного внимания. Раз Тайга просит, Дайки не может отказать.       Смазка приятно охлаждает собственную кожу ладони и Аомине думает, что не прогадал, когда на глаза ему попался гель с мятой. Он хлопает парня по бедру, чтобы тот чуток сместился вниз и Кагами выполняет просьбу мгновенно. Вне зависимости от того, чего желает тело самого Тайги в данный момент, Аомине всё равно замечает, как Кагами напряжен, вроде и не в первый раз переспать собираются, а всё ещё стесняется как будто девственник. Он ждет, когда тот расслабиться и свыкнется с мыслью, что сейчас будет происходить, Дайки знает, что надо подождать перед тем как начинать, иначе Кагами начнёт рыпаться. Поэтому когда Тайга глубоко вздыхает, откидывая голову назад Аомине понимает — можно. Кагами резко дергается, когда чувствует, как в него проникает фаланга пальца и чертыхается. Тело рефлекторно уходит от прикосновений, но Аомине держит его за бедро, не позволяя сдвинуться. У Тайги всегда какие-то проблемы с растяжкой, неважно сколько раз у них уже был секс, он всё равно будет стесняться и зажиматься, поэтому Дайки приходиться помогать ему расслабиться. Целоваться во время растяжки не особо удобно, зато Кагами так меньше отвлекается на боль, отдаваясь совершенно другому процессу. Он глухо стонет, а Аомине наслаждается этими звуками, делая так, чтобы парень срывался, переставая сдерживать голос. И всё же, Дайки совершает ошибку, когда решается постепенно добавить пальцы, от чего Кагами громко вскрикивает, прокусывая чужую нижнюю губу. Тайга смотрит на отстранившегося мулата испуганным помутневшим взглядом и тянется к чужому лицу, проводя языком по новоприобретённой ранке в качестве извинения. Аомине шипит, но не уходит от прикосновений, он понимает, Кагами не специально. Тайга тоже это осознает, но всё равно пытается сгладить ситуацию прикоснувшись губами к чужой нижней. Аомине сначала никак не реагирует на сие действие со стороны парня, как бы разрешая творить то, что ему вздумается, а потом, всё же завладевает чужим ртом отбирая инициативу. Поцелуй со вкусом крови — не самое приятное в мире, что он пробовал, вкус железа смешанный со слюной, с одной стороны странно и извращённо, с другой до дури крышесносно. Пальцы у Дайки тонкие и длинные, поэтому кайф Кагами от них ловит такой же, как и от юркого языка парня, который сейчас орудует у него во рту, доставляя невъебическое удовольствие. Тайга даже забывает о дискомфорте снизу и вспоминает о нём только тогда, когда Аомине от нежных и осторожных действий, переходит на более дерзкие и грубые. Терпение, судя по всему, у него заканчивалось, как собственно и у Кагами. Член неприятно пульсировал напоминая о возбуждении и требовал быстрой разрядки, но чужая ладонь сжимавшая его, категорически была против. Эта растяжка не могла продолжаться вечно, потому Кагами двинув бедрами навстречу, пронзает мулата полным похоти взглядом, надеясь, что его поймут без слов. Аомине понимает, но условия, всё ещё ставит он. Дайки резко вытаскивает пальцы из уже разработанного сфинктера, что сопровождается разочарованным стоном Кагами. — Попроси. — Что? — сипло, спрашивает Кагами, не понимая, почему его голос резко сел. — Я сказал, попроси. Скажи, что хочешь меня. — А может ещё раком встать и зад подставить? — огрызнулся Кагами и тут же пожалел о своих словах, когда почувствовал, как Аомине снова дразнит его, проводя пальцем по головке члена. — Тоже вариант, но я предпочитаю больше на словах. Давай, Тайга, в этом нет ничего сложного, я же вижу, как ты этого хочешь.       Кагами хотел было огрызнуться, мол, если видишь, то какого хрена медлишь. Он ведь специально изводит его, зная, что стоит сделать пару движений рукой, как Кагами кончит. Гордость, конечно, потом будет кричать о том, как она жутко унижена, но сейчас желание быть трахнутым, намного сильнее собственного эгоизма. Кагами протягивает руку, хватая парня за короткий ежик и притянув к себе, еле слышно шепчет мулату прямо в ухо: — Я хочу тебя, Аомине Дайки, что аж яйца сводит, так что быстро разделся и трахнул меня, заканчивай уже свои игры.       От приказного тона у Аомине табун мурашек по спине пробежал. Вот чего он ждал, хотел, тайно желал. Дважды повторять ему не пришлось. Сняв последний элемент одежды, Аомине придвигается как можно ближе, очередной раз шлёпая Тайгу по бедру, чтобы тот расслабился. Кагами сам знает, что надо делать, но только вот тело, всё равно предательски напрягается, когда чувствует, как в него проникает что-то постороннее. Аомине только начал, а Тайга уже дрожит, хватаясь за простынь, стараясь сдержать сорвавшийся голос. Нет, Тигр, сегодня всё будет так, как захочет сам Дайки. Парень замирает на некоторое время, чтоб тот привык, а потом резко двигается вперёд, входя во всю длину. Карминовые глаза расширяются, а сам Кагами внезапно громко стонет, выгибая спину. Дайки приходит в полный восторг от того, какой же Тайга узкий и горчий внутри. То как он его сжимает, заставляет Аомине на мгновение запрокинуть голову и издать тихий вздох. Чёрт, как же давно мечтал об этом моменте. В голове моментально стало пусто и сейчас у него было лишь одно желание: заставить Кагами сходить с ума от удовольствия.       Аомине сразу начинает с быстрого темпа, буквально втрахивая Кагами в постель. Ему нравится видеть, как извивается под ним Тайга, как протяжно стонет, срывая голос, как сексуально выгибает спину, как на выдохе произносит его имя снова и снова. Чёрт, от такого зрелища и кончить можно, хренов искуситель. Его руки крепко держат чужие бедра, через пару часов на них уже появятся тёмные следы, но это неважно. Важно то, как подаётся навстречу Кагами, и в какой-то момент, обхватывает торс парня ногами, притягивая к себе ближе. Вот тут уже Аомине не сдержавшись, издаёт то ли стон, то ли что-то похожее на рык. Он подхватывает парня под спину, положив руку ему на поясницу, наклоняясь ближе, и Кагами сразу заключает его в кольцо рук, хватаясь за чужие плечи. Они оба чертовски горячие, от них так и веет жаром, но им плевать. Плевать на то, что руки скользят по вспотевшему телу, не давая нормально держаться, плевать на то, что они сталкиваются зубами в поцелуе, плевать на соседей, которые потом будут жаловаться на шум средь бела дня. Для них не существует ничего, кроме друг друга и той близости, по которой они ужасно соскучились за последний месяц. Кагами не удержавшись, всё же оставляет пару алых засосов на шее мулата, тот шикает, но не останавливает его. К чёрту, пусть тоже видят, что он занят. Хотя по тому, как впиваются ногти Тайги ему в спину, доказательств будет предостаточно. Кагами всё чаще произносит имя мулата, от чего Дайки уже морально кончил раза так три, если не больше. Но по тому, каким хаотичным стал их ритм, как Тайга уже всё сильнее подаётся бедрами, означать это может только одно — он на пределе. Аомине помогает ему кончить, проведя несколько раз рукой по члену. Тайга резко вскрикивает и буквально душит Дайки в объятьях, пока его не перестаёт трясти от наступающего оргазма. Для Аомине нужно сделать всего пару глубоких толчков, чтобы с глухим рыком, кончить, не выходя из чужого тела. Их обоих немного потрясывает, но даже это не мешает Дайки, лениво чмокнуть Кагами в губы. После чего он выходит из такого любимого тела и заваливается на вторую половину кровати, притягивая к себе парня. — Аомине, отпусти, мне жарко. — Спасибо, я знаю, что горяч, — усмехается Дайки, устраивая голову на чужом плече. — Тц, мне в душ надо, — Кагами принимает ещё одну попытку выбраться из объятий, но смуглая рука держит его крепко. — Вот потом вместе и сходим, — как-то лениво отвечает ему парень, зевая, — а теперь дай мне спокойно выспаться, я пиздец как устал. — Устал он блин, как будто я нет, — закатил глаза Кагами, но всё же перестал дёргаться, устаиваясь поудобнее под тёплым боком. — Раз устал, то спи, Тайга.       От собственного имени из чужих уст у Кагами в груди что-то ёкнуло. Чёрт и угораздило же его вляпаться в такую херь, которую называют любовью. Хотя, он не один такой. Кагами улыбнулся своим же мыслям. Кто бы ему месяца так три назад сказал, что он захочет встречаться с таким самодовольным ублюдком, то парень бы рассмеялся и покрутил пальцем у виска. И скорее всего, Аомине думает тоже самое. Дайки любит свободу, но ещё сильнее, он любит человека, который может дать ему её. И он даже готов отказаться от этого, если Кагами попросит. Но им обоим этого не надо, им достаточно знать, что в мире есть такой человек, который дорожит им. Теперь они будут дорожить друг другом.