i'll meet you at the divide

– Пять месяцев назад... у него случился сердечный приступ в студии. Обычный, скучный, рабочий день. Вторник. Ему было двадцать три года, и его сердце просто... Дыхание Кихёна сбивается, и боль искажает его лицо. – Остановилось. – Его срочно доставили в больницу, но спасти не смогли. Кихён подавил всхлип, а руки вцепились в одеяло. – Один из его коллег позвонил мне и рассказал о случившемся, но когда я приехал, он уже... – Думаю об этом... это всё ещё так странно. Ничего не казалось реальным. Ни в течение нескольких недель. Может быть, даже месяцев. Кихён смотрит на Хёнвона. – Теперь всё снова кажется нереальным. Хёнвон сидит в шоке, пытаясь понять, каково это, когда кого-то забирают так внезапно, так неожиданно. Он не может даже представить. Хёнвон нерешительно кладет руку на плечо Кихёна, надеясь хоть немного утешить его. – Мне тоже кажется, что все это нереально, - говорит он, размышляя, будет ли ему приятно, если он протянет руку и вытрет слёзы на лице Кихёна. Кихён фыркает, кивая. – Не могу представить, что это так. Когда появился разрыв, больше месяца назад, часть меня знала, что это может случиться - ты вернёшься. Но на самом деле увидеть тебя... Кихён подавился словами, снова уткнувшись лицом в руки. – Ты сказал, что он работал в студии? - мягко спрашивает Хёнвон. Он не может не интересоваться его альтернативной жизнью, и если это поможет Кихёну отвлечься, Хёнвон не видит в этом ничего плохого. Кихён кивает, вытирая лицо рукавом. – Да, он был продюсером. Автором песен. Он просил меня петь для него, - говорит Кихён, в его глазах появляется болезненная тоска. – Он писал для меня песни, чтобы я пел как сопровождение для его песен, для артистов компании. Он был так талантлив... Хёнвон слушает, потирая худое плечо Кихёна, пока тот что-то рассказывает, описывая своего возлюбленного. – Он великолепен, - говорит Хёнвон. Кихён смотрит на него, обводя взглядом его лицо, глаза наполнены сырым горем, которое леденит кости Хёнвона, удивляясь, как Кихён жил последние полгода. Видя такую боль на его лице, внутренности Хёнвона сжимаются и болят, он отчаянно ищет способ сделать все лучше. – Он был, - шепчет Кихён, глядя на Хёнвона красными глазами. Хёнвон сглатывает, не решаясь отвести взгляд. – Хёнвон, - пробормотал Кихён. Он кладет голову на диван, и его дыхание немного замедляется, он больше не хватается за воздух. – Кто мы были в твоём мире? – Я же сказал, мы с тобой в айдол-группе. – Значит, просто товарищи по группе? Глаза Кихёна открыты и честны, и Хёнвону приходится затормозить и задуматься, потому что нет. Нет, они не просто товарищи по группе. Между ним и Хёнвоном нет ничего, кроме тоски, одиночества в груди, брошенных взглядов и едва заметно подрагивающих рук. Кихён для него - загадка. Она заставляет его сердце гореть, а голову кружиться. Кихён - это пламенная страсть и сила - тот, кто никогда не поставит себя выше группы - независимо от причины. Мысли о чём-то большем, но никогда не реальность - они с Кихёном даже говорили об этом. В ту ночь, когда они оба были навеселе в последнюю ночь их мирового турне и трахались в номере отеля Хёнвона, ударяясь о мебель и оставляя следы там, где не следовало. Кихён был слишком худым, чтобы Хёнвон мог смотреть на него, не чувствуя боли в груди, замечая, как легко кожа покрывается синяками, когда он слишком сильно сжимает пальцы. Именно тогда они отдали всё ради одной ночи, прижимаясь друг к другу и отстраняясь друг от друга. Кихён говорил ему, что это не должно повториться, даже когда он будет в состоянии алкогольного опьянения, ведь они так много приобрели и так много потеряли. (Не тогда, когда это означало разрушить семью, которую они создали; семью, которая полагалась на них так же, как они полагались друг на друга). У Кихёна хватало сил ставить других на первое место, чего не было у Хёнвона. У него хватало сил отталкивать руки Хёнвона и отстраняться от его поцелуев. Хёнвон хотел слишком многого. Он хотел целовать его, обнимать его - он просто хотел Кихёна. Они оба знают, что они больше, чем друзья, но они не могут быть никем иным. – Не просто товарищи по группе, - наконец говорит он, позволяя себе хотя бы это. Кихён наблюдает за ним, видя недовольство на его лице. Хёнвон действительно хочет быть неприкрытым в своих чувствах без последствий. К сожалению, это плохо сочетается с той жизнью, которую он выбрал для себя. Однако, когда Кихён так близко, он почти ничего не может сделать, чтобы остановить себя. Здесь нет камер. Здесь нет MONSTA X. Здесь Кихён может быть своим без наказания, даже если это всего лишь секунда. Его голова слегка опускается, наклоняясь ближе к Кихёну. Его взгляд переходит с тёмно-карих глаз на розовые губы, которые он неосознанно покусывает. Кихён наблюдает за ним, не отстраняясь, но и не приближаясь. – Там, откуда ты родом, ты не можешь быть с ним, - говорит Кихён, и Хёнвон чувствует мятный привкус зубной пасты в его дыхании. – Нет, - вздыхает он, и их носы оказываются так близко, что мягко касаются друг друга, отчего у Кихёна перехватывает дыхание, но он не отстраняется. Он так и не шевелится, слегка задыхаясь и следя глазами за каждым движением Хёнвона. – Можно тебя? Кихён вздрагивает, прикусывая губу, его глаза опускаются к губам Хёнвона и снова встречаются с его глазами. Если бы Хёнвону нужно было подобрать одно слово, чтобы описать взгляд Кихёна, то это было бы "уязвимый". Он видит потерю и боль, но также тоску и боль от прикосновений - боль облегчения. Кихён закрывает глаза и сокращает расстояние между ними. Глаза Хёнвона тоже закрываются, когда он чувствует нежное прикосновение губ Кихёна к своим. Поцелуй нерешительный и осторожный, совершенно не похожий на то, что он ожидал от своего Кихёна. (Когда они целовались, это было похоже на полыхающий лесной пожар, который уже перестал сдерживаться и был готов взорваться). Но речь идёт не о том Кихёне, которого он оставил в своей вселенной. Этот Кихён другой, и если ему нужно, чтобы Хёнвон подтолкнул его и вытащил из своего убежища, он готов это сделать. Хёнвон прижимается к Кихёну с большей уверенностью, руки переходят на талию Кихёна, захватывают её, прижимают, и он чувствует, как нерешительность Кихёна тает, словно воск на огне. Кихён приветствует вторжение Хёнвона с изяществом, позволяя ему захватить свой рот, руки прижимаются к груди другого, медленно поднимаясь вверх, чтобы обхватить его плечи. Хёнвон прикусывает нижнюю губу Кихёна, и тот скулит, подстраиваясь так, чтобы быть ближе, чувствуя всё больше и больше. Хёнвону кажется, что он летит, что мир вокруг него исчезает, когда он наконец-то получает возможность воплотить свои фантазии в реальной жизни. Здесь Хёнвон свободен. – Можем ли мы... Кихён причмокивает между поцелуями, потянув за рубашку Хёнвона. – Да, - отвечает Хёнвон, поднимаясь с дивана и направляясь в спальню. Хёнвон стягивает рубашку через голову и забирается на кровать, усаживая Кихёна и поворачиваясь к нему. Когда Кихён встречает взгляд Хёнвона, он полон жара и тоски, Хёнвон не колеблется ни секунды. Они впиваются друг в друга, оба слишком отчаянные, Хёнвон набрасывается на губы Кихёна, руки Кихёна бегут по его спине и забираются в волосы, пальцы запутываются в каштановых прядях. Их тела прижимаются друг к другу, и жар пробегает по позвоночнику Хёнвона, когда он чувствует тело Кихёна под собой. Хёнвону не терпится снять с Кихёна рубашку, он тянет её вверх, Кихён двигается, чтобы Хёнвон мог стянуть её через голову. Хёнвон тут же спускается ниже, посасывая ключицы, руки блуждают вниз и касаются сосков. Кихён резко выдыхает, пальцы хватают Хёнвона за волосы. – Вещи в нижнем ящике, - говорит Кихён. Хёнвон поднимает голову, кивает и отходит от Кихёна на край кровати, открывая второй ящик прикроватной тумбочки. Смазка находится на самом верху, и Хёнвон берет её. Кихён не спеша избавляется от трусов, маняще раздвигая ноги. Налив немного смазки на пальцы, Хёнвон тянется вниз и трётся о вход Кихёна, пальцы нежно прощупывают его колечко мышц. Кихён вздрагивает, когда пальцы Хёнвона касаются его, и, недолго думая, встречает взгляд Хёнвона, после чего его глаза снова закрываются, и из его рта вырывается громкий стон. Хёнвон благодарен, что это длится недолго, потому что смотреть в глаза Кихёна очень больно, ведь он - тот, кого Кихён потерял. Кихён смотрит на него так, будто боится, что тот исчезнет, если моргнет хоть на секунду. – Я готов, - шепчет Кихён, и Хёнвон разводит свои длинные пальцы. Кихён хнычет, и Хёнвон успокаивающе поглаживает его бедро, целует в колено, а затем снова наклоняется к ящику, чтобы сложить презервативы. Хёнвон чувствует, как кто-то берет его за руку, и Кихён смотрит на него сверху. – Не надо, - шепчет он, оттягивая Хёнвона назад. – Я хочу почувствовать... Кихён замолкает, но Хёнвон видит, как мокрый блеск застилает его глаза. – Пожалуйста, - заканчивает он, тяжело сглатывая. Медленно кивнув, Хёнвон снова касается Кихёна, и ему вдруг кажется, что он прикасается к стеклу. Глаза Кихёна черные и звёздные, он смотрит на Хёнвона так, будто тот похож на луну. Когда Хёнвон толкается в него, глаза Кихёна зажмуриваются, и с его губ срывается сдавленный крик. Хёнвон видит, как из уголков глаз Кихёна по бокам его лица скатываются дорожки слез. Глаза Хёнвона расширяются, он останавливает свое движение, рукой смахивает слезы. – Кихён, что... – Не останавливайся, - умоляет он, глаза открыты и умоляющее глядят на Че. Его ноги обвиваются вокруг талии Хёнвона, чтобы не дать тому отстраниться. Он притягивает его ближе и Хёнвон стонет, тяжело дыша в шею Кихёна. – Не останавливайся. Пожалуйста, пожалуйста, не останавливайся. Медленно, боясь, что причинит ему боль, Хёнвон медленно двигается, наблюдая, как лицо Кихёна искажается в отчаянии. Он издает прерывистый скулёж, ногти впиваются в спину Хёнвона. – Еще. Пожалуйста, еще. Отчаяние - это то, с чем он хорошо знаком, когда дело касается его Кихёна. Первый раз, когда Хёнвон был с ним, он был полон этого. Жадные руки и голодные поцелуи. Когда Хёнвон прижимает Кихёна к себе, чувствуя, как руки резко сжимают его плечи, он понимает, что это другой вид отчаяния. Кихён хочет, чтобы его разорвали на части, разорвали, чтобы потом сшить обратно. Он хочет почувствовать слишком много всего сразу. Он хочет, чтобы Хёнвон уничтожил его. Он сглатывает. Он никогда не мог отказать Кихёну. Он ускоряет темп, руки путаются в кудрявых волосах Кихёна. Хёнвон грубо целует его, глотая его крики, и глубоко трахает его, быстро и сильно двигая бедрами. Спина Кихёна выгибается под ним, руки вырываются, чтобы схватить простыни, он стонет во рту Хёнвона, крики прорываются наружу. – Черт, Кихён, - стонет Хёнвон, его тело охватывает жар, когда Кихён сжимается вокруг него. С каждым толчком Кихён издает возбуждающие звуки, разжигая желание в животе Хёнвона, отчего его кожа становится горячей. Пальцы проникают под колени Кихёна, и он прижимает бедра Кихёна ближе к своей груди. От такого изменения Кихён задыхается, а его руки хватаются за простыни. – Вот так. Вот так. Его крики становятся громче, отчаяннее, когда Хёнвон снова и снова попадает в точку. Хёнвон чувствует, что приближается к концу, жар нарастает. – Вон, - кричит Кихён. – Я уже скоро, пожалуйста. – Я тоже, - произносит Хёнвон. – Где ты хочешь... Кихён обхватывает руками шею Хёнвона, сближает их лбы, губы соприкасаются, резкое дыхание сталкивается. – Войди в меня, - умоляет Кихён, и эти слова становятся последним катализатором, Хёнвон кончает, а Кихён с криком следует за ним. Хёнвон лежит над ним, уткнувшись лицом в шею Кихёна, тяжело дышит, голова кружится от томительного наслаждения. Он чувствует, как руки Кихёна ослабевают на его шее, переставая быть цепкими и хваткими. Он покрывает лёгкими поцелуями обнаженную шею Кихёна, затем поднимается и медленно выходит из Кихёна, который хнычет. Хёнвон оседает рядом с ним, его тело слишком устало, чтобы даже думать о том, чтобы встать. Кихён выгибается навстречу ему, прижимаясь к его груди. – Мы были помолвлены. Дыхание Кихёна мягко касается кожи Хёнвона, отчего по его рукам пробегают мурашки. – Мне жаль, - шепчет Хёнвон. – Кихён, мне так жаль.