Обстоятельствам не поддаюсь

Йоу! Это я. Не важно, если что-то не получается с первого раза. Или со второго. Или с двадцать второго. Если захотеть достаточно сильно – в конце концов все абсолютно точно получится, случится само собой. Ты и оглянуться не успеешь. Правда! Не важно, если все вокруг говорят тебе, что то, чем ты горишь – ошибка. Если ты чувствуешь всем собой, что это – твое, то последнее, что надо делать – это прислушиваться к умникам, которые советуют тебе подумать, взвесить все за и против, и может все-таки забить на музыку и пойти на юридический. Не важно, если ты слажал на концерте. Ну слажал и слажал, с кем не бывает. Если ты посмеешься, смущенно прикроешь лапой лицо и пошлешь толпе извинительный поцелуй или сердечко, то все будет клево! А если загонишься и испугаешься, то с большой вероятностью будешь лажать еще и еще. Не важно, если штаны порвались на сцене. Не важно, если она вся в пылище, и мы с Вик, повалявшись на ней, встаем обратно грязные, как поросята. Не важно, если пойдет дождь. Главное - вовремя сбежать под крышу, чтобы дождь не намочил мой заебатый Фендер! Не важно, если кто-то поссорился. Не важно, если дуется. Это бывает. Не важно, если в глаза словно песку насыпали, а до вечера и очередной отельной постели еще десять часов, в которых саундчек, концерт, сто тысяч интервью и такая себе вечеринка. Не важно, если поспать удается лишь несколько часов, а дальше – новый день на игле адреналина. Не важно, если в твиттере снова пишут о нас какую-то фигню. Не важно, если Лео злой и бросается на репортеров, фотографов, гримеров, организаторов и Фабио. Важно не класть красную футболку Дамиано стираться вместе с белыми вещами. Важно смотреть на срок годности на картонке с молоком, прежде чем льешь его в свои хлопья. Важно накрывать пустой бассейн брезентом, когда начинают опадать листья, иначе придется потом выметать их оттуда, чтобы они не забили стоки и фильтр для воды. Важно, что новый альбом почти готов. Важно, что выходящий на следующей неделе сингл совершенно точно взорвет чарты. Важно, что Итан уже почти перестал шарахаться от Дамиано, если думает, что их могут спалить. Раньше его отбрасывало на другой конец комнаты, стоит кому-то слишком громко хлопнуть дверью или невовремя чихнуть. А вчера Лео вперся в дом с улицы, и Итан, который валялся у Дамиано под боком и залипал в телефон, даже бровью не повел. Понимаете? По-моему, это важно. А! Еще важно, что я совершенно точно знаю – он шарахался не потому, что стесняется или ему стремно. Просто он до сих пор боится, что навредит группе. Дамиано в этом смысле проще – он общественное мнение на хую вертел и говорит, что как лапал Итана за задницу на глазах у всего мира, так и дальше будет, а если Итану что-то не нравится, то пусть лучше прячется. Важно, что Дамиано снова пишет, как одержимый. Не то, чтобы у него когда-нибудь случались серьезные застои, но смотреть, как он сначала долгое время тупит в никуда мутным взглядом, а потом вдруг хватается за свою распухшую от добавочных листов писательную тетрадку и уходит с ней в угол, все равно круто. Важно, что мы совершенствуемся с каждым днем. Очень много занимаемся и репетируем. Итан и я всегда отлично улавливали настроения друг друга во время импровизаций, но с тех пор, как мы играем на по-настоящему больших сценах, это умение вышло на новый уровень. Мне кажется, что Вик и Дамиано иногда пугаются транса, в который мы входим. Транса, в котором можем провести целый день, забывая попить и поесть, а вечером удивляться, глядя на мозоли на ладонях и глубокие вмятины от жестких струн на давно загрубевших подушечках пальцев. Они не впадают в такие крайности, хотя Вик все равно день ото дня играет все лучше. А Дамиа со времен известных событий и вовсе выходит на сцену с таким видом, будто его профиль скоро начнут чеканить на монетах. Важно, что у меня под подушкой обложка британского Rolling Stone... со мной. Не с группой, а со мной одним. Черно-белый, под косым лучом прожектора, запиливаю соло на Zitti e buoni. А в статье – про то, что «мир музыки соскучился по виртуозам», и что «остроносые туфли молодого гитариста Томаса Раджи печатают след рядом с отпечатками грязных кед Кобейна, кроссовками Фрушанте и ортопедически удобной обувью Нопфлера», и что «навсегда ли извечная верхушка Хендрикс-Клэптон-Ричардс останется неприкосновенной, или история готова пустить в свои ряды новые легендарные имена?». Я уже попросил Вик, чтобы она положила этот журнал со мной в могилу. Дамиано очень удивился и сказал, что как Вик сможет положить что-либо в мою могилу? Он думал, мы все вместе дружно выпилимся в 27, как лучшие мира сего. Лео с другого конца комнаты предложил ему выпилиться одному, желательно уже сейчас. Они тут же принялись перебрасываться сложносконструированными ругательствами, обмен которыми доставлял обеим вовлеченным в процесс сторонам массу удовольствия. А Итан подошел ко мне, сел рядом и сказал, что обо мне еще не раз напишут в Роллинг. Я ему сказал, что о нем тоже. Я и правда так думаю. Важно: скоро мой день рождения! И папа подарит мне черный с металлическим отливом Стратокастер, который я давно хочу. Он думает, что это сюрприз, хоть мама мне уже случайно проболталась. Но я, конечно, все равно притворюсь, что удивлен. От этих дебилов, ясное дело, подарков ждать не приходится. Но это нормально, у нас обмениваться такими делами вообще не принято. В чем смысл, если мы и так постоянно живем друг у друга на голове и всем делимся? Зато они наверняка устроят мне что-нибудь веселое – вечеринку-сюрприз, или, может, пейнтбол, как я давно хотел. Вот на день рождения Итана мы похитили его и увезли на все выходные в лес, купаться в озере и жить в палатке. Этому хиппи, ясное дело, понравилось. А Дамиано, надравшись с полбутылки белого, в конце концов даже расщедрился на подарок: нашел в кармане джинсов какой-то мятый чек, расправил на коленке и выписал ему талон на отсос. Мы с Вик чуть не кончились от смеха, а Итан смутился, застеснялся и спрятал лицо в ладонь. Но в общем и целом все равно выглядел таким довольным, как будто уже использовал талон по назначению. Важно, что пару дней назад пошел снег. Мелкие, рассыпчатые снежинки припорошили под утро траву и кусты. Мы, конечно, высыпали наружу и давай носиться, а Итан долго стоял с распростертыми руками, задрав лицо к небу, и улыбался. Снежинки путались у него в волосах, таяли на лице и высунутом языке. Потом Виктория напрыгнула на него, а Дамиано прицельно залепил снежком прямо ему в рот и немедленно сложился пополам, подыхая от ржача. Мы быстро распались на две команды («Длинноволосые и те, кому ушам холодно», в интерпретации Итана. «Мы с моим гитаристом и эти две дуры», по версии Дамиано), заняли укрытия и развернули обширные военные действия. Комки снега летали через весь двор. Смех и визг стоял такой, что Чили, носившуюся взад-вперед между двумя нашими фортами, почти не было слышно. Короче, вы поняли, да? Важно слушать свое сердце. Это самое сопливое клише на свете, но это правда. Вот, что я хотел всем вам сказать. Есть в жизни важные вещи. И есть вещи, которые херня. Что-то важное иногда может стать неважным. Или наоборот. Но по-настоящему важных вещей (угар выступления; улыбки фанатов, их лучащиеся счастьем глаза; море смартфонов с включенными фонариками, покачиваются в едином порыве под звуки «Коралин», и так до самого горизонта, насколько хватает глаз; дни и недели в студии; объятья перед концертом, когда хрен разберешь, где чьи руки; тот момент, когда из ленивого джема вдруг проклевывается, словно птенец сквозь скорлупу, новая песня; хищно скалящаяся Вик, которая идет ко мне через сцену этими своими широкими, тяжелыми, неотвратимыми шагами; как ее теплая от солнца грудь прижимается к моей спине, когда она обнимает меня у бассейна; Лелло в двух футболках и свитере, ползет в дырку, из которой на ленте появляются чемоданы, в поисках чьей-то застрявшей сумки; тихий Итан, читающий книгу в самолете, и Дамиано головой у него на коленях, лицом в живот, обнимает за пояс – не спит, просто подзаряжается; мы, четырехголовая музыкальная гидра; любовь; кусать жизнь острыми зубами, отрывать куски и глотать их, почти не жуя)... Так вот, этих вещей не изменит ничто. Их у нас не отнять, на них ничто не влияет. Никакие обстоятельства. А если они и пытаются, мы им не поддаемся. Я им не поддаюсь!