Точка перелома

Конец пятого курса. В спину дышало предстоящее СОВ, и к нему нужно было готовиться! Но Гарри не знал покоя. Не мог отвлечься. Не мог расслабиться. И не мог спать! Уже третьи сутки. Шестое чувство твердило о нависающей угрозе и это не было связано с экзаменами. Дамоклов меч завис конкретно над его головой. И хотя уже пора было привыкнуть к тому, что покоем его обделили, он не мог. Да и невозможно привыкнуть к тому, что тебя хотят убить всю твою сознательную жизнь. Ближайший пример, как раз три дня назад. И это притом, что ему ещё повезло, Профессор Дамблдор перехватил его в последний момент, когда Гарри уже хотел отправляться в министерство магии, чтобы выручить схваченного Сириуса, чьим образом заразили его голову в попытке выманить из школы в пасть зверя. Именно заразили. Видения были ложными, так ему Дамблдор и объяснил. Вкратце до ухода и уже полностью описал ситуацию после. Его хотели всего лишь использовать в качестве ключа к тому, до чего Тёмный лорд не мог добраться самостоятельно. А после — просто бы убили. И его друзей, которые хотели отправиться вместе с ним, чтобы помочь. И если бы кто-то пострадал — он казнил бы себя до конца жизни, даже если бы та оборвалась вместе с жизнью друзей. Зная всё это, Гарри никак не мог заставить себя сосредоточиться на СОВ. Друзья пытались расшевелить, особенно Гермиона, для которой принципиально важно сдать на высший балл экзамен, играющий важную роль в дальнейшей жизни всех студентов. И хотя дело далеко не в оценке теории, а в знании практики — вряд ли это кого-то волновало. Даже самого Гарри, задумывавшегося об этом в начале учебного года, а сейчас проносившего мимо ушей и глаз. Голову раздирали слишком мучительные мысли. Если бы только была возможность пообщаться с Сириусом, чтобы успокоиться и наконец прийти в себя. Но пока такой возможности не было. В какой-то момент, Гарри понял, что больше не может находиться в гостиной. Ему нужно было подышать и побыть наедине с самим собой, чтобы просто прекратить съедать себя. Обеспокоенные взгляды друзей, немые вопросы на лицах остальных гриффиндорцев нисколько не помогали расслабиться и опустить все переживания с подозрениями. Прихватив волшебную палочку (раньше он имел дурость забывать её, но теперь едва ли не спал с ней в обнимку, напоминая одного волшебника с девизом «постоянная бдительность»), Гарри выбрался из башни, держа курс именно на улицу. Но не вниз, а наверх. Он хотел побыть на высоте. Окинуть взором просторы Хогвартса и простоять под порывом холодного ветра, пока не проберёт до костей. Может хоть под гнётом неба мысли сгладятся достаточно, чтобы больше не причинять беспокойства. Он совсем не знал морального отдыха. А ведь это важная вещь для того, кто должен быть сильным. Так можно и сойти с ума, а холодный рассудок ему нужен сейчас как никогда. Только так он сможет не допустить повторного вмешательства в свою голову и не дать одурачить себя. И по-хорошему, ему стоило держаться подальше от друзей, чтобы не навредить им своей странной близостью к злейшему врагу. Вдруг однажды Волан-де-Морту удастся не просто влезть в голову, но и перехватить полный контроль? Он мог стать им на время и навредить. «Нет, навредить ещё мягко сказано… Убить». От промелькнувшей мысли парня передёрнуло хуже, чем от ветра. Он сжал рукава свитера и натянул повыше. Словно согрев руки, избавиться от мрачных мыслей. А если бы захватил мантию отца, мог бы на время скрыться от всего мира. От проблем… Будь такая возможность, действительно скрыться от нависшей угрозы, от всего плохого, что его окружает, он бы дни напролёт находился под защитой, что оставил ему отец. А то и скрылся навсегда. Чтобы ни для кого не представлять угрозы. Конечно, способ был и попроще, ведь если он угроза для других — достаточно попросту устранить себя. Но, к сожалению, на него возложена задача уничтожить тёмного мага, будучи единственным, кто по какой-то абсолютно нелепой причине, способен его одолеть. Но Гарри в это не верил. Особенно после эпизода с Министерством. Дамблдор не убил Тёмного лорда, и если уж он, сильнейший известный маг, не смог по каким-то причинам, то Гарри и подавно не справится. Смешно и думать. Сейчас он в состоянии сделать только одно — поговорить с друзьями и попросить их держаться от него подальше, потому что теперь он — часовая бомба. И таймер запущен. «Гарри…» «Помяни чёрта» — рыкнул Гарри про себя и сжал кулаки. Он не даст снова задурить себе голову. Не покажет своего страха. Не покажет слабости. «Тише, дитя, тише. Я хочу поговорить. Только поговорить». От Волан-де-Морта слышать подобное было до жути не правдоподобно. Гарри попытался сосредоточиться и закрыть свой разум. Снейп учил его противостоять внезапным вторжениям. Мучил его два раза в неделю, буквально превращая мозги в кашу по окончанию сеанса, и потом восстанавливал, вливая в глотку необходимые зелья. Одно только воспоминание об этих уроках доводило парня до дрожи. И теперь предстояло проверить, будет ли толк от перенесённых мучений. «Не сопротивляйся». Верить Волан-де-Морту — вот уж несусветная глупость. Каждое его слово — ложь. Мягкая интонация — обман. Он весь пропитан враньём. И лучше ему убраться. Пойти к директору как можно скорее. Дамблдор должен помочь избавиться от этого паразита в голове. Осуществить желаемое не вышло. Давление усилилось и голова начала раскалываться до пятен перед глазами. Сквозь стиснутые зубы Гарри осел, хватаясь за голову. «Не сопротивляйся, дитя. Ты заставляешь меня повторять дважды. И причинять тебе вред. Сними свои блоки и выслушай меня. Выбор лишь в том, послушаешь ли ты меня сейчас и перестанешь ощущать боль. Или испытаешь её в несколько раз сильнее и все равно выслушаешь». Сладкие посулы всегда отзывались горькими последствиями. Да и поддаваться тёмному лорду после того, как тот пытался заманить его к себе, шантажируя родным человеком… Неужели он всерьёз думает, что этот манёвр сработает? Волан-де-Морт жестокий, мстительный, жадный и амбициозный, но ни в коем случае не дурак. «Слушайся же! Сними блоки, глупый мальчишка!» Глухая стена, какую пытался возвести Гарри трещала по швам, но всё же стояла на месте, не позволяя непрошеному гостю спокойно войти. И пока он мог вынести давление. На уроках Снейп мучил его сильнее. Однако, в следующий миг блок не просто треснул, а развалился, словно от взрыва и с губ парня сорвался крик. Тёмный маг, словно смертельное торнадо, ворвалось в разум. Над крышами башен раздался крик боли и ужаса. Сознание заметалось насмерть перепуганной птицей. Если сейчас над ним перехватят контроль… Только бы доползти до края крыши… Ледяные, пробирающие до костей сильнее ветра, совсем не эфемерные, настоящие (!), руки схватили его за плечи. Они напугали и без того находящегося в ужасе подростка. От одного взгляда на длинные, бледные пальцы с длинными ногтями, больше похожими на когти, скрутило желудок. Не могло этого быть… Невозможно! Он не мог пробраться в школу! Это галлюцинации! Его сводят с ума, чтобы лишить тех остатков самообладания, что ещё есть и окончательно завладеть им. Он не мог этого допустить и потому начал вырваться. Не замечая, как в кожу, даже сквозь одежду, сильнее вцепляются пальцы. Как его спина соприкасается с грудью другого человека… Нет, не человека — монстра! Пока не осознал. Пока не замер, медленно каменея в объятьях монстра… И слыша его тихий голос у уха: — Здравствуй, Гарри. Моё появление должно было произойти позже, но ты меня вынудил. Будь хорошим мальчиком. Выслушай. Если бы не ледяное оцепенение от ужаса, юноша немедленно начал бы драку в лучших маггловских традициях. Но голос отравлял его своим ядом, разрушая морально, и парень ничего не мог сделать с этим. Сил не было. — Для начала, уясни — всё, что я скажу тебе — правда. Никаких уловок. Никакой лжи. Только правда. Дитя? — обратился к нему напрямую тёмный маг и наконец выпрямился, утягивая за собой Гарри. Заставляя его стоять на ногах. — Кивни, если понял. Кивок последовал, но верить Гарри отказывался. Волан-де-Морт, внезапно начавший говорить правду — звучало как редкостный миф. Да и вообще, с чего бы вдруг тот стал с ним разговаривать? Им движет только одна цель — убить. Если бы не слишком реалистичное ощущение чужих рук на себе, Гарри бы подумал, что его разум по прежнему в плену. — Хорошо. Хоть я и слышу, что ты не веришь мне. Послушание — уже шаг вперёд, — одобрение. Тёмный лорд показывал своё одобрение. — Для начала, знай — ты перестал быть моей целью. По крайней мере, не в плане убийства. С этого момента ты, мальчик-который-выжил, ценен для меня живым. — Что?! — воскликнул Гарри, ошарашенно раскрыв глаза, пусть незваный гость этого не видел. Перед услышанным даже желание убить Гарри имело под собой больше смысла. Какую ценность он может для него представлять? Только если… — Из-за пророчества? — Нет. Причина в другом, — внезапно хватка тёмного мага стала сильнее и юноша, который впервые за это время вздрогнул и показал себя живым, эмоциональным, снова замер, снова затаил дыхание. — Дамблдор рассказывал тебе о том, что из себя представляет шрам на лбу? — След от неудавшегося заклинания смерти, — ответил Гарри. Это единственное, что он хорошо знал. — Ну конечно, — у самого затылка Гарри ощутил теплое дыхание после короткого смешка, который слышал впервые. Не леденящий кровь, а именно смешок. Короткий, обычный. — Зачем ему нагружать голову школьнику о силе, что была передана через этот шрам. Оцепенение спало, уступая место внезапно накатившему гневу, и Гарри вырвался из тисков, отталкивая подальше своего извечного врага. Точка кипения была достигнута очень резко. Он морально нестабилен и понимал это. — Как вы оба меня достали, престарелые любители загадок! У вас всех с возрастом атрофируется способность нормально говорить или что?! Почему нельзя сказать всё сразу?! За вспышку гнева ожидалось получить боль. Словесно или физически, но ближе, конечно, физически, ведь Тёмный лорд вряд ли стерпит оскорбление. И тот был близок. В багровых глазах полыхнула ярость, похожая на вспышку молнии. Резкая, стремительная, и тут же затухшая. Взял гнев под жесткий контроль и не дал вылиться наружу. Рука не дрогнула. Не потянулась к палочке. С самого начала он прибыл сюда, держа волшебную палочку в стороне. — Что из сказанного тебе неясно? Если хочешь знать больше подробностей — идём со мной. Я обещаю, что не трону. И могу поклясться магией. Клятва магией звучала очень серьёзно, но Гарри был слишком подозрителен, чтобы вот так просто поверить. Мотивы мага ему не ясны, а вот способности очень даже, поэтому держать ухо востро — прямая необходимость. Его всегда этому учили. Да и ноющий шрам так же не позволял расслабиться. — Конечно, человек, способный записать образ самого себя, умереть и воплотить его за счёт другого, никак не сможет обойти клятву. Если бы Дамблдор тебе такое предложил, ты бы ему поверил? — Записать образ самого себя, умереть и воплотить за счёт другого? Ты говоришь о моём дневнике, не так ли? — Да. Который твой прихвостень Малфой подложил моему другу. Я тебе этого не забуду, — зло сказал Гарри, помня, что если бы не феникс, он бы умер прямо там, только успев спасти Джинни. Вместо ответа Тёмный лорд протянул руку. Молча просил пойти с ним. Без угроз. Без давления. Даже те неприятные ощущения, что оставались внутри парня, исчезли. Он почувствовал, как спадает давление и дышать становится легче. Идея пойти с ним казалась чистым безумием. И всё же логика, испытывающая перегрузку, нашёптывала, что пожелай маг убить его — давно бы убил. Только поэтому он, закрыв глаза и бросаясь в омут с головой, подошёл к нему и взял за руку. Холодная ладонь крепко, но не болезненно, схватила, потянула вперёд и Гарри очутился в смертельных объятьях. В прямом смысле этого слова. Длинные рукава мантии скрывали почти всю его фигуру. Парень чувствовал, как тонет в этих объятьях и… чувствует. Невероятно сильно ощущает приятный запах свежести и чего-то мятного. Он исходил от мантии. И от самой кожи тёмного мага. Это казалось самым настоящим наваждением. Но избавляться от него не хотелось. Колдовской источник запаха или нет, но он пленял без шансов. А про объятия так и вовсе было нечего сказать. Никакие слова не могли выразить замешательство парня. Теперь, слова о том, что он стал ценным, обретали больше доказательств, ведь даже представить, чтобы тёмный лорд обнимает кого-то, а тем более, его, уже нереально. — Почему?.. — Потому что в тебе — часть меня. Мы связаны. И теперь ты — мой, — тихо признался Волан-де-Морт, почти касаясь губами лба ребёнка, и скрывая от него ликование в глазах. — Что значит, во мне часть тебя? А разве не наоборот? Ты на кладбище взял мою кровь. То, что парень начал задавать вопросы, означало, что мыслительная деятельность начала работать и теперь есть шанс разобраться в той свистопляске, в какую превратилась его жизнь. — Объясни. Но как Волан-де-Морт и говорил — подробности, как только они уберутся отсюда. Подальше от Хогвартса. Подальше от холодного ветра. Тёмный лорд трансгрессировал, не выпуская мальчика из объятий. Словно сама Смерть забрала ребёнка, на долю которого выпало слишком много испытаний.