Точка перелома

Вспышки гнева продолжали периодически появляться и тогда вокруг юного Поттера всегда что-то страдало, хоть дорогая мебель, хоть домовики, к которым жалость просыпалась слишком поздно. Тёмный лорд, внимательно следящий за состоянием мальчишки, как на расстоянии, так и рядом, также подвергался атаке. Но магия дитя не достигала цели. Ничто не могло ранить могущественного волшебника. И как он мог заметить, Поттера только сильнее раздражала его неуязвимость и собственная неспособность причинить ему вред. Снотворное заклятие всё больше представлялось весьма мудрым решением, чтобы тот наконец прекратил буянить и громить всё вокруг себя. Но тогда пришлось бы использовать усиленное заклятие, а оно в свою очередь обязательно ударит по здоровью мальчишки, чего Волан-де-Морту не хотелось. Да и держать его во сне постоянно невозможно. Поэтому приходилось терпеть, пожиная свои и Дамблдора плоды. Как ни противно признавать, но в чём-то ребёнок прав. Они оба вершили его судьбу. С самого рождения. Один дергал за ниточки, лишив возможности жить в нормальной семье, которая будет любить его, а не ненавидеть за любое проявление магии, второй слепо грезил мыслью добраться до мальчишки и убить. Сперва ради устранения угрозы, потом ради мести. Не понимая, что не было ни того, ни другого. Лучше бы он вообще ничего не знал о проклятом пророчестве. Неведение спасло бы его. Это оказалось по-настоящему лишнее знание, несмотря на то, что ранее казалось обратным. Тогда и у парня была бы любящая семья, которая привила бы ему страх к великому тёмному магу, и он сам не потерял бы тело на полтора десятка лет, скитаясь по миру и медленно лишаясь рассудка. Но что сделано — то сделано. Теперь, признав ошибки прошлого, можно было закрыть его за семью замками и двигаться дальше, создавая для себя и дитя хорошее будущее. Вместе. Раз уж Судьба связала их. И первым пунктом стояла задача как-то восстановить те развалины, что сейчас остались на месте душевного здоровья мальчишки. Прошло уже два дня и вместо погромов, парень замкнулся в себе, молча позволяя слезам катиться по щекам. Он сидел всё в том же кресле у камина, начисто игнорируя происходящее вокруг него, словно лишился зрения и теперь ничего не видел. С ним пытались поговорить домовики, для которых жизненно важно угождать каждому волшебнику, будь то хозяева или гости. А поняв, что не помогает, Тёмный лорд настоял, чтобы Нарцисса попыталась достучаться до парня, полагая, что женщина, у которой сын-одногодка Поттера, имеет все шансы. Большого успеха действие не возымело. Ребёнок реагировал вяло, отвечал односложно и очень часто во время разговора снова погружался глубоко в себя, откуда никак не получалось его достать. Правда сломала его. И как теперь восстановить разрушенное, когда парень наглухо закрыт ото всех — задачка не из простых, особенно потому, что здесь не было никого, с кем парень добровольно пожелал бы общаться или кто хотя бы не вызывал вспышку злости, как например, Люциус. Здесь нужен был кто-то свой. Волан-де-Морт держался за эту мысль, пока разбирался с нависшей проблемой в виде вынюхивающего Ордена Феникса. Пропажа Поттера не прошла бесследно. Никто не знал правды и все читатели Ежедневного пророка могли лишь предполагать. И лишь Дамблдор был близок, подозревая Волан-де-Морта. Это было логично. Только они двое всегда были заинтересованы юношей в той или иной мере. Подкинуть дезинформацию в их адрес было совсем несложно, в отличие от попыток вывести Поттера в адекватное состояние. Тот по прежнему напоминал овоща, иногда мигрирующего по поместью, и заставляя себя искать. Требовался человек, который сможет его стабилизировать. Или же тот, ради которого он сам заставит себя прийти в норму. И однажды, собрав своё мужество, к нему подошла Нарцисса, с дельным предложением: — Милорд, насколько я помню, мой бесполезный кузен Сириус является крёстным отцом Поттера. Может притащить его сюда? Уверена, он постарается вернуть мальчишку в нормальное состояние. — Сириус Блэк? — с таким удивлением переспросил темный маг, словно впервые о нём слышал. Ведь он и мыслей не допускал, чтобы захватить осквернителя рода Блэк и с его помощью попытаться вернуть к жизни дитя. — Да, милорд. Вся наша семья открыто презирала его за взгляды, и в том числе, за близкую дружбу с Поттерами, — в холодном голосе Нарциссы без усилий читалась брезгливость к родственнику. Чистокровная леди с удовольствием отказалась бы принимать его в своём доме, но всё же была готова поступиться своими принципами ради нужд Повелителя. — Но раз их отпрыск теперь в раздрае, а вам он нужен в целом состоянии, можно привлечь его к делу. Если удастся вбить в голову, что Орден интересуется Поттером, только в качестве агнца на заклание, в отличие от вас, — чуть насмешливо добавила она. В процессе объяснений, женщина преобразилась. Она заходила в малый зал, где Волан-де-Морт подолгу находился, погружённый в свои мысли, со страхом, что буквально витал вокруг тонкой фигуры. Теперь же чувствовала себя уверенней. Голос наполнился силой, а взгляд сталью. Её предложение Тёмный лорд одобрил. Ход мыслей был логичным. — Хорошо, Нарцисса. Я доверю тебе и твоему мужу поимку Блэка. Используйте любые методы, но к завтрашнему дню он должен быть здесь. — Как прикажете, милорд, — послушно кивнула женщина и быстро удалилась из зала, на ходу отдавая домовикам поручения. Проблем с поиском Блэка не ожидалось, ввиду известности его компании. Искать его требовалось у Ордена. Вопрос был в его доставке. Добровольно тот вряд ли пойдёт. Впрочем, как именно подручные будут транспортировать его сюда — Волан-де-Морта уже не волновало. Главное, что теперь появилось решение трудной и важной задачи. *** Не подвели. Успели к сроку. Чета Малфоев порадовала Тёмного лорда. Они доставили к ногам Волан-де-Морта пса-Блэка, скованного цепями и яро сопротивляющегося. — Благодарю, Люциус, Нарцисса, — довольно протянул тёмный маг, — а теперь оставьте нас. Они благополучно покинули зал, едва ли не отплёвываясь от омерзения из-за контакта с родственником-ренегатом. Нарцисса так и вовсе заперла бы того в клетку, чтобы только его лапы не пачкали их паркет, но всё же правила хорошего тона не позволяли ей этого сделать. Звон цепей и тихое рычание начали напрягать, поэтому Тёмный лорд избавился как минимум от одного источника звука — цепей. Заклеить рот, к сожалению, пока не имелось возможности. Пса нужно было разговорить и указать на его положение. — Блэк. Ты понимаешь, зачем здесь? Ответом ему был только до глупости бесстрашный рык и оскал. Чёрная шерсть встала дыбом. Тёмный лорд бы не удивился, если бы тот попытался укусить. Блэку наверняка хватило бы на это глупости. — Не стоит испытывать моё терпение. Обратись в человека и ответь на вопрос. Пёс явно не хотел этого делать, но всё же принял человеческий облик. Впрочем, оскал на лице от этого едва ли изменился. — Пытать меня собрался, да? Чтобы что-то вызнать. Больше тебе от меня ничего не надо. Запах псины притупится, чему тёмный маг был несомненно рад. В его новых способностях, с новым телом, чуткое обоняние и острое зрение порой приносили больше минусов, чем плюсов. Блэки всегда обладали удивительной красотой и грацией, но сейчас предатель семьи выглядел чуть лучше бродяги. От прошлого лоска не осталось и следа. Как и в случае с Беллатрикс, пожалуй. Стало ясно, почему Малфои с такой брезгливостью на него смотрели. — Тебя поймали ничего толком не объяснив? — Я не стал слушать своих чистокровных, прости, Мерлин, родственников, которые помешаны на службе у тебя, и сразу дал им бой. Даже находясь в откровенно уязвимом положении, Блэк умудрялся насмехаться над теми, кто его пленил. Храбрость или глупость — сложно понять. У Гриффиндорцев эти два качества всегда шли в комплекте. Чисто для профилактики, и немного удовольствия, Тёмный лорд послал в гордого Блэка Круцио и продержал до первого стона. Но казалось, что именно этого Блэк ждал, и был к тому готов. Лишь поморщился и отряхнулся от перенесённой боли. Впрочем, его многолетнее пребывание в Азкабане вполне могло закалить. — Решать проблемы Круциатусом, да? Давай сэкономим время и перейдём к той части, где ты что-то от меня требуешь, а я тебе предсказуемо отказываю. — Гарри, — одним словом, важным именем, который прокатился сладкой патокой по языку, Волан-де-Морт согнал всю спесь с гостя. — Он у меня. — Что?! — глаза Блэка распахнулись от страха и волнения. — Где он? Зачем он тебе? Что ты с ним сделал?! Не сдержав свой порыв, маг бросился на Тёмного лорда, как будто норовя ударить его в лицо. Вспышка гнева, неутолимое желание добраться до источника опасности любимого крестника, и готовность разорвать голыми руками — более чем предсказуемы. Почти скучающе взмахнув палочкой, тёмный волшебник связал анимага верёвками, затягивающимися всё сильнее с каждой попыткой высвободиться, словно дьявольские силки. — Сначала выслушать, а затем принимать решения. Вальбурга так и не научила тебя этому? — Моя повёрнутая мамаша не была в состоянии научить чему-то кроме чистокровных бредней, — рыкнул Блэк. — Что тебе надо от Гарри? — Мне нужно, чтобы его душевное состояние было стабилизированно. Гарри замкнулся в себе. И ты, Блэк, наш последний вариант обойтись без насильственного и лекарственного вмешательства. Теперь маг явно оказался сбит с толку его словами, что неудивительно. Весь Орден знал, что Волан-де-Морт желает убить Поттера, и то, что теперь тому внезапно потребовалось вернуть ему душевное равновесие, звучало откровенной бессмыслицей. Но теперь у Блэка включились мозги и были готовы к работе. — Как это произошло? Что ты с ним сделал? Видя, что действует анимаг в правильном направлении, тёмный маг перестал сдавливать его конечности магическими путами. Те исчезли, даруя драгоценную свободу, и мужчина немедля поднялся на ноги, разминая конечности. — Он узнал правду, только и всего. И если ты желаешь услышать подробности и помочь своему крестнику — дай обет и отрекись от Ордена Феникса. — Сперва я должен понять, что происходит, — нахмурился Блэк, хорошо понимая, что от него требуют, но не собираясь бросаться в омут с головой. — И я должен его увидеть, иначе не поверю. — А какой смысл мне лгать? — хохотнул тёмный маг. — Вербовка осквернителя рода мне не сдалась. Так ответь, чего ради? Блэк потупился. Он и сам понимал, что не интересует Пожирателей в качестве сторонника. Да и больная на всю голову Беллатриса, как минимум, не одобрит его появление в рядах, так что в данном факте он точно мог не сомневаться. — А чего ради тебе сдался Гарри, кроме того, чтобы его убить? Я должен его увидеть. Дело двигалось к спору, а тот мог перерасти во внезапное желание помучить анимага сильнее. Волан-де-Морт ставил условия. Но и Блэк имел право удостоверится, что мальчишка жив и относительно здоров. Именно так работала культура обмена. — Что ж, хорошо. Люциус, — через метку связался с хозяином поместья тёмный маг. — Прикажи своим домовикам привести Гарри ко мне. Исполнение поручения подзатянулось по неизвестным причинам, но, к счастью, Блэк прекратил испытывать терпение Тёмного лорда и теперь молча смотрел на дверь напряжённым взглядом, явно боясь увидеть мальчишку в кандалах и со следами пыток. Но когда дверь открылась, перед ними предстал осунувшийся, сонный паренёк, опиравшийся на домовиков, чтобы не упасть от постоянных пошатываний. Увидев крёстного, он тут же оживился и бросился к нему: — Сириус! Ком, подступивший к горлу, помешал произнести хоть что-то в ответ. Только хрип и что-то на грани скуления сорвалось с губ, как только мужчина подхватил на лету крестника, обнимая так крепко, как только мог. Сердце в груди радостно заходилось, а глаза начинало щипать от непролитых слёз. Он благодарил всех Богов за то, что с его мальчиком всё в порядке. Ведь он должен был заботиться о нём, а сам совершал ошибку за ошибкой и в результате, юноша оказался здесь, в руках Волан-де-Морта, желавшего убить его всё это время. А теперь вдруг изменившего точку зрения, раз позвал его сюда (жёсткое столкновение перед транспортировкой сюда в цепях, уже не в счёт). И сейчас Сириус уложил всё в голове. — Вот почему ты приказал мне отречься от Ордена. — Именно, — раздался мрачный голос тёмного волшебника, что на воссоединение семьи смотрел с открытой неприязнью. — И я вижу, что Гарри действительно ожил, стоило только тебя увидеть. Верни мальчишку обратно в комнату, — обратился он к домовику, который тихо стоял у двери. — Так, стоп! — с подозрением воспротивился Поттер, неожиданно быстро воспрявший духом, и даже попытавшийся заслонить собой крёстного, как бы смешно это не выглядело в его случае. — Почему он здесь? И что значит, отречься от Ордена? Что ты затеял? — Щеночек, — ласково и очень тихо обратился к нему крестный, хватая за плечи и закрывая собой от взора Волан-де-Морта. — Я здесь ради тебя. Пожалуйста, не встревай сейчас, хорошо? — мужчина ласково погладил парня по щеке. — Прошу. — Сириус, я… — парень тяжело задышал. Сознание всё ещё не справлялось с болью. — Я больше не могу так. Раз вы собрались обсуждать что-то, что касается меня — будьте любезны делать это при мне. Мне надоело быть слепым орудием, — последнее Гарри сказал конкретно Волан-де-Морту, выглянув из-за крёстного. Они оба хорошо знали, о чём идёт речь. И именно это должно быть затронуто сейчас, без участия парня, у которого состояние и без того подвешенное. — Если ты не забьешься в новой истерике — оставайся, — произнёс Лорд. Видеть решимость на лице Поттера оказалось куда приятнее, чем слёзы и расстройство. Уже знак того, что всё идёт правильно. Блэк явно хотел задать вопрос о том, что именно здесь произошло ранее, но решил всё-таки отдать слово тому, кто собрал здесь их обоих. — Обет, Блэк, — потребовал Волан-де-Морт, поднимаясь с трона и мантия при движении зашуршала. Оба его гостя мгновенно напряглись. — Ты убедился, что с Гарри все в порядке. Поклянись магией и своей жизнью, что будешь всегда на стороне своего крестника и отречешься от Ордена Феникса. — Я всегда буду на стороне своего крестника, — отозвался тот, не раздумывая. — А вот орден… — Ничего хорошего нам не сделал, — проворчал Гарри, сжав губы. — Мне самому с трудом верилось, но это так. За удивлением во взгляде анимага читалось, что он хотел бы знать подробности. Почему Гарри вдруг стал так негативно относиться к тем, к кому, рьяно желал вступить в начале учебного года. — Отлично, — улыбка Тёмного лорда из-за не слишком приятной внешности вызывала натуральную дрожь по телу. А стоило ему подойти, так и вовсе холодом повеяло. Могильным. Обет был дан. Сириус Блэк оказался связан магией и нарушить данное обещание — значит обречь себя на смерть. И хотя Блэка мучил страх от ощущения того, что что-то неправильно, и что привычный мир теперь перевернулся с ног на голову при переходе на другую сторону, он старался успокоить себя тем, что сделал это ради единственного дорогого человека. — Сириус, я понимаю, как ты себя чувствуешь. Мне тоже было плохо. И плохо до сих пор, — вздохнул Гарри. До того, как здесь появился крёстный, он совсем не знал куда себя деть и предпочитал только спать, чтобы просто уйти подальше от всего. Теперь же будет гораздо проще. — Но я расскажу тебе, как обстоят дела и ты всё поймёшь. Только выпьем чаю. Здесь холодно. *** С душевным спокойствием мальчишки и самому Тёмному лорду неожиданно стало легче. Оказывается, он до конца не понимал, насколько важно, чтобы его живой крестраж находился в благополучии. Сириус Блэк впервые на памяти Волан-де-Морта, а он помнил его ещё совсем мальчишкой, и уже тогда являвшимся живым разочарованием Вальбурги, сделал что-то хорошее. Со своим крестником он пробыл в его комнате до позднего вечера. И что происходило за дверью — можно было только догадываться. Разумеется, Малфои не потерпели бы своего родственника-предателя в качестве очередного квартиранта в их доме, поэтому той же ночью Блэк покинул поместье, с разрешением посещать Гарри. Им хватало и других забот. Например, как сладить со своим отпрыском, имеющим с Поттером конфликт на постоянной основе, когда тот вернётся из школы. О вражде они могли позабыть раз и навсегда. Со стороны Драко так точно, если не хотел лишиться чего-то дорогого. Жизни, например. Ведь Тёмный лорд, признав в Поттере свою драгоценность, никому не позволит обращаться к нему как-то неподобающе. Не говоря уж о попытках навредить. Да и сам мальчишка явно стал относиться к нему существенно теплее, чем раньше, беря в сравнение обоюдную жажду убийства ранее. Теперь между ними было привыкание друг к другу, что не могло не радовать. Так влияла часть души Волан-де-Морта, или же парень сам изменил своё мнение — сказать сложно, но сам факт того, что это произошло уже радовал. И теперь время покажет, что из этого вырастет в дальнейшем. К самому же Тёмному лорду Гарри вдруг испытал… благодарность. Конечно, благодаря ему была сломана жизнь Гарри. Как и благодаря Дамблдору, который, как выяснилось, мог с самого начала отдать его на воспитание волшебникам, а не родственникам с натяжкой, по маминой линии, которые её, и соответственно Гарри, просто ненавидели. Однако, если не оглядываться назад, его теперь уже бывший враг был очень терпимым, и искренним. И поступил очень великодушно, вернув ему крёстного. Теперь он уж точно не тот жестокий безрассудный безумец, что был раньше. Во всяком случае, по отношению к нему. И парень реагировал на это соответствующе. Да и многого не требовалось — не выводить его из себя. — Можно? — спросил он, однажды войдя к нему в комнату с чаем в руках. В обычную комнату, не малый зал, где обычно любил сидеть тёмный маг в одиночестве или принимать своих вассалов. В этот раз он находился в обычной комнате для гостей, переодетый в более… домашнюю мантию? Пожалуй, да, она выглядела не такой тёмной и длинной. Да и сам внешний вид мага словно оздоровился. Казалось, что он набрал мышечную массу, а страшный, болезненно-бледный цвет кожи, с проступающими венами, стал будто здоровее. Как итог — Тёмный лорд неожиданно стал выглядеть лучше. Почти по домашнему, что, звучит дико, если призадуматься! Сидел себе в кресле, разглядывая огонь в камине, и не повернул головы на неожиданного визитера. — Проходи, дитя. — Это тебе, — робея, сказал Гарри, поставив у столика чашку и замерев рядом. Принести кому-то что-то добровольно — откровенно его первый опыт. В остальных случаях, ему практически приказывали это сделать и не далее как родственники. — Я… Пожалуй, должен поблагодарить тебя. Ты единственный всегда был честен в стремлениях в мой адрес, даже когда мы ещё были врагами. У тебя всё было однозначно — убить или сберечь. Ты не перекрывал одно другим. Удивление, отразившееся во взгляде Тёмного лорда — поистине невероятная вещь. Как минимум, потому, что он старался сдерживать все эмоции кроме ярости или злорадства, вытекающих в смех. И сейчас он переводил взгляд с принесенного чая, на мальчишку и обратно. А слова… слова не находились. Первые пару секунд точно. — Это… неожиданно. — Тоже так думаю, но это правда. И как бы она не резала глаза — её надо принять, — пожал плечами Поттер, с почти безмятежным выражением лица, какого мужчина ещё ни разу не видел. Удивление дало место подозрению. С легким прищуром тёмный маг окинул фигуру мальчика, словно проверяя его на прочность и на предмет лжи. Чувствовалась нервозность, конечно, и это абсолютно естественная реакция под тяжелым взглядом Волан-де-Морта. Его выдерживал далеко не каждый. Но в остальном… чистые намерения. Даже в голову лезть не нужно. И когда мужчина поднялся на ноги и стал подходить к Поттеру, тот не дрогнул, не испугался. Только глаза отвёл в сторону. — Как же ты себя теперь чувствуешь? — Уже не так, словно мой мир раскололся на две части, — тяжело усмехнулся Гарри. Даже с поддержкой Сириуса дорогого стоило перебороть это. — Можно сказать, мне есть кому верить. — А ты хотел бы жить под одной крышей со своим крёстным? От этого тебе бы стало комфортнее? — Конечно! — восхищённо улыбнулся мальчишка, словно начиная светиться. — Мы оба этого хотели бы, но тогда тебе придётся отпустить меня, а нам — покупать другой дом. — У меня есть вариант получше, — усмехнулся тёмный маг, снова чувствуя, как внутри, от одной только улыбки Поттера и его светящихся глаз, разливалось что-то тёплое, приятное. — Отреставрировать собственное имение, доставшееся мне по наследству, и оставить в покое семейство Малфой. Конечно же, забрав тебя с собой. И Блэк мог бы остаться. С условием что вы оба будете жить в отдельном крыле. — Мне всё нравится, — ответил парень, немного подумав. — Нужно только поговорить с Сириусом. Ему ещё тяжело привыкнуть к… Нынешнему порядку вещей, — выразился Гарри как можно более ёмко. — То есть к тому, что Орден Феникса, в том числе и Дамблдор, его враги? — понимающе хмыкнул тёмный маг. — Кстати нет. Когда я ему рассказал как обстоят дела — он и сам глубоко разочаровался. Куда хуже для него — видеть меня в компании ненавистных ему родственников, — тоже хмыкнул Гарри. — Так что будет и впрямь лучше, если мы будем отдельно ото всех. За те несколько секунд молчания Гарри ощутил небольшую неловкость, успев прокрутить в голове, насколько глупо мог звучать и нужно ли что-то добавлять, но в итоге решил, что лучше всего будет потихоньку ретироваться. И вот он уже сделал шажок назад, готовый попрощаться, как Тёмный лорд сократил между ними расстояние и вдруг приложил ладонь к щеке Гарри. Лицо вспыхнуло от касания прохладной руки, и хотя парень не любил подобные прикосновения от большей части людей, от руки мужчины он не отшатнулся. Не пожелал этого. Как ни странно — ему нравилось. Но растерянности от этого не убавилось. Прибавилось лишь смущение. Он и не думал, что Тёмный лорд окажется способен на тактильную ласку. От чего это? Привык за время пребывания здесь? Или же всё дело в крестраже? Есть ли реакция между осколками души? И почему за всю свою сознательную жизнь Гарри никогда не ощущал в себе постороннего присутствия? Ему никогда этого не понять. У него нет таких познаний в магии, да и книжек не писали про связь, образовавшуюся между ними. Им самим придётся открывать новые грани и разбираться в ней. А пока Гарри ловил себя на мысли, что в этот раз физическое прикосновение не причиняет ему боль, а делает приятно. — Не теряй свет в глазах, — мужчина сказал очень странную, но пробирающую нутро своим содержанием, посылом, фразу, поглаживая и почти проводя ногтями по щеке, медленно спускаясь к подбородку. — Они слишком красивы, чтобы позволять пустоте их заполнить. Восторг от его слов, заставил взгляд засветится ещё ярче, пусть это даже невозможно было и представить. Парень смущённо покусывал губы, не зная, что сказать в ответ, и мог только улыбаться. И легко кивнуть, чтобы рука не исчезла. Подумать только, ещё не так давно прикосновения Волан-де-Морта приводили его в ужас и причиняли боль. Тот случай на кладбище… Или же на крыше башни. А сейчас… Большой палец тёмного мага вдруг провёл по нижней губе, отчего парень буквально вспыхнул, однако же, позволил ему продолжать совершать такие весьма интимные прикосновения. Они отзывались в его теле очень приятно, пусть это и было по настоящему странно. Гарри замер перед ним, смотря в глаза и чувствуя себя загипнотизированным. Так ведь чувствуют себя жертвы змеи, перед тем как быть проглоченными заживо? Невозможно пошевелиться, невозможно отвести взгляд и кажется, будто ты немного пьян. Чувство приятной опустошенности. Палец продолжил свой путь, медленно ведя к верхней губе, невольно заставляя приоткрыть губы, и тогда подушечка пальца провела между губами, почти соприкасаясь с передними зубами. А потом вдруг мужчина и вовсе наклонился и прижался к его губам, жадно обхватив его руками, словно кто-то мог забрать. На что однозначно нужно быть дураком, чтобы хотя бы попытаться забрать что-то или кого-то, представляющего ценность для Тёмного лорда. В ком частица его драгоценной души. Из-за которого вскоре выработается зависимость. Это хрупкое с виду, но все же крепкое тело, тепло его кожи, запах, мягкость губ — всё целиком и полностью принадлежало Тёмному лорду. А своё он не отдавал никому, ни за что, и никогда. И пусть кто осмелится встать на пути к мальчику — он распылит его за считанные мгновения. Ошарашенный парнишка уставился на него во все глаза, когда попытался отдышаться после поцелуя, какого ещё ни разу не случалось в жизни. — Ну… Эм… Я… Пойду, наверное, — пробормотал он, совсем не ожидая произошедшего. — Иди, — отпустил его довольный маг, не забыв облизаться после поцелуя. Определённо, это было лучшее его решение. Раз уж мальчишка взял кое-что у него, то и мужчина возьмёт у него кое-что. Сначала самое невинное — поцелуй. А чем они обменяются позже — время покажет. Рано или поздно барьеры будут сломаны. Важно лишь найти точку перелома.