Завтра (будет новый день)

      Он не помнил, какой была жизнь до Миранды.       В хороший день эта простая мысль будила в нем зверскую ярость, в ненастный – заставляла бездумно пялиться в стену часами. И как бы он ни старался делать вид, что Миранда не оставила след в его душе, это было не так.       Он не знал своих родителей. Смутные очертания их лиц растворялись в едва живых воспоминаниях и ничего было не разобрать. Он не помнил, где родился, знал только свое имя. Имя – единственное, что у него было; единственное, что не удалось отобрать, и он отчаянно цеплялся за эту нить.       Остальные его родственники, если их можно было так назвать, были благодарны Миранде за ее дары. И даже Моро, худший ее эксперимент, покрытый жуткими язвами, восхвалял ее неустанно. Будто она заслуживала благодарности за то, что сотворила с ними. За то, что превратила их в монстров, а вечную жизнь и чудаковатые способности даровала на откуп, будто это должно было залатать душевные раны и стереть из памяти прежнюю жизнь.       Когда-то он был таким же, как они. Отчаянно пытался заслужить похвалу, готов был на все, лишь бы затмить остальных. Когда-то он верил, что Миранда заботилась о них, просто по-своему. «Когда-то» длилось недолго. Слова, однажды наполнявшие его сердце гордостью, вмиг вызвали отвращение и горечь, стоило ему понять, что за ними ничего не было. Он был для нее инструментом для достижения цели, не более. Очередной неудавшийся эксперимент из сотни других, проведенных в попытке вернуть дочь.       Все они ожесточились по отношению к друг другу, только остальные, в отличие от него, старались не показывать этого при Миранде. Ему же было плевать на них, даже на Донну, из-за замкнутости все глубже проваливающуюся в бездну безумия.       И он принялся разрабатывать план. Со временем совсем утонул в своих экспериментах, пытаясь создать что-то, что помогло бы переломить ситуацию и превзойти Миранду. Каждая неудачная попытка пробуждала в нем желание опустить руки, сдаться. Ничего не получалось, до тех пор, пока однажды не получилось.       После первого солдата дело пошло в гору. Были и неудачи, но торопиться ему было некуда, ведь время для него застыло, поэтому в конце концов должно было получиться.       Но все было не то. Создай он хоть сотню солдат, отточи свои способности до идеала – этого было бы недостаточно, чтобы справиться с Мирандой. Он все ждал идеального момента, но годы спустя к нему пришло чувство, что он лгал себе все это время, надеялся на несбыточное чудо.       А потом появился Итан.       И Гейзенберг был уверен, что тот и дня тут не продержится, но Итан доказал обратное. Прежде чем предложить сделку, он решил выждать, убедиться, что Итану хватило бы сил.       И Уинтерс убеждал его в этом каждый раз. Он бился, чтобы вернуть дочь, получал раны, которые свели бы в могилу кого угодно, и снова поднимался. Его способность выживать настораживала, и Гейзенбергу пришлось отложить свое почти болезненное любопытство на потом. Записи о произошедшем в Луизиане, раздобытые им, только подтверждали догадки. Любопытство подождет, попытки в этом разобраться только впустую потратят время, а тратить что-то впустую Гейзенберг не любил.       Чем больше он наблюдал за американцем, тем больше его поражала удивительная способность того выживать во всякой передряге, и дело даже не в непонятных особенностях его организма, а в том, что он шел на любой риск, будто не задумывался, а просто делал.              И когда они наконец встретились, догадки Гейзенберга подтвердились. Итан тут же отказался принять его предложение. Не хотел подвергать дочь опасности. Смешно, этот ребенок обладал большей силой, чем все они вместе взятые. И все же убеждение здесь не помогло бы, поэтому лорд пообещал, что Розе ничего не будет угрожать. Это, конечно, в разы усложняло ситуацию.       Они спорили так долго, что в результате у него невыносимо раскалывалась голова. В какой-то момент он даже задался вопросом, а стоит ли оно вообще того. Казалось, от Итана будет больше проблем, чем пользы. И все-таки его упертость доказывала его силу духа. А еще на него приятно было смотреть, это все упрощало.       Он повернулся посмотреть на человека, сводившего его с ума, и не только своей упертостью. Итан, как и он сам, усердно о чем-то думал и хмурился. Так не пойдет. – И что происходит в твоей симпатичной пустой головке? – Что?       Они обменялись взглядами. Его единственный шанс уничтожить Миранду непонимающе смотрел в ответ, и Гейзенберг мысленно прошел все семь стадий принятия. – Я спрашиваю, о чем ты думаешь. Ты наконец-то замолчал, это странно. Итан только фыркнул и скрестил руки на груди. – А ты что-то разговорился, – уколол он и снова замолчал. Раздражение опять сменилось задумчивостью. – Ну, я… – Что ты?       Гейзенберг ухмыльнулся в ответ на недовольный взгляд. Злой Итан ему нравился больше, чем грустный. – Я не знаю, что говорить, когда увижу его. Когда-то мы дружили, после… после Луизианы я мог поговорить только с ним, Роза и Мия не в счет. На мгновение он остановился и прикусил губу. Это чуть не сбило Гейзенберга с мыслей. Чуть. – Не можешь заставить себя злиться на него, да? – Вроде того. Нет, я злюсь, безумно злюсь, но не понимаю, почему он это сделал. Не похоже на него, – голос стал ниже. – Крис очень помог нам после всего этого. Я не мог подумать, что он сделает такое, – признался Итан, и глубоко вздохнул. Его плечи опустились, будто груз, все время лежащий на них, наконец перевесил. Гейзенберг протянул руку и опустил ее на плечо мужчины. Растерянный взгляд Итана встретился с его стальным. – Решай проблемы по мере поступления. Сначала поговори с ним, выслушай. Может у него была на то своя причина, может не было, – и заметив, как Итан поник, он продолжил. – Мы в шаге от Миранды, он не сможет уйти от разговора. Ты доказал, чего стоишь. Он выслушает.       И на лице Итана наконец появилась улыбка, которую Гейзенберг так пытался вызвать. Хотелось большего, чем просто зажечь огонек в этих глазах, но пока и это сойдет. Годы, проведенные в этой деревне, научили его ценить даже маленькие победы. – Готов? – На все сто.       Наконец собрав в кулак всю свою волю, Итан зашагал по коридору вглубь фабрики. Так далеко он еще не заходил. Гейзенберг видел, как он непрерывно осматривался по сторонам, вздрагивал от каждого непонятного звука, готовый ринуться в бой, если что-то выпрыгнет на них из темноты. Нельзя было винить его за такую осторожность. Точно не после того, через что он прошел в деревне.       Теперь, видя, что настроение Итана изменилось в лучшую сторону, Гейзенберг решил самую малость сократить путь. Взмахнув рукой, он притянул куски металла и выложил из них лестницу вглубь фабрики. Он запрыгнул на первую ступеньку, обернулся и протянул Итану руку. Тот только недоуменно посмотрел в ответ. – Я по вот этому не пойду. – Пойдешь. – Я не для того выжил, чтобы разбиться на этой твоей летающей лестнице, – прошипел Итан, отталкивая руку мужчины. Хмыкнув в ответ, лорд притянул Итана ближе, так, что тот на мгновение потерял равновесие и качнулся. Гейзенберг слегка придержал его, чтобы не дать упасть, и бодро зашагал вперед. Итану ничего не оставалось, как печально вздохнуть и пойти следом. Не в силах сдержаться, Гейзенберг слегка раскачивал металл под ногами, чтобы еще малость позлить американского зануду. – Что ты делаешь, блять? – прокричал Итан и схватился за пальто мужчины, чтобы хоть как-то сохранить равновесие. – Не понимаю, о чем ты, – ответил лорд с самым невинным видом. Испепеляющий взгляд Итана ему определенно нравился. – Когда все кончится, я тебя сам убью.        Хохоча, Гейзенберг спрыгнул с последней ступени и обернулся. Итан шумно спрыгнул следом, и по выражению его лица было видно, что твердая почва под ногами была ему больше по душе. – Ты, наверное, иди вперед. Думаю, твой друг не очень обрадуется, когда увидит меня. – Не обрадуется точно. Я поговорю с ним, – негромко отозвался Итан и принялся расчищать выход от камней. Гейзенберг потянулся в карман за сигарой. Закрыв глаза, он сделал глубокую затяжку и выдохнул облако дыма.       Наконец этот момент наступил.              Десятки лет на подготовку, и вот он ухватился за возможность избавиться от Миранды. Уже нет пути назад, нет времени на обдумывание. Осталось только не дать этому борцу с камнями* взорвать фабрику к чертям и как-то уговорить его присоединиться к ним. Гейзенберг воплощал в жизнь и не такое.       До него вдруг донесся приглушенный крик. Тяжело вздохнув, он бросил сигару и притоптал ее ботинком. Первостепенная задача – не дать этим дебилам перебить друг друга. – Думаешь, я бы убил Мию? Это была не она, а Миранда! – Что? И правда, что за ересь? Привыкнув к яркому свету, Гейзенберг подошел ближе, стараясь не выдать своего присутствия. – Она биооружие. Изменила облик, притворилась Мией, – объяснил Крис, не оборачиваясь, – пули ее не взяли. Я хочу закончить начатое. – Херня. Почему ты мне сразу не сказал?! – прокричал Итан, хватая Криса за плечо и разворачивая к себе лицом. Он звучал растеряно. Объяснимо. – Да потому что знал, что ты полезешь во все это! Нам и без гражданских забот хватает.       И пусть Гейзенберг не планировал встревать в разговор, а поручить его Итану, промолчать он не смог. Громко засмеявшись, он подошел ближе. – Этот гражданский получше тебя с твоими солдатами справился с местной нечистью.       Крис, увидев его, тут же притянул Итана назад, прикрывая его своей спиной, и потянулся за пистолетом. Эта трогательная картина только раззадорила лорда, едва сдерживавшего смех. Криса ждал сюрприз. – Итан, не приближайся к нему.       Ухмыльнувшись, Гейзенберг силой мысли вырвал у него из рук пистолет и оставил висеть в воздухе, разобранным по частям. Надо бы уже перейти к делу, если уж собрались сражаться с Мирандой. Едва слышно прицедив ругательства, Крис принялся оглядываться, собираясь, видимо, рвануть к сконструированному им танку. Итан успел схватить его за плечо. – Крис, стой. – Ты не понимаешь… – Нет, это ты не понимаешь! – раздражение захватило Итана, и он уже не сдерживал крик, – Ты нихуя не слушаешь меня! – прокричал он и оттолкнул Криса от себя.       За вспышкой гнева последовала гробовая тишина, и Итан закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться. Впервые Гейзенберг решил не вмешиваться, чтобы не злить его еще больше. Даже Редфилд сдержал себя, его взгляд заметно смягчился. Когда-то они и правда были друзьями. – Гейзенберг со мной. Мы решили объединиться, так больше шансов разобраться с Мирандой, – наконец заговорил Итан. Заметив, что Крис собирается что-то возразить, он тут же прервал его, – нет, ты послушай. У него была возможность воткнуть мне в спину нож, и не одна. Он этого не сделал. Без него мне не вернуть Розу, – на последнем слове его голос дрогнул. Он не мог злиться, когда говорил о ней.       Крис колебался, обдумывая все услышанное, и Гейзенберг подметил это. Он молчал, кажется, несколько минут, и наконец заговорил. – Хорошо, Итан. Я ему не доверяю, но перед тобой я в долгу, – устало проговорил он, глядя на Гейзенберга. – Нам и правда пригодится любая помощь.       Он тут же залез в карман, вытащил телефон и бросил Итану. Тот, поймав его целой рукой, посмотрел на экран. Подойдя к мужчине сзади, Карл внимательно изучал незнакомое устройство. – Мои ребята скинули это фотографии пару минут назад. – Миранда… – Смотри дальше.       Кровь зашумела в голове так сильно, что Итан едва мог расслышать слова Криса. Он смотрел на фотографии. Блядская сука Миранда во всем своем величии, сосуды собраны в одном месте, готова к церемонии. – Роза. Боже мой, нам надо туда!       Не дожидаясь, что скажет Крис, Гейзенберг положил руку на плечо Итана. Тот посмотрел на лорда; растерянный, напуганный, он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Гейзенберг решил дать ему время собраться, и заговорил с Крисом. – Дальше я разберусь. Забирай взрывчатку и уходи, – отрезал он. Крис напрягся, но подумав, решил, что спорить бессмысленно. Вместо этого он обратился к Итану. – Я обещаю, мы вернем твою дочь. Вместе. – Конечно вернем. А когда я доберусь до Миранды… она не жилец.       От звериного, злобного взгляда Итана по спине побежали мурашки. Вот, вот почему Карл так хотел объединить с ним усилия. Его целенаправленность и была тем самым смертельным оружием, и Гейзенберга приводила в восторг мысль, что весь этот гнев направлен на нее. За это подаренное чувство лорду хотелось затрахать Итана до потери сознания, но пока были дела поважнее.       Нажав кнопку на панели танка, Крис взорвал дверь, ведущую к лифту, и скрылся в темноте, напоследок перекинувшись парой слов с Итаном. Они остались вдвоем. – Готов? – На все сто, – ответил Гейзенберг теми же словами, что и Итан ранее. Судя по улыбке Уинтерса, тот тоже об этом вспомнил. Улыбка делала его моложе, а лицо светлее. Гусиные лапки в уголках глаз придавали легкую беззаботность, будто на нем вовсе не висело тяжелым грузом все происходящее вокруг. В груди у Гейзенберга что-то заныло, но он промолчал. Что бы за чувство это ни было, подождет.       Он быстро и объяснил Итану, как управлять этой машиной. Сейчас важно было сохранять трезвый рассудок. – Давай, я за тобой чуть позже, – Гейзенберг жестом указал на лифт. – Кстати, а ты мне не рассказывал про свою мутировавшую форму.       Ухмыльнувшись, Карл подошел к нему и наклонился ближе к шее, с удовольствием отмечая, как сбилось дыхание Итана и вспыхнули его щеки. – Терпение, Итан, придется подождать, – прошептал он и отстранился, наслаждаясь произведенным эффектом. Наконец, он отошел с дороги, в сторону.       Итана накрыло волной странного, непонятного смущения. Он обернулся взглянуть на лорда и уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал. Он забрался в импровизированный танк, бросил еще один взгляд на Гейзенберга, и, заведя машину, двинулся.       Взволнованно выдохнув, Карл на мгновение замер, осознавая происходящее. Началось.       Живой или мертвый, он наконец станет свободным.