Suga(r) crash

Окей, все понимали, что после нескольких десятков побед капитан Шуга станет предметом обожания для всех. Популярность Юнги взлетела до небес – кажется, что даже самая плешивая собака знала, кто такой «Капитан Шуга». И, блядь, Чимин ненавидел это. Потому что, какого хера вообще. Шуга-хён принадлежит ему, и вообще только его лапочка бусинка солнышко. И если какая-то лишайная сучка оближет своим приторным взглядом Юнги, Чимин через секунду будет наматывать чужие волосы на кулаке. Серьезно, такое уже было. Ким Чонсо – молоденькая девчушка-чушка – как прозвал ее Чимин – пыталась склеить Юнги и вешалась на него буквально каждую секунду. В силу того, что эта девка одногруппница Шуги, понятное дело имела возможность с ним общаться. Чимин от этого вскипал, но трогать ее пока не трогал, пусть живет. Но, когда эта Чонсо принялась гадко лапать Мина за ляшку, Пак завелся до пизды. Взял эту шмару за ее выкрашенные в ублюдско белый цвет патлы и потащил к лестнице. Там знатно за косы потрепал, порвал воротник шелковой блузки, которая была явно не из дешевых и победно ушел обратно в лекционную, крепко сжимая копну чужих волос. Потому что, Юнги – его. А что с Юнги? Что между ними? После того случая на вечеринке, прошло немного времени, но вполне достаточно, чтобы понять, что между ними происходит. Но Мин никак не проявлял инициативу в прояснении их отношений, поэтому осталось как было. Чима с каждым днем это волновало все больше и больше, но парень боялся давить или более того навязывать свое отношение. Они тусуются, отдыхают вместе, кафе и киношка – все как в фильмах про любовь. Но есть ли она на самом деле? Нет повести печальнее на свете, чем повесть о влюбленном парне и офигенном Юнги. Серьезно, у Пака депрессия самой последней стадии – вывозите его уже в психушку, засуньте его в смирительную рубашку и дело в шляпе. Он не знает, что ему делать. Как подвести к нужному разговору и не показаться навязчивым сладулей. Иногда он смотрит на Юнги-хёна и мысленно сдается. Зачем такому парню! такой как Чимин. Неряшлив, неудачлив, нелеп до безумия, глупый мальчик, который ошивается рядом и вешается на шею постоянно. Бесит сам себя этим, серьезно. Эти мысли не выходят с головы ни на секунду. Парень сходит с ума. Тэхён пытался его вывести из этого состояния-нестояния. Таскал с собой на самые шумные тусовки, отвлекал постоянным шопингом, приглашал на ночевки. Но эффект от данных способов не был долгим. Чим изо дня в день ныл о том, как любит супер-популярного Юнги. Казалось, в чем логика, Пак? Даже если Юнги будет игнорировать или пренебрегать, то остальные парни универа – все равно готовы бегать за юношей. Он был тем самым мальчиком, которого хотели даже натуралы. Но Чимину не нужен универ и натуралы, Чимке нужен Мин Юнги. Юнги игнорировал или пренебрегал? Ни разу. Наоборот, очень любил таскать своего малыша за руку в парк или на спортивную площадку. Любил, когда обожаемая пара глаз наблюдает за высокими прыжками и ловкими бросками на тренировках. Чувствовал какую-то уверенность и энергию. Просто любил, когда Пак рядом. Он не мог объяснить это чувство, не мог дать какую-то четкую определенность в том, что между ними. Но ясно знал, что это больше чем симпатия.

***

– Тэхён, я.., – начал Чимин. – НЕТ! Закрой свой грязный вонючий рот, Пак. Ты достал меня уже этими «блядь, капитан Шуга такой вкусненький, я так его люблю, провел бы с ним остаток своей жалкой жизни». Бесишь уже, серьезно. Не можем о чем-то другом говорить? – раздраженно высказался Ким. Довели. – Ебать, дружок-пирожок. Кто как не ты выслушает меня, а? Пиздец. Подстава со всех сторон. Прилетел нож в спину откуда не ждали, – капризно поныл Чим, – но я вообще-то не об этом, дурень. Я хотел предложить. Не хочешь со мной сходить на матч? – А извини, забылся. Что за матч? Только не футбол, хорошо? Мне хватает того, что Чонгук каждый божий вечер залипает в него, мешая мне смотреть дорамы, – жуя снеки отвечает Тэ. – Какой нахер футбол? Капитан Шуга в футбол не играет. Он, конечно, пиздец талантливый, но о футболе ни слова не говорил. Хотя, думаю ему пойдет. Его накаченные ноги, которые пинают мяч. Ммммм, бляяяядь, теку, – замечтался Чимин. – Да фу блядство. Иди в жопу, Пак. Сам иди на свои матчи, – ушел прочь Тэхён, конечно же шутя. – Ну Тэхён-и! Я же шучу! Баскетбол! Пойдем на баскетбол! – кричит в спину Чим. – Ладно, заебал. Схожу.

***

Пожалел ли Тэхён, что согласился на эту авантюру? Да. Сто тысяч да. Миллиард да. Потому что, типа кричащий кряхчащий Чимин под боком порядком надоел. Слишком шумный, слишком заметный. И вообще слишком. Он хотел выйти незаметно, но Пак схватил его за руку и пригрозил – если Ким уйдет, то видео их перепихона с Чонгуком случайно будет залито на сайт универа. И откуда оно у него? Много вопросов, мало ответов. Но у Тэхёна выбора нет, он не особо горит желанием, чтобы все студенты видели его потрахушки с Чоном. Поэтому сидит и молчит, мысленно проклиная Пака. Сегодня очередной тренировочный матч. Команда Юнги соревнуется с командой-новичком. Таким образом обучая и показывая, как проходит процесс игры. Нету никакого напряжения, спокойная игра. Зал набит, по одну сторону – фанаты красных, по другую – фанаты зеленых. Красный цвет остается за командой капитана Шуги. Новички – еще зеленые студенты первого курса, которые только врываются в тусовку «крутых спортсменов». Задача команды-профессионалов – показать все аспекты и основы баскетбола как игры и на своем опыте показать, что если стараться – все будет быстро получаться. Все студенты заинтересованно наблюдают за процессом игры, поддерживают как и свою команду так и команду новичков. Те, неловко, немного неуклюже пытаются забросить мяч в корзину. Чаще всего не получается, но видно, что ребята стараются. Юнги про себя отмечает, что им нужно поучиться дриблингу, потому что пока все выглядит как огромная куча неуклюжести. Есть над чем работать, но потенциал есть. Игра набирает обороты, команда красных ведет вполсилы, младшие догоняют и схватывают на лету, тут же пытаясь повторить мастерские финты Чонгука и трёхочковые броски Юнги. Капитан Шуга лишь улыбается и вновь закидывает мяч в кольцо, ловя восхищение в глазах зеленых. До конца матча остались считанные минуты, все внимание сконцентрировано на игре, а Пак смотрит с открытым ртом и слюнкой в уголке губ на слишком быстрого Мин Юнги. Тот, рассекающей молнией движется по площадке, мастерски ведя мяч дальше к кольцу, уже чувствуя на языке хоть и легкую, но победу. Видя перед собой белую дугу, капитан решает завершить матч простым приемом – два шага. Перед глазами смешно машут руками защитники из команды зеленых – пытаются таким образом отобрать мяч у соперника, чтобы помешать забить гол. Юнги думает про себя, что это ребячество и вспоминает, как его учили таким уловкам еще в детстве на первых тренировках. Наперед понимая, что победа за ними, Юнги позволяет себе немного расслабится и спокойно продолжает вести мяч к белой линии. Делая шаг вперед, чтобы позже кинуть мяч в кольцо, Мин теряет равновесие. Жизнь поставили на паузу. Секунда. Темнота. Зал, который до этого выкрикивал слоганы и просто шумел в знак поддержки – затих. Гробовая тишина поселилась на пару минут на спортивной площадке, оглушая капитана Шугу. В ушах ужасно звенит, и голова только сильнее начала кружиться. – Ебать… – выпалил Чонгук, понимая, что произошло. – Какого хрена ты сделал, малой? – в два шага сокомандник сократил расстояние и схватил за запястье юнца из команды зеленых. – Тэхён, это чё там, блядь…, – Чимин, позеленевший бледный Чимин, медленно повернул голову в сторону друга, понимая, что сейчас разрыдается в ноль. – Чимка, спокойно, все хорошо. Ты дыши только, не забывай, да? Ну.. не надо тебе нервничать, все нормально. Капитан Шуга вон какой сильный, все стерпит. А ты, а ты просто дыши, хороший мой, – Тэхён метает свой взгляд то на поле, то на бледного Чимина. Тот кажется, сейчас Богу отдаст душу, потому что его Юнги упал. Он перелетел эту чертову линию будто метров на 400 и сейчас истекает кровью. Его нос разбит, коленки содраны, а еще он лежит и не шевелится. – Нихуя себе, блядь, – кряхтя, поднимается Юнги. Боль в правой ноге резко простреливает, заставляя неожиданно зажмуриться и пустить ряд искусных матов, – какого хера случилось?! Вы че вообще блядь чёкну.., – не успевает гневно выговорится Юнги, как на поле начинается какой-то трэш. – Ты че, мать твою, школьник сделал?! Ты, из-под залупы творог, понял че сделал?! Я тебе челюсть сейчас сломаю, – Чимин вылетает пулей на поле и подходит к этому мальчику, который реально случайно подставил подножку капитану Шуге. Пак берет его за воротник футболки и валит на деревянный наполированный паркет. Он тормошит парня за зеленую ткань, сжимая ее до хруста, – я тебе шею закручу в знак бесконечности, и ты бесконечно будешь нахуй ходить, членосос мелкий. Ты незапланированный имбецил. Отец на ободок унитаза кончил, а мать присела. Я реально сейчас возьму тебя за яй.. – Пак Чимин! А ну прекратить балаган! Вы что тут устроили? Оставьте невиновного мальчика в покое! – грубо кричит тренер, пытаясь оттащить эту занозу прочь. Но Чимин только приклеился сильнее. – Вы че, с ума сошли? Да вы видели, как он моего Юнгишу чуть не убил? Посмотрите, у него нос сломан, колени все содраны, а вы этого мелкого недодрочера отпустить хотите? Да я его сейчас в этот пол вкатаю, клянусь, – кричит и плачет, слюной брызжет Пак, злится от несправедливости. – Пак! Успокойтесь и отойдите от парня! Вы делаете ему больно, – продолжает стоять на своем тренер, старается угомонить эту занозу. Команды стоят в диком ахуе, капитана Шугу давно усадили на пол и оказали помощь. Трибуны, ранее наблюдавшие за матчем, сейчас устремили свои взгляды на апогей, кульминацию всей игры – кажется, даже это самая интересная ее часть. – А он сделал моему Шуге больно! Тварь, я убью тебя сейчас, у него нос сломан, иди сю.. – Чимин! У меня не сломан нос! – кричит ему Юнги, пытаясь вразумить Чимина и спасти жизнь юнцу. – Заткнись! У него сломан нос и нога и рука. Я задушу тебя, вша мелкая, – Чимина настолько захлестнула злость и обида, что он не слышит кто и что ему говорит. Только, почувствовав крепкое давление на запястье, а позже увидев татуированные костяшки на своей коже, Чимин понял. – Я тебе пропишу сейчас. А ну быстро отвали от малого, – Юнги смотрит со злостью и упрямством, и только сильнее сжимает тонкое худое запястье. У Чимина пелена белая спадает резко и стремительно, только спустя пару минут понимает, в какой ситуации он оказался: весь спортзал наблюдает за его воплями – Тэхён куда-то пропал, видимо убежал нахуй от такого концерта, две команды стоят полукругом и молча пытаются выхуеть из ситуации, а тренер успокаивает жертву насилия всех форм, пока тот кони не двинул. Ну и эти двое. Прям романтика какая-то, пиздецовая причем. Чимин с лютующим взглядом, готов взорваться от злости и несправедливости и Юнги, который просто Юнги. Влез, схватил, победил. Одним поднятием брови сказал, мол заткни рот и угомони свое траханье, бес маленький. – Ой..Юнги! Как ты, любимый, – нервно пожимает плечами Чимин, пытаясь сгладить непоколебимую агрессию капитана Шуги. –А ну ка идем за мной, – и похромал вперёд. Нога болит и ноет ужасно, простреливает будто все нервные окончания насквозь, и кость трется о другую – неприятно. Чимин молча опустил взгляд и поплелся следом. Ну и натворил делов же. Стыдно потом будет, ой как стыдно. И страшно. Как на него люди будут смотреть? После того плаката весь универ ходил и за щеку язык толкал, а некоторые вообще говорили, что готовы начать играть в баскетбол лишь бы Пак каждый раз им отсасывал за выход на поле. Юнги тогда, конечно, все быстро прекратил, пригрозил всем шутникам ампутацией члена, а некоторым лицо со столовской кашей смешал. И мотивация отвалить от Чимина стала железной. Но сейчас страшнее. Сейчас Юнги идет на три шага дальше, плечи напряжены, видно даже через футболку, волосы мокрые спадают на лоб, покрытый испариной, а еще пыхтит угрюмо. Чимин идет будто на казнь, понимая, что сейчас влетит хуже некуда. Но за что? Он очень сильно испугался за Юнги, побоялся, что Мин получил серьезные травмы, поэтому и психанул. Он любит его настолько сильно, что прямо там вкатал бы малого сосунка в пол за его неаккуратность. А его за волнение и заботу еще и отругают! Несправедливость одна. – Юнги, я хотел…, – начинает говорить в спину уходящей горе парень, нервно жуя губу. – Помолчи, Чимин. Прошу, послушай меня сейчас, – Шуга останавливается возле раздевалки и хватает Пака за руку, – Со мной все хорошо. У меня не сломана нога и не скручен нос, просто легкие ушибы. Малец не виноват, что я не смотрю, куда бегу. Хватит устраивать громкие разборки, мы что, блядь, в младшей школе?! Зачем ты выбежал на поле? Мне, мать твою, 6 лет? Я могу сам о себе позаботиться, ясно? Мало того, что все трибуны ржали, так теперь пацаны из команды издеваться будут. А тренер?! Чимин, сука, о чем ты только думал, когда орал на моего учителя? – Юнги злой и недовольный. – Чего?! Ты вообще охерел или да? Я волновался за тебя, придурошного! Я думал, ты паркет прокопаешь своим носом, когда летел дальше чем видел, сука. Я еще и виноват?! Ну извините, что напиздюлил твоего тренера за то, что он не отстаивает интересы капитана СВОЕЙ команды. Извините, что хотел нахуярить лицо какому-то пацану, который тебе мог всю карьеру своей одной подножкой испортить. Ты хоть, думаешь головой, дубина? А если бы у тебя перелом сложный был, как бы ты дальше играл? – Хуйожный, блядь. Не было бы ничё. Че ты лезешь всегда? – вскидывает руки Юнги. Он действительно разозлился на Чимина. Он не может объяснить почему конкретно, ведь тот даже повода не давал. Но Мин сейчас взорваться готов. На него давит публичный позор и личное разочарование – как он просто мог так по тупому упасть и заставить всех смеяться? Это же ебанный стыд, позор и клеймо нелепого идиота на всю жизнь. Он расстроил самого себя, ему стыдно, и он готов в пепел превратиться, только бы не тыкали пальцем в спину и не хохотали в крысу. – А, так вот как ты заговорил?! Какого хера ты меня за нос водишь? Принеси, подай, иди нахуй не мешай или как? Когда надо, то «приезжай ко мне, давай киноху глянем, го по пивасу», а когда и в жопу не дуй, то «че ты лезешь?». Ахуенно устроился, Мин Юнги. Я тебе че, терпила ебанная? – Чимину обидно. До горьких слёз, которые уже скапливаются в уголках красивых глаз. В сердце воткнули будто сотню кинжалов и копье в голову. Он готов рассыпаться на сотню маленьких частичек или в букашку превратиться, лишь бы никто не видел его таким. Мин Юнги оскорбил его чувства так сильно, что хочется во всю глотку кричать о том, какой же он наивный идиот. Его опять бросили, опять использовали и выкинули как ненужную тряпку. А он ему верил, Чим так хотел искренности. Получите и распишитесь – пиздабольство и наплевательство. – Чимин, я не это.. – капитан пришел в себя, обуздав непонятную агрессию и злость. Только сейчас понял, как сильно задел Чимина. – Хватит. Оставь меня в покое, Мин Юнги.

***

Стоит ли говорить о том, что Чимина вышвырнуло из адекватной оси жизни нахуй? Парень не находил себе места первые дни после случившегося, боролся с желанием схватить телефон и настрочить огромный текст с извинениями своему Юнги-хёну, подавлял все возможные мысли о попытках загладить вину и уступить. Пак ни в чем не виноват – он пришел к этой мысли только спустя полторы недели размышлений и полного анализа ситуации. Он же действительно очень сильно испугался за Мина, старался помочь, защитить и уберечь. Но это не то что не оценили, за это осудили и отругали. Виноват не он. Посещение универа стало настоящей пыткой, потому что куда не посмотри везде был ОН. Чимин старался его игнорировать, не смотреть в его сторону, забыть его имя и то, что он вообще существует. Хватит страданий, хватит издевательств, нужно знать себе цену и перестать унижаться. Юнги не оставлял попыток привлечь внимание Чимина. Он чувствовал вину за свои слова и поведение, не знал, как подступить к Паку, чтобы тот не прописал меж глаз. Он имеет право на эту злость, имеет право отрезать Юнги яйца, накричать и волосы все выдрать. Если честно, Мин ждал этого – прекрасно зная, насколько Чимин импульсивен и эмоционален, капитан Шуга действительно был уверен, что младший устроит что-то такое. Но Чимин выбрал нечто более жестокое и справедливое. Игнорирование. Пак вообще не обращал внимание на Юнги. Вот абсолютно. Юнги не раз садился рядом с младшим за обедом, не дважды начинал разговор каким-то нелепым «хаю хай», и даже не трижды бегал кругами рядом, надоедливо повторяя «Чимин, Чимин, Чимин». Оставив остатки своей гордости позади, Мин поставил себе цель – вернуть на место своего котюсика, восстановить прежние отношение и сделать его своим на всю жизнь. Юнги долго размышлял о том, что его так зацепило в Чимине. Он перебирал в воспоминаниях все моменты, часы, проведенные вместе, общие тупые шутки и нелепости, бесконечный смех и разговоры на серьезные темы. Всё, что мог помнить Юнги – это лучезарная, мягкая и добрая улыбка Чимина. Его сердце колотилось как бешенное, вспоминая пухлые половинки, которые растягивались в искренней улыбке. Это самое малое, за что он любит Чимина. – Чимин, ты видел тот фильм, в котором еще.. , – парни сидят возле аудитории, ожидая начала пары. – Чимин-и, пойдем поговорим, – Юнги позже извинится перед Тэхёном за то, что влез. Сейчас он решительно настроен решить одну маленькую проблемку. – Ну, так какой фильм? Ты чего остановился? – Чимин даже голову не поднимает, ждет пока тот просто уйдет и наконец оставит в покое. А сердце пропускает один судорожный удар. – Пак! Прошу тебя, перестань меня игнорировать! – Мне одному дерьмом вонять начинает? Никогда такого не замечал. Тэ, чувствуешь? – Чимин начинает свой мини-спектакль, чтобы прогнать этого надоеду и наконец вздохнуть с облегчением. – Чим, но ничем не пахнет, – Ким хохочет тихонько, но ситуация сама по себе огромный сюр. – Правда? Странно. Такое впечатление, что тут наложили огромную кучу говна, которую никто не может убрать. – Блядь, ну хватит, Чимин! Я понял уже, что дерьмо, гандон, уебок и чмо ебанное. Идем поговорим! – Юнги не оставляет попытку вывести Чимина на хоть какой-то диалог. Он же скучает, объясниться хочет. В ответ угрюмое молчание. – Ладно, хуй с тобой. Все равно пойдешь со мной, – Мин уже разозлился прям. Сколько можно молчать? Юнги поднимает Чимина на руки и закидывает себе на плечо под возмущенные крики и писки младшего. Сказал же, что пойдет, значит так и будет. – Ты вообще ахуел? А ну поставь меня обратно, уебан! Я тебе щас сонную артерию прокушу! Мин Юнги! – Чимин барахтается как селедка, пытается вырваться. Начинает кожу на спине щипать и кусаться сильно, кричит и ногами машет, только бы отпустил, гад! – Да перестань меня кусать! Больно же, блядь! – у Юнги нога до сих пор болит вообще-то, а тот еще сожрать пытается. Полные коридоры студентов наблюдают за ахинеей под названием «История любви двух долбоебов». Сначала было смешно и интересно, а сейчас уже и заебало как-то – эти розовые сопли и пиздострадания. Капитан Шуга тащит худое и крохотное тело Пака куда-то в ебеня, подальше от любопытных глаз и шума. Старая аудитория, где раньше проходили лекции подойдет идеально. – Гандон блядь! А ну верни меня обратно, у меня важная пара! Мин Юнги! Я буду очень громко кричать, понял? – Чимин в бешенстве. Какого хера он вообще себе позволяет, этот белобрысый? – Будешь, будешь. Еще как будешь, – Юнги ухмыляется сам себе, заваливаясь в старый кабинет и запирая дверь. Он ставит Пака на ноги, довольно улыбаясь. – Чего лыбишься, чертила? – Чимин скрестил руки на груди и недовольно отвел взгляд в сторону. А у самого внутри так приятно и тепло становится. Значит, действительно Юнги не наплевать? – Заебал бегать, зая. Я почти две недели за тобой гоняюсь, поговорить хочу. А ты все молчишь и молчишь, – Юнги тепло улыбается, подходя немного ближе, только бы не спугнуть.

DOVE CAMERON - BOYFRIEND

– Да? А то, что ты виноват ты не понял, да? А то, что ты мне больно сделал это вообще похуй? Ну да, конечно, я же всегда должен быть виноватым. Конечно, я удобный, когда надо – приду, когда не надо – то нахуй схожу. А че, конечно тебе нравилось мной помыкать, потому что я нахуй тебе не нужен. Я вообще никому не нужен. И ты мне теперь тоже не нужен, ты вообще хрен с горы, который просто свалившл.. – Юнги резко хватает Чимина за плечи и глубоко целует. Он не хочет это слушать, потому что это вранье и дикий бред. Он хочет поскорее помириться и снова вернуть себе своего кроху. Он целует медленно, но глубоко, сначала не получая ответной реакции. Ну и пусть. Так Юнги покажет, что на самом деле очень любит и безумно скучает. Старший прочесывает мягкие и шелковистые волосы, заправляя непослушные пряди за ушко, щекочет кончиками пальцев ушную раковину и массирует покрасневшую мочку, вызывая у Чимина табун мурашек по коже. Младший сомневается, злость смешивается с безумной влюблённостью, и наконец чувства берут верх. Пак становится на носочки и руками окольцовывает родную шею. Оба вздохнули с облегчением и только крепче прижались друг к другу. Юнги, схватив Чимина за талию, углубляет поцелуй, сплетая их языки вместе. Он проходит по нёбу, очерчивает зубы, прикусывает пухлые половинки и дышит часто, заводится. Тонкая ниточка слюны тянется с уголка губ, спускается к подбородку. Пошлые причмокивающие звуки разносятся эхом по пустой пыльной аудитории. Руки старшего медленнее спускаются к любимым бедрам, строго сжимая их. Чимин издает глухой сладкий стон в рот любимого, начинает дрожать, но не перестает страстно целовать в ответ. Они уже перешли грань, дальше только пропасть – на двоих. Твердый стояк упирается в точно такой же напротив. Оба возбуждены до предела и оба опьянены страстью. Одним движением колена, Юнги приказывает младшему расставить ноги шире, тот слушается. Подкаченная нога давит на пульсирующую эрекцию, оказывая давление на головку. Чимин запрокидывает голову от восторга и наслаждения, громко постанывая имя Шуги. – Блядь, ещё, – шепчет в пустоту младший. Пелена затуманила разум, голова не соображает, а возбуждение давит и пульсирует неприятно. Юнги в ответ пошло ухмыляется и облизывается голодно. Он примыкает губами к бледной тонкой шее, оставляя на ней мокрый след от языка. С ключиц Мин поднимается выше к адамову яблоку, всасывает сладкую кожу, оставляя багровый след. Чимин дает волю на все, разрешает делать то, что захочет старший. Пак гладит широкие плечи размашисто, одобряет и позволяет большее. Влажный язык проходит по сухим губам, которые припухли и покраснели от сильных укусов Юнги. Тот никак не мог ими упиться. – Я хочу тебя, мать твою. Пиздец как хочу, – Юнги дышит громко, шумно. Стояк неприятно давит, а желание прет из всех щелей. Он хочет своего малыша прямо сейчас. Чимин на эти слова хитро, по-лисьи улыбается. Он толкает старшего чуть дальше к столу, заставляя Юнги руками опереться. – Хочешь, значит получишь. Чимин целует дико и неожиданно, впутывая пальцы в белые волосы. Он впускает язык стремительно, проходит им по деснам, зубам, губы кусает больно до крови, но тут же зализывает ранки, прощение просит. Он отстраняется с пошлым чмоком, тянет паутинку слюны и облизывается пошло. Чимин уже кончить готов только от вида такого Юнги – рубашка расстегнута на пару пуговиц сверху, волосы взъерошены, губы пухлые, красные, влажные. И член, который выпирает и, кажется, пульсирует сильно. Младший не хочет медлить ни секунды. Он послушно опускается на колени, невинно смотря наверх, прямо в глаза Юнги. Он справляется с ремнем, пуговицей и ширинкой быстро, продолжая смотреть в карие глаза, губу пошло прикусывая нижнюю. – Сука, как же ты ахуенно выглядишь, – Юнги грубо правой рукой хватает подбородок младшего, поворачивая голову в разные стороны, – мой. Самый пиздатый. Чимин сглатывает громко, хватая ослабшую ткань брюк. Он спускает к лодыжкам штаны вместе с бельем, наконец освобождая упругий багровый стояк. Юнги шипит довольно, чувствуя легкость и свободу в районе паха. Чимин голодно облизывается, скучал по давящему в горле чувству, скучал по пульсации в районе глотки и пошлым шлепкам мошонки о подбородок. Младший лижет крепкий ствол, с выступающими фиолетовыми венками, к головке опускается. Он заглатывает наполовину, мыча от вкуса и наслаждения от члена во рту. Члена Мин Юнги. Чимин мягко выкручивает языком узоры, затрагивает уретру и края головки, которая течет и дергается в ответ. –Ебать. Да, малыш, да... – Юнги потерял связь с реальностью. Чувствует только движения головы под правой рукой и теплоту в члене. Старший готов обкончаться, но терпит, контролирует. Чимин стремительнее машет головой, заглатывает больше, глубже. Упирается носом в чужой выбритый пах и скорее горло расслабляет, хочет вогнать любимый член дальше, жадничает. Глаза закатываются от возбуждения, а член неприятно зудит, требует внимания. Головка пульсирует и трется о белье, будто кричит, что вот-вот кончит даже без стимуляции. Слюни пошло стекают ниже по шее, неприлично пачкая воротник кофты, наверняка останутся следы. – Я кончу сейчас, нахуй. Вставай, – Юнги грубо оттаскивает Чимина за волосы прочь и поднимает на ноги. У обоих глаза уже не своего цвета, перекрыты адской пеленой возбуждения и желания. Они грубо врезаются в друг друга поцелуем, терзая губы до крови и опухлости. Юнги раздевает Чимина напрочь быстро, лишая младшего всех элементов одежды. Пак мычит и стонет громко, отзываясь на любые прикосновения особенно резко. Он сейчас очень возбужден и очень чувствителен. Юнги поглаживает попу младшего, пробираясь ниже, мягко щипает. Он пальцами поглаживает гладкую дырку, которая сжимается и разжимается быстро, резко, ритмично. – Я растянут, – шепчет в перерывах между стонами Чимин. – Играл с собой сегодня? – ухмыляется в ответ Юнги, проникая двумя пальцами сразу. Чимин чертовски мягкий и теплый внутри, нежные стеночки без препятствий обволакивают уже три пальца Мина. Татуированные костяшки пропадают в аппетитной заднице Чимина. – И вчера-а-а, - громко стонет Пак. Юнги долбится пальцами в простату безжалостно, вырывая изо рта Чимина грязные слова и более громкие крики, – о тебе, придурке, думал, – шепчет младший в промежутках. – Сучка, - громкий шлепок по заднице, а далее писк от неожиданности, – тише, котик, нас могут услышать, – Юнги оглаживает бархатистую и шелковую кожу, легонько прихлопывая. Хватает младшего за бедра и разворачивает к себе задницей, заставляя Чимина прилечь на старый ободранный стол, – у меня нет презерватива. Попробуем без гандона? – Как же тут без тебя, Шуга? – усмехается Чимин, но резко кричит, чувствуя, как одним толчком его заполняют до краев. – Ну и сучёныш. Ммм, пиздец как узко, – мычит от удовольствия Юнги. Его крепкий и горячий ствол плотно обхватили, создавая тесное пространство. Кажется, если Чимин сожмет его пару раз, тот позорно кончит от давления на своем члене. Юнги уложил свои грубые большие ладони на талию, поглаживая. Старший невесомо чертит какие-то непонятные узоры на спине, поднимается к шее и так же игриво спускается к копчику. Чимин часто дышит и сам начинает подмахивать бедрами, прося двигаться. Юнги самодовольно улыбается уголком губ и срывается на бешеный темп. Он хотел держать себя в руках, но пошлые виляния бедер Чимина заставили потерять остаток самообладания. Грубые громкие, неприличные хлопки яиц о бедра младшего звучали по всему кабинету, а стоны Пака рикошетили от стены к стене, пускали трещины по потолку, взбивали пыль в огромные комки. Юнги имел грубо, имел жестоко, жадно и страстно. Так, как хотел всегда, так как желал Чимин. Они друг другом насытиться не могли, выжимались насколько возможно, отдавались без конца. Толстый, венистый член вбивался громко, бесконечно ахуенно, стимулировал заветную мягкую точку, превращая окружающую серость в яркую радугу. Чимин терялся и во времени и в пространстве, пытался уйти от цунами наслаждения, отстраниться, дать себе время передохнуть. Но крепкая хватка на бедрах не давала уползти ни на миллиметр. Кожа краснела, прела под широкими ладонями любимого, который схватил и не хотел отпускать. –Блядь, да-а-а, Юнги, – Чимин вьется, дергается из последних сил, понимая, что совсем немного. Ему так хочется кончить, так хочется громко прокричать обожаемое имя. –Я скоро кончу, Мини. Сука, – Юнги чувствует пульсацию в члене, чувствует, как тот дергается внутри горячей дырки, желая кончить. Юнги зачесывает потные волосы назад, облизывая верхнюю губу. Доволен, пиздецки доволен. Он делает пару грубых толчков, шлепая нежную кожу на бедрах до покраснения и рычит утробно. –Я кончаю, я кончаю, кончаю, – шепчет себе под нос Чимин, захлебываясь от блаженства, которое волной накрыло полностью. Белая струйка пачкает подкачанный живот, попадая капельками на потный подбородок младшего. Чимин дышит, но задыхается, моргает часто, но видит только черные кляксы, которые меняют форму с одной на другую. Внизу все пульсирует, нежные стенки продолжают принимать твердый, каменный красный член, а тело Чимина приятно ноет. Юнги делает несколько рваных ярых движений бедрами, матерится под нос о том, как чертовски хорошо, выскальзывает из парня и кончает ему на спину, пачкая копчик, шею и волосы. Белая паутинистая струйка выстреливает хаотично, неконтролируемо, каплями попадая на кожу. Оба дышат часто. Оба отходят медленно. – Люблю тебя, – на выдохах хрипит Юнги, поглаживая лицо младшего, который уже уселся напротив. – Что? – просит повторить Чимин. Он все услышал, но поверить не может. – Будешь со мной до конца? – Юнги улыбается мягко, и целует в носик. Чимин удивленно смотрит на него, а слезы скапливаются в уголках глаз. Хочется кричать о том, как сильно счастлив, о том, как сильно любит. Но просто целует, с нежностью и со всей любовью. – А я говорил, что орать будешь! – смеется Шуга, обнимая крепко, по-своему. –Юнги, твою мать! – смущенно пищит Чимин в ответ, а старший только смеется громче.