Пиарщик

      — И что дальше?       — А дальше я понимаю, что в спешке схватил не тромбон, а трубу. Мне было как-то неловко уходить со сцены, хотя ничего страшного не случилось. Казалось, что меня осудят. И, вместо того, чтобы посмеяться и вернуться за тромбоном, я решил, что на этом школьном конкурсе талантов буду стендапером. И стал придумывать шутки про трубу, чтобы как-то оправдать её присутствие на сцене, — ответил Джерард.       Они с Фрэнком медленно раскачивались на садовых качелях на заднем дворе дома Айеро. Мама Фрэнка уехала в санаторий на пару недель, дом был пуст, за исключением маленького старенького пса. Накормленный, он спал в гостиной.       Напротив качелей стоял плетёный стол с остатками пиццы, сырных шариков и двумя полупустыми бокалами с вином. Горели свечи в уличных металлических подсвечниках, пуская тоненький дымок в небо.       Джерард говорил себе: «Не надо идти», это же всё не по-настоящему. Но, где-то через пару недель после того, как они вернулись из Лос-Анджелеса, стоило Фрэнку улыбнуться, и с таким блеском в глазах и энтузиазмом приглашать его в гости, отведя в студии звукозаписи в укромный уголок…       И вот теперь он здесь.       — Например, — попросил Фрэнк.       — Ох, это были такие неудачные шутки. В зале была такая тишина… Не хватало только звуков цикад.       — И всё-таки.       — Не заставляй меня. Мне было тринадцать, какие ещё шутки я мог придумать, кроме тех, что труба может издавать неприличные звуки?       Фрэнк посмеялся.       — А ты, наверное, был популярным красавчиком в школе? — спросил Джерард.       — Пфф, нет. Наоборот. Я был ботаником. И на всех школьных фотках выгляжу по-уродски.       — Неправда.       — Пойдём в мою комнату, покажу. А ещё у меня там куча плакатов с рокерами и пластинок…       — Ммм, ты знаешь, как завлечь мальчишку к себе домой.       Тихо, как попросил Фрэнк, чтобы не разбудить собаку, они пробрались на второй этаж. Фрэнк отворил дверь и впустил Уэя в свою детскую комнату. Ну как — детскую. Он здесь ночевал нередко и в настоящее время.       Джерард оглядел комнату с действительно множеством плакатов, письменным столом, персональным компьютером, высоким шкафом с зеркальной дверцей, которая по кругу была обклеена наклейками и фотографиями. Общую фотографию участников группы My Chemical Romance Джерард тоже нашёл, как и маленькую заметку об их группе из молодёжного журнала тех времён, когда они только начинали свою музыкальную карьеру. На подоконнике были сложены книги, стопку которых венчал миниатюрный вазончик с кактусом.       Он присел на краешек застеленной кровати.       — Ты просто фанат рока, — сделал вывод Джерард.       — До такой степени, что теперь даже играю в рок-группе, — ответил Фрэнк.       — У меня в комнате куча гиковских вещей и летучая мышь в эпоксидной смоле.       — Что? — Фрэнк усмехнулся.       — Увлечения детства и юности находят отражения в творчестве. Вампиры, готика и всё такое…       — А тромбон? У нас нет ни одной композиции, где бы звучал тромбон.       — Ты сейчас серьёзно? — усмехнулся Джерард.       Неожиданно Фрэнк повалил Джерард на постель. Посмотрел в его лицо пару секунд, закрыл глаза и поцеловал. Совсем не по-детски и не по-платонически. Он сильно и со страстью обхватывал губы Джерарда, прижался к нему сильно.       Джерарду бы проговорить «не надо сейчас»… Но Фрэнк наверняка чувствовал телом, как ему «не хочется» и «не надо».       Рэй чувствовал сомнения. Его слово, высказанное в пользу гитариста Айеро, привело мальчишку в группу. А теперь Джерард Уэй откровенно с ним играется.       Он спрашивал у Брайана, действительно ли это согласовано между всеми сторонами, и тот проговорил «да, да, мы всё решили», глядя в документы, наморщив лоб.       — И с Фрэнком? — продолжал приставать Рэй.       — Угу, — растерянно ответил Брайан. Но дело в том, что Брайан действительно так думал, со слов Джерарда. Поэтому другого Рэю бы и не сказал, даже будучи свободным от дел.       Джерард же в последнее время на глазах у Рэя вёл себя с Фрэнком сдержаннее. С одной стороны, оно и понятно — не было публичного мероприятия, чтобы прижиматься и держаться за ручку, а с другой — Рэю казалось, что Уэй это делает для него.       Но вот сегодня они вышли из лифта на двадцать пятом этаже вдвоём, мило улыбаясь друг другу. А у Джерарда на шее было что-то похожее на… засос?       Рэй улыбнулся тому факту, что эту любовную травму всё-таки нанесли Уэю, а не Фрэнку, но всё же Джерарда перехватил.       — Поболтаем? Несколько минуточек?       — Рэй, ничего плохого не происходит, — повертев перед собой чашку чёрного кофе, о которую грелся круассан, лежащий на блюдце. — Ну засветимся мы вместе однажды, и всё… Не переживай ты так.       — За тебя я совсем не переживаю, — сказал Рэй.       — А, может, он мне нравится по-настоящему, ммм? — и Джерард поднёс к губам чашку.       — Ты уж тогда определись: нравится, или пиар за его счёт. Кстати, когда кто-то нравится по-настоящему, его не используют.       Джерард повернулся к окну, всё ещё держа тёплую чашку у своего лица. Белый прозрачный дымок наслаивался на городской пейзаж делового района, покрывал туманом спешащих людей, проезжающие автомобили, окна офисного здания напротив.       В этой дымке привиделось сегодняшнее утро.       Уэй проснулся один в постели Фрэнка. Оторвался от полосатой подушки, потягиваясь, поднялся с кровати, выглянул в приоткрытое окно.       На лужайке у дома Фрэнк в майке и пижамных штанах недалеко забросил маленький мячик. Пёсик, кряхтя, медленно поплёлся к добыче.       — Давай, старичок! — говорил Фрэнк. — Двигай суставами. А то вообще ходить перестанешь.       Пёс нехотя подошёл к мячику, толкнул его носом в сторону хозяина и улёгся на траву. Фрэнк подошёл и поднял собаку на ноги. Это не подействовало. Постояв две-три секунды, пёс всё равно улёгся.       — Тяжёлый ты стал. Может, на диету?       Пёс недовольно порычал.       — Ладно, идём домой.       Сработало волшебное слово, и в собаке проснулась вторая молодость. Пёс торопливо засеменил ко входной двери.       Джерард отошёл от окна и осмотрелся. На письменном столе лежали сложенные в стопку большое махровое полотенце, выглаженная футболка, трусы, носки, зубная щётка в упаковке. К ней был прикреплён жёлтый стикер, подписанный «ванная в конце коридора», и пририсован смайлик.       Приняв душ, надев предоставленные Фрэнком вещи и свои джинсы, Джерард подошёл к лестнице, но ненадолго замер и послушал.       Фрэнк возился на кухне, слышалось фырканье кофеварки.       — Ну что, покушал? — спрашивал он, видимо, у собаки. — Теперь мне надо приготовить завтрак другому хорошему мальчику.       Джерард улыбнулся и, тихо ступая, спустился по лестнице.       — И если бы я умел, — продолжал Фрэнк. — Как думаешь, яичница с помидорами — нормально?       — Более чем, — Джерард появился в дверях кухни. — Доброе утро.       Фрэнк, улыбнувшись, вытащил из кофеварки подогреваемую чашку с капучино, вложил её Уэю в руку, а потом приобнял его и проговорил на ушко:       — Доброе утро. Я вчера ничего не сказал от волнения, но мне прошлой ночью было очень хорошо, — и дважды поцеловал Джерарда в плечо.       Он теперь имел полное право на такие поцелуи, интимные, только между ними двумя, после того, как их отношения перешагнули очередной этап.       Джерарду же было радостно и неловко, приятно и совестно. Он зашёл за ту черту, после которой объяснить Фрэнку всю ситуацию, как он изначально и планировал, уже стало не то чтобы трудно, стало невозможно. И маячила мысль, так ли это уже важно?       Он ответил правду:       — Мне тоже.       И прислонил голову к виску Фрэнка.       А сейчас он сидел в этой самой футболке, футболке Фрэнка, и плохо пытался оправдываться. Слов не находилось. Рэй переживал за Фрэнка и был прав.       — Хорошо, — Джерард поставил чашку на блюдце. — Я поговорю с Брайаном, и мы прекратим всё это. Лады?       — Это, конечно, лучше всего. Но что-то мне подсказывает, что новый альбом надо продвигать.       — К тому же теории ушли в народ. Мы продвигаемся и без нас. На нашем альбоме офигенные песни. А крутая музыка, первоклассные концерты — это лучший пиар. Без скандалов и… романов, — произнёс Джерард и откусил большой кусок круассана.       Через пару часов «без романов» никак не подтверждалось тем фактом, что Джерард целовался с Фрэнком в мужском туалете.       — И ещё раз прервёмся в записи альбома, — Брайан раздал флаеры участникам группы.       Они сидели в маленьком конференц-зале.       — Опять полетим далеко? — нахмурился Джерард. — Сколько дней мы пропустили в прошлый раз? Никак не закончим…       — Но мы выпустили сингл, скоро к нему выйдет клип. Пока всё прекрасно, альбом терпит, — ответил Брайан.       Джерард вздохнул и сложил руки на груди, откинувшись на спинку стула. Сидящий напротив него Фрэнк улыбнулся и одними губами проговорил: «Ничего страшного». Уэй изо всех старался не улыбнуться в ответ, потому что Рэй смотрел на него очень пристально.       — Далеко не полетим, — сказал Брайан. — Не полетим вообще. Автобус довезёт до Бостона за три с половиной часа. Плюс-минус двадцать минут, я думаю.       — И что в Бостоне? — спросил Майки.       — Благотворительный рок-концерт. Джерард, не хмурься. Вообще-то вопрос вашего участия не решён на сто процентов, поэтому и собрал вас здесь, чтобы услышать мнение. Если считаете, что надо заканчивать альбом, упорно и без остановки…       — Было бы некрасиво не выступить, — произнёс Майки.       — А ещё это хорошая идея для продвижения группы. Пиара, так сказать. Использовать повод заявить о себе посредством хорошего дела, — сказал Рэй, прямо смотря на солиста группы. — Да, Джерард? И выглядит получше разных других способов повысить популярность.       Джерард снова поменял положение тела: выпрямился и положил руки на стол. Он взял пальцами флаер и повертел его.       — Мне кажется, если мы решаем туда поехать, то ни о каком пиаре и речи быть не должно, — сказал он, глядя на Фрэнка. — Только по собственному желанию, следуя чувству ответственности, стремлению помочь, любви к людям.