Грачонок

Осень. Антон ненавидит грёбаную осень с того самого дня. За окном льёт дождь, в квартире холодно и тихо (как говорится, на улице рэин, на душе пэйн). За год, прошедший почти в одиночестве, весело тут не было. Стены этой квартиры слышали лишь плач, а обои впитывали пятна от чая и алкоголя, когда на Антона очень сильно накатывало. Он уволился с когда-то любимой работы. Потому что знал, что будет делать ещё с зимы, но тогда его хрен кто бы отпустил, ведь одиннадцатые классы подготовить-то надо. Он больше не любимый учитель. Никто не знал, почему вдруг в начале последнего месяца осени Антон Андреевич перестал улыбаться, шутить на уроках, хвалить детей. С коллегами общение тоже сошло на нет. Математик еле досиживал вторую смену, уже оказавшись дома он был выжат как лимон. Он больше не участвует на встречах друзей. Он думает, что достал уже всех своим кислым лицом. Оксана и Серёжа, Дима и Катя, Макар часто заходят к нему весёлые, надеясь передать своё настроение ему, но не выходит. Дима когда то спросил, как у него на личном, предполагая, что друг ничего ему не рассказывает. Антон сказал имя парня. Позов тогда стушевался и сменил тему.

У меня спросили: ну как там на личном? Я назвал твоё имя. А мне рассмеялась в лицо, сказав, что прошло уже целое лето. Я даже заплакал

Оксана не отставала с советами сходить к психологу. Антон упорно отказывался, прокручивая обручальное кольцо на пальце. Антону нравилось, когда приходил Макар. Вот тот с вопросами не лез, с беседами как для душевнобольных (а может он уже таким стал). С ним он пил. Это всё Катя говорила ему не налегать, но Шастун, кажется, медленно превращался в алкаша. Макар просто разваливался рядом на диване и они смотрели телек, изредка комментируя показываемое. Пачка чипсов пустела, как и бутылки с пивом, а время тянулось безбожно долго.

Сегодня я загнался сильнее обычного, я не спорю. Я даже трезвый, ведь тебе доказывал, что природа — это не наркотики.

Часто мысли превращались в волосы, запутанные огромной жвачкой. От которой можно избавить только побрившись. А от мыслей — только умереть.

***

Антон просыпается и протирает глаза, зная, что больше он не уснёт. Смотрит в потолок несколько минут, а потом поднимается, чтоб попить воды. На кухне почему-то горит свет, хотя он его выключал. По телу проходит холодок от страха. Если это грабители, он надеется, что его убьют. Но звуков оттуда никаких не доносится, из-за чего появляется мысль, что он просто забыл выключить свет. Шастун сидит ещё около двух минут, потому что накрутил на себя и стало страшно. В горле пересыхает ещё сильнее, и он всё-таки идёт туда. Как только заходит, сразу понимает — это сон, но по спине бегут мурашки, всё так же от страха. За столом сидит Арс, а в руках держит кружку. Шаст слышал истории от некоторых людей, что им казалось, будто они видят покойников. — Арс? — Антон подходит медленно и садится на стул рядом. Арсений смотрит на него, а уголки губ дёргаются в грустной улыбке. Иногда улыбка может быть хуже слёз У Антона от этого сразу глаза начинают слезиться. Так давно он его не видел, что начал даже забывать. А сейчас тот сидит тут как настоящий, и разглядывает замученного Антона. — Арс, — Шаст сам не замечает как его трогает тремор. Ему очень хочется коснуться Арсения, но он боится, что призрак сразу пропадёт, — Арсик, забери меня к себе, пожалуйста, — он улыбается, а слёзы уже текут рекой по щекам, — я не могу так больше, слышишь? Арсений лица не меняет. Всё так же сидит и не двигается, только губы иногда поджимает. Тут вдруг под рукой Антона появляется помятый, квадратный лист бумаги и карандаш. Он удивляется, но не теряя времени суёт его Арсению. — Напиши, Арс, напиши что-нибудь для меня, — шепчет он. Арс двигается так медленно, что Антон еле держится, дабы не торопить его. Он так боится, что он исчезнет. Пока Попов медленно выводит слова, Антон любуется им и кусает губы, радуясь, что он его увидел. «Я люблю тебя» Шаст читает это быстро и прижимает к груди листок. — Я тебя тоже так люблю, Арс, так люблю. Если я тебя обниму, ты не исчезнешь? — Антон всё кусает губы. Арс пожимает плечами. Обнимать не осмеливается. — Обещай, что заберёшь меня, а? Он смотрит пристально на призрака, а тот качает головой отрицательно. Не хочет. Антон, полностью разочаровавшись, протягивает руку к лицу, чтоб хотя бы вспомнить это ощущение. И как только он касается, Арсений исчезает. Просто, блять, исчезает. — Сука! — орёт Антон на всю квартиру. Он вскакивает, и в порыве злости хватает нож из ящика и замахивается у себя над рукой. Не режет. Нож дрожит, как и весь он, но так и не проезжается по бледной коже. Неимоверно хочется сейчас умереть, но он не может даже перерезать себе вены. — Слабак ёбаный! — кидает нож куда-то в сторону, хватает помятую бумажку и идёт в комнату. Ложится и прижимает к себе её, в надежде, что утром она будет у него. Надеется напрасно, потому что её не окажется. Когда успокаивается, щёки горят, а голова начинает болеть от этих постоянных истерик, он чувствует, будто его кто-то гладит по плечу. Так может только Арсений. Кажется, Шастун сходит с ума.

Я упал в ту ночь, не в состоянии был подняться, а ты сидел рядышком и любил, не терпел, а именно любил.

***

Антон кутается в одеяло сильнее, так как на улице жуткая метель, а он ещё и заболел. Ноутбук стоит рядом, а в руках он держит телефон Арсения. Долго думал, смотреть его, не смотреть, но потом было решено посмотреть. Да и если бы парень был жив, то Антон ни за что не взял бы его телефон, ведь он ему доверяет. Ну, а сейчас от этом никто не узнает. Первое, куда он заходит, конечно, галерея. Он уверен, что там есть их совместные фотки, которые можно скинуть самому себе в телеграмме. Их оказывается не мало. А это грустно, ведь от этого Шаст загоняется сильнее. Тут их фото с выпускного, тут фото, где Антон везёт Арсения на тележке, а тот раскинул руки в стороны и просто счастлив. Он как сейчас помнит тот день. Тогда они гуляли с Оксаной и Серёжей, ходили в Мак и в парк. Тут просто их селфи, тут они вдвоём в папахах на даче у Макара. Илья сам даже не знает откуда взял их. Тут они вдвоём в ресторане, это их Катя фоткала. Тут есть даже фотки, где Антон просто один. Арсений сохранял и их… Шастуну уже реветь нечем, все слёзы выплаканы. Не получается у него забыть Арсения и он сам не понимает почему. Раньше он мог спокойно расстаться, а тут нет. Сложно это всё…

Ты светлый образ, который разрушают, а я до сих пор верю, Я бы назвал тебя своим богом, но пока с маленькой буквы.

***

Антон решился на это в конце зимы. Всё было чётко спланировано. Деньги как раз кончаются. А сидеть безработным дальше и брать в долг на еду он не собирается. Как это всё жалко выглядит. Небритый мужик, квартира с запахом пива, бардак. Был бы сейчас тут Арс, такого не было бы. Он обязательно позаботился об Антоне. Самое главное для него сейчас, это то, что он сидит в футболке Арсения. Да и вообще почти их не снимает. Он наделал кучу копий, которые уже были и ходит в них без конца. Невольно лезут воспоминания, фотки, где они с ним стояли в парадной и фоткались в новом комплекте. А ещё вспоминается заметка, под названием «Антоша». Из-за этого Шастун ненавидит слово воспоминания… Он снова расплакался.

Дорогой, я тут загнался сильнее обычного. Мне просто видеть тебя… Мне хочется знать, неужели это всё? Неужели мы больше не закупимся в фаст фуде и не пойдём на крышу? Неужели я больше не увижу той улыбки, которая только для меня? Неужели ты больше не нарисуешь плакат, где напишешь «Мой Антон, я тебя никому-никогда не отдам»

Перед ним лежит куча таблеток. Снотворное ему продали в ближайшей аптеке, даже не спрашивая назначение от врача. За это, пожалуй стоит поблагодарить продавца. Он открывает бутылку воды, стоящую рядом и шепчет в пустоту: — Прости меня, Арсик. Пить их утомительно. Вся бутылка воды кончается, а остаётся ещё четверть кучки. Тянет блевать. Он расслабляется больше, а голова становится тяжёлой. Выпив всё до конца он гладит Вола, который всё это время сидел на стуле рядом и идёт в комнату, закрывая дверь, чтоб животное не вошло.

Зайди ко мне завтра, около часа.

Дима Окей Чем хорош Дима, так это тем, что не задаёт лишних вопросов. Да и если бы спросил зачем, то Антон наврал ему бы с три короба. Теперь ему можно расслабиться.

***

— Антох, а чё у тебя двери открыты? — Удивляется Дима, — Не отвечает ещё… О, Воланд, иди сюда. Кот подходит к нему и подставляется под руку, чтобы его погладили. — Чё, твой папаш о тебе ещё не забыл? — Обращается Позов к коту и проходит в кухню. Никого здесь не обнаружив, он идёт в комнату. Медленно открывает дверь и замечает лежащего на диване Антона. — Антох, ты чё спишь? Поз подходит ближе и цепенеет. У Шастуна грудь не движется и пальцы синие. Не может же он?.. Мужчина щупает под челюстью, дабы проверить пульс, но не чувствует его. Он приоткрывает рот от шока. — Шаст, — он трясёт друга, но тот лишь болтается, не подавая признаков жизни, — Шаст… — тихо выдыхает он. Дима набирает номер скорой и говорит диспетчеру всё как есть. Пока обещанная машина едет, он осматривается и замечает листок, лежащий на столе. Берёт его и сразу понимает, это — его предсмертная записка. "Если вы читаете это, значит, я уже мёртв. Я не могу больше терпеть эти мучения и всё тому подобное. Так будет легче мне. Пожалуйста, не вините себя или Арсения. Я его слишком люблю. Жаль, так мало говорил ему об этом… Раз у Савины аллергия на шерсть, то пусть Воланда заберёт Макар, ему хоть не будет одиноко. Деньги на похороны лежат в шкафу на третьей полке, под одеждой Арсюши. Похороните меня рядом с ним, пожалуйста, я знаю, что там есть место. Спасибо вам всем за всё, я вас всех очень люблю. И не грустите, ведь я знаю, какого это. P.S.: Дима, прости, что ты нашёл меня таким. Мне отчего-то захотелось написать тебе. P.P.S.: Я надеюсь, что у вас всё будет хорошо. Живите счастливо, и знайте, что теперь я свободен. Прощайте". И Антон никогда не узнает, что Дима на самом-то деле, винит в этом Арсения.