Апокалипсис уже наступил

За нами гонятся уже три квартала. А в фильмах про зомби этих тварей всегда показывают такими медлительными… Показывали. Показывали два чертовых года назад. Я и мои друзья были в редком числе выживших, ведь прошло столько времени с того жуткого Дня Икс, когда вирус, который казался выдумкой фантастов, стал распространяться по миру и улицы городов заполнили не люди, а зомби. А ведь с экранов телевизора пропаганда вещала нам о совсем других угрозах… Жизнь, конечно, любит шутки. — Антон, скорее! — кричит Дима, а Серега дергает меня за руку, подгоняя и задавая нужную траекторию движения. Я ускоряюсь, а через полминуты позволяю себе оглянуться назад — оторвались. Мы забегаем в обычный девятиэтажный панельный дом, который когда-то был населен людьми. Переводим дыхание, прислушиваемся — и снаружи, и внутри подъезда тихо. Дверь за нами хлопает так громко, что если бы здесь были зомби, то они бы появились — эти монстры были практически слепы, но обладали слухом и отличным обонянием. Так как подъезд не принес сюрпризов, мы действуем по обычному плану — нужно проверить все этажи на наличие людей/зомби/продуктов питания. Чаще в таких домах встречались трупы или ослабевшие зомби, а не люди или еда, но иногда везло на приятные (не всегда) встречи и продукты (если они не были протухшими). Сережа Матвиенко идет первым, в нашей троице он всегда был самым эмоциональным, а также тем, кто бездумно любил лезть на рожон. Я никогда не понимал и не понимаю, как этот счастливчик не схлопотал укус зомби за все это время. Дима шагает следом и смотрит напряженным взглядом в спину нашего друга. Заметив пару раз, что он, кажется, за нашего кавказского товарища волнуется больше, чем за себя или за сохранность нашей небольшой группы в целом, я стал ходить последним, прикрывая тыл. Первый этаж. Второй. Третий. Мы выбиваем двери закрытых квартир ногами. И в этом подъезде на удивление много запертых квартир, это странно, ведь люди, убегая из домов в начале зомби-пандемии (что было очень глупо, кстати), не думали о сохранности своих жилищ и не запирали их. В остальном, дом выглядит как и большинство «панелек» подобного типа — потертая мебель, несколько пакетов с крупами, которые сохранились каким-то чудом, и ужасный запах гнили от старых продуктов или разложившихся давно трупов. Эти запахи не выветриваются. Четвертый. Пятый. Шестой. Что ж, сегодня нам явно улыбается удача, ведь в нескольких закрытых квартирах мы находим консервы и забираем несколько банок, которые не успели испортиться и вздуться. Седьмой. Восьмой. Девятый. Очередная квартира. Парни идут в кухню, искать припасы, я обхожу остальные помещения, еще две комнаты. Взгляд выхватывает потертый стеллаж с книгами и люстру с «приветом» из СССР. Сердце болезненно сжимается — когда я был ребенком, у нас, в Воронеже, были такие же предметы быта. Я сразу вспоминаю о родителях и сестре, даже не заметив, как глаза наполняются предательской пеленой. Смахнув непрошеные слезы, я отгоняю мысли о родных, которых я не видел так давно — они остались в городе моего детства, и я не знаю, живы ли они. Я беру себя в руки и подхожу к большому стеллажу, чтобы выбрать несколько книг и взять их с собой. Да, у нас было и так много поклажи, но я не мог отказать себе в таком небольшом удовольствии, как чтение — книги помогали не сойти с ума. Да и Дима Позов, часто ворчащий из-за лишних килограмм, тоже с радостью подключался к чтению. — Шаст! Иди сюда! — Дима кричит с кухни и его голос, кажется, звучит радостно. В небольшом помещении кухни ребята явно успели проверить все шкафы, и теперь развернувшись ко мне, улыбаются в тридцать два зуба. — Вы чего? — Я не знаю, какого Бога мы порадовали, — отвечает Сережа довольно, — но сегодня у нас царский пир — тут десяток работающих горелок и огромные запасы круп, сахара, чая и воды. Не тухлой! Наконец я замечаю небольшую дверь — кладовка. Заглянув, я тоже чувствую восторг ребят. Это неописуемая удача. Не многие люди верили в угрозы по ТВ и запасались припасами, видимо хозяину квартиры они не успели пригодиться. Зато он спас троих голодных людей. — Серег, какие боги, ты ж атеист? — смеется Дима и шутливо пихает Сережу в плечо. — Да с такими находками я хоть в Макаронного Бога поверю. — Можешь начинать, — улыбаюсь я, достав из-под нескольких мешков с крупами пачку макарон и повертев ее перед носом Сережи. Эти сухие продукты были абсолютно не тронуты временем, а под вытащенной пачкой макарон лежало еще с десяток таких же. Квартира тоже оказалась без запахов гнили и прочего дерьма, видимо ее прошлый хозяин обеспокоился не только по поводу еды, но и по поводу вентиляции. Мы проверяем оставшиеся квартиры в подъезде, а потом, вернувшись, закрываем дверь на замок изнутри и наконец-то можем расслабиться. Серега достает из своего рюкзака две бутылки воды, чтобы не сразу тратить новые запасы, а Дима варит макароны. И мы, открыв сразу несколько банок консервов, устраиваем настоящий пир. Все делает еще лучше чай с самым настоящим сахаром, а ведь я думал, что успел забыть этот вкус. Жить в условиях апокалипсиса было совсем не весело, это не выглядело так же увлекательно, как мы все видели раньше в кино и читали в книгах. Нужно было отбиваться от зомби или убегать, и на деле это не являлось веселым занятием. А так же была необходимость искать место ночлега, добывать воду, и, конечно же искать пропитание. Ну, и стараться не умереть. Или не стать зомби. И такая жизнь тоже в один момент (наверное, когда мы поняли, что помощь не придет) стала обыденностью. Я бы даже не смог написать книгу об этом, и не потому что ее будет некому читать — она просто получится скучной. Тот же Серега, в отличие от меня, кажется, получает удовольствие от происходящего, но он и до прихода зомбивируса был веселым малым, которому нравилась жизнь во всех ее проявлениях. Вообще в любых проявлениях. А Димка просто не унывает. Возможно, этим двоим было легче еще и потому что они были друг у друга. Я никогда не спрашивал напрямую об их отношениях, но видел не один раз, просыпаясь ночью от кошмаров, как они спят в обнимку, хотя ложились в разных местах. Был ли я против таких отношений? Конечно, нет, тут вообще-то гребаный апокалипсис на дворе! Иметь близкого человека рядом — это огромный дар. И в любом случае, они мои друзья, которые всегда могли и могут поддержать меня. Наверное, поэтому я еще существую, стараясь не утонуть в грустных мыслях и одиночестве. А также я стараюсь верить в нашу общую миссию. *** Я бегу от зомби, их немного и я знаю, что смогу отстреляться. На бегу я нащупываю ружье, накинутое на плечо, взвожу курок и только потом останавливаюсь и разворачиваюсь. Эти зомбаки были не такими, как мы все представляли себе их раньше, до Дня Икс. Их тела, все еще похожие на человеческие, неестественно выгибаются, и они из-за этого напоминают огромных уродливых человекоподобных кузнечиков с искалеченными бледными лицами. Точнее, мордами. В начале эпидемии, я думал, что умру довольно быстро, потому что не смогу наставить на них оружие, ведь они были людьми еще вчера. Но нет, смог. Это больше не люди и они никогда ими не станут. Это уже не лица. Слишком явно это различие. Я разворачиваюсь, но на меня смотрит не морда существа. Руки дрожат, ружье ходит ходуном. На меня смотрят мать, сестра и близкий друг из моего родного города. — Стреляй, Тош, — разносится голос моей мамы. — Стреляй, — вторит сестра, и их голоса словно ударяются о стены зданий вокруг и возвращаются ко мне. — Давай, братан, — говорит друг. Илья… *** Я просыпаюсь с громким вздохом. Эти кошмары повторяются каждые две-три недели. Не знаю, как они не свели меня с ума до сих пор, наверное, я просто успел привыкнуть и относился к ним почти спокойно. Сейчас мне нужно совсем немного времени, чтобы отдышаться и прийти в себя. Во всех этих играх с подсознанием был только один большое минус — в ближайший час я точно не смогу заснуть.