С истошным криком я расправлю крылья

      Солнце игриво проглядывало между листьями деревьев, образуя своеобразные тени на лице Уилла, который сидел на лавочке и наблюдал, как его дочь копается в песочнице, пытаясь построить замок. Он намеренно сел подальше от остальных родителей, которых, к счастью, было немного. Ветерок обдувал его щеки и играл с непослушными волосами, создавая приятную атмосферу, но мысли Уилла были далеки от умиротворения. Перед глазами стояли образы мертвых людей, которых он видел только на фотографиях. Жертвы Потрошителя. Теперь, когда Подражатель показал свое болезненное безумие, профайлер яснее видел холодный расчет Потрошителя. Подражатель болен и это было настолько очевидно, что Грэм почти физически ощущал, как болезнь пробирается под его кожу. Иногда его прошибал пот, бросало то в жар, то в холод, а лихорадка вызывала кислые сны, пронизанные безумием. Когда Уилл возвращал свое сознание в мышление Потрошителя, болезнь как будто отступала, а ей на смену приходили хладнокровие и чистые, как стекло, мысли. Ему еще не удавалось до конца разобраться в таком непростом мышлении, но было очевидно, что Потрошитель настолько искусен в том, что он делает — потому что принадлежит к совершенно другому сорту психопатов.       — Я вас раньше здесь не видела, — прозвучал совсем рядом приятный женский голос.       Уилл вздрогнул всем телом, выныривая из темной глубины своих мыслей. Рядом с ним на лавке сидела женщина, примерно его возраста. Она улыбалась, но в зеленых глазах промелькнуло легкое беспокойство. Уилл попытался усилием воли успокоить бешено бьющееся сердце.       — С вами все в порядке? Вы выглядите… усталым?       Уилл попытался вежливо улыбнуться. Незнакомый мужчина на детской площадке — уже повод для беспокойства. И таким поведением он его точно не уменьшит.       — Да, просто не выспался, — в подтверждение Уилл потер рукой глаза и зевнул. — Моя дочь ранняя пташка.       Женщина посмотрела в сторону площадки, выискивая предполагаемую дочь. Как раз в этот момент Агата посмотрела на папу и радостно помахала ему рукой, заметив, что он смотрит на нее. Уилл помахал в ответ. Это успокоило бдительную мать.       — Ох, она красивая, — сказала она и снова обернулась к Грэму. В голосе промелькнуло явное облегчение. — Как зовут?       — Агата. Через пару месяцев ей будет четыре.       — А вот там мой Томми, — женщина указала куда-то в область горки. Уилл всматриваться не стал. — Ему уже четыре.       — Очень милый, — Уилл приторно улыбнулся, продолжая смотреть на площадку, чтобы не встречаться взглядом с навязчивой матерью.       — Одинокий отец?       — Почему вы так решили? — Уилл бросил быстрый взгляд на женщину.       — Нет кольца на пальце, — она кивнула на его руку. — Я Аманда, кстати.       — Уилл, — он посмотрел на ее рыжие волосы. — Есть только я и Агата.       — Как жаль.       Уилл промолчал. Вдруг раздался детский плач. Машинально, Грэм посмотрел в сторону, откуда он исходил и увидел, как его дочь закидывает песком другого ребенка, который плакал. Затем она накинулась на него и стала бить ладошками по его лицу. Уилл подскочил и схватил Агату за руку, когда мать плачущего ребенка тоже оказалась рядом.       — Зачем ты это делаешь?! — с ярким возмущением воскликнул Уилл. Но девочка не обращала внимания, пытаясь вырваться из крепкой хватки. — Агата, посмотри на меня, — Уилл сел на колени в песок, чтобы быть на одном уровне с дочерью. Он пытался заглянуть ей в глаза, но она упрямо отворачивалась.       — Что не так с вашим ребенком?! — крикнула мать плачущего мальчика, пытаясь стряхнуть с него песок.       — Мне очень жаль, — Уилл выставил одну руку вперед, пытаясь успокоить женщину.       — Она ненормальная?! — воскликнула та в сердцах. Ее ребенок продолжал плакать.       — Мне очень жаль, — повторил Уилл. Он посмотрел на дочь. — Ты должна извиниться, Агата.       — Нет! — воскликнула она и топнула ножкой.       — Ты напала на мальчика! — не выдержал Уилл. Он все пытался добиться зрительного контакта с Агатой, но без толку. — Почему ты это сделала? Ты понимаешь, что ты сделала ему больно?       Девочка посмотрела на носки своих туфелек и Уилл прочитал в ее лице откровенную скуку и безразличие. Он почувствовал, как ужасная мысль, которой боятся все родители, закралась ему в голову вместо со страхом, разлившимся до кончиков пальцев. Он убеждал себя, что это ничего не значит. Грэм посмотрел в сторону и столкнулся взглядом с Амандой. Она обеспокоенно наблюдала за всем. Мать ребенка, на которого напала Агата, продолжала что-то кричать Уиллу о его дочери.       Отличная идея отвести Агату на детскую площадку. Просто прекрасная.

***

      Уилл не стал снова заходить к Ганнибалу домой, несмотря на то, что прекрасно запомнил адрес. Вместо этого он нашел в интернете его офис. Прийти к Ганнибалу на работу казалось лучшей идеей, чем к нему домой. Так их отношения будут казаться профессиональными.       Ганнибал открыл дверь приемной с легкой улыбкой на губах, которая стала еще шире, когда он увидел гостя, не записавшегося на прием.       — Уилл? Приятный сюрприз. Пожалуйста, входи, — он пропустил Грэма в кабинет.       — Здравствуй, Ганнибал, — не слишком разборчиво ответил Уилл, заходя в кабинет, как побитая собака. Он не снял куртку.       С легким стуком дверь закрылась и Ганнибал встал напротив Уилла на расстоянии вытянутой руки. Его улыбка быстро погасла.       — Что-то случилось?       Уилл глубоко вдохнул, но не решился ответить. Вместо этого он поспешил увеличить расстояние между ними и прошел к статуэтке оленя, как будто осматриваясь. На интерьер ему было глубоко плевать.       Ганнибал отошел к шкафчику, достал графин виски и два стакана. Легкий лязг откупоренной хрустальной крышки, затем приятное журчание крепкого напитка. Лектер подошел к Уиллу со спины с двумя стаканами в руках и без слов предложил один ему. Грэм с нескрываемой благодарностью сделал большой глоток и сжал губы, когда почувствовал, как обожгло горло. Отличный виски.       — Часто пьете на работе, доктор? — спросил он хриплым голосом, еще не отойдя от крепости напитка.       — Подумал, тебе не повредит.       Уилл вскинул одну бровь, но не смог удержать легкой улыбки. Он проследил, как Ганнибал лишь слегка пригубил свой напиток, давая ему «надышаться». Взгляд Грэма задержался на губах и языке, собравшем невидимые капли. Он отошел к окну.       — Во время учебы, ты… — Уилл запнулся. Это звучало слишком по-дружески. — Ты специализируешься на детской психологии?       Ганнибал явно удивился вопросу. Он сделал еще глоток. И аккуратно шагнул ближе.       — В моей практике есть несколько пациентов подросткового возраста. И да, курс детской психологии я сдал превосходно, впрочем, как и все курсы, что я брал.       Уилл усмехнулся. Можно было бы подумать, что Ганнибал красуется или хвастается, но он чувствовал, что тот просто констатирует факт, чтобы подтвердить свою квалификацию.       — Что-то еще помнишь?       — У меня превосходная память, Уилл, — кажется, он почти обидел его этим вопросом, если бы Ганнибал мог снизойти до таких некрасивых чувств, как «обида».       — Не сомневаюсь, — Уилл посмотрел на отражение в своем стакане и сделал два больших глотка. — Ты изучал синдром Аспергера?       Ганнибал удивился еще больше, но, благодаря растерянности Уилла, ему удалось это скрыть. Он внимательно проследил линию профиля мужчины, размышляя, как работают зеркальные нейроны под его черепом. Острое желание вскрыть его коснулось доктора лишь на мгновение.       — Характеризуется выраженными нарушениями коммуникации и взаимодействия. Считается значительно более легкой формой аутизма, — проговорил Ганнибал, с легкостью извлекая из своего дворца памяти конспекты со старших курсов.       — Ты прямо википедия, — Уилл с горечью усмехнулся, посмотрев на Лектера через плечо.       — Из твоих уст почти не звучит, как оскорбление, — Ганнибал тепло улыбнулся. Он видел на лице Уилла нерешительность и страх, с которым приходят его пациенты на первый сеанс. — Что занимает твои мысли, Уилл?       Грэм вздрогнул всем телом от звука своего имени. Он накрыл лоб ладонью, собирая с него пот. Почему он вообще оказался здесь? Почему Ганнибал Лектер? Иррационально, Уиллу казалось, что он не поступит так, как поступил бы любой другой на его месте. Ганнибал может помочь и это не будет казаться катастрофой. Отодвигать неизбежное.       — У меня нет права так обременять тебя, — начал Уилл, теряя контроль над своим самообладанием. У него тряслись руки и пустой стакан был готов упасть и расколоться на тысячи осколков, но аккуратные и теплые пальцы Ганнибала мягко забрали его, и два стакана — один пустой, второй почти не тронут, — через мгновение покоились на столе.       — Уилл, ты волен обременять меня, как тебе будет угодно, — полушепотом сказал Лектер, подходя совсем близко, нарушая личные границы, но тепло его дыхания успокаивало, приводило в равновесие. — Мы находимся в моем кабинете. Ты в безопасности здесь.       Уилл отошел дальше, через несколько шагов упираясь в колонну, поддерживающую балкон с книжными шкафами. Он возвел глаза к потолку, больше не зная куда смотреть. Света было слишком много, страх захватил его, как французы захватили Бастилию — легко и без сопротивления. Вдохновение снизошло на Ганнибала, который с жадностью впитал каждую черточку на лице Грэма, чтобы позже воспроизвести его на бумаге. Уилл был похож на Мадонну без младенца.       — Дыши, Уилл, — услышал он, как сквозь толщу воды. Казалось, сам воздух сгустился, став плотнее железа.       И Уилл дышал.       И через долгие минуты, длившиеся вечность, страх перестал сковывать горло. Уилл чувствовал себя птицей, увидевшей, как ее птенец вывалился из гнезда и летит прямо вниз, чтобы разбиться. И ничто не могло этому помешать.       — Мне страшно, Ганнибал, — наконец совсем тихо признался Уилл, тяжело дыша. — Мне всегда страшно.       — Что так пугает тебя, Уилл?       Страх предал голубым глазам удивительный стальной оттенок, который Ганнибалу тоже захотелось запомнить. Уилл посмотрел на него и Лектер увидел то, что ему было нужно — доверие.       — У меня есть дочь, — сказал Уилл и Ганнибал воспользовался всем своим самообладанием, на которое был способен, чтобы ни одна мимическая мышца не дрогнула на его лице. — Сегодня утром я посмотрел на нее и… — Он захлебнулся словами, не в силах озвучить их.       — Ты боишься того, что увидел в ней?       — Да, — лицо Уилла исказилось, приобретая на мгновение звериный оскал. — И я не знаю… Мне кажется, что я посмотрел на нее и не увидел ее.       — Что ты увидел?       — Ребенка, каким мог бы быть Потрошитель.       Ганнибал все же вскинул брови в удивлении. Уилл спрятал лицо в ладонях и опустился вниз, оказавшись на полу. Он сидел так какое-то время, чувствуя спиной твердость прочного дерева и это помогало ему оставаться на месте.       — Каким ты видишь Потрошителя, Уилл? — спросил Ганнибал, тщательно скрывая собственное любопытство. Он медленно приближался к профайлеру. Шаг за шагом.       — Он… — Уилл отнял руки от лица и пробежался взглядом по всему кабинету, подбирая каждое слово. — Я вижу его одним из тех слабых существ, которые иногда рождаются в больнице. Его кормят, согревают, но не подключают к аппаратам. Они позволяют ему умереть. Но он не умирает. Он выглядит нормально и никто не может сказать, что он такое.       Повисла долгая тишина. Уилл смотрел на свои руки, прослеживая линии на ладонях, которые должны предсказывать его судьбу. Если судьба написана на наших руках, значит ли это, что человек рождается определенной личностью, которой он неизбежно станет? Уилл смотрел на линии и пытался прочесть в них свою смерть. Где-то должна быть черточка Потрошителя. Он был в этом уверен.       — Уилл.       Мужчина поднял голову и увидел протянутую руку Ганнибала. Он взглянул на его ладонь, неосознанно отмечая ее четкие и ровные линии. Что написано на них? Уилл взял его руку в свою, переплетая их линии на ладонях, и поднялся. Ганнибал заботливо посадил его в кресло, не отпуская руки. Когда они сели друг напротив друга, ладонь Уилла как будто покалывало от разорвавшегося прикосновения.       — Расскажи мне о своей дочери. Как ее зовут?       — Агата, — автоматически ответил Уилл. — Ей еще нет четырех.       — Ты спрашивал меня о Синдроме Аспергера. Агата проявляет какие-либо признаки?       Уилл пожал плечами, усаживаясь глубже в кресло. Он чувствовал, как пустеет его голова после легкого нервного срыва, как это всегда бывает.       — Сегодня утром она напала на мальчика на площадке.       — Она объяснила почему?       — Нет. Ей было все равно.       — Агата нападала на детей раньше?       — Не так, — Уилл посмотрел на Ганнибала с тревогой, готовый в любую минуту защищать своего ребенка. — Она укусила девочку в яслях. Пару раз. Я разговаривал с ней, но, утренний инцидент показал, что без толку.       — Она укусила мальчика на площадке?       — Нет. Она закидывала его песком и била по лицу, — холодным голосом сказал Уилл. В память врезались воспоминания, как мелкие осколки в ступню. При каждом шаге они вызывали боль.       — Значит, Агата услышала тебя, — Ганнибал ободряюще улыбнулся и развел руками. Уилл непонимающе нахмурился. — Она не покусала мальчика, потому что ты объяснил ей нежелательность подобного поведения.       — Она била другого ребенка по лицу.       — Считай это своим успехом, как отца, Уилл.       Уилл глухо рассмеялся и Ганнибал тихо рассмеялся в ответ. Затем снова повисла тишина. Уилл ни с кем не делился своими переживаниями о дочери. Разве что с педиатром, но в остальном — полная изоляция от посторонних людей. А для их маленькой семьи все были посторонними.       — Чтобы тебе было спокойнее, Уилл, я бы мог побеседовать с Агатой. Обещаю, никаких тестов. В таком возрасте дети очень восприимчивы к окружающему миру и особенно к членам семьи.       — В четыре года можно диагностировать большинство психических расстройств. Я знаю, Ганнибал, — ответил Уилл резче, чем хотел. Волна стыда накрыла его. Он посмотрел на Лектера, как его собаки, когда знают, что провинились. — Прости. Ты хочешь помочь. Я буду идиотом, если откажусь.       — Ты защищаешь свою семью, Уилл. Я понимаю это. Сейчас, стресс, получаемый тобой от работы на Джека Кроуфорда, пропитывает тебя. Ты приносишь образы, которые видишь на работе, домой, к Агате. Тебе нужно научиться этого избегать. Я могу помочь тебе и с этим, если ты позволишь.       — Я не в праве просить этого от тебя.       — Ты и не просишь.       Уилл поражал Ганнибала при каждой их новой встрече. Бог не мог сделать подарка лучше.

***

      Тело под пальцами Уилла было мягким и податливым. Оно изгибалось и горело желанием. Уилл целовал нежную кожу, ощущая, как подступает лихорадка. Он посмотрел в небесно-голубые глаза, замутненные желанием и увидел, как их заволакивает тьма. Из глаз она распространилась дальше и страх сковал все тело Грэма. Тьма забрала все прекрасные черты Аланы Блум, превращая их в острые, как бритва, очертания. Она стала выбираться наружу, поглощая пространство и забирая лунный свет. Черные глаза посмотрели в его и улыбка коснулась безгубого рта. Существо протянуло руку с длинными когтями и резким движением вонзила их прямо под легкими, погружая ее все глубже и глубже, в поисках чего-то.       В следующее мгновение Уилл обнаружил себя на полу, его ребра горели, как от удара. Он громко и тяжело дышал, ощущая, как холодный пот облепил все его тело.       — Уилл?       Мужчина вскрикнул от звука чужого голоса, но это была всего лишь Алана. Обернутая в одно лишь одеяло, она сидела подле него и страх в ее глазах лез прямо в нос Уилла, от чего хотелось стряхнуть его с себя и уйти как можно дальше.       — Что произошло? Ты что-то увидел?       Уилл осоловело помотал головой, медленно приходя в себя. Краем глаза ему показалось, что за окном кто-то наблюдает за ним, но уже через секунду — это ощущение прошло.       — Помоги встать, — хриплым голосом попросил он.       Алана взяла его за руку и потянула. Уилл пошатнулся, но смог удержать равновесие. Девушка усадила его на кровать и сама села рядом.       — Что случилось, Уилл?       — Что ты думаешь случилось? — Уилл вытер рукой пот со лба, мысленно пытаясь заставить свое сердце биться не так быстро.       — Ты как будто только что был здесь, а потом… Словно призрака увидел.       — Я слегка… Потерялся, — соврал Уилл.       — Тебе нельзя было соглашаться выходить в поле, — упрямо сказала Алана и Уилл почувствовал легкое раздражение.       — Ты знаешь кого-то, кто сделал бы мою работу лучше меня? — он огрызнулся, как собака, зажатая в угол. Алана видела это, но была непреклонна.       Девушка опешила от подобного обращения и в недовольстве поджала губы. Ее лицо выражало исключительную решительность:       — Эта работа плохо влияет на тебя. Джек Кроуфорд привык пользоваться людьми, как игрушками, до тех пор, пока они не сломаются. Тебе нужно уйти, пока ты еще контролируешь свое воображение, иначе оно начнет контролировать тебя.       — Я устал. Вот и все.       Уилл поспешил уйти в ванную, чтобы не спровоцировать новые разговоры, которые ему были совершенно ни к чему. Он не хотел говорить с Аланой об Агате и совершенно не хотел думать о причинах этого.

***

      Вечером следующего дня, к дому Уилла подъехал Бентли. Он бы не услышал шума колес, если бы собаки не завозились у окон. Уилл бросил взгляд на Агату, которая что-то рисовала, лежа на ковре, совершенно не заинтересованная происходящим вокруг. Он встал с дивана и подошел к окну, чтобы увидеть, как из черной машины выходит Ганнибал, с корзинкой для пикника. Уилл сдержался, чтобы не закатить глаза.       Собаки уже скребли дверь и нетерпеливо махали хвостами, поэтому Уилл выпустил их на крыльцо и с удовольствием наблюдал, как они обступили гостя, пачкая дорогие брюки в шерсти. Ганнибал же, к его искреннему удивлению, не выказал ни малейшего признака брезгливости, и очень дружелюбно погладил каждую собаку.       — Не обольщайся слишком сильно. Они обрадуются даже серийному убийце, если тот принесет что-то вкусное, — сказал Уилл, стоя босиком на крыльце. Он был в домашних брюках и серой футболке, не чувствуя себя обязанным приодеться к приезду Лектера.       Ганнибал лучезарно улыбнулся Уиллу и достал из корзинки несколько сосисок. Стая моментально оживилась, а Бастер даже поднялся на задние лапки, чтобы выпросить лакомства.       — К счастью, я подготовился, — сказал Ганнибал и стал раздавать собакам по кусочку, в обмен на послушание.       Уилл наблюдал за представлением, отдавая Лектеру должное. Ему удалось заставить всех семерых смирно сидеть, в ожидании угощения. Когда последняя сосиска была отдана на растерзание, Ганнибал поднялся на крыльцо, чрезмерно довольный собой. Уилл не смог удержать улыбки.       — Теперь они преданы тебе навечно, — сказал он, пропуская гостя в дом.       В доме царил легкий беспорядок в виде разбросанных собачьих и кое-где детских игрушек, что вполне естественно, когда на одной площади живут семь собак и ребенок. Агата обнаружилась там же, где Уилл ее и оставил — возле камина на ковре.       — Агата, поздоровайся с Доктором Лектером, — сказал Уилл автоматически, помогая Ганнибалу снять легкое пальто. Он замешкался, уловив приятный почти прозрачный фруктовый аромат.       Агата встала с пола, поправила легкую майку с собачками и темно-синие штаны, и уверенным шагом подошла к отцу. Она взяла его за руку, требуя моральной поддержки и Уилл подчинился. Они встали напротив Ганнибала: Агата смотрела по сторонам, не в силах выдержать знакомства с новым человеком, а Уилл совершенно очаровательно улыбался, глядя на свою дочь. Девочка набрала в легкие побольше воздуха и пролепетала:       — Здравствуйте, Доктор… Лект-ер! — с фамилией ей было трудно справиться, но получилось до неприличия мило.       Ганнибал был обескуражен с первой секунды. Вокруг его глаз образовались морщинки-улыбки, а сами глаза загорелись новым блеском. В самых смелых своих предположениях, он не мог представить себе насколько невероятной будет семья Грэм. Рядом с дочерью Уилл преображался. Его черты лица смягчались, глаза грели лучше, чем любой камин, и любовь, наполняющая его, как будто пропитала каждый кирпичик этого дома. Волосы Агаты были цвета пшеницы — несомненно, черта, доставшееся ей от матери, но глаза — целиком и полностью выдавали ее отца.       Ганнибал присел на корточки, чтобы оказаться на уровне с Агатой. Некоторые собаки вернулись в дом и обступили их, инстинктивно защищая девочку. Бастер встал между Ганнибалом и Агатой, все еще виляя хвостом. Девочка очень внимательно изучала костюм мужчины.       — Здравствуй. Меня зовут Ганнибал Лектер, — он думал о том, что никогда не общался с детьми с тех пор, как сам перестал таковым быть.       — А я Агата Грэм, — ответила она, как заученную реплику.       — Приятно познакомиться, Мисс Агата Грэм.       Девочка смущенно улыбнулась и посмотрела на папу. Ее еще никто так не называл. Уилл ободряюще кивнул.       — Вы знакомы с нашими собаками? — Агата вернулась к Ганнибалу. Она положила руки на Бастера, уцепившись в его бока. — Это Бастер! Он рассел-терьер. Рассел-терьеры прочно привязываются к хозяину и тоскуют в одиночестве, а еще это охотничья порода. Однажды Бастер принес крота! А это Бернский зен-нен-хунд… — девочка запнулась и посмотрела на папу, чтобы убедиться, что она все произнесла правильно. Она указывала на большую лохматую собаку с черной шерстью, белым пятном на груди и шее и вкраплениями коричневого над глазами и на морде. — Его зовут Макс и папа сказал, что его порода пасет овец и очень послушная. А это Уинстон — он у нас совсем недавно. Мы считаем, что он смесь породы-       — Так, ну хватит, — Уилл без предупреждения поднял Агату на руки и та заливисто рассмеялась. — Не забивай Доктору Лектеру голову нашими собаками.       Несмотря на то, что во время долгой для трехлетнего ребенка, речи, Ганнибал с неподдельным интересом слушал каждое слово, Уилл чувствовал себя неловко. С одной стороны, он был горд своей девочкой, которая могла запомнить и рассказать так много информации, а с другой — никто не хочет слушать речь о семи собаках. Грэм наблюдал за Ганнибалом и что-то неприятно скребло его под черепом. То, как он общался с его дочерью…       Ганнибал поднялся. Он ласково улыбнулся Агате.       — Это было очень увлекательно, Мисс Агата. Возможно, позднее, вы расскажите мне больше.       Девочка смущенно улыбнулась. Уилл опустил дочь на пол и она, застигнутая врасплох, подбежала к Уинстону и уткнулась в его шерсть. Мужчина умиленно улыбнулся и с этой улыбкой, адресованной дочери, посмотрел на Ганнибала.       — С чего начнешь? — спросил он у психиатра, засовывая руки в карманы. Он закусил нижнюю губу, смотря на Лектера исподлобья и его непослушные кудри упали на глаза. Уилл внутренне нервничал, чувствуя напряжение в мышцах, как перед прыжком.       — С ужина. Для начала, — Ганнибал открыто улыбнулся и поднял в воздух корзинку для пикника.       Спустя несколько минут, Ганнибал уже орудовал на кухне так, будто она была его родной. Уилл наблюдал за спиной мужчины, подпирая плечом стену. Его босые ноги начали подмерзать. Он почесал тыльную сторону шеи, запуская кончики пальцев в отросшие кудри.       — И часто ты приходишь с доставкой на дом? — спросил Уилл.       — Только если имею корыстные цели, — в шутку ответил Ганнибал. Он открыл духовку, проверяя готовность блюда. Горячий пар окутал его лицо.       — Так это больше походит на дружеский визит, чем на вызов к пациенту на дом, — Уилл пожал плечами.       Ганнибал обернулся через плечо, уже достав горячий противень с помощью двух аляпистых прихваток.       — Ты раскусил меня, Уилл. Как я и сказал — я преследую исключительно корыстные цели в отношении тебя, — Он поставил противень на плиту и ловко снял прихватки, полностью оборачиваясь. Ганнибал стоял без пиджака — в темно-бордовом жилете и рубашке с нелепым галстуком, на вкус Уилла. Он открыто посмотрел в голубые глаза. — Я хочу быть твоим другом, Уилл.       Грэм опустил взгляд, ничего на это не отвечая. Он подошел к кухонному шкафчику, чтобы достать посуду и накрыть на стол. Уже сидя за небольшим столом, Уилл смог оценить прекрасную подачу блюда, которую Ганнибалу удалось совершить на его скромной кухне. Даже мясо Агаты, порезанное специально для нее небольшими кусочками, выглядело так, будто было подано в изысканном ресторане.       — Это очень вкусно, Ганнибал, — сказал Уилл, первым пробуя нежное мясо. Ресницы Ганнибала дрогнули. Он внимательно наблюдал, как расслабляются мышца лица Грэма в наслаждении. — Боюсь, мои вкусовые рецепторы не привыкли к разнообразию. Я не могу понять, что это за мясо.       — Это ягненок.       Уилл сделал пару глотков вина, не отводя взгляда от Ганнибала. Он смотрел ему куда-то в область шеи. Лектер еще никогда не чувствовал себя так. Под пристальным взглядом хрустальных глаз, ему казалось, что каждая ниточка его костюма проходит через тщательное препарирование. Каждый слой его кожи разбирали по кусочкам. Уилл смотрел на него, чтобы увидеть что-то. Ганнибал почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев. Если бы он был моложе, он бы поджал пальцы ног в предвкушении.       — Тебе это нравится. Разделить трапезу для тебя важнее, чем сама трапеза. Дело не в силе или влиянии. Знаешь, — Уилл опустил взгляд и все закончилось. — Волки охотятся в стае. И едят тоже в стае.       — Что еще ты увидел, Уилл? — с почти нескрываемым любопытством спросил Ганнибал, побуждая Уилла продолжать.       Агата, уставшая есть маленькие кусочки мяса, ловко перебралась на колени к отцу. Уилл отвлекся на нее. Он отрезал ей небольшой кусочек от своей порции и подул на него, чтобы девочка не обожглась. Агата заерзала на месте и ухватилась за вилку маленькой ручкой, чтобы самой положить в рот мясо, совсем, как большая. Уилл не стал этому препятствовать. Он снова поднял взгляд на Ганнибала.       — Я начинаю подозревать, что ты согласился быть консультантом ФБР с той же целью, с какой принес сегодня ужин для нас.       — Я был хирургом несколько лет назад, — Ганнибал довольно улыбнулся, откладывая приборы в сторону. — Боюсь, что мое патологическое желание помогать людям взяло верх в этот раз.       — Не могу сказать, что наши мотивы схожи. Почему ты больше не в больнице?       — Убил кое-кого. Во всяком случае мне так казалось.       — Такое случается время от времени.       — Такое случалось слишком часто, — Ганнибал проследил, как Уилл осушил бокал вина и аккуратно наполнил его вновь. — Я взял на себя смелость испечь десерт. Буду откровенен: в выпечке я не силен, но мне показалось, что сегодня такой десерт будет уместен.       Ганнибал откинул салфетку с глубокой тарелки и перед всеми предстали потрясающего вида синнабоны. Аромат корицы и глазури моментально растекся по всей кухне. Агата радостно воскликнула. Она посмотрела большими глазами на отца и спросила:       — Папа, можно мне?       — Обычно я не даю Агате сладкое перед сном, — сказал Уилл Ганнибалу и посмотрел на него осуждающе.       — Что ж, — лицо Ганнибало приняло совсем огорченный вид. Он поджал губы, размышляя о возможности посмотреть, как просияет лицо Агаты, когда она попробует синнабон. — Возможно, если я пообещаю тебе измотать юную Мисс Агату ко времени, когда ей нужно будет отойти ко сну, ты разрешишь мне, в качестве исключения, побаловать твою дочь выпечкой.       Уилл тяжело вздохнул. Давление из двух пар очень настойчивых глаз обрушилось на него. Он запустил руку в кудри и сдался.       — Хорошо. — Агата радостно вскрикнула. — Но если я не смогу уложить ее спать вовремя — ты пострадаешь.       Ганнибал весело улыбнулся.

***

      Уилл чесал собак на крыльце, наблюдая через открытую дверь дома, как Агата, сидя за детским столом, что-то рисовала, пока Ганнибал сидел рядом. Они тихо разговаривали и предмет разговора не был доступен ушам Грэма. Через какое-то время Агате надоело рисовать и она достала свои игрушки. Поочередно, показывая каждую Лектеру, как догадался отец, девочка знакомила с ним своих плюшевых и пластмассовых друзей. То, как Ганнибал общался с его дочерью, наводило Уилла на мысль. В какой-то момент Агата дала ему большую книгу сказок, которые она очень любила слушать перед сном. И Ганнибал послушно стал читать ей вслух, пока девочка сидела рядом, сжимая в руках плюшевую собаку.       Когда Уилл вернулся, Агата уже спала на диване, а Ганнибал убирал игрушки с пола. Отец аккуратно взял спящего ребенка на руки и унес ее наверх, чтобы уложить в постель. Агата уснула очень крепко, но как только ее голова коснулась подушки, она приоткрыла глаза и спросила сквозь сон:       — А Доктор Лектер еще придет к нам в гости?       Уилл замер. Агата никогда не задавала подобный вопрос об Алане.       — Я не знаю, дорогая, — ответил он после долгой паузы.       — Пусть он приходит, — сказала она слабым голосом, снова проваливаясь в сон.       Уилл спустился вниз и обнаружил Ганнибала на кухне, заваривающим чай.       — Агата очень удивительная девочка, — сказал он, поставив на стол две горячих кружки. — Умна для своего возраста и обладает богатым воображением. Качества, которые ей достались от тебя.       — Каков ваш диагноз, доктор? — Уилл послушно сел напротив, взяв кружку в руки. Слова Ганнибала немного успокоили его и все прошлые переживания стали казаться надуманными и пустыми.       — Абсолютно нормальный ребенок, Уилл, — Ганнибал улыбнулся и чуть поддался вперед, сжимая чашку обеими руками. — Ничего, что требовало бы профессионального вмешательства. Если тебя беспокоит ее поведение с другими детьми, я могу помочь. В таком возрасте процесс социализации имеет исключительную важность. То, что ты заложишь в нее сейчас — будет отражаться на ее будущем.       — Значит, то, что я увидел…       — Не более, чем стресс, который спровоцировал смешение образов в твоей голове.       Уилл устало потер рукой лицо.       — Приводи Агату на следующей неделе, Уилл, и я соберу больше данных, чтобы ты был спокоен. Но, я уверен, что здесь нет никакой проблемы.       — Хорошо, Ганнибал. Я не могу выразить насколько благодарен тебе.       Ганнибал поглотил слова благодарности в тишине. Затем он опустил взгляд, как будто ему стало неловко и неуверенно начал:       — Уилл. Не могу не отметить, что Алана сказала бы тебе то же, что и я. Есть причины, по которым я на твоей кухне?       — Алана… — Уилл вздохнул. — Она действительно очень оберегает меня, в том числе и от себя самой. — Он почувствовал раздражение на самого себя за то, что говорит об отношениях с Аланой третьему лицу. Пусть даже это Ганнибал, который был так добр к нему. — Я пришел к тебе, потому что ты не скрываешь своего профессионального интереса и мне проще работать с этим.       Ганнибал как будто был проще в своей монолитности и холодной уверенности. Уилл не сможет утонуть в его жалости или сочувствии, потому что Ганнибал слишком заинтересован в собственном удовольствии, чтобы распаляться на других людей.       Вдруг раздалась трель телефона. Уилл достал его из кармана и на экране высветилось имя.       — Это Джек, — сказал он Ганнибалу и закусил щеку изнутри.       Ганнибал с интересом смотрел на Уилла. В такое время не звонят ради светской беседы. Профайлер взял трубку. Повисло недолгое молчание, а затем односторонний разговор прекратился. Уилл только успел сказать: «Джек, я…», когда Кроуфорд повесил трубку.       — Вышла новая статья на TattleCrime.com, — сказал он, не отрываясь от телефона. Очевидно, Уилл открыл статью. Через несколько минут он бросил телефон на стол с горькой усмешкой. — Некая Фредди Лаундс пишет, что ФБР наняли меня поймать Потрошителя, потому что я такой же сумасшедший, как и он.       — Позволишь? — Ганнибал указал на телефон.       Уилл сделал приглашающий жест рукой, чтобы и Лектер прочел статью. Ганнибал с осторожностью взял телефон обеими руками. Уилл смотрел в сторону, пока он читал.       — Ничего другого от желтый прессы не ожидаешь, — заметил Ганнибал, когда дочитал до конца. — В статье много деталей. У Фредди Лаундс есть свой источник. В большей степени здесь написано о Потрошителе, чем о тебе. И ни слова о Подражателе.       Уилл поморщился.       — Чесапикский Потрошитель лучше продается, — затем Уилл коротко рассмеялся. Ганнибал с интересом посмотрел на него. — Лаундс приписывает Потрошителю убийства Подражателя. Большая ошибка, на мой взгляд.       — Почему?       — Потому что Потрошитель не делится, — Уилл посмотрел прямо в карамельные глаза.       Скромная улыбка коснулась губ Ганнибала, а его глаза заблестели в свете теплых ламп.