Узники Азкабана

Человек рождён свободным, и всё же, все вокруг в цепях. Жан-Жак Руссо

*** Пробуждение было болезненным, глаза открывать не хотелось от слова совсем. Обычно после попыток утопиться Осаму мог ощущать боли в груди или же спазмы в горле. Но как это могло повлиять на состояние его спины — вопрос хороший. С трудом разлепив тяжёлые веки, Дазай попытался сфокусировать взгляд на грязно-серой стене, выложенной неровными цельными кусками гранита. Всё его тело прошил словно бы разряд электрического тока: магия, казалось, жила в этой пародии на средневековый замок… или не пародии? Парень приподнялся на локтях, ощущая при этом всё своё тело огромным синяком (его что, били?). Привычный костюм-тройку с мягким бежевым плащом заменила тюремная роба, что наводило на ещё более безрадостные мысли, а на шее горело постепенно сходящее под воздействием его способности магическое клеймо. — Чёрт, — грязно выругался Осаму, только сейчас осознав, что оказался не где-то там, а в самой настоящей тюрьме. На самом деле, будучи членом Портовой Мафии Йокогамы, парень знал все тюрьмы города, как свои пять пальцев. Этой тюрьмы он не знал. Отсюда напрашивался вывод: это не Йокогама, а может и не Япония вовсе… — Новенький, — раздался где-то на задворках сознания мелодичный голос какого-то англичанина. Тоже эспер? — Это Азкабан, — продолжил голос, — тюрьма для особо опасных ведьм, колдунов и магических существ. Нет, я не эспер, коим, предполагаю, ты сам являешься. Темный Лор… Том Марволо Реддл, к вашим услугам. Про себя Дазай усмехнулся оговорке своего нового знакомого. Волдеморт, величайший колдун современности; в своё время газетные заголовки пестрели лозунгами в стиле «Смерть грязнокровкам», «Даёшь чистую кровь» или же «Убей магла». В своё время они с Анго и Одой вдоволь насмеялись с сих идиотских идей. Чистота крови? Что за глупость! Падение Лорда уже тогда весьма мудро предрек Мори… Где-то сейчас этот недобросовестный врач? — Ты не о том мужчине из пятой камеры? Элис всё какую-то зовёт, боюсь, как бы в самом деле эта Элис не объявилась. По выражению его лица могу предположить, что эта Элис — какой-то сильный и опасный демон, — усмехнувшись, нарушил ход его мыслей Марволо. — Эй, это моя голова, руки прочь, — не выдержав такой наглости, разозлился Дазай. В конце концов он хотел всего лишь умереть, а вместо исполнения желаний наистраннейшим образом оказался в Англии, да ещё и в качестве заключенного местного Тауэра, Азкабана то бишь. Что за несправедливая штука жизнь, как ни крути… Дазай хотел было снова поговорить с этим мистером телепатом, но почему-то передумал. В коридоре послышалось шуршание чьих-то невесомых одежд, и Осаму замер в ожидании чего-то недоброго… *** Если до этого среди камер царила полнейшая тишина, изредка нарушаемая чьим-то дыханием да голосом Реддла, беспардонно копающегося в головах остальных, ни в чем неповинных узников, то теперь за этим проникновенно глубоким шелестом мантии непременно последовал душераздирающий крик, от которого в груди Дазая что-то перевернулось, по ощущениям напомнив рвущуюся под пальцами гитарную струну. К крику присоединился ещё один, пока воздух не зазвенел от какофонии хриплых стонов голосов страждущих. Дазай не знал, что послужило причиной этого кошмара, ведь единственное, что его пугало в данной ситуации, это были одни лишь крики, в числе которых он угадывал голоса бывших коллег… и нынешних. Он не смог бы точно определить, чей крик вызвал в нём больший трепет: Ацуши, Чуи, или же Акутакавы. Но особенно пугали его вопли отчаяния и мольбы, что принадлежали Фукудзаве и Огаю Мори. Что должно было произойти здесь такого ужасного, чтобы такой страх, наполнил души даже самых сильных из известных ему людей. — Я достоин!.. Неправда! — кричал Акутагава, а когда с его уст слетело трепетное и болезненное «Дазай-сан», Осаму почти приблизился к ответу на свой молчаливый вопрос. — Дементоры, — спокойным голосом университетского лектора вернулся в его мысли Том Реддл. — Они высасывают из человека все хорошие воспоминания, заставляют вновь и вновь переживать всё самое болезненное, что с ними только случалось, с каждым разом делая боль невыносимей и ужасней. Если они подойдут слишком близко, не исключено — душу выпьют. Это называют поцелуй дементора. И в этот миг настроение Дазая неуловимо сменилось с наполненного ужасом на восторженно ожидающего. Это было подобно сказке. Никакой боли, вскрытых вен, агонии умирания или же асфиксии утопления. Поглощение души и вуаля — ты мертв. — Вообще-то — нет, — ехидно заметил падший Лорд. — Как правило, люди после такой казни просто становятся овощами. Дерьмовая сказочка. Нет, овощем становиться Дазай не хотел. За «весёлыми» разговорами они и не заметили, как крики стихли. Дазай снова вернулся в своё эмбрионно безразличное состояние. Что ни говори, смерть придёт за всеми, рано или поздно…