Трудности отношений

Клуб «Бирюzzа», расположенный в центре Петербурга, являлся одним из самых помпезных и популярных мест города. Если бы Пётр узнал, какое мракобесие развели на улицах его детища, то непременно бы завертелся в гробу юлой. В «Бирюzzу» ходили те, кто хотел развлечься и оттянуться под последние хиты российской говно-эстрады. Во всяком случае, так объяснил Петя, когда втянул Игоря в очередную сомнительную авантюру. Гром по привычке на входе хотел предъявить удостоверение, но Хазин на него шикнул и ущипнул за бок. Сам же повернулся к огромному лысому мужику в приличном костюме и очаровательно улыбнулся. Протянул ему пару бумажек — даже не деньги, а официальные флаеры, надо же. Одобрение было получено, и два майора вполне успешно запорхнули в обитель порока и ночной жизни. Ёбаная «Бирюzzа» изнутри оказалась по классике жанра… ну, бирюзовой. Стеночки с голубыми панелями, бархатные диванчики тошнотного небесного цвета, даже барная стойка и то оформленная в васильковых тонах. Короче говоря, от такой концентрации гейства у Игоря аж глаз задёргался.       — Петь, мы здесь как пидоры, — шепнул он на ухо Хазину. Тот обернулся и зыркнул на него своими шоколадными моргалами.       — Что значит «как»? Мы и есть пидоры, дядь.       — Не, ну я фигурально выражаясь. Посмотри на этих клоунов! Хазин взглядом проследил в нужном направлении и был вынужден с Игорем согласиться. Контингент собрался действительно с подозрением на гомосексуальную ориентацию, хоть Петя и не привык вешать на людей ярлыки по внешнему виду. Но когда рядом прошёл мужик, одетый в леопардовую рубашку и странно сверкающие под лучами стробоскопов штаны, Петя и сам заподозрил неладное.       — Слушай, может, сегодня у них какая-то тематическая пати? — предположил он, потихоньку оттесняя Игоря к бару. Если как следует накидаться, то даже леопардовый принт окружающих перестанет быть таким вырвиглазным. — Текилу нам плесни, — в приказном тоне буркнул он и снова повернулся лицом к залу. На небольшой сцене, отведённой для важных гостей, происходило какое-то движение. Работники суетились, расставляли аппаратуру и копошились с проводами. Судя по всему, наводили последние приготовления перед концертом приглашённой звезды.       — Слышь, мужик, а кто сегодня выступает-то?       — Вам лучше самим всё увидеть, — пробухтел бармен — судя по бейджику, Валера — и поставил перед ними несколько шотов с прозрачной жидкостью и дольками лайма, пришпиленными к бортам рюмок.       — Не дай бог они рэпера какого-то позвали, — Хазин тяжко вздохнул и подхватил один из шотов, а второй протянул Игорю. Гром, стоит отметить, во всём этом голубом окружении смотрелся неплохо. Петя потратил два часа, пока уговаривал его избавиться от своей древней куртки и этой кепки, в которой он был похож на Остапа Бендера. Вместо этого натянул на крепкое поджарое тело чёрную брендовую рубашку, идеально подчёркивающую все прелести майора, и такого же цвета пиджак с пафосно вышитым Armani на груди. Когда Игорь спросил, сколько этот пиджак стоит, Петя как можно беззаботнее ответил, что косарь. Игорь довольно кивнул, а Хазин не стал уточнять, что косарь долларов. Ни к чему шокировать питерский пролетариат. Приготовления на сцене закончились ровно в тот момент, когда Петя и Игорь опустошили свои шоты. Вырубился свет, а вместо него заиграли первые аккорды музыки.       — Бля, я же не один это слышу? — прохрипел Петя, чувствуя, как текила обжигающим огнём стекает по стенкам горла, а в уши вместе с тем залетает начало песни, которую постоянно крутили по радио. — Ебать в голову дало сразу. Текила, увы, была ни при чём. Под аккомпанемент громких аплодисментов на сцену выплыл его величество артист. Честно говоря, Петя всегда был уверен, что Ревва так слегка по-лошадиному выглядит только на экране, но нет. В жизни шоумен оказался таким же… похожим на не очень красивую женщину.       — Ты вся упакована… вся нашпигована… в общем ты вся очарована… околдована. Оно запело. И даже, кажется, не под фанеру, надо же, решило на полную катушку выложиться. Петя быстренько опустошил ещё один шот, понимая, что на трезвую голову это мракобесие не вытерпит.       — Ля, ну упакован ты, Игорёк, и правда неплохо, — хмыкнул он и незаметно подвинулся к Грому, просунув ладонь под пиджак. Пожамкал его упругие сиськи через тонкую ткань рубашки, наслаждаясь тем, как трогательно покраснели щёки майора. — Да расслабь булки, никто на нас не зырит.       — Несмотря на милое личико — алкоголичка, алкоголичка! Толпа заревела, начала плясать и дрыгать руками под такт песни. Игорь опрокинул шот, даже не поморщившись, и вдруг хитро прищурился, посмотрев на Петю.       — Про тебя поёт, — сказал он громко, чтобы Хазин услышал.       — Иди в жопу, майор.       — Да с утра там был, вроде. То ли алкоголь так быстро в голову давал, то ли частушки Пирожкова имели гипнотический эффект, но уже ближе к концу первой песни Петя сам был готов как десятиклассница на вписке вешаться на Игорька и тащить его в самый эпицентр зла, то бишь на танцпол.       — Хочешь, пойдем ко мне? Такой я один в стране.       — А точно про меня поёт, — Хазин рассмеялся и подмигнул своему спутнику. Спутнику, на которого оборачивались особо похотливые дамочки и даже пара мужиков. Заметив такое большое внимание к Игорю, Хазин набычился, распетушился и встал так, чтобы своим телом, явно уступающим по габаритам громовскому, закрыть его. — Гарпии, ишь, как глазами жрут. Моё! Они вместе допили текилу, со стуком поставили на стойку пустые рюмки и, наконец, направились в обитель зла. Люди давили, пихались и трясли всеми конечностями, но Петя был слишком упёртым. Он грубо растолкал локтями особо настойчивых и освободил для них немного пространства. За лацканы пиджака рывком притянул к себе Игоря и как следует присосался к его губам в духе лучших лечебных пиявок Пятигорска. Смачно так, с языком, проталкивая его в горячий влажный рот, отдающий вкусом мексиканских кактусов. Где-то там на фоне бубнил Пирожков, но Пете сейчас было крайне фиолетово. Он наслаждался вечером в компании любимого мужика и совершенно не собирался придавать значение мелочам, которые могут подпортить настроение.       — Если ты секс-бомба, то я сапёр! Один из посетителей горланил рядом так громко, что даже трескучий голос Пирожкова перекрывал. Петя нехотя оторвался от Игоря и повернулся, чтобы в красочной форме послать этого запевалу куда подальше, чтобы не мешал. Но стоило взгляду скользнуть по яркой копне рыжих волос, как с губ Хазина слетел такой мат, что кончики ушей даже у Игоря покраснели.       — Да какого ёбаного хуя опять ты?! — прошипел он, таращась на танцующего Разумовского. Хуений, хуллиардер и хуинтроп, как Петя его мысленно называл, одетый в ублюдскую рубашку с цветочным принтом, как сутенёр, активно тряс задницей и прижимался к своему извечному спутнику. Несчастный Олег, по привычке завёрнутый во всё чёрное, стоял и беспомощным взглядом смотрел по сторонам, пока это рыжее недоразумение едва ли не на колени перед ним вставало, похотливыми ручонками поглаживая бёдра своего телотрахателя.       — Петь, а чё они тут? — растерянно спросил Игорь, своим горячим дыханием ухо Хазину обжигая. Его широкие ладони легли Пете на живот и потянули чуть назад, спиной вжимая в крепкую грудь. Вообще-то, было приятно. Вот так покачиваться, ягодицами притираясь к чужому паху, Пете нравилось больше, чем просто стоять.       — А я откуда знаю? Они нас преследуют, точно тебе говорю! Пирожков продолжал голосить, надрывался, плевался в микрофон и заряжал людей своим сумасшествием. Вот вроде и петь не умеет, и репертуар у него говно, а ведь качает. Особенно, когда в тебе уже плещется выпивка, а мозг постепенно отъезжает куда-то назад под натиском гормонов счастья.       — Я тебя теперь не забуду, и не перепутаю с кем-то, — слова песни ржавым болтом ввинтились в мозг. Петя повернул голову и встретился взглядом с Игорем, который едва в нём дыру не прожигал. Горячие руки продолжали скользить по напрягшемуся животу, но тонкая ткань рубашки пока спасала. Белая, вообще-то. Они сейчас с Громом как грёбаные инь и янь были. — Много симпатичных повсюду, но ты — что-то с чем-то. Игорь после этих слов улыбнулся и кивнул, будто соглашаясь с Пирожковым. Наклонился и невесомо мазнул губами по щеке Пети, вкладывая в этот простой жест особую нежность. Хазин очень постарался не растечься лужицей прямо здесь и не сдохнуть, а то некролог бы получился чересчур печальный. Героически помер в клубе «Бирюzzа», жопой потираясь о член своего парня. Генерал-майора от таких известий о сыне потом удар хватит.       — Олег, они нас преследуют! Возмущённое шипение, в точности повторяющее недавнюю реплику Хазина, прозвучало совсем рядом и выдернуло их из подобия дурмана. Петя взглядом послал в надрывающегося Разумовского пару разрядов молний, но те отскочили от шального блеска голубых глаз. Серёжа прижимался к своему ненаглядному и тыкал пальцем в майорский дуэт. Олег на это только устало закатывал глаза и вообще смотрел на них так, словно молил о помощи.       — Я сто раз уже говорил, Серый, я не буду их убивать.       — Ну хоть на пол-шишечки! — заканючил он, продолжая тыкать пальцем.       — Нет. Хочешь с ними разобраться — перетанцуй их насмерть, — посоветовал Волков, шутки ради, конечно. А вот Серёжа вдруг застыл, захлопал своими глазищами и улыбнулся так по-злодейски, что даже Олегу не по себе стало.       — Слышь, ты, метр с кепкой, — позвал он, привлекая внимание Хазина.       — Чё? Ты это мне?! — тут же взвился Петя, подскакивая к этому рыжему недоразумению.       — Громче говори, а то тут наверху тебя не слышно, — хмыкнул Серёжа. Вообще-то, он ненамного был выше Хазина, но в случае мужиков даже заветные два сантиметра решают всё. А так… если кто и мог всех заткнуть за пояс своими габаритами, так это Олег, но он не торопился влезать в очередные разборки двух психов. — Давай баттл? Танцевальный.       — Да легко, тебе я жопу надеру даже со связанными руками и ногами. Игорь, слушая этот бред, хотел было вмешаться, но Волков, неожиданно оказавшийся рядом, подхватил его под локоть и настойчиво потащил к барной стойке. В глазах у него продолжала плескаться вселенская скорбь по своим безвременно почившим нервным клеткам. Игорь из мужской солидарности решил не ерепениться и помочь товарищу по несчастью оплакать свои яйца, которые давно были в кулаке у одного рыжего гения. Сам Гром не хотел углубляться в то, в каком московском сейфе заперты его собственные.       — А ты танцуешь как дым, тудым-сюдым! И в глазах твоих светится интим! Что у них там в глазах светилось, мужики особо не поняли, больше были увлечены разглядыванием своих пассий. А те зарубились не на шутку. Серёжа даже волосы в небрежный хвост собрал и начал трясти жопой так, словно как минимум два раза в неделю посещал занятия по твёрку. Олег, изучая упругую задницу, обтянутую кричащими фиолетовыми штанами, тяжело сглотнул и опрокинул в себя виски. Вокруг них собралась толпа. Некоторые вытащили телефоны и начали снимать. Уже на утро в сети окажутся материалы, компрометирующие одного из представителей органов правопорядка и богача, известного на весь город. Заботило ли это кого-то прямо сейчас? Вряд ли.       — Затянули все мои раны, вкусные твои поцелуи. И пускай мы выглядим странно, но мы же кайфуем. Петя, судя по хаотичным пляскам, решил изобразить что-то там из уличных танцев. Игорь в этом особо не разбирался, но когда Хазин наклонился и встал на руки, заволновался не хило. Руки у Пети дрожали, равновесие было ни к чёрту, а кровь стремительно приливала к голове. Он что-то громко пискнул и кое-как плюхнулся обратно на ноги, покачиваясь. Волосы растрепались, лицо покраснело, как после хорошего такого секса, а взгляд стал вообще безумным.       — Ночь, полумрак, в сердце бардак. Танцуем все! «Ну ёб твою мать», — мысленно протянул Игорь, понимая, что они теперь отсюда не уйдут, пока как минимум одного из дуэлянтов не придётся нести. Олег протянул ему янтарную выпивку, и Игорь с благодарностью принял её. Так под завывание Пирожкова пролетел час. Удивительно, что его репертуара вообще хватило. Олег с Игорем наклюкались как следует, даже реагировать почти перестали на танцы двух ненормальных, что продолжали трястись, как в эпилептическом припадке. Кому из них первому взбрело в голову забраться на барную стойку, история умалчивает. Как итог, они дрыгались наверху, едва не сшибая друг друга с ног. Серёга решил пойти ва-банк. Порнографично выгибаясь, расстегнул пуговицы на своей рубашке и распахнул ее, оголяя грудь. Кто-то в толпе засвистел, в сторону Разумовского даже пара купюр полетела. А Петя что? Петя тоже не лысый. Времени он зря не терял, потянулся к своему ремню и начал быстро расстёгивать. Когда ширинка съехала вниз, Игорь понял, что дела плохи. Делиться жопой Хазина со всем клубом как-то не хотелось. Он резко дёрнул его за тонкую щиколотку и строго покачал головой, отвечая на возмущённый взгляд.       — Отшлёпаю, — одними губами пообещал он, и этого хватило, чтобы Хазин угомонился. А потом случилось неизбежное. Серёжа случайно задел бутылку какой-то липкой бурды, та опрокинулась, и жидкость разлилась по стойке. Холст, картина маслом. Обе прекрасные нимфы с громкими матами и криками полетели вниз. Камера. Стоп. Снято. …Спустя полчаса, сидя в машине скорой помощи, Игорь поглаживал по растрёпанной макушке пыхтящего Петю. Поясницу он себе отбил знатно, было решено ехать в больницу и делать снимок, чтобы убедиться в отсутствии перелома или микротрещин. А в другой карете, как самая настоящая принцесса, возлегал Серёжа. Олег сидел рядом, крепко держал его за руку и слушал бесконечное нытьё. Сломанные два пальца ноги давали о себе знать. Разумовский кривился и морщился, выглядя крайне несчастным.       — Ну, что ж, — сказал Олег так тихо, чтобы фельдшер не услышал. — Плачь, детка, плачь.       — Заткнись, волче, — буркнул Серёжа.       — Мне ничего не нужно, только жди. И я тебя спасу, не дам тебе опять с ума сойти.       — Раньше надо было думать, когда позволил мне с этим выскочкой спорить, — глаза Серёжи на секунду сверкнули праведным огнём, окрасившись в жёлтый. — И всё равно я когда-нибудь прибью его и скину в канализацию. Олег дал себе слово, что по приезде домой настроит алгоритмы Марго так, чтобы она заранее предупреждала их, куда в городе лучше не соваться, чтобы не дай господь не встретиться с этими майорами. Ещё одной бирюзы, помноженной на четверых, Питер мог запросто не выдержать. И всё-таки, прав был Игорь. Они все те ещё пидорасы. И речь вовсе не об ориентации.