Проект "Кузинатра"

Через некоторое время Ефим привык к распорядку дня в клинике, к правилам и к её обитателям, но поначалу это было довольно сложно. В самый первый день ему было сделано небольшое послабление в режиме - разрешили не покидать палату при условии, что со следующего дня он будет придерживаться штатного режима. К его покалеченным рукам относились с должным вниманием, делали перевязки и обрабатывали, но до тех пор, пока они не начали заживать, мыть их было запрещено, поэтому в первый день юноша, которого терзали навязчивые мысли и желания, просто таки извёл своей тревогой медсестру Анечку. Лишь благодаря назначенным врачом препаратам он скоро успокоился и персонал вздохнул с облегчением. На следующее утро ему предстояло выйти из палаты и пройти в столовую на завтрак, а это означало, что придётся показаться на глаза другим людям, что совсем не обрадовало молодого человека. Одной из его навязчивых мыслей была та, что абсолютно все вокруг смотрят на него, высматривают какие-нибудь недостатки или огрехи, чтобы потом за его спиной обсуждать, говорить про него что-то нехорошее и так далее и тому подобное. Глядя на строгое и непреклонное лицо Софьи Павловны, которая лично зашла за ним, чтобы проконтролировать нового пациента, Ефим обречённо понял, что отсидеться в палате ему не удастся. Но к счастью, за завтраком ничего тревожного не произошло; на юношу бросали заинтересованные, вежливые взгляды, но не более - старшая медсестра строго следила, чтобы во время приёма пищи не было никакой болтовни. А вот после завтрака и первой за день выдачи лекарств в крошечных стаканчиках произошло то, что Ефиму категорически не нравилось - знакомство с новыми "товарищами по несчастью"; когда каждый занял один из стульев, стоящих по кругу, Карл Карлович попросил вначале представиться Ефима, а затем каждый из присутствующих мог поздороваться с ним и назвать своё имя. Первым был светловолосый, улыбчивый парень с бегающим, беспокойным взглядом, его ровесник. Он назвался Кириллом, для своих - Кира. Следующим поздоровался полноватый мужчина средних лет, обладатель мягкого голоса и производящий впечатление очень умного человека. Илларион Владленович. Ефим ума не приложил, что тот здесь забыл, ибо на первый взгляд он ему показался абсолютно нормальным. Лишь потом юноша узнал, что помимо Иллариона Владленовича в том же самом теле есть ещё три сущности; Ефим тогда в первый раз испугался, когда тот внезапно изменил голос и стал говорить от лица кого-то другого. Третьим был высокий, худощавый молодой мужчина с роскошными кудрями. Он смотрел на всех мрачно и тоскливо, нехотя цедя слова подрагивающим голосом. Представился Евгением. Последний пациент не представился, храня молчание. Мужчина средних лет, темноволосый, нос с горбинкой, тёмно-синие глаза, глядящие тяжёлым взглядом в одну точку. Ефим видел, как крупный санитар привёл его на завтрак, придерживая за плечи, и усадил на стул. С некоторым усилием медсестра накормила этого пациента, затем его отвели на собрание и снова посадили на стул. С того момента мужчина даже не шелохнулся. - Это Отто! - жизнерадостно воскликнул Кирилл и подмигнул Ефиму. - Он отлично хранит секреты, если вдруг тебе будет нужно! - Спасибо, Кирилл! - мягко сказал Карл Карлович. - Однако, следовало дать Отто возможность самому представиться, как думаешь? - Ой, да мы все умрём от старости, прежде чем дождёмся от него хоть слова! - И всё же, мы не должны терять надежду. Однажды Отто непременно заговорит, я в этом уверен. Как позже выяснилось, Отто был здесь уже довольно давно и как тогда не разговаривал, так и сейчас, видимо, вовсе не собирался этого делать. Как и смотреть кому-либо в глаза. Но юноше так даже спокойнее было, ибо тот немного пугал его. Необходимость взаимодействовать с другими пациентами также пугала и нервировала Ефима, но тут ничего не поделаешь - часть реабилитационного процесса. Пообщавшись со словоохотливым Кирой, Ефим почерпнул много полезной информации, которая позже очень ему пригодилась; например, за помощь по хозяйственным делам и за хорошее дежурство полагалась двойная порция на обед и ужин. Или можно было попросить санитара или медсестру купить что-либо в городе. А уж если ты заслуживаешь доверие главного врача, ведёшь себя примерно и соблюдаешь курс лечения, то тебя могут ненадолго отпустить в город! Так что в скором времени, когда действие лекарств снизило тревогу юноши до допустимого уровня, его привлекли к общественному труду, как молодого и полного сил человека наряду с Кириллом и Евгением. Последний, правда, почти всегда выражал недовольство, но стоило медсестре Анечке грозно нахмуриться и пригрозить ему, как тот вытягивался в струнку и без лишних слов отправлялся на дежурство. - Жека у нас по уши втрескался! - хмыкал Кирилл, когда они с Ефимом подметали и мыли полы в коридорах. - Не может быть! Он же всегда такой мрачный и ворчливый! - Я как-то заглянул в его палату, а там куча стихов, посвященных ей! Он же у нас поэт! Кира был в курсе практически всего, что происходило в стенах клиники, но вся информация долго не хранилась и лилась из него как вода из сита, поэтому доверять ему какой-либо секрет Ефим не стал бы. Из-за чрезмерной энергичности и неусидчивости Кирилл мог браться за несколько дел одновременно и было бы чудом, если бы хоть одно он довёл до конца! Но в один из дней Ефим стал свидетелем, как маниакальный период Киры сменился депрессивным и на завтрак пришёл совершенно другой человек. Поникший и потухший, как перегоревшая лампочка. - Словно батарейка села... - пробормотал Ефим. - Верно подмечено, друг мой наблюдательный! Раньше периоды Кирилла сменяли друг друга непредсказуемо, это, признаться, было утомительно! Но терапия делает своё дело и теперь их хотя бы можно спрогнозировать! Они с Илларионом Владленовичем в тот же день, вернее уже под вечер, играли в шахматы. В распорядке дня было предусмотрено свободное время, когда можно почитать или поиграть в спокойные игры. - Это можно вылечить? - Можно постараться достичь долгосрочной ремиссии, наш уважаемый Карл Карлович стремится к этому. Во всяком случае, нужно надеяться, что у Кирилла есть на это шанс. Ефим задумался: сколько, интересно, может понадобиться времени, чтобы он сам вошёл в устойчивую ремиссию и отправился домой? Судя по тому, что его обсессии пока никуда не думали деваться, ещё не скоро.