` Черная бездна

1994 год. Графство Уилтшир, Англия

      - Что он здесь делает?!       Яростный окрик пронесся грозовым рокотом по коридорам поместья, затихая где-то в глубине помещений. Северус Снегг, в глазах которого полыхало пламя гнева, смотрел на свою дочь, которая всем своим невозмутимым видом демонстрировала непричастность и отсутствие сожаления в содеянном. За последний год этот вопрос стал самым часто задаваемым по отношению к ней, поэтому она уже привыкла и была готова и к возмущенной реакции, и к доставучим претензиям.       В гостиной, в которой развернулось сие действие, собрались все участники «конфликта»: профессор зельеварения, который прибыл в поместье буквально пять минут назад, Мираслава и причина спора – Сириус Блэк. Одетый и причесанный, бывший узник Азкабана преспокойно попивал чаек, удобно расположившись в уютном кресле. Морана, свернувшись в клубок на высокой напольной подставке, лениво зевнула ядовитой пастью и отвернулась к окну, игнорируя шумных людишек.       - Живет, – Мира сидела в другом кресле, равнодушно смотря на возмущенного родителя.       Была середина июля: учебный год закончился месяц назад, и девочка вернулась в поместье. Анимаг, живший в фамильном доме Вейлов, более-менее восстановился от пережитого и теперь уже больше походил на представителя благородного рода Блэков, нежели на оборванца. Встретили его здесь хорошо – Мэг исправно выполняла отведенную ей роль домоправительницы.       А конюшня и открытый ипподром, построенные эльфами за считанные минуты, приняли новых питомцев семьи. Спасибо Ньюту Саламандеру, который, несмотря на возраст, по просьбе девочки, направленной письмом за неделю до спасения Клювокрыла, прибыл в поместье и находился здесь в течение всего мая, помогая домочадцам в работе с фантастическими созданиями. Уехал совсем недавно, лично убедившись в том, что юная Снегг, прибывшая из Хогвартса, ознакомилась со всеми инструкциями по содержанию гиппогрифов.       Магозоолог вручил пять амулетов на цепочке, содержащие Дезиллюминационное заклинание, а также официальное разрешение от Сектора фантастических зверей Министерства Магии на содержание гиппогрифов в поместье. Судя по хитрому взгляду старика, девушка предположила, что такие нужные вещи – большая редкость. Если вообще у кого-то они имеются. Видимо, благодаря своей полезной деятельности и продолжительной работе, ученый завел нужные знакомства. И либо получал некую выгоду, либо являлся разработчиком цепочек, избавляя себя, а возможно и некоторых знакомых от муторной работы по скрыванию от маглов красивых и редких магических существ.       - Я вижу, что живет! Ты понимаешь, что подставляешь себя, а соответственно и меня, скрывая в собственном доме преступника?! – из пучины воспоминаний слизеринку вырвал отцовский голос, от которого бросало в дрожь и холод. Не хуже, чем от дементора. И это он еще не в курсе о гиппогрифах!       - Вина Сириуса Блэка в свете последних событий находится под большим сомнением, – Мира откинулась на спинку, складывая руки на груди. Ну точная копия профессора, который частенько встречал «нарушителей» Школы подобным видом. – Не станете же Вы отрицать, что Питер Петтигрю жив и здоров, раз увидели его персону воочию?!       Снегг замолчал. По его непроницаемому лицу мало что можно было считать, однако девушка прекрасно осознавала, что в данной дискуссии правда на её стороне. Да и не сделала она ничего плохого, разве что, как хорошая хозяйка, была гостеприимна. Блэк, молча наблюдавший со стороны за развернувшимся диспутом, усмехнулся в чашку. Девочка-подросток ему нравилась: красивая, умная, серьезная. Да и за словом в карман не лезет, если нужно отстоять свою позицию.       А то, что Римус, побывавший в поместье за неделю до прибытия Мираславы, рассказывал о слизеринке заставило анимага уважать дочку своего врага. Её позиция «золотой середины» и «третьей стороны» вызывало восхищение, ведь даже взрослому тяжело балансировать между добром и злом, не принимая ни одну сторону. Что уж говорить о ребенке?!       - Ты могла хотя бы предупредить меня!       - А разве Вы согласились бы? Вряд ли. Учитывая, какая у Вас взаимная «симпатия», – слизеринка поднялась со своего места. – Кстати, сейчас есть уникальная возможность поговорить по душам. И, наконец, перестать вести себя как малые дети.       Обойдя мужчину, Мираслава исчезла в сумерках коридора. Морана, медленно спустившись с нагретого место, уползла вслед за хозяйкой, оставляя двух людишек на разговор тет-а-тет.       - У тебя способная дочка, – Блэк поставил чашку на кофейный столик и взглянул на сокурсника, который, фыркнув, уселся в кресло, поправив неизменную черную мантию. – И не скажешь, что является твоей родной кровинушкой.       - Мира старается не совершать тех ошибок, которые допускают другие. Моё влияние никак не отражается на её отношении к окружающим, – зельевар оценивающе посмотрел на бывшего соперника, который в Школе доставил слизеринцу немало проблем, «подпевая» Поттеру во всех проделках. – Ты смог в этом убедиться на собственном примере.       - Такт и чувство справедливости она явно унаследовала от Дайаны.       Мужчина усмехнулся в усы, вспоминая добросердечную светловолосую слизеринку, которая мягкой улыбкой могла остудить пыл однокурсников, затевавших очередную ссору. В памяти также всплыл недоуменный взгляд Вейл, не понимавшей межфакультетской вражды. Однако свет в глазах от воспоминаний сменился на грусть.       - Выражаю тебе соболезнования. Я и понятия не имел, что твоя супруга скончалась.       - Боль от потери уже притупилась, – в черных глазах мелькнула благодарность, тут же скрывшаяся за привычной холодностью. – Трагедия произошла тринадцать лет назад. Дайана успела подержать на руках Мираславу, но умерла от родильной горячки через месяц.       - Жаль. Уверен, она бы сейчас гордилась своей дочкой! – Сириус кинул взгляд на красивый портрет миловидной молодой женщины лет двадцати-двадцати пяти. Он висел над камином и от него исходила невероятная аура света и спокойствия, не совпадая с мрачной обстановкой гостиной. – Красивый портрет. Он не…       - Это не колдография, – зельевар на секунду посмотрел в знакомые черты и отвел взгляд. Может он и не любил до беспамятства свою супругу, но её смерть стала для него тяжелым ударом. Хотя бы потому, что на его руках остался грудной ребенок, требовавший к себе в столь маленьком возрасте повышенное внимание. Материнское внимание, которое он дать не мог. – Она не любила использовать волшебство на портретах. И это её изображение нарисовал какой-то художник-магл.       - Понятно.       Разговор не клеился: мужчины продолжили сидеть в тишине. Каждый погрузился в свои раздумья и воспоминания. Было очевидно – старые обиды и взаимная антипатия тяжелым камнем преткновения стоит между магами. Никто не собирался возобновлять беседу, но не торопились покидать помещение. Зависшая на мгновение тишина внезапно разбилась вдребезги.       - Господин. К Вам Люциус Малфой со своим сыном.       Лица мужчин заметно побледнели. Вот уж этого господина в этом доме не ждали. Надо отдать должное – Сириус сориентировался мгновенно, обратившись в большого лохматого пса, напоминавшего чем-то ирландского волкодава. Махнув головой, анимаг улегся у камина на мягкой подушке. Снегг же быстро пересел в кресло, в котором сидел бывший однокурсник, беря в руки Ежедневный пророк, стараясь всем своим видом показать обыденность и привычность сложившейся картины.       - Северус! Рад встречи!       Малфой-старший бесшумно появился на пороге комнаты, приветствуя «товарища». Одетый с иголочки и со своей неизменной тростью, мужчина всем своим видом демонстрировал принадлежность к аристократическому роду. Рядом с ним стояла его маленькая копия – Драко. Юноша с интересом рассматривал окружающий его интерьер, удивляясь тому, что никогда не слышал и не знал о соседях в лице своего профессора и его дочери.       - Добро пожаловать, Люциус, – не сказать, что на лице Снегга отразилась доброжелательность и радость от встречи. Он был сдержан и не выдавал никаких эмоций, продолжая сидеть в удобном кресле возле камина. А вот Сириус, в лице пса, приподнял голову и оскалил зубы. Зельевар, мельком взглянув на «питомца», указал на соседнее кресло. – Присаживайся.       - Я узнал, что ты вернулся и решил навестить.       Надо было признать, Малфой никак не отреагировал на «выпад» собаки, сохраняя спокойствие и самоуверенность. Драко же, отметив про себя далеко не дружеский настрой животного, сел на диван, стоявший чуточку в отдалении от кресел. Он уже уяснил для себя простую истину: отношения с животными у него совершенно не клеятся. Даже собаки его отца вели себя с молодым господином холодно и сдержанно.       - Благодарю за визит. Чаю? – Снегг кивнул домовихе, которая старалась как можно незаметнее организовать прием гостям. Эльфийка немного тряслась, со страхом посматривая на знатных гостей. – Или чего-нибудь покрепче?       - Я не откажусь от бренди.       - Мы, кажется, с Вами договаривались, отец, – Мира, бесшумно появившись перед гостями, осуждающе смотрела на родителя. – Никаких алкогольных напитков в этом доме. Хотите выпить – идите в ближайший паб.       - А Вы строги. Добрый день, Мираслава, – Люциус приветливо, насколько он себе это позволил, кивнул девушке. – Рад, что Вы оправились. Слышал, Вы успешно закончили третий курс, став лучшей студенткой Хогвартса в этом году на своем потоке.       - Благодарю за беспокойство, мистер Малфой. Не думала, что мои достижения настолько Вам интересны. Насколько я помню, Ваш сын показал ненамного худший результат, – Мира махнула рукой, отзывая слугу обратно на кухню, которая тут же исчезла из гостиной, исполняя поручение хозяйки принести еще пару чашек для чая.       Мужчина усмехнулся, кидая взгляд на сына, который, придерживаясь этикета, встал с места, приветствуя хозяйку дома, на что та, кивнув Малфою-младшему, села на диван рядом с ним. Она не особо была рада видеть слизеринца, но приходилось играть роль леди, которая никогда не покажет своего неудовольствия перед гостями. Марта в сопровождении еще одного эльфа быстро организовала чайпитие, принеся с кухни чайники со свежезаваренным напитком и домашние сладости.       - Советую попробовать чай, который заваривает наша Мэг. Поверьте, Вам понравится, – слизеринка тут же взяла из вазочки свежеиспеченное печенье, которое очень любила. – Домашняя стряпня Мэг, а особенно сладости, просто волшебная. Уж не побрезгуйте, господин Малфой.       - Благодарю, – аристократ, отпив чаю, не торопился пробовать выпечку. – Наслышан, что Вашей домоправительницей является сквиб.       Комментарий хоть и был сдержанным, но в нем явно читался другой контекст. Мираслава это уловила, но, сдерживая порыв, усмехнулась и вскинула голову, отбрасывая черные волосы за плечо.       - Преданность превыше всего, мистер Малфой. Представители высокого сословия порою чаще вонзают нож в спину, – она не позволит кому-то так пренебрежительно говорить о её домочадцах. – Мэг является моей няней с 31 октября 1980 года – момента моего рождения. Почти четырнадцать лет. И я ни разу не была отравлена или подвергнута опасности, хотя находилась на попечении, как Вы выразились, сквиба, – Вейл отпила чай. – И удивительное дело, что, находясь в окружении волшебников – чистокровных, полукровок и маглорожденных – была удостоена чести выпить Викторианский настой!       - Это ужасно, мисс Вейл! Я потребовал лично у Министра, чтобы Авроры разобрались в этом преступлении. Видано ли дело: на аристократку совершено покушение в стенах Школы!       Люциус, как будто не заметив вызывающего поведения девочки, взглянул на Северуса, который оставался безучастным к разговору. Он спокойно отдал бразды правления хозяйке дома – дочери. Драко, сидевший рядом с сокурсницей, время от времени бросал взгляд на отца. Зная его характер, слизеринец хотел её одернуть, однако сдерживался. Становилось очевидно, что декан и ученик факультета Слизерина в данный момент были абсолютно лишними – «балом правили» старший Малфой и Мираслава.       - Благодарю за участие к моей судьбе, мистер Малфой. Это большая честь, что представитель из «Священных двадцати восьми фамилий» беспокоится о моем здоровье.       - К сожалению, преступника пока не удалось раскрыть, – мужчина правдоподобно изобразил на своем лице печаль, но тут же вернул себе надменность. – Однако дело находится на особом контроле у Мракоборцев. Уверен, в скором времени мы изобличим злодея!       - Не сомневаюсь.       Мира вновь усмехнулась: она-то давно знала откуда растут ноги, но говорить напрямую не спешила. Еще не время. Драко старался вести себя как можно более непринужденно, пив чай, который, нужно признать, был действительно вкусным. Однако то, что его родитель и сокурсница упомянули о неприятном инциденте, его несколько встревожило. Знал, что Вейл подозревает во всем его отца, ведь именно он стал случайным тайным свидетелем разговора слизеринки и гриффиндорки. Но подобной информацией делиться с кем-либо почему-то не захотел.       - Что мы все о грустном? – аристократ повернулся к Снеггу. – Скоро Чемпионат мира по квиддичу! Корнелиус Фадж лично пригласил мою семью на это мероприятие. К сожалению, Нарцисса не сможет пойти, так как обещала матери навестить её. Поэтому хочу пригласить тебя, Северус. Мираслава также приглашена.       - Спасибо, Люциус. Однако, вынужден отказать, – зельевар отставил чашку в сторону. – Я приехал в поместье буквально на пару дней. Дамблдор попросил меня присутствовать в Школе. Думаю, ты знаешь, что в этом году Турнир Трех Волшебников пройдет именно в Хогвартсе.       - Слышал такое. Пару дней назад Бартемиус Крауч вскользь упомянул об этом мероприятии.       - Из-за этого Школа готовится принять гостей и усиливает безопасность, – Снегг взглянул на подростков, которые молча вслушивались в разговор. И если младший Малфой был безучастен, то Мираслава была более внимательна, что преподавателю не очень понравилось. – Вследствие чего я вынужден пропустить Чемпионат. Однако Мира от приглашения не отказывается. Ей полезно иногда посещать культурные мероприятия. Мистер Малфой, – подросток взглянул на зельевара, который обратил на него внимание. – Возьмите над моей дочерью шефство, иначе она просидит безвылазно в поместье все лето.       - Мне есть чем заняться, – девушке явно не нравилось, что в её привычный образ жизни вносят существенные изменения.       - Охотно верю. Однако Ваши интересы, как представителя рода Вейлов, должны касаться не только учебы и ухода за имением, но и внешнего мира.       - Чудесно, – Люциус встал со своего места. Его примеру последовав Драко. Как хорошие хозяева, Снегг с дочерью решили проводить гостей до выхода. – Можешь не беспокоиться, Северус: после мероприятия твоя дочь вернется домой в целости и сохранности. Если будет надо, она, в период твоего отсутствия, может ночевать у нас. Нарцисса будет рада.       - Хорошо, – сложив пальцы в замок мужчина холодно взглянул на девушку, которая не очень радовалась подобным изменениям. – Мира в скором времени нанесет ответный визит в Ваш…       Громкий клич прервал зельевар на полуслове и над головами магов пронеслись пять теней, которые, взвившись над крышей дома, исчезли. Оба Малфоев опасливо стали озираться, что не могло не позабавить девушку, для которой было особым удовольствием увидеть страх на лицах двух аристократов. Это не ускользнуло от внимательного взгляда Снегга, который тоже не понимал, что происходит.       - Хочу Вас кое с кем познакомить.       Мира, взмахнув мантией, направилась по тропинке в ту сторону, где исчезли непонятные силуэты. Гости, как и её отец, переглянувшись, направились за хозяйкой дома, которая через несколько минут, побродив по витиеватой тропинке, пролегавшей через небольшой сад, вывела их на большую просторную поляну, огороженную густыми кустами и деревьями. В нескольких метрах от живой изгороди стояло одноэтажное здание с купольной крышей и прилегающий к нему длинный одноэтажный домик, напоминавший чем-то конюшню. А перед магами, по другую сторону ограды, стояли пять гиппогрифов.       Горделивые создания рассредоточились по свободному пространству и занимались своими делами. Хищник с красным оперением стоял в тридцати метрах от забора и, широко расправив крылья, чистил клювом свои перышки. Поодаль от него на земле лежала каштановая самка, которая при появлении непрошенных зрителей что-то пророкотала и отвернулась, не горя желанием общаться. Рыжая гиппогрифиха расположилась около поилки, которую поставили прямо у забора, и спокойно пила воду, не обращая ни на кого внимание. А вот сизое существо тут же оторвалось от живительной влаги, недружелюбно уставившись на Малфоев.       - Позвольте представить моих питомцев.

* * *

      - Гиппогрифы? – Люциус Малфой потерял дар речи, наблюдая за хищниками. Уж их-то он никак не ожидал увидеть. Особенно этого сизого, который пытался убить его сына. – Он же приговорен к казни!       - Вы что-то путаете, мистер Малфой, – Мира, проделав на автомате ритуал приветствия под суровый взгляд отца, который аж говорил о будущем серьезном разговоре, спокойно пролезла через перила и теперь стояла рядом с полукровкой, поглаживая его под клювом. Тот, пригнув длинные уши с кисточками к голове, от удовольствия расправил крылья и открыл рот, мягко рокоча что-то на своем. – Этого сизокрылого разбойника зовут Махаон.       - Пять гиппогрифов! Немыслимо! – на шее мужчины вздулись вены. Видно, что знакомство его не радовало. – Северус! Ты отдаешь себе отчет, какие проблемы будут у тебя и твоей дочери?!       - Могу Вас уверить, господин Малфой, – девушка чувствовала себя уверено и спокойно, наблюдая за аристократом и его сыном, который стоял несколько дальше от забора, нежели его отец и профессор. – Проблем у меня точно не будет. Есть официальное разрешение Министерства Магии на содержание в моем поместье фантастических существ.       - В силу своего возраста, мисс Вейл, Вы наверное не осознаете, что эти существа – опасны, – было видно: Люциус еле сдерживал себя. – Вас жизнь ничему не научила?       - Научила. Эти создания заслуживают доверия. Они не ударят в спину и не подольют в кубок яд, – Мираслава облокотилась о перила, собираясь показать, кто в этом доме хозяин. Усмешка прошлась по губам. – В отличии от волшебников и людей, которые в глаза улыбаются, а в спину готовы воткнуть нож или наслать Непростительное заклинание.       Повисла тишина, нарушаемая лишь ветром, который свободно гулял по поляне. Вейл почувствовала, как изящный клюв старается осторожно и незаметно умыкнуть из её рук пару морковок. Несмотря на хищные повадки эти создания любили фрукты и овощи. Особенно жаловали хрустящие морковь и редиску.       Аспидно-вороная гиппогрифиха, заметив что её «застукали», выпрямилась, пару раз щелкнув клювом. Кража не удалась и теперь Чародейка, перебирая ногами, нетерпеливо ждала вкусняшку, смотря своими кристально-честными глазами на «хозяйку». Усмехнувшись и покачав головой, Мира подкинула в воздух связку, которая была ловко схвачена острым клювом. Гиппогрифиха улеглась на землю и, помогая себе когтистой лапой, с удовольствием захрустела оранжевым корнеплодом.       - Видите, мистер Малфой, – Вейл вновь обратила взор на компанию мужчин, которые хоть и считали себя сильным полом, чувствовали себя не в своей тарелке. Особенно после того как представленный им Махаон и две самки – каштановая и рыжая, лихо перемахнув через забор, направились в конюшню. Было понятно, что животные привыкли к этому месту и чувствуют себя здесь вполне вольготно. – Я учитываю все правила общения с этими фантастическими созданиями: уважаю их, не допускаю оскорбления или грубости, забочусь о них и проявляю любовь. Чувствуя все это, они платят мне той же монетой.       - Пошли, Драко. Мы уходим.       Люциус, понаблюдав за девушкой и хищниками пару минут, и взмахнув плащом, развернулся. Он намеревался покинуть этот дом. Ему здесь были не рады и он это ощутил. Малфой сам умел искусно плести интриги, а доносить до собеседника скрытый смысл витиеватыми и вроде обычными словами – в этом ему не было равных. До некоторых пор. Юная Снегг сумела обойти аристократа в искусстве беседы, что, конечно, ему не понравилось. Возможно даже задевало его мужское самолюбие. Видано ли дело: подростки, у которых молоко на губах еще не обсохло, умудряются спорить со старшими! Что за дурной тон?!       Драко же немного колебался. Его заинтересовали животные, но открыто об этом высказываться он не хотел. Отец бы не одобрил. Слизеринец вообще старался лишний раз не спорить со своим родителем. И если в Школе он вел себя как хотел, чувствуя свободу, то в присутствии мужчины был ниже травы, тише воды. И это не укрылось от наблюдательной Вейл, которая на секунду почувствовала укол сочувствия, что было ей не свойственно.       - Мистер Малфой! – мужчина обернулся на голос девушки, которая перелезла обратно и теперь решительно смотрела на него. – Я помню, что у Драко вышло не самое приятное знакомство с гиппогрифами. И я понимаю Ваши опасения, касательно их присутствия в моем поместье. Но позвольте ему попробовать сегодня познакомиться с моими питомцами. Раз уж он берет надо мной шефство и будет здесь часто появляться.       Просьба обескуражила представителя древнего рода. Он не ожидал, что девочка, проявившая высочайшую, на его консервативный взгляд, степень неуважения, теперь пытается вести себя более сдержанно. Люциус помнил, что Мираслава – представительница не менее древних, а возможно и более значимых, фамилий – Вейлы и Принцы. Можно сказать единственная наследница. И вполне логично, что будет вести себя уверенно и дерзко по отношению к другим.       О том, что Северус Снегг – потомок семьи Принцев, Малфой узнал от самого зельевара, который еще во время учебы в школе как-то обронил пару фраз о своей матери. Сказал и забыл. Но Люциус запомнил, а затем перерыл библиотеку Малфой-Мэнора в поисках информации о фамилии и статусе своего сокурсника, с которым близко стал общаться лишь на шестом курсе. Информации как таковой не было.       Даже его отец Абраксас Малфой, который учился с Эйлин Принц на одном факультете, ничего не мог сказать о замкнутой сокурснице. Единственное, что вспомнил чистокровный волшебник, что она – была капитаном команды Хогвартса по игре в плюй-камни. Остальное – как отрезали! Как будто это была высочайшая форма секретности и кто-то тщательно скрывал все данные об этой семье.       Однако несколько любопытных упоминаний все-таки было. То, что принц являлось термином для монарха или члена его семьи, а также наследственным титулом некоторых европейских королевских семей. Слово происходило от латинского «принцепса», и означала первый, который был одним из титулов римского императора, и в этом случае переводилось как «Первый гражданин».       Один итальянский философ-магл, тесно общавшийся с магами на рубеже XV-XVI веков (задолго до принятия Международного Статута о Секретности в 1689 году), в содержании своего политического трактата «Принц» определял «попытку достижения цели хитростью, интригой и недобросовестными методами».       Этот скудный материал давал слишком открытый и прямой намёк на аристократический статус чистокровной фамилии, а также на идеальные черты истинного представителя Змеиного факультета, которым бы гордился сам Салазар Слизерин. И вполне возможно именно Принцы были подобием Королей в магическом сообществе, пока какое-то событие не заставило их либо исчезнуть, либо уйти в тень, становясь серыми кардиналами в истории магии.       Пытливый ум шестнадцатилетнего Люциуса Малфоя в далеком 1970 году, за неимением другой информации, сделал именно такие предположения, которые он держал в тайне ото всех. Не хотел, чтобы его сокурсник-полукровка, узнав о подобном, возвысился над своим чистокровным окружением, что слишком бы било по честолюбию амбициозного и гордого аристократа.       И теперь он видел перед собой не щуплую девочку-подростка, пытавшегося спорить со взрослыми и доказывающего свое превосходство, а талантливую и сильную волшебницу, которая знает о своем происхождении и отличительных качествах, достойные любого факультета Хогвартса. Возможно именно сейчас он разглядел в ней равную ему аристократку, а не ребенка, не имеющего ни силы, ни власти.       Мужчина взглянул на сына, который был обескуражен не меньше просьбой Мираславы и теперь смотрел на родителя, ожидая его решения. Драко, скучающий в одиночестве в Малфой-Мэноре, хотел общения. Прошлые летние каникулы он проводил в компании друзей. Однако этим летом Блейз Забини умотал куда-то за границу со своей матерью – она намеревалась в очередной раз выйти замуж. Теодор Нотт тоже отправился куда-то с отцом. А неизменная свита в лице Грегори Гойла и Винсента Крэбба, в силу своих знаний и способностей, вряд ли могли быть интересными собеседниками.       - Можно, отец?       Вопрос юноши заставил аристократа вынырнуть из омута воспоминаний и рассуждений, вспоминая о просьбе Вейл. Ответа не последовало, но кивок головы дал понять: сын может остаться. Все-таки мальчику полезно общение с такой особой, обладающей острым умом и невероятной способностью выкручиваться из любой ситуации. Затем мужчины исчезли в зеленой аллее сада, обсуждая некоторые важные вопросы, которые были не для ушей подростков. А на месте взрослых появился домовик Малфоев, который, очевидно, должен был тщательно следить, чтобы подростки не пострадали.       - Въедливый у тебя родитель, Малфой.       Мира, мельком взглянув на эльфа, направилась в конюшню, в которую уже ушли оставшиеся гиппогрифы. Фамильярничество и обращение исключительно по фамилии стало привычным способом общения двух слизеринцев: вроде бы уважают друг к друга, но в то же время недолюбливают.       - Ты смотри при нем такое не скажи! – скованности слизеринца, который последовал за Вейл, как не бывало. К нему вернулись былые высокомерность и наглость.       Засунув руки в карманы брюк, он с интересом осматривал купольную конюшню, которая была просторной и светлой. Потолок был высоким, денники отсутствовали, тем самым позволяя гиппогрифам свободно перемещаться и устраиваться там, где им нравилось. Благо мест было полно и обустроено все по высшему разряду. Пол был водонепроницаемым, относительно мягким, сухим и прочным. Малфой не торопился заходить в помещение, так как все пятеро созданий сейчас были в сборе и трое из них пристально наблюдали за «чужаком».       - Ты уверена, что это хорошая идея знакомить меня с ними, Вейл? – юноша, сощурив глаза, повернулся к собеседнице, которая спокойно рассматривала своих питомцев, ничуть не беспокоясь. Правда, услышав вопрос, соблаговолила взглянуть на однокурсника.       - Тебе придется, Малфой. Большую часть своего времени я провожу именно с ними, – слизеринка усмехнулась: оставлять выбор Принцу их факультета она не собиралась. – А маячить в твоем доме и встречаться с твоим отцом у меня нет никакого желания. Поэтому…       Последовал жест рукой, приглашающий Драко все-таки зайти в круглое помещение. Дабы аристократ «не беспокоился», а это по нему было видно невооруженным взглядом, Мираслава зашла первая. Она остановилась около рыжей гиппогрифихи, которая с любопытством рассматривала знакомого мальчишку, остановившегося в дверях и не решающегося сделать первый шаг. Память у созданий была хорошая.       - Напоминаю особо забывчивым, Малфой, – девушка аж выделила последние два слова, на что тот оскалился. – Церемония приветствия – это ритуал поклонения. Медленно подходишь и кланяешься. В твоем случае я посоветовала бы вообще на колени встать. Взгляд не отводишь и не моргаешь, иначе получится как с той ходячей гриффиндорской проблемой, которого Бенигна гоняла по всему ипподрому.       - Прости, кто? – Драко не совсем понял, о ком и о чем идет речь.       - Бенигна – это имя вот этой рыженькой самочки. С испанского языка означает «добрая», – девушка ласково погладила гиппогрифиху за ушком, на что та, словно кошка, прикрыла глаза и довольно заурчала, полностью подтверждая значение своего имени. – А катастрофа на ножках – Невилл Долгопупс, который при знакомстве уставился и хлопал глазами, как баран на новые ворота.       Сравнение Драко понравилось: усмешка прошлась по его губам. Он с удовольствием отметил, что Вейл, как истинная слизеринка, довольно пренебрежительно относится к окружающим. Еще бы не общалась с этой зазнайкой-Грейнджер – цены бы не было!       - Что ты улыбаешься?! Ты своими действиями гриффиндорца переплюнул! – Мира скептически смотрела на однокурсника. – Нет, ты мне все-таки объясни: чем ты думал, когда грубил Ма… Клювокрылу?       - Можешь называть его новым именем. Я с первого взгляда узнал своего… нападавшего, – Малфой наблюдал за сизым и аспидно-черными гиппогрифами – они из всей пятерки казались самыми опасными. – И знаю, что твой вопрос – риторический. Ты в курсе, какие у меня отношения с Золотой Троицей. Да и со всем остальным львиным факультетом.       - Рисковать своей жизнью лишь бы позлить гриффиндорцев – это нужно быть полным идиотом.       На подобную фразу Чародейка отреагировала стрекотом – казалось, что она насмехается над белобрысым подростком. Драко, оскорбленный и униженный сокурсницей (пусть и перед животными), хотел было что-то шикнуть в ответ развеселившемуся созданию, но сдержался. Повторно наступать на грабли и хамить благородным, аристократическим гиппогрифам чревато неприятностями.       Ритуал поклонения занял от силы пару минут. Бенигна, хоть и неуверенно, признала Драко, который закрепил знакомство морковкой – Мира всегда была готова умаслить хищников чем-нибудь вкусненьким. Сейчас он гладил новую знакомую за ушком, сидя на полу – создание шутливо толкнула слизеринца клювом и сама улеглась рядом. От неожиданного «нападения» Малфой судорожно вздохнул, но самообладание не потерял, на что девушка одобрительно покивала.       - Бенигна самая мягкая и спокойная из присутствующих.       Она сидела рядом в позе лотоса, пристально наблюдая за поведением питомцев. Пока все было хорошо, но Вейл помнила главное правило – хищник, даже прирученный, всегда остается хищником.       - Агрессию она не проявляет, но любит пошутить и побаловаться. Ампэро.       Мираслава указала на каштановую самку, которая стояла у поилки. Время от времени она вскидывала голову, шевеля ушками – будто прислушивалась о чем говорит «хозяйка» и её гость.       - Её имя означает защита и убежище. Характер в основном уравновешенный, но в случае чего, она первая встанет на защиту. Керро.       Красноперый лишь на секунду приоткрыл глаза, заслышав свое имя, и отвернулся. Он уже потерял всякий интерес к чужаку и теперь, расположившись у дальней стенки, спокойно себе дремал.       - Свободный. И самый старший – ему три года. С ним бывает непросто. И как Бенигну морковкой или хорьком не задобришь, – слизеринка усмехнулась. – Если бы ты нахамил тогда ему, от тебя мокрого места бы не осталось.       Рядом прогарцевал сизокрылый гиппогриф, смерив высокомерным взглядом Малфоя, у которого пробежал неприятный холодок по спине. Он до сих пор помнил вскинутые над ним сильные когтистые лапы, от которых его спасло заклятие однокурсницы. Хоть сейчас создание и не вызывало опасности – он вообще игнорировал слизеринца, тому было некомфортно.       - Махаон младше своих соплеменников и норов у него горячий. Поэтому частенько старается брать пример с Керро – выкаблучивается и капризничает. Однако он благодарен за спасение и гонор поубавил, – рядом с Вейл опустилась аспидно-черная хищница и играючи прихватила клювом прядь черных волос, привлекая внимание к своей персоне. – Чародейка. В этой пятерке она – лидер. Очень гордая и своенравная. Вот уж кого не стоит злить, так это её.       Девушка протянула гиппогрифихе спелое яблоко, которое было принято. Драко, внимательно вслушиваясь в слова сокурсницы, тут же провел параллель между Мираславой и Чародейкой – они казались ему зеркальным отражением друг друга. Он поражался тому, что за короткий промежуток времени Мира смогла узнать так много о своих питомцах. И только сейчас осознал, насколько девушка была одинока всю свою жизнь. У него были друзья, какие-никакие. Золотое Трио дружат еще с первого курса. Каждый в Хогвартсе с кем-то общался и одиночек, насколько он помнил, не было.       А Вейл, прожив затворницей до 13 лет в окружении крестной, домовиков и, вполне возможно, в компании домашних животных, первое время не стремилась сближаться с кем-то из Замка. Однако легко находила язык с разными созданиями, которые отвечали ей симпатией. Малфой заметил, как на уроках по уходу за магическими существами рядом с ней крутится разная живность. Подумывал даже, что девушка обладает неким особым даром приручения.       Единорог, которого Хагрид привел зимой на урок, аккуратно, дабы не задеть острым рогом, выискивал в карманах мантии девушки парочку припасенных яблок. Что, конечно, вызвало зависть у многих.       Почти на каждом занятии Клык, слюнявая псина лесничего, лежал в ногах слизеринки, недовольно рычал и скалился, когда кто-то пытался сесть с ней рядом.       Карликовые пушистики, которых в огромном количестве откуда-то притащил великан и, когда выпустил из клетки, оказались около Вейл. Пол-урока потом потребовалось сначала разобрать мелких тварюг, а затем – чтобы утихомирить и не дать улизнуть на руки, плечи и колени девушки.       Про Живоглота, маленького «тигра» с приплюснутой мордой, и говорить нечего. Скотинка Грейнджер частенько крутилась у ног Миры во время завтраков, обедов и ужинов в Большом Зале, противным мяуканьем клянчила кусочек мяса или привлекала к себе внимание. Пару раз наглая котяра оказывалась в гостиной Слизерина и, рыжим чертиком внезапно вылетая из укромного места, выпуская когти и шипя, гоняла от девушки всех, кого подозревала в неискреннем дружеском поведении. Подпускал только старост – Эллу Селвин и Ника Розье, которого ситуация очень забавляла. Удивительно, но гриффиндорка ничуть не ревновала своего любимца.       А стоит ли упоминать Морану? Королевская кобра, которую привезла с собой в Школу Вейл, стала для многих студентов дневным и ночным кошмаром. Она всегда следовала за хозяйкой, на некоторых уроках неизменно располагалась либо на парте, либо на плечах девушки. Змея могла внезапно исчезнуть из поля зрения, а затем также неожиданно появиться, пугая своим раскрытым капюшоном, шипением и ядовитыми клыками. Но, как и обещала слизеринка, ни одного нападения не произошло.       Помяни черта…. Кобра медленно вползла на конюшню, ничуть не пугаясь гиппогрифов, которые, а Малфой почему-то был в этом уверен, питались змеями. Фантастические создания не обратили внимания на ядовитую змею и продолжали заниматься своими делами. Лишь Чародейка мельком глянула на нового «посетителя». Морана же тем временем подползла к Вейл, забираясь той на плечи и привычно устраивая свою голову на голове девушки. Вряд ли Мира владела парселтангом – магическим языком змей, но у неё с коброй была какая-то особая ментальная связь.       - У нас, возможно, гости.       Мираслава поднялась с места, отряхиваясь от стружек и песка. Драко поднялся следом, аккуратно освободившись из «объятий» Бенигны – та во время разговора положила свою голову ему на колени. Окинув взглядом гиппогрифов, девушка в сопровождении сокурсника покинула помещение.       Гостем, а точнее гостьей оказалась Нарцисса Малфой – мама Драко, которая была крайне встревожена, когда супруг вернулся домой без сына. Пришлось Люциусу возвращаться в поместье Вейлов, сопровождая жену, где их встретил Северус Снегг, который почему-то не был удивлен появлению волшебников. Он вообще предполагал, что миссис Малфой, которая очень любила своего единственного ребенка, хоть и не демонстрировала этого так явно, как те же Уизли, вскоре окажется на пороге их дома. И прекрасно помнил, как она чуть с ума не сошла, когда на Драко во время урока напал гиппогриф. Правда, Слава Мерлину, трагедии удалось избежать. И сейчас, узнав, что сын решил остаться в поместье, где находятся магические хищники, тут же примчалась «на защиту», в которой никто не нуждался.       Подростки столкнулись с родителями, как только вышли из конюшни. Утонченная и красивая Нарцисса, перепуганная за жизнь Драко и не стесняясь никого, порывисто обняла сына, осматривая того на предмет ран. Правда тут же с ужасом отстранилась, когда рядом с младшим Малфоем появилась рыжая гиппогрифиха, отчего взрослые застыли «истуканами», стараясь не совершать резких движений дабы не спровоцировать хищницу.       Бенигна же, не обращая ни на кого внимания, заинтересовалась карманом слизеринца, пытаясь острым массивным клювом достать пучок редиски, который тот забыл оставить в кормушке. Получив лакомство и потеревшись в благодарность о плечо подростка, создание удалилось. А вздох облегчения застрял в горле магов, так как рядом с Мираславой встала Чародейка, которая, почувствовав новых незнакомцев на территории, считала своим долгом защищать свое место, а возможно и «хозяйку».       Миссис Малфой, сильно разнервничавшись от пережитого, была уведена доброй Мэг в дом, которая распорядилась принести волшебнице горячего чаю и успокоительного зелья. Со всеми переживаниями, разговорами, а также ужином – домоправительница жестко заявила о необходимости плотно поесть, чем удивила гостей, не привыкших к такому отношению со стороны слуг – день пролетел слишком быстро. Чету Малфоев удалось уговорить в том, что их сыну в поместье Вейлов никто и ничто не угрожает. В итоге было обговорено, что время от времени Мираслава будет приезжать в Малфой-Мэнор, а двери её дома всегда открыты для Драко и его родителей. Как только благородное семейство удалилось, слизеринку ожидал тяжелый разговор.       - «Как можно было поступить настолько необдуманно?» – предугадывая реакцию отца, Мира стала сама задавать вопросы. – «Я запрещу тебе общаться с Поттером и его компанией!»       - Не передергивай, Мираслава, – зельевар, сидя в кресле в гостиной, сурово смотрел на дочь. – Твои поступки просто возмутительны!       - Что ты прицепился к ребенку, Снегг?       Анимаг, удостоверившись, что нежелательные лица ушли восвояси, перекинулся обратно в человека. Он практически весь день провел в виде лохматого пса и во время ужина исправно играл роль питомца, выпрашивая у девушки самые лакомые кусочки, которыми она охотно делилась, хваля того за исправное исполнение команд. И теперь, слушая как бывший сокурсник отчитывает её, Сириус решительно встал на защиту.       - Не вмешивайся, Блэк! Мираслава нарушила правила поведения!       - Это чем же? Тем, что она спасла и приютила две ни в чем не повинные жизни? – бывший гриффиндорец сел напротив давнего соперника, с удовольствием замечая как тот злится. – Или тем, что любит животных и завела пятерых гиппогрифов?       - Хотя бы тем, что слишком грубо разговаривала с мистером Малфоем!       - Ну знаешь ли, этого белобрысого хорька давно нужно было поставить на место, – Сириус подмигнул слизеринке, полностью одобряя её слова и поступки.       - Мало того, что она стала влипать в ситуации, как этот Поттер, так и от тебя понахваталась наглых повадок! – зельевар был в бешенстве.       От всевидящего ока профессора не укрылось, как дочь стала постепенно сближаться сначала с Грейнджер, а потом и с её друзьями. И Северус Снегг заметил, как на неё посматривает Поттер, который уже не первый год является головной болью, на что директор Дамблдор лишь вздыхает, улыбаясь в седую бороду, а мужчина готов рвать волосы – и далеко не на своей голове.       Этот мальчишка буквально притягивает к себе неприятности: то с троллем столкнется, то в Запретный лес пойдет ночью, то по коридорам шастает после комендантского часа. А прошлый год? Да за те провинности, которые он учудил, его нужно было выгнать из учебного заведения раз так пять. И Мира, поступившая в Хогвартс и являясь замечательной ученицей, умудрилась перенять несколько дурных привычек.       А сейчас мужчина не знал на что ему злиться в первую очередь. Наверное, на себя, что в какой-то момент не принял участие в воспитании дочери, которая, привыкнув к самостоятельности, действовала по своему усмотрению. Выгнать Блэка и отправить куда-то созданий он был не в силах – хозяйкой дома была Мираслава, а гиппогрифы в разрешении Министерства были записаны на её имя. Лишать её палочки – став студенткой, она приняла обязательные правила – не пользоваться магией вне Школы, не достигнув совершеннолетия. Поэтому волшебный атрибут был до сентября убран в ажурный сундучок.       - Не придумал наказание? – Блэк усмехался в усы, что зельевара очень злило. – Мира, ступай. Папа позлится и перестанет.       Кивнув анимагу, девушка покинула гостиную, не увидев ни отца, пытавшегося что-то сказать напоследок, ни Блэка, донельзя довольного своими словами. Да, лето обещало быть очень веселым.