Ложь наоборот

      Для Наруто попытки Какаши избежать разговора на тему того неловкого поцелуя по пьяной лавочке не являются чем-то странным или неожиданным. Произошедшее само по себе попахивает чем-то, о чём Какаши не желает распространяться, и Наруто буквально до смерти хочется понять, какие именно чувства сподвигли сенсея поцеловать его настолько внезапно. Да ещё и не просто куда-нибудь в щёчку (это можно было бы легко расценить порывом сентиментальности, с кем не бывает), а по-настоящему. Наруто чувствовал острую необходимость осветить эту непростую ситуацию со стороны непосредственно инициатора.       Только вот проблема уже третий день состоит именно в том, что инициатора как раз-таки нигде не наблюдается.       Он обыскивает всю Коноху до последнего закоулка, методично достаёт расспросами жителей и шиноби, время от времени наспех заправляясь рамменом. Желание вывести сенсея на чистую воду подкрепляется внутренним напряжением и иррациональной, совершенно глупой надеждой на взаимные чувства.       На самом деле, стоило бы подготовить что-нибудь вроде запасного плана на случай, если сенсей вообще не захочет разговаривать. Нормальному человеку было бы предельно понятно: ловить здесь точно нечего, и надеяться на взаимность конкретно в этом случае – идиотизм, но упущенные возможности даже с крохотным шансом на положительный исход не дают Наруто бездействовать. Здравый смысл, конечно же, саркастично напоминает о том, что любая неправильная связь между ними, мягко говоря, маловероятна.       Однако действительно взрослые люди преимущественно решают свои проблемы и устраняют недопонимания вместо того, чтобы избегать их. Какаши же прячется от него, как нашкодивший ребёнок от строгой мамочки, и Наруто уже не уверен, чего хотелось бы в первую очередь: выпытать из него настоящие чувства или стукнуть по голове чем-нибудь тяжёлым.       Странно то, что сенсей действительно не злился на него за тот случай в лесу, хотя чисто справедливости ради стоило бы. В этом весь Какаши – что бы не вытворил его бедовый протеже, добрый учитель простит и забудет. Наруто только сейчас понимает, как легко и уже достаточно долго позволяет себе вести себя с ним чуть ли не как вздумается, капризничает и обижается по пустякам.       Теперь Наруто стыдно за самого себя и собственные глупости. Это ему, и только, стоило бы тогда действительно извиниться.

***

      Резиденция Хокаге встречает его на удивление радушно – присутствие Наруто рассматривается здешними обитателями как нечто само собой разумеющееся: он беспрепятственно осматривает её всю, буквально сверху до низу, забирается в кабинет Какаши и разочарованно падает в пустующее кресло Хокаге. Погрустить и подумать, что делать.       - Примеряешься? – Шизуне застаёт его, потерянно созерцающего потолок с закинутыми за голову руками, оставляя на столе бумажную стопку.       Наруто никогда не признавался Какаши, позволяющему вот так, удивительно свободно, занимать своё место, почему действительно любит сидеть в этом кресле. Разглядывая в подобные моменты задумчивого сенсея, расхаживающего у окна, Наруто размышляет о том, какого это – быть на месте отца.       Когда для Какаши миссия номер один – защищать его до последнего вздоха, выполнять любой приказ, сохранять готовность отправиться куда угодно и, если потребуется, убивать.       Наруто хотелось бы стать Хокаге хотя бы ради того, чтобы знать это чувство наверняка.       - Он вышел через окно буквально минуты три назад, - Шизуне неодобрительно качает головой и вздыхает, - Что за глупая привычка? Ты, Узумаки, тоже любишь путать двери с окнами?       И на что, спрашивается, было надеяться, ведь Какаши - бывший Анбу, профессионал по части скрытности. Он мастерски путает следы и наверняка определяет его точное место положения чуть ли не по щелчку пальцев.       А Наруто, в свою очередь, не слишком-то и скрывается – его слышно и видно за километр, как уверяет Сакура. Если бы имелся хотя бы мизерный шанс выследить не желающего контактировать сенсея, он бы сделал это ещё на следующий день после того злополучного вечера. Видимо, Наруто сможет отыскать Какаши только тогда, когда он сам этого захочет.       А захочет он сильно вряд ли.       Так что Наруто, так и не сумев придумать ничего получше, решает наведаться к нему непосредственно на личную территорию, проще говоря – припереться в гости. Конечно же, сенсей совершенно необязательно присутствует у себя дома и, вероятнее всего, снова пропадает на работе допоздна (либо, просчитав его в некоторой степени бредовый план, остался ночевать в резиденции), но что ему ещё оставалось? Только настойчиво постучать в дверь чужого жилища в двенадцатом часу ночи.       Конечно же, у него трясутся руки и пылает лицо, потому что адекватные люди ничего подобного не делают. Даже учитывая их с Какаши близкие отношения, давно перешедшие из разряда «ученик-учитель» в нечто вроде дружеских или даже семейных. Всё же, Какаши был довольно близок с его родителями, присматривал за ним в глубоком детстве и помогал на протяжении жизни.       Однако волноваться, очевидно, поздновато: он уже пришёл и постучал, и теперь пути обратно просто не существует. Жалеть о содеянном бесполезно, даже если очень хочется.       - З-здравствуйте, - сердце Наруто, внезапно неспособного внятно выговаривать простейшие слова, приняло текучее состояние и убежало по венам вместе с кровью куда-то в пятки, - С-сенсей…       Вероятно, Какаши некоторое время в нерешительности топтался у двери прежде, чем открыть (Наруто слышал характерное копошение с другой стороны) и выйти с опущенными под ноги глазами.       Теперь ему уж точно некуда деваться – Наруто подловил его, а точнее, наверное, просто окончательно достал, и Какаши понял, что отделаться так просто не получится от слова совсем.       Собственно, свершилось: судьбоносная встреча состоялась, Наруто исподволь разглядывает своего явно уставшего от жизни сложившего руки на груди сенсея, мысленно впитывая в себя романтику момента, и на этом, почему-то, вся инициатива испаряется. Надо бы сказать ему хоть что-нибудь, однако слов не находится, и Наруто продолжает молча глазеть на Какаши после всех этих дней непрекращающейся слежки. Только теперь понимая, что на поисках весь план и заканчивается.       Гордость деревни Скрытого листа выглядит потерянным и каким-то отчаянно смущённым. Наруто, сообразив не без сожаления, что надавить на него в подобной ситуации просто не сможет, выглядит, наверное, ничуть не лучше.       Вот и разобрались. Вот и поговорили.       - Э-э-э… Ну, проходи, что ли, - Какаши, с видимым трудом принимая тяжёлое для себя решение, нехотя сторонится, пропуская не менее неуверенно переступившего порог чужого дома Наруто, молча всунувшего в руки сенсея пакет со свежими, ещё тёплыми булочками (в подобных ситуациях приходить с пустыми руками как-то непрактично).       Устроившись на диване перед столом и дождавшись Какаши, вышедшего с двумя кружками чая из кухни, Наруто пытается облечь бурные потоки несвязных мыслей в адекватную, или хотя бы связную, речь, однако все они застревают на полпути.       Больше всего тревожила неизвестность: злиться ли на него Какаши? А если да, то сильно ли? Что вообще ему следовало бы сказать? Признаваться сразу или начинать с просьбы объяснить то, что произошло в тот вечер?       - Извини, - сенсей устало падает на диван в полуметре, и Наруто замечает, как меняется направление чужого взгляда, как едва заметно опускается его голова, тщательно скрывая нервность и нежелание разговаривать на неозвученную, но и без того понятную им обоим тему. Наверное, он уже давно не видел Какаши настолько разбитым и бесконечно уставшим, с сероватыми кругами под глазами и неестественно, слишком сильно ссутуленной спиной.       Вина расползается в груди Наруто за долю мгновения, больно колется и жжётся, как какой-нибудь причудливый гибрид крапивы с шиповником.       - За что? – опять он извиняется без причины, так типично и по-взрослому перекладывая всю вину на собственные плечи. Наруто хочется поймать его ладонь в свою и громко ругаться, чтобы перестал, ведь Какаши, в действительности, ничего не сделал. Ничего плохого.       - Я не должен был так поступать. И уходить от разговора тоже, - он потерянно трёт затылок, не смея посмотреть Наруто в глаза, - Забудь, если сможешь. Просто давай не будем обсуждать это, облегчим жизнь нам обоим. Я не хочу, чтобы ты перестал доверять мне.       Сообразив, что разговор уплывает куда-то не туда, Наруто предпринимает вынужденные меры наперехват: пододвигается к нему вплотную и мягко, утешающе укладывает ладонь на плечо. Поглаживает упругие мышцы под тонкой тканью домашней футболки, ощущая приятное, волнующее тепло.       Какаши смотрит на него тяжело и недоверчиво, однако на дне бесцветных глаз чувство вины постепенно уступает чему-то тёплому и неуловимо мягкому.       Несколько иначе, откровенно говоря, Наруто представлял себе этот явно нелёгкий разговор.       - Я никудышный Хокаге, - хоть и с опаской, но Какаши позволяет обнять себя, укладывая голову на плечо Наруто, осторожно погладившего чужую спину, - Я не должен был срываться. Кто я после этого?       - Мой сенсей, - приходиться выпустить учителя и отстраниться, чтобы посмотреть в лицо и улыбнуться как можно более убедительно, - Скажите честно, сенсей, что вы ко мне испытываете на самом деле?       Какаши застывает. Внутри него, по всей видимости, затеяли кровавый междусобойчик сразу несколько взаимоуничтожительных желаний, и Наруто почти готов к тому, что намерение оттолкнуть его одержит верх.       - Просто я люблю вас, Какаши-сенсей. Вспомните тот вечер получше и поймёте, что тогда… - он замолкает и вздыхает поглубже, выравнивая сбившееся дыхание, - Н-на тот поцелуй я, вообще-то, ответил. Вас, конечно, вырубило, и вы могли забыть, но всё же.       Наруто свободно и с какой-то странной неожиданной лёгкостью облокачивается на его плечо, переваривая новое для себя ощущение правильности. Наконец-то появилась возможность выразить настоящие чувства так, как хочется на самом деле.       Секунды перетекали в минуты, которые Какаши отсиживался без движения, и Наруто успевает мысленно приготовиться, чисто на всякий случай, заново вылавливать его по окрестностям Конохи. Чужая ладонь оказаться на его предплечье - Какаши начинает смеяться, тихо, почти неслышно, но с явным облегчением, и Наруто немного успокаивается. Может быть, на этот раз им не придётся тратить время и силы на бесполезные догонялки.       - Это всё, конечно, неправильно, но, знаешь, тот танец мне понравился. Даже при том, что половины событий я не помню.       - Ну ещё бы. Вы почти сняли с меня футболку, и непонятно, что бы случилось дальше, если бы вы не упились до обморока. Не забывайте, что меня-то уж точно всё устраивало.       - Я тоже люблю тебя, - Наруто кажется, что когда-то, возможно - в глубоком детстве, уже слышал эти слова в исполнении Какаши, только смысл немного отличался, - И поверить не могу, что ты испытываешь ко мне то же самое.       - У меня не было выбора. Вполне логично для нормального человека сильнее всего любить именно того, кто заботится о нём больше других. Вы были со мной с самого начала и до сих пор остаётесь рядом, даже на посту Хокаге. Раньше я не понимал, почему меня это раздражает. На самом деле – я многое чувствовал, просто не мог признаться сам себе.       - А я смог. Уже давно, но, поверь, ничего хорошего из этого не вышло. Мудрый человек использует знания на благо, но меня собственные чувства не покоробили. Всё это время я продолжал тебя любить. И сейчас делаю то же самое.       Конечно, признание – это хорошее, надёжное начало, однако всякие отношения строятся в течении долгого времени. К тому же, вряд ли окружающие смогут принять их.       - Мы ведь справимся? – Наруто действительно счастлив, что теперь ему не придётся тайно вздыхать и можно вот так спокойно обнять Какаши и даже более того, однако перспектива скрываться от остальных жителей Конохи немного расстраивает. За Хокаге, кроме того, присматривают ещё и Анбу. Как, например, решить это дело с ними?       - Конечно, - в голосе сенсея железобетонная уверенность и непоколебимое обещание, однако в глубине души Наруто понимает, что уверенность эта предназначается именно ему, в качестве успокоения.       Самое сложное только начинается.