Amami ancora

      Тэхён обожает свою работу и учеников, которые к нему приходят. Две группы музыкантов, три человека, с которыми Ким занимался лично, тет-а-тет. И, возможно, Тэ и жил так дальше, не претендуя на большую зарплату и новых учеников, только вот «Wings» развивалась очень быстро, поэтому Тэхён сейчас сидит в своей студии и ждёт только набравшуюся группу.       Понедельник — день, когда Ким начинает жить заново каждую неделю: новые мысли, новые дела, а теперь ещё и новые люди. Парень обожает этот дух перемен и новизны, с трепетом ожидая занятия. К нему в зал заходят шесть человек — молодые люди, на вид от восемнадцати до тридцати лет, не старше, все богатыри как на подбор. Ким нежно улыбается этому замечанию, в душе радуясь, что всё больше и больше людей хотят прикоснуться к прекрасному. Они здороваются с Тэхёном, пока тот начинает медленно, но уверенно вводить их в курс дела — ознакамливать, в первую очередь, с правилами поведения в его святыни. — Что ж, думаю сегодня мы занятие начнём с того, что оценим ваши знания и умения, — Ким по привычке запускает пальцы в густые каштановые волосы и выдыхает — ребята оказались послушными, по крайней мере пока что.       Не то, что бы Тэхёну приходилось иметь дело с очень взбалмошными группами, но бывали выскочки, которые портили настроение преподавателю, другим ученикам, а однажды даже администратору «Wings». Балованные дети — не приговор, но вот балованные взрослые — это печаль. — Извините за опоздание, можно войти? — в приоткрытых дверях появляется чёрное пятно: чёрная кофта, чёрные штаны, чёрные тапочки, чёрные волосы… Ким пару раз моргает, чтобы тёмная клякса, что, как оказалось, является ещё одним новым учеником, не плыла на фоне светло-серых стен. Казалось, что кто-то из художников, что проходили мимо, разлили свою тушь, запачкав двери. Парень у входа в кабинет неловко переминается с ноги на ногу. — А вы у нас кто? — Тэхён не любит, когда к нему опаздывают, но на первый раз можно простить. — Чон Чонгук. Простите… — парень кланяется. Весь его вид как у побитой собаки, глаза такие виноватые и шокированные. Его округлое лицо с парой родинок и небольшим шрамиком на щеке светится багровым цветом: то ли это от смущения, то ли от спешки. — Проходите. Меня зовут Ким Тэхён. Можете обращаться ко мне просто Ким-хён. Итак, оценим ваши умения, — ТэТэ улыбается и подходит к своему пианино, подзывая к себе парня, что находится к нему ближе всех. — Для начала разогреваем наши голосовые связки, чтобы не травмировать их.       Ким объясняет все по пунктам, отмечая для себя недостатки в каждом из новых учеников. Сейчас точно есть над чем работать. На очереди остаётся лишь опоздавший Чон Чонгук. — Пели раньше? — задаёт стандартный вопрос учитель, осматривая парня перед собой. — Занимался один год вокалом, но потом бросил, — отвечает брюнет. — О, как. Могу я узнать причину, почему бросили? — Личные причины, — Чонгук кивает сам себе и подходит ближе к пианино. — Я вас помню, — Ким вопросительно поднимает бровь, стараясь откопать в своих воспоминаниях этого милого парня. — В кафе… Чай с корицей, имбирное печенье и для друга американо с круассаном. В среду на прошлой неделе. — А! Точно. Спасибо вам за то, что тогда нас так быстро обслужили. А я все думаю, что лицо знакомое, — Тэхён сдержанно улыбается, старается посмотреть за остальными ребятами из группы, что сейчас с нотами мучились. — Начнём? — Да, пожалуй.       Тэхён наигрывает лёгкую мелодию — стандарт для всех учеников, чтобы разобрать их сильные и слабые стороны. Чонгук, на удивление Кима, попадает в абсолютно все ноты, его голос чистый, высокий, но не настолько, как у Чимина. Приятный слуху тенор, говорит о том, что парень явно тренировался, и, точно, не один год. Только вот… — Не зажимайтесь, — Ким продолжает перебирать клавиши пианино левой рукой, правой указывая на положение Чонгука. Замкнутая, стеснительная поза создавала зажимы в грудной клетке, что не даёт умения Чона показать себя во всей красе. — Достаточно. У вас очень хороший голос, но старайтесь следить за положением своего тела. От зажимов могут быть сорваны партии и другие неприятности. — Д-да, — брюнет смотрит на Тэхёна большими глазами, практически не моргая — волнуется. — Можете приступать к нотам, — Ким мягко хлопает в ладоши и закрывает пианино. Спустя пару минут начинает проверять задание у всех ребят по очереди, в которой он выдавал листы. У парочки девушек с четвёртого ряда нашлось всего пару ошибок, пока у остальных их было в разы больше. Тэхён ставит пометки, обводит кружочки вокруг правильных номеров строк и каждому пытается объяснить в чём проблема. Последним листок приносит Чон. Бумага в левом верхнем уголке смята, почерк немного корявый. Тэхён осматривает Чонгука быстрым взглядом, словно поверхностно оценивая его состояние. Брюнет на это лишь немного склоняет голову вбок, наблюдая из-под густой чёлки.       Чонгук, нужно отдать ему должное, выполнил все отлично. ТэТэ внимательно всё просматривает трижды, только от этого никаких ошибок не прибавляется. — Отлично. На сегодня все. Следующее занятие у нас в среду. До свидания, — шатен отпускает учеников. Сегодня у него ещё полно дел: младшая группа, да и дома кавардак. Поэтому задерживать себя и людей смысла не было. Да, и ребята молодцы, работают оперативно и тихо. В такие моменты Ким рад взрослым людям. — Простите, — Чон подходит к столу, за которым Тэхён заполняет свои заметки, наводя напоминание уточнить на следующем занятии про дыхание во время пения. — Да? — Я узнавал, что в вашей школе есть индивидуальные занятия, — парень немного замялся, продолжая сверлить глазами свои руки. — Есть, — кивает Тэ. — А вы занимаетесь лично? Или же это к другому преподавателю нужно идти? — Я занимаюсь, но не уверен, что остались свободные места. Вы хотели бы заниматься лично, а не в группе? — получив утвердительное «угу», Ким поджимает губы. — По какой причине, если не секрет? — Не комфортно. Да и я бы хотел заниматься более углублённо. Чтобы развиваться. И, желательно, именно с Вами, Ким-хён. Мне понравилось, как вы относитесь к своей работе и то, как вы поёте, тоже. — Что ж, я уточню и попрошу администратора поставить вас в известность, — Тэхён слабо улыбается, смущаясь похвале. Не то, чтобы он не рад новому ученику, тем более индивидуальные занятия оплачиваются дороже, но все это занимает время и силы. — Спасибо большое, — Чонгук кланяется в который раз за вечер, и спешит выйти из студии, по пути чуть не снося последнюю парту, что стояла у выхода.       Ким для себя ставит галочку, что этот молодой человек очень вежливый и…милый. Единственное, что бросается в глаза преподавателя и, к слову, бесит во всех людях — скованность, стеснительность. Тэхён считает, что жизнь слишком коротка, чтобы по сто раз на дню думать о том, как ты выглядишь в глазах окружающих, и что о тебе подумает какая-нибудь мадам на станции метро. Тэ живёт по принципу «все что комфортно, то модно и круто». Именно поэтому увидеть сегодня утром шатена в огромной худи с Джейком из «Времени приключений», а ближе к обеду лицезреть сосредоточенного парня в строгом костюме, является нормой для друзей Кима.       Записав план на следующее занятие, Тэхён выходит из своей студии, направившись к администратору. Милая девушка, волосы которой напоминают цвет вороньего крыла и еле достают до плеча, сидит за ноутбуком в своём дальнем кабинете. Мун Нарэ — правая рука директора этой школы — мистера Ли Чихвэ. Как оказалось, Хосок является двоюродным братом мистера Ли, и, по сути, вторым начальником «Wings». Только этот пункт не прописан в документах, а так, на словах подкреплено родственными узами. — Нарэ-ним, — Тэхён обращает на себя внимание администратора. — Что такое, Тэ? — девушка склоняет голову в сторону. Из-под прядей мерцают на свету лампы серебряные серьги. — Когда у меня есть свободные часы, для индивидуальных занятий? — Одну секунду, сейчас посмотрим, — Мун начинает листать огромное количество разных файлов. Добравшись до нужной папки, она чешет нос — всегда так делает, когда задумывается. — Ну, смотри. Можно во вторник на семь вечера… Хм, шесть вечера четверг, но тут я не уверена, потому что Хосок-хён хотел набирать на это время ещё одну группу себе. Пятница на семь вечера. — То есть более раннего времени нет? — Ким задаёт риторический вопрос, скорее всего, чисто из привычки не терять надежду в лучшее до конца. Администратор мотает головой. — До этого все забито другими. Вряд ли Сойе тебе уступит. Ты же знаешь, что ей нужно успевать потом на поезд, — на это Тэ лишь вздыхает. Совесть ему точно не позволить просить молодую девушку из пригорода, которая работает преподавателем бальных танцев, меняться с ним временем. — Тогда, позвони Чон Чонгуку. Это из новеньких, что сегодня были. Уточни, будет ли ему удобно во вторник и пятницу, и, если да, то запиши его ко мне на индивидуальные, — получив протяжное «оке-е-е-ей», шатен идёт в гардероб-раздевалку, где все работники оставляют свои вещи.

***

      Тэхёну сложно сконцентрироваться хоть на чём-то, в голове крутятся разные отрывки из рассказа Чимина в тот вечер на кухне. Казалось, что это в прошлом, зачем грузиться по этому поводу? Только вот состояние Пака говорит об обратном: слишком часто он начал уходить «в себя» за последнюю неделю, всё чаще не отвечал на звонки или сообщения, а его помятый вид говорил лишь об одном — Чимин не высыпается.       Ким, честно, не из тех, кто любит по тысячу раз повторять одно и тоже, и ему порядком надоел тот хаос в собственной голове, с появлением Мин Юнги в его грешной жизни. Тэхён не может сказать, что Юнги — мудак… Хотя, после того, как вся картина расставания Шуги и Чимина сложилась в одну ясную хронологическую цепочку, Ким уже сомневается во всём, что касается прошлого.       Проблема в том, что Чимин — лучший друг Тэ, его, если так можно сказать, брат по разуму и духу. И когда страдает один, то и другому плохо. В конце второго курса, после всего вороха проблем, что внезапно обрушились на жизнь Пака и Кима, Чимин просто перестал жить. Он существовал на уровне «учёба» и «комната общежития», остальные локации для него потеряли смысл, и словно пропали из его поля зрения. Сколько раз Тэхёну звонил сосед Чимина с фразой «У него опять истерика»? А сколько раз Пак просто впадал в ступор, а потом уходил, будто виноватый ребёнок, когда где-то в университете упоминали Юнги? Ким заебался считать это после того, как количество этих случаев перевалило за второй десяток. — Не дай ему бог попасться мне на глаза, я же просто придушу его, — тогда, сидя на подоконнике старого корпуса универа Тэхён не врал, не приукрашал. Он действительно может убить Мина, хоть и знает, что в ответ ему прилетит не меньше. — Не трожь его, хотя бы ради меня, — Ким в тот вечер не понял посыла этой фразы Чимина, но теперь он может с уверенностью сказать, что вся проблема в том, что его друг так и не отпустил свою первую влюблённость. До сих пор. На протяжении пяти лет Пак живёт с этим грузом на душе. — Ладно, не буду, — Тэхен обещал, только этому обещанию, скорее всего, не суждено будет сбыться. Сеул не настолько уж и большой, чтобы спрятать Юнги и Кима друг от друга.       Сейчас Тэ агрессивно перебирает инвентарь для следующей группы, что придёт к нему через полчаса, и парень надеется, что ему удастся успокоиться до начала занятия. Капли для глаза, забытые утром в кармане пальто, всё ещё щиплют глаза, и кажется, будто Ким плакал. Пюпитр падает со стола, и его чёрная ножка, что держалась на небольшом металлическом креплении, отлетает. Парень лишь громко вздыхает.       В светлой комнате с большим пианино в углу, столиками-партами и кучей различных элементов декора, начиная от привычных плакатов с нотами, заканчивая своеобразными фигурками, что складывались в чудаковатые инсталляции, пахнет лавандой. Прохлада хорошо освежает и заставляет закипевший мозг шатена приходить в норму. Вдох-выдох. Тэхён отвлекается на телефон: уведомление о выходе нового видео любимого блогера. Из коридора слышится звон колокольчиков и голоса — первые ученики уже пришли. — Здравствуйте, — кланяются ребята. На вид им лет десять. Тэ здоровается в ответ, наблюдая за тем, как детвора вешает курточки на вешалку, а потом располагается по своих местах. — Итак, сегодня разберём тональность и познакомимся с понятием тоники, — Ким улыбается своей привычной тёплой улыбкой, пряча за чёлкой лёгкую несобранность. Сегодня у него концентрация на минимум, а тревога на максимум. — Тональность — это высотное положение лада. Как мы уже знаем, лады бывают мажорными и минорными. Мажор обозначается «dur», минор — «moll».       Дети внимательно смотрят на Тэхёна, поблёскивая своими большими горящими глазами. — Главной ступенью лада является тоника, которая и даёт ему название. Тоническое трезвучие строится на первой ступени лада. Рассмотрим на примере до мажора. Главная ступень — первая, поэтому построим трезвучие до мажора — до ми соль, — Ким подходит к доске, открывает синий маркер и начинает чертить нотный стан. — Мажорное трезвучие состоит из большой терции и малой терции сверху, а минорное наоборот. Посчитаем количество тонов в получившемся трезвучии, — он делает небольшую паузу, предоставляя возможность ребятам дописать. Девочка за второй партой усердно загибает пальчики, высчитывая тона. — Оно мажорное, но если большую терцию сменить на малую, то мы получим минор.       Повисает тишина. Настенные часы тихо тикают, мотая секунду за секундой. Тэхён закрывает синий фломастер и откладывает его в сторону, на замену ему приходит красный. Шелестит бумага нотных тетрадей, чиркают карандаши — никто не торопится, желая как можно краше и понятнее всё зафиксировать. — Чтобы получилась малая терция нам необходимо понизить первый интервал на полутон, — продолжает Ким. — То есть «ми» нужно сменить на «ми бемоль», что на полтона ниже, — девочка с длинными косичками хмурит брови. На её лице ярко выраженный мыслительный процесс. — Правильно, Ёнхи, — Тэхён удовлетворённо кивает. — Это и есть отличие тональности.       Тэхён немного выдыхает, и начинает на слайдах показывать детворе нюансы сегодняшней темы, обещая, что абсолютно каждый сегодня попробует сыграть простую мелодию на пианино.