Mediocrity

      Отвлекаться от дел вопросами про отца недопустимо. Помнить нужно только два факта: его могила под дубом, тень которого мрачно окутывает всё поместье, а виноваты в его смерти только Смиты. Из окна спальни открывается прекрасный вид. Падающие листья, нежно скатываются по плечам каменного ангела, сложившего руки в молитве без возможности прекратить рыдания. Его слезы заменили горечь Евы и её матери. Остаётся только молча вспоминать о прогулках в Косом переулке, об оставшихся подарках, которыми они так и не обменялись на Рождество, книгах прочитанных вместе у камина, пишущих перьях, щекотка которыми всегда вызывала смех, строгом костюме с галстуком идеально выглаженным для приема и стального взгляда, который хотелось забыть. Осанка матери, скулы отца, манеры, речь и мышление, - настолько отточены, что разрежут любого. Каждый в родном доме надевает свою маску. Остаётся только мечтать о любимом рагу, теплых объятиях или добром слове. Возвращение знаменует конец свободы, открывая путь к изнурительным занятиям, на которых важна только выдержка. Репетиторы, крутящиеся в кабинете, как куклы-марионетки, расписывают на доске осколки знаний. Каждое движение происходит под пристальным взглядом личного дворецкого-сквиба, на запястьях которого виднеются свежие рубцы, по одному за каждую ошибку наследницы. Пока Ева танцевала вальс, под аккомпанемент фортепиано, пока зачитывала наизусть стихи Байрона, пока дрожащими пальцами выводила идеальную строчку на бумаге, она оставалась сосредоточена, не позволяя никакому раздражителю отвлечь себя. Дома всё должно быть идеально. Нужно только пережить очередное лето.       Несколько слов, взмах палочкой, поворот кисти и на столе появляется хрустальная фигурка воробья. Трансфигурация сдана успешно и идеально. Скучные лица преподавателей, их пустое и лицемерное восхищение раздражало, но цель достигнута. Оглянувшись, черноволосая стала искать глазами Розмари. Сердце сжималось от обиды и несправедливости каждый учебный день, Ева, вынужденая только наблюдать за происходящим, боролась с сомнениями, касающимися плана подруги. Ещё до школы они дали друг другу обещание, ставшее сдерживающей цепью. В воспоминаниях часто возникал день их поступления и распределения на факультеты. По пути в школу Ева рассказывала подруге о каждом из великих домов, чем славились основатели и по каким качествам отбирали учеников. Ева держала Розмари за руки и говорила, что они будут учиться вместе. Изучая школьные учебники, девочки увлеченно болтали и разучивали простые чары. Розмари улыбалась, кивала и хлопала, пока Еве давалось одно заклинание за другим, а в серых глазах плескалась задумчивость. Когда шляпа объявила для Розмари черно-золотой факультет, Ева осталась в полной уверенности, что попадет туда же. Детская, непоколебимая уверенность в том, что они похожи, как две половинки яблока, с одинаковыми интересами, мыслями и чувствами. Шляпа оказалась другого мнения.       - Твоим талантам место на Слизерине. Этот факультет сделает тебя великой.       - Но... Я хочу на Пуффендуй.       - У тебя нет качеств, достаточно весомых, чтобы я распределила тебя туда.       - Вы не понимаете. Я хочу этого не ради себя. Там моя подруга...       - И она стоит того, чтобы не попасть на свой факультет?       Шляпа надеялась увидеть внутри юной волшебницы сомнения, что Ева начнет думать о себе, о своим мечтах. Но в голове у наследницы билась только одна мысль: "ни за что не хочу разлучаться с ней".       - Пуффендуй!       - Дальше у нас История магии...       Голос Розмари вырывает девушку из воспоминаний, доказывая Еве, что она на своем месте, на своем факультете. Рядом с нужным человеком.       - Как ты сдала?       - Удовлетворительно... Не бери в голову.       Смит пытается замять разговор и увести подругу из кабинета, а за её спиной, на столе перед экзаменаторами, корчится еле шевелящая лапами крыса, у которой остались пятна серебра. Следом за ними заходят слизеринцы и гриффиндорцы. Ева закидывает косы за спину и сталкивается взглядом с Реддлом. Поравнявшись, Джонсон демонстративно встала между ним и Розмари, глядя слизеринцу в глаза. За спиной старосты Слизерина неизменная свита, среди которой выделялся только маг с русским именем. Оба этих мага проявляли излишне много интереса к Смит. Долгих пять лет, Джонсон оставалась в стороне, наблюдала, не вмешивалась в дела подруги, полностью доверяя ей. Но сейчас ситуация вышла из-под контроля и если не начать действовать, всё станет только хуже. Девочка, что выполняет все команды матери, осталась в родном доме. Перед Томом, защищая от него Розмари, стояла Ева Алекса Джонсон и её тяжёлом взгляде не осталось ни намека на показушную слабость. Столкновение продлилось несколько мгновений, но даже их хватило, чтобы Розмари начала волноваться. Осторожно взяв подругу за локоть, она пошла дальше по коридору, не давая Еве обернуться.

***

      Тяжёлые капли стекают с кончиков темных волос, падают на идеально выглаженную рубашку и застывают неровными пятнышками. Вода скатывается за шиворот, заставляя кожу напрячься от холода. Том с отвращением сплевывает слюну в раковину и вытирает мокрой рукой лицо. Перед экзаменами ему требовалась разрядка, чтобы подавить негативные эмоции. О чем он думал, соглашаясь на эту странную во всех отношениях сделку? За целых пять лет обучение в Хогвартсе Реддл считал, что никакая мышь не способна укрыться от него. Появление Смит оказалось слишком неожиданным, впервые Том не знал, что делать. Пуффендуйка ломала его стереотипы словами и поступками. Реддлу оказалось сложно представить большее унижение, чем разрушение ожиданий. Поначалу Том посчитал Смит угрозой лично для себя, в глубине души надеясь, что она бросит ему хоть какой-то вызов. Как оказалось, её цели носили иной характер.       Решив, что первое место единственное достойное для борьбы, Том посвятил себя изучению магии для конкретной цели. И на пути к нему он почти не получал удовольствия, сам не понимая почему. Никто из одногодок даже не пытался соревноваться, Реддл быстро поднялся в глазах преподавателей и студентов от безродного сироты до лучшего студента курса. В приюте Том осознал не только свою исключительность, а ещё и то, что мир в котором он живёт, переполнен мелочными, грязными и попросту бесполезными людьми. Среди магов они не выделялись так сильно, в конце концов, даже самые слабые больше достойны жизни и уважения нежели маглы. Существование маглов сравнимо с жизнью паразитов: они используют ресурсы природы под свои отвратительные нужды, а упрощение жизни приводит только к разрушению. Магия, являясь частью природы, не вредила, если волшебники пытались что-то упростить. Наоборот, такие изменения сказывались исключительно в положительную сторону. И потому внутри теплилась надежда, что Смит окажется хотя бы полукровкой. Грязнокровок по праву можно считать низшими из магов и их интерес к магии стоило бы ограничить. Увы, ничего не оправдалось.       Маниакальный интерес к магии, изучение даже самых темных аспектов, без оглядки на запреты. Смит вызывала раздражение своей наглостью, наплевательским отношением к чужому мнению и школьным правилам, - Том будто смотрел в кривое зеркало. Смит способна рушить планы, умело использовала неожиданные козыри, действовала вопреки прогнозам и не выдавала никакой информации о себе. Откуда у неё такой опыт? Сделка должна была стать инструментом для манипуляций, а Смит использует её, чтобы ещё больше закрыться. Она не желает соревноваться ни с кем, хотя есть все возможности. В ней разве не должен гореть азарт? Не терзает ли её тщеславие? По мнению Тома, стремление к знаниям должно быть продиктовано желанием выделиться и уничтожить тех, кто не согласен с тобой. Магия есть инструмент в руках волшебника. Разве Смит способна создать нечто потрясающее? Слизеринец не сомневался, у Смит хватит фантазии. Имея четкую цель, девушка отвлекала внимание отговоркой про спокойное окончание школы. Том яростно ударил кулаком по краю раковины. Нельзя позволить ей добиться своего, он обязан узнать, что она скрывает.       Том уже подготовил почву для следующего года. Перед экзаменами Слизнорт успел рассказать ему, чисто по секрету, о планирующемся возвышении Реддла до Старосты школы. Чтобы получить желаемую должность, слизеринец обязан за год сделать нечто выдающееся. Том откинул назад волосы, открывая своему отражению ледяной взгляд. Мог ли он использовать Василиска? На первый взгляд ситуация складывалась идеально: змей стал бы отличным поводом для паники и чудесного спасения, принесенного великолепным Томом Реддлом. Но с другой стороны... Тварь слишком опасна, о чем только думал Салазар, оставляя её в школе? Если раньше грязнокровок и получалось бы безнаказанно убивать, то в нынешнее время никто не оставит нападения без внимания. Если ситуация выйдет из-под контроля, то школу могут и вовсе закрыть. Том несколько минут смотрел на себя, взвешивая все за и против.       Помимо возвышения, Слизнорт обмолвился, что устроит для Смит тяжёлые времена. Рано или поздно, даже скорее поздно, она попросит помощи, тогда можно будет выставить ей неплохую цену. В ином случае её защита ослабнет, появятся новые уязвимости, которые найдет для Тома декан Слизерина. Он готов подождать ещё. Любая спешка может навредить планам и без хаотичного поведения Смит. Действия декана на время выключат её из игры. Том облегчённо выдохнул, ощущая, как ярость жжет изнутри всё меньше. Эмоции всего лишь оправдание для слабых, когда они совершают ошибки. Значит Том Реддл обязан, прежде всего самому себе, избавиться от слабостей.       Его одолевала скука. Экзаменационные задания щелкались, как орешки. Пока остальные с трудом, потом и соплями выгрызали себе оценки, Том двигался вперёд. Перед трансфигурацией он столкнулся со Смит и её подругой, которые только что сдали. Поведение второй пуффендуйки теперь тоже выходило за привычные рамки. Как её звали? Ева... Джонсон? Такой фамилии точно не отпечаталось среди священных 28-ми, но кто мог знать, почему они не попали туда. Причины могли быть самыми разными от нежелания самой семьи до конфликта с другими чистокровными. Раньше эта пуффендуйка мало чем отличалась от остальных подобных студентов: тихая, общительная, отзывчивая. А сейчас её взгляд изменился, в нем читались сталь характера, гнев и уверенность. Но с чего такие изменения? Том никак не причастен к инциденту с отравлением девушки и даже если у нее появились бы подозрения, то Смит наверняка разъяснила ситуацию своей подруге, ради ее же блага. Значит дело в другом. Покопавшись в памяти, Реддл пришел к единственно верному выводу. Она переживает за Смит? Остальные предпочтут не вмешиваться, трусливо наблюдая, как одну из них зажимают в тиски. Лёгкая добыча для змеи. Но в чем выгода такой защиты? Разве для самой же Джонсон не лучше заручиться поддержкой таких же чистокровных и преподнести Смит на блюдечке? Нет, так не пойдет, Эйвери уже пробовал и потерпел неудачу. С другой стороны, что если ситуация изменится? Может быть между ними тоже есть какое-то соглашение? Получается Джонсон умеет притворяться не хуже Смит. Том уверенно считал, что такие понятия, как "привязанность", "дружба" и "любовь" не просто переоценены, их идеальная версия не могла существовать в обществе испорченных людей. Настоящая верность приходила лишь к тем, кто способен предложить гораздо больше, чем другие. По той же логике работает рынок. Реддл много раз видел, как люди предают друг друга, стоит лишь предложить хорошую цену и человек отрекается даже от себя. И каким бы грозным ни казался взгляд Евы, вероятно, у её "дружбы" тоже есть ценник. Том Реддл улыбался на экзамене по трансфигурации, мысли о предстоящем веселье не помешали ему получить Превосходно.

***

      Глухой звук удара отдается в голове. Удар снизу попал точно в челюсть. Парень только успел сплюнуть кровь, перед завершающим в живот. Упав на бок, он ощутил холодную, мокрую землю, царапающую ладони. Окружение в глазах двоится и качается будто лодку на волнах. На губы капает что-то теплое, попадая в рот. Сжав зубы, Антонин делает рывок целясь в ноги соперника. Колено соприкается с его челюстью, слышится хруст. А затем тьма. В драке Антонин никогда не видел перед глазами пресловутую пелену. Он кидался вперёд без малейшего сомнения, уверенный в своей силе. Никто не разделял его любовь к кулачным боям. Магия способна нанести куда больший урон, одним движением заставляет любого корчиться в агонии. Но ничто не сможет сравниться с чувством, когда твой кулак ломает чужой нос. Заменить адреналин рукопашной драки невозможно. Разумеется в первой раз Долохов проиграл. И даже любуясь на затянутое серыми облаками небо, он чувствовал себя обновленным. Как будто нашел то, что давно искал, что заставляет его сердце биться быстрее. Антонин часто любовался небом, пока не набрался опыта.       В Лондоне его семью приняли с трудом. На улице Антонин старался ни с кем не разговаривать. Родителям не нравилась такая игра в молчанку, поэтому Антонин вынужденно целыми днями болтался на улице. Одиночество не казалось ему таким уж тяжким грузом, к тому же вспыльчивый характер не располагал к хорошему общению. Про себя Антонин считал, что уже стал достаточно сильным. В одиннадцать лет уже был крупнее и выше своих сверстников.       Первая драка на новом месте произошла по причине его происхождения. Выходя из булочной, русский столкнулся с двумя крупными на вид парнями, явно старше него, на вид лет 13 или 14. Грязно выругавшись, Антонин бросил раздраженный взгляд на парочку. Те поначалу не поняли, что он сказал, но когда Долохов в привычной манере, с издёвкой, повторил, выражения их лиц изменились. Один оказался весьма быстрым и без колебаний замахнулся в лицо. Реакция позволила удержаться на ногах и не выронить еду. Обернувшись, Антонин увидел ухмыляющиеся лица маглов, которые начали подходить к нему всё ближе. Попутно разговаривая между собой, тоже с ярко выраженным акцентом. Только они оказались ирландцами. Антонин очень быстро дожевал свой перекус и приготовился отбиваться. На лице тоже появилась ухмылка. Два противника, две проблемы и никто из прохожих не обращает на них внимание. Антонин помнил одно из правил драк на улице: если видишь, что кто побежал за полицейскими, то лучше сбежать. Семье Долоховых не нужны проблемы.       Один правша, второй пока бездействует. Влетит, когда Антонин меньше всего этого ждёт. Зато никто из них не знает приемов Долохова. Подлетев справа, он нацелился в висок. Затем удар в челюсть, чтобы дезориентировать. Так подсказывал ему опыт. А дальше Антонин не успел придумать, потому что парень усмехнулся и заблокировал кулак, целящийся в голову. Долохов услышал, как его ребра трещат. Второе правило, которое он выучил: все играют грязно. Разум в считанные минуты нашел решение. Антонин ухватился за цепочку, натянул ее так, что кожа на ладони и пальцах горела. И как только Антонин подумал, что взял вверх, как его ударили в затылок. В тот момент Антонина охватила ярость.       Домой он вернулся поздно ночью. Пришлось убегать от полисменов, отсиживаться в канаве и ждать, пока ноющая боль во всем теле хоть немного спадет. Ему всё ещё стоило многому научиться. И всё же, несмотря на побои, ворчание матери и раздраженный взгляд отца, Антонин улыбался. Зато в Хогвартсе всё оказалось куда проще. Большинство не желало ни драк, ни адреналина. Подходящие люди нашлись сами, Антонин намеренно привлекал к себе внимание, провоцировал словами или поступками. Первая драка в Хогвартсе показалась ему слишком лёгкой. Вывод напрашивался сам собой: маги не привыкли взаимодействовать физически. Антонин легко одержал верх, получил свое наказание и вечером столкнулся с Томом Реддлом.       - Чего так долго?       Голос выводит Антонина из задумчивого состояния и Нотта встречает привычный оскал.       - Разузнать про яйца акромантула... Не так уж и просто между прочим.       Недовольный возглас слизеринца резко сменяется на полушепот, как только Долохов качает головой.       - Ты ещё погромче скажи, чтобы вся школа услышала.       Антонин недовольно хмурится и забирает протянутый кусок пергамента.       - Достоверный источник?       - Черт возьми, да. Только сделать всё нужно за один день. Я пришлю тебе письмо. Встретишь его в Дырявом котле.       Антонин пристально смотрит в глаза пугливому Нотту. Он не врёт, не имеет права. Напортачить с этим заданием также непозволительно. Перед экзаменам Том дал четкие указания, его план звучал очень весело и поэтому Долохов жаждал увидеть всё, сидя в первом ряду. Кивнув Нотту, русский сжимает его плечо, чувствуя, как мышцы однокурсника деревенеют.       - Я всё сделаю.

***

      Руки дрожали, пока Розмари заканчивала письмо для родителей. Перед отъездом девушке оставалось закончить несколько дел. Спрятать оставшиеся записи, забрать с собой книгу из озера, получить деньги от дилера. Большинство однокурсниц уже собрали чемоданы, только Розмари и Ева не торопились.       - Если хочешь, я могу часть забрать.       Ева, перебирающая лежащие на кровати записи, вопросительно посмотрела на подругу. Ее рука остановилась на стопке, что делала Розмари перед инцидентом.       - Да, пожалуй, так будет лучше.       Кивнув черноволосой, Смит отвернулась. Тревога сжимала ей сердце и заставляла потеть ладони. Ева молча перебралась поближе к подруге и положила ей голову на плечо.       - Не переживай. Теперь я не дам тебя в обиду.       - Это может быть опасно...       - Я стану сильнее, не волнуйся. Нужно только пережить лето. Сейчас вы с Реддлом и этим русским...       - Антонин.       - Что?       - Это имя русского.       Ева наклонилась и недоуменно уставилась на Розмари.       - Уже Антонин, значит. В любом случае, в Лондоне они тебя не достанут.       Розмари облегчённо улыбнулась.       - Да, там я буду дома. Мне нужно ещё кое-что сделать.       - Мне пойти с тобой?       Розмари осторожно приобняла подругу, поглаживая ее спину.       - Нет.       Вооружившись палочкой, девушка вышла из гостиной. С дилером они условились встретиться рядом с Выручай-комнатой. Парень стоял у окна и смотрел, как ученики покидают замок.       - Ты, как обычно, позже всех.       Розмари встала рядом, начиная любоваться чистым небом. Лето придет уже завтра, замок будет пустовать, разве что кто-то из преподавателей останется. Тяжёлое время, но почему-то руководству школы страшна сама мысль, что дети останутся на лето в замке. Дети из чистокровных и наполовину волшебных семей с гораздо меньшими рисками доживут до следующего года. А вот те, кому "посчастливилось" родиться в мире маглов могут погибнуть. Очевидно, что подобные умозаключения крайне неудобны для вышестоящих магов из Министерства. Розмари постаралась унять вспыхнувшее раздражение, она пришла сюда не думать о проколах власти.       - Я бы хотела кое-что узнать у тебя.       - Если вопрос достаточно серьезный и потребует времени, то не бесплатно.       - А если я спрошу про кого-то другого?       Боковым зрением она заметила, как дилер улыбнулся.       - К тебе обращался Том Реддл?       Розмари в ответ на резкое движение парня, повернулась сама. Теперь они встретились взглядами. У дилера оказались глубокие карие глаза, как колодцы. Вкупе с улыбкой и покачиванием головы он выглядел несколько безумно.       - Не знаю.       Розмари улыбнулась в ответ. Значит, он не выдаст тех, кто приходит за информацией.       - Хорошо. Тогда другой вопрос: кто в школе сможет обучить меня окклюменции?       - Боюсь, ответ тебе не понравится. Альбус Дамблдор. Насколько я знаю, он самый могущественный окклюмент на данный момент.       Розмари вновь задумалась. Профессор наверняка начнет задавать неудобные вопросы. Она до сих пор ощущала нечто странное, когда мужчина смотрел ей в глаза. Возможно злую шутку сыграла паранойя или профессор пытался просматривать её память. Инцидент сильно подпортил репутацию Гриффиндору и Смит сыграла в этом не последнюю роль, поэтому декан факультета мог иметь на неё зуб. Правда поведение Дамблдора разительно отличалось от мстительного Слизнорта. Розмари раздумывала, оправдан ли для неё риск, если она обратится к профессору трансфигурации. Само по себе желание обучиться защите разума не вызывало никаких вопросов, как кажется на первый взгляд. Но если смотреть между строк, то Смит нужны подобные навыки для защиты от кого-то конкретного. Стоит придумать хороший ответ перед встречей с профессором.       - Спасибо.       Книга надёжно спрятана под грудой вещей, вместе с другими учебниками. Замаскирована достаточно хорошо, Розмари попробовала несколько сканирующих заклинаний, включая весьма специфичные и осталась довольна. Её ждал только поезд. Пришла пора вернуться домой.