Эсерка

      Прошло некоторое время. Казалось, все нормализовалось. Зоя училась в гимназии без замечаний и на стабильные четверки, чем немало радовала Асю, у Димы оценки были куда лучше и, конечно, пусть он был не отличником, то имел все шансы стать им.       — Ася, это всего лишь первый класс, — однажды сказал Севастьян, когда супруга с нескрываемой радостью сказала, что у Димы за четверть всего лишь три четверки. — В первом классе все хорошо учатся. Вот будет все то же самое в выпускном — уже совсем другой вопрос.       — Севастьян, вот не припомню, чтобы у меня в первом классе все было так гладко, — произнесла Ася. — Я бы даже сказала, что позже легче стало, а сначала даже твердых четверок не было.       Молодая женщина подумала и добавила:       — Начала Зойка писать левой рукой — сразу все стало куда лучше. Троек практически нет, чаще попадаются четверки.       — И все равно, это не слишком правильно, — задумчиво произнес Севастьян. — Я не к тому, какой рукой Зоя пишет, это не столь важно. Просто… Можно же так подумать: если все пишут правой рукой, а мне позволено левой, то и другое тоже может быть позволено. Я про крамолу сейчас.       — Глупая логика, — ответила Ася.       — Глупая, согласен, — сказал Севастьян. — Вот только не я ее придумал. В жандармерии другой случай был. Одной барышне, у которой от длинных волос были головные боли, родители решили позволить обстричься. А она, подумав, что ей теперь можно и другое, что не вписывается в общие рамки, пошла агитировать.       — Идиотка, — изумилась Ася. — И логика идиотская. По-моему, у нее в голове болеть нечему было, раз думать не научилась. Или, наоборот, весь разум в волосы ушел. Как сила у Самсона [1].       — Я тоже не меньше тебя изумился, когда такое услышал, — признался Севастьян. — Но… Ася, и такие случаи бывают.       — Что-то мне подсказывает, что до такого не дойдет, — ответила Ася. — Потому что когда не так уж и давно Зойка слушаться меня перестала, всего лишь после слов, что я все расскажу папе, она вся побледнела и сразу же выполнила то, что я велела делать. Ты ее напугал, Севастьян. Сильно напугал.       — Было, за что, — сказал молодой человек.       — Слишком в этом сомневаюсь, — вздохнула Ася.       Разводить спор не хотелось никому, поэтому разговор ушел на другие темы.       Однажды теплым октябрьским днем Дима сказал сестре:       — Зоя, пошли в экспедицию.       — Надо получить на это разрешение у мамы, — ответила девочка.       — Мама разрешение не даст, поэтому пусть думает, что мы играем во дворе, — произнес Дима.       Согласившись с доводами брата, Зоя радостно кивнула.       — Мы пойдем мимо гимназии и лавки Шукина, пройдем до лавки Ярославцева, спустимся к синему дому и выйдем к речке, — сказал Дима. — Я там уже бывал однажды. Через речку есть наплавной мост [2], пройдем по нему и посмотрим, что там дальше.       Зоя немного испугалась. Не сказать, чтобы девочка боялась воды, но мысль о том, что она идет почти что по воде там, где глубоко, не радовала ее.       — Я не апостол Петр [3], чтобы по воде ходить, — ответила Зоя.       — А ты не по воде пойдешь, а по мосту, — произнес Дима. — Пошли.       — Папа узнает — накажет, — сперва больше для того, чтобы убедить брата никуда не идти, сказала Зоя, а потом вспомнила случай со стихами и испугалась своих же слов.       — Боишься — не ходи, — сказал Дима, догадавшись, что сестра ищет отговорки.       — Да кто тебе сказал, что я боюсь, я ничего не боюсь! — с жаром воскликнула Зоя.       — Вот и замечательно, тогда потом пойдем на кладбище, погуляем там, — произнес Дима.       Мальчик еще давно хотел прогуляться по кладбищу и посмотреть, что там да как, но боялся идти туда один. А с сестрой подобный поход был бы совершенно не страшным. Зоя промолчала и пошла вместе с братом.       Так далеко одна от дома Зоя еще не отходила. И пусть девочка была вместе с братом, какая-то тревога никак не отпускала. Больше всего Зоя боялась заблудиться.       Однако Дима шел очень уверенно и вскоре эта уверенность начала передаваться и Зое. Дойдя до наплавного моста, девочка легко ступила на него и пошла вместе с братом.       Вскоре брат с сестрой дошли до кладбища.       — Вот здесь я всегда хотел погулять, — сказал Дима.       Уверенность Зои как рукой сняло. На душе снова стало как-то неспокойно и девочка, больше для брата, произнесла:       — Пошли. Мертвяки не вылезут, они надежно закопаны.       Дима с интересом разглядывал могилы, а Зоя, увидев, что несколько из них немало просели, испугалась и сказала:       — А, может, и вылезут. Смотри, как мертвяки все раскопали изнутри.       Дима, подумав, что Зоя что-то увидела, буквально отпрыгнул в другую сторону от того места, на которое показывала сестра.       — Значит, грешные, раз раскопали, — произнес мальчик. — Пошли отсюда. Ну их.       И брат, и сестра возвращались обратно, усиленно надеясь на то, что напугали другого, не показали свой страх и теперь с чистейшей совестью вправе называться героями. Однако возле моста, увидев на противоположном берегу женщину в черной одежде, Зоя забыла о всей напускной храбрости и испуганно прошептала:       — Через мост не пойду.       Дима присмотрелся чуть внимательнее. Женщина в черной одежде была подозрительно похожа на смерть с одной из картинок в книжке.       «Ну правильно, идет в свои владения», — не менее испуганно подумал Дима и больше успокаивающе сказал сестре. — Не хочешь через мост — не пойдем.       Однако мальчик прекрасно понимал, что сказать что-то легко, а идти до другого моста будет очень далеко и долго. Тем временем, к женщине подошел какой-то пожилой мужчина с цветами, по внешнему виду, сорванными на ближайшей клумбе, а потом они пошли по мосту.       «За нами идут», — подумала Зоя.       Девочка невольно отступила на несколько шагов назад, Дима тоже не горел желанием встретиться с неожиданными попутчиками. Мальчик отошел к сестре и сказал то, что пугало его не меньше мыслей о женщине в черном:       — Зойка, ближайший мост — это полверсты вправо. Мы до вечера домой не доберемся. И еще лес там, ночью через лес не ходят — вдруг волки?       Тем временем, мужчина и женщина повернули к кладбищу и Дима сказал:       — Пошли через этот мост.       Боясь оставаться на одном берегу с той, которая так напугала ее совсем недавно, Зоя согласилась на предложение брата. Кое-как заставив себя перейти на другой берег, брат с сестрой отошли к жилым домам, а потом Зоя сказала:       — Давай посидим и отдохнем. Что-то я устала.       Дима согласился на предложение сестры.       — Сейчас бы бублик… — мечтательно произнесла Зоя.       — Пройдем мимо лавки — купим, — согласился Дима.       Тем временем, не найдя детей во дворе, Ася чуть обеспокоенно сказала супругу:       — Димы с Зоей нет.       — В них взыграла материнская кровь и они решили погулять, — ответил Севастьян. — Думали, что никто не увидит.       — Я, Севастьян, в восемь лет без спросу нигде не лазила, — сказала Ася. — В восемь лет я и шагу ступить не смела со двора без разрешения матушки.       — Не мне, Ася, это рассказывай, а детям, когда вернутся, — произнес молодой человек. — Ты чего так боишься? Разбойников в округе нет, если бы кто-то появился — я бы уж точно знал. Нагуляются и вернутся.       Сперва Ася была полностью согласна с супругом, но потом, когда начало темнеть, молодая женщина произнесла:       — Вот за это, Севастьян, можно и нужно наказывать, а не за сочинения, в которых чистейшая правда написана!       — Считаешь нужным — я не против, — ответил Севастьян. — Даже вмешиваться не буду. Как ты тогда, после стихов.       — После стихов у меня были все аргументы, чтобы так поступить, — сказала Ася. — Зоя не так уж и виновата была. Да, немного ошиблась, но что поделать.       — Давайте не будем начинать заново, Агнесса, — произнес Севастьян. — Неужели у вас других тем для разговора нет?       Посидев и отдохнув, съев по бублику, а потом зайдя еще в одно место, где торговали лимонадом, Зоя и Дима возвращались домой.       — Теперь и поужинать можно, — произнес мальчик.       Недавний испуг уже успел пройти и теперь Дима с интересом поглядывал на сестру, которая, казалось, тоже была спокойна.       Зоя никак не могла забыть ту самую женщину, но здесь, посреди жилых домов, эти переживания казались смешными. По мнению Зои, в край живых никакая смерть не была вправе наведаться, а умирать в ближайшее время никто явно не планировал.       Однако мысль об отлучке уже скоро начала пугать девочку куда больше, нежели испуг возле реки.       — От мамы попадет… — растерянно произнесла Зоя. — Уже ведь совсем стемнело…       — Если мама папе не скажет — ничего страшного, — ответил Дима.       Эти слова немного успокоили Зою. Подойдя к дому и увидев мать на крыльце, девочка совершенно спокойно вошла в усадьбу и первая сказала:       — Мы с Димой ходили гулять.       — Без разрешения, не сказав ни слова! — возмущенно ответила Ася. — До ночи!       Подобной реакции от матери не могли ожидать ни Зоя, ни Дима.       — Бессовестный народ! — возмущалась молодая женщина. — Последнюю совесть потеряли!       Ася посмотрела на дочь и сказала:       — Завтра в гимназии снова будешь стоять, все увидят, что ты хулиганка! Или тогда уже держи себя в руках, как Дима, не показывай вида!       Только в этот момент Зоя увидела, что мать держит в руке прут, а рядом лежит еще несколько запасных.       — Маменька, простите, пожалуйста, мы с Димой время не рассчитали, — испуганно ответила девочка.       — Вы не время не рассчитали, а без разрешения ушли со двора и нас с папой напугали, — возмущенно произнесла Ася. — Бессовестный народ!       Спустя некоторое время Ася пришла к супругу.       — Дети наказаны, организатор — строже исполнителя, — произнесла молодая женщина. — К ужину не зови, им не велено покидать комнату до утра.       — Как вы любите говорить, Агнесса, они еще маленькие, чтобы без ужина сидеть, — ответил Севастьян.       — От одного раза ничего не будет, — сказала Ася. — И вот за это, Севастьян, можно наказывать. Можно! Вот как бы я не была против подобного, но другого выхода нет, к сожалению.       — Двойные стандарты, Агнесса, — произнес Севастьян.       — Это — исключительный случай, — ответила Ася. — Ни один здравомыслящий человек второй раз так делать не будет. Особенно после такого приема. А вот листовки — это другое. С листовками ты страдаешь за счастье народа, а за счастье народа можно и пострадать. Кроме того, я с такой силой как вы, Севастьян, не била. Ничего страшного, в следующий раз будут думать, прежде чем идти.       — В них половина материнской крови, — сказал Севастьян. — А я знаю по рассказам сестры, царство ей Небесное, куда и когда вы ее водили.       — Не спихивайте на материнскую кровь все подряд, — произнесла Ася. — Я, Севастьян, водила Зою Михайловну днем. А не по ночам.       — По-моему, вы, Агнесса, строите проблему там, где ее нет, — ответил Севастьян.       — Все то же самое и про вашу позицию с крамолой могу сказать, — парировала Ася. — Вот только у моей точки зрения аргументов куда больше. Шляться по ночам — вряд ли пристойное занятие для приличного человека.       — Все то же самое могу и про листовки сказать, — не удержался Севастьян.       Тем временем, Зоя с грустью в голосе сказала брату:       — Я же говорила, что от мамы попадет… Вот нам и попало…       — Значит, в следующий раз не будем повторять этих же ошибок, — ответил Дима. — Пойдем так, чтобы никто не узнал.       — Это невозможно, — вздохнула Зоя. — У нас не такой большой двор, чтобы как будто спрятаться там надолго.       — Мы попросим у мамы разрешения погулять где-нибудь неподалеку, а сами сходим, куда захотим, — сказал Дима.       — Я не пойду, — ответила Зоя.       — Значит, я буду один гулять, а ты будешь сидеть дома и скучать, — произнес Дима.       — Я не буду скучать, у нас есть много книжек, — сказала Зоя.       — Хорошо, ты будешь сидеть и читать, как будто у тебя нет друзей, а я пойду гулять, — согласился Дима.       Зоя с тоской посмотрела на брата и ответила:       — Хорошо. [1] ветхозаветный персонаж, чья сила заключалась в волосах. [2] разновидность понтонного моста, мост, не имеющий обособленных понтонов — плавучими являются сами пролетные сооружения. [3] отсылка к Евангельской истории о хождении апостола Петра по водам Тивериадского моря (озера).