Семья из трёх

Лили читает на ночь для маленькой Ати сказки — светлые, тёплые, с хорошим концом. В этих сказках у каждого ребёнка есть родители, которые их любят; в этих сказках любая принцесса — сокровище, любимое грозным отцом; в этих сказках есть любящая мама и суровый, но добрый папа, есть семья. Ати нравятся эти сказки — она мечтает, что однажды она сможет стать, как их героини; папочка полюбит её и признает; во дворце она больше не будет одна, с одной лишь мамой Лили. И одной ночью, во время сияющего звездопада, маленькая принцесса загадывает на такую же маленькую падающую звёздочку: — Пожалуйста, пожалуйста, можно мне любящую семью? Можно, можно меня полюбит папочка? Засыпает Ати лишь под утро.

Любое, даже самое слабое существо, может хранить в своей душе надежду.

*****

Воздух практически гудит от разлитой в нём магии — и тёмной, и светлой, и нейтральной по окрасу. Схожее в этой магии лишь одно — вся она направлена лишь на одно — защитить, уберечь, не дать врагам добраться до того, на что ложится пелена пробуждённой ритуалом силы. Лорд идёт по часовой, педантично следуя линии внутреннего круга, ставшего сердцем огромной гексаграммы. Он идёт — и за ним через равные промежутки падают чужие тела, и с атейма на землю струится свежая кровь, напитывая ритуал силой. С губ срывается песнопение, сливающееся в речетатив. Первый катрен — просьба к Прародительнице Рода. Направь мои руки и мысли, подари своё благословение. Второй — молитва к Матери-Магии. Даруй силу изменить реальность, в которую верит мир. Третий — создание рамок для запроса, ограничение силы. Единственная, самая важная цель, для которой я затеял всё это — защита и спасение. И четвёртый — завершающий, связующий и направляющий. Атейм входит в грудь одним движением.

Умирать не страшно. Страшно не успеть, страшно не суметь и — оставить семью без защиты, на растерзание магглам и жаждущим крови светлым.

Вот что страшно.

*****

— Что ж, это была достойная жизнь, — Святое Небо успокаивающе улыбается, без сил откидываясь обратно на подушки. Яд пропитывает тело всё сильнее, и срок, отмеренный врачами, практически вышел. Сила его Пламени и так дала почти в два раза больше времени, чтобы закончить все дела и передать остаток сил наследнику. Три-ни-Сетте печально гудит, ластясь к одному из своих Хранителей и своему любимцу. Система тоже чувствует, что недолго ему осталось. — Кто бы мог подумать, что тебя убьют не враги в прямом столкновении и не Система, забравшая всё Пламя вместе с жизнью, а банальный яд, — Кавахира растерянно хмыкает и поправляет Десятому одеяло. От него уже не пышет привычным жаром: вся сила ушла сначала на поддержание жизни в обманчиво-хрупком теле, а затем к Наследнику, чтобы он смог удержать упавшую корону. — Никто, — мужчина мягко улыбается. — И, пожалуйста, завтра… Помоги им смириться. — Ты.? — Мне осталось не больше часа, мой друг.

Иногда всё предрешено. Смерть, рождение, судьба. Встреча.