Проклятье родственной души

После смерти Чимина Тэхёну понадобилось четыре с половиной месяца на реабилитацию. От зоркого глаза мисс Кагами не укрылось и то, что на консультациях Ким называет Чимина другим именем. Тэ честно рассказал о том, что недавно почивший сосед точная копия его умершего возлюбленного. Кагами лишь списала всё на совпадение. А дальше как обычно: каждодневные консультации, медитации, прогулки и разноцветные пилюли. Хотелось бы сказать, что Ким привык к этому. Но нет, невозможно привыкнуть быть пациентом псих больницы. Пластыри на зияющих ранах сменились швами, что накрепко запечатывают боль и тоску. Бывают времена, когда успокоительное ослабляет свою хватку. Тогда наступает время настоящих снов. Болезненных, тягучих и полностью высасывающих. Сумбурные сны всегда бьют точно в сердце: в том мире Ким видит счастливое лицо возлюбленного, который в то же мгновение висит в петле в туалете. Иногда он видит уставшего Чимина, всего синего и испачканного в могильной земле. Тот молит Тэхёна вернуться и больше не оставлять. Такие сны не забываются под утро: они вытатуированы на рёбрах на долгую память.

***

— Ким Тэхён, ты готов? — директриса, предварительно постучавшись, заходит в пустую комнату. Белые скучнейшие стены без капли жизненных красок уже порядком надоели Тэ. Сумки давно собраны. Маленькие настольные часы сонно отбивают секунды. Тэ ожидающе стоит у окна и ждёт когда его заберут. — Полностью. Родители уже приехали? — С виду он спокоен как Будда. А внутри уже поскорее хочет смыться из этой богодельни. Как бы хорошо Тэ не относился к мисс Кагами, она всё ещё остаётся мозгоправом. Кагами оценивает закрытую позу Кима: — Да. Ты можешь спускаться, — Директриса заботливо проводит ладонью по щеке Тэ, запоминая черты страдальца, — Ким Тэхён, мой мальчик. Ты так много пережил. Пообещай мне, что отныне ты будешь жить счастливо. — Я постараюсь. Спасибо вам за всё, —  Ким обнимает своего психиатра в знак благодарности. Наконец он покидает призрачные стены этого проклятого здания. Впереди его ждёт белая пустыня листов тетради его жизни. Его ждёт мир, который мог основательно измениться за два года. А он, словно подлатанный боец, вернувшийся с войны с собой же, вернулся в мир где нет глаз цвета кофе с карамелью.

***

Уютная светлая квартира, снятая для Тэхёна родителями, встретила его тихим гудением техники. Выглядит так, словно он живёт тут давно. Один. Да, родители основательно постарались. Время, кое потерял Тэ, его родители думали о его будущем: подкопили деньжат, сняли прекрасную квартиру и дали денег на время, дабы их сын занимался тем, к чему тянет душу. (Край сознания кричал, что Тэхёна тянет в ту квартиру и на баскетбольное поле. Но тут же заткнулся). Начать жить с нуля когда-то казалось блестящей идей. Сейчас же подбитый котёнок сидит в своей навороченной коробке и шипит на весь мир, трясясь от страха. Его перевязанные лапки словно чувствуют стекло, на которое он наступал. Поломанные ушки больше не могут слышать «всё будет хорошо, держись». С его глаз вытекают капли гноя лишь бы забыть картины полные страха и смерти. Ким играл по их правилам: позволил родителям насильно привести себя в психушку, позволил Кагами рыться у себя в мозгах и пичкать таблетками. Они говорили, что вылечат. Они говорили, что боль уйдёт. Теперь же, подлеченный, но не вылеченный котёнок снова в огромной мире один. Шкафчики кухни хаотично стучат, их хозяин проверяет содержимое в поисках яда счастья. С довольной ухмылкой Тэ находит бутылку виски, заботливо припрятанную отцом. В стакане нет нужды. Первый чистый лист тетради жизни будет окрашен в древесный цвет и будет иметь ореховый шлейф. Тэхён, чокаясь с зеркалом в спальне: — Что ж, Ким Тэхён. Пора заканчивать пускать сопли, — Тэ вглядывается в своё отражение и вздыхает, — Что я несу..Как был трусом, так и остался. Наверное посетить кладбище поздним вечером было не самой умной идей. Но когда вообще Тэхён думал об этом. Конкретно сейчас он нуждается в нём. Пусть рядом его нет, но в сердце он навечно. Года это не изменили. Его отсутствие это не изменило. Дуновение ветра временами напоминало его сонный утренний шёпот. Тёплые лучи солнца прикасались так, будто его подушечки пальцев мягко бегали по скулам и щекам. Чонгук был везде и его не было одновременно. Тэхён присаживается напротив могилы, на которой курсивом написано посмертно: «Тепло души осталось вместе с нами» — Я пришёл, Чонгукки. Прости меня, что так задержался..Я очень скучал. Но ты же знаешь, что я ни на секундочку не забывал о тебе. А ещё..я принёс твоё любимое морковное печенье, чтобы ты не дулся из-за долгого отсутствия, — Тэ измученно смеётся и плюхается в одежде на сырую землю, тянется рукой к холодному надгробию, — Чонгукки, я люблю тебя.

***

— Поздравляем! Поздравляем! — хлопушки и конфетти летят в рот и глаза. Тэ отплёвывается и не злится. В такой день и не хочется. Он понимает ребят, — Итак, мистер фотограф.. — Ле Ен охватывает рукой шею Тэ-Тэ, будто хочет придушить или перекинуть через бедро, — Сегодня салону фотографии "Red line" исполнилось три года! — немногочисленные сотрудники и по совместительству друзья в лице Ли Ена и Субина хлопают в ладоши и улюлюкают. — Вот только давайте без торта в лицо, а? — Тэ старается высвободиться из удушающей дружеской хватки. — Тэ-тэ, ну..посмотрим как будешь себя вести, — Заговорческий взгляд в сторону Субина. И маленький кремовый торт летит прямиком в хорошенькое личико Тэ. Ким протирает глаза, смазывает часть густого крема с лица и кидает сладкую массу в наглую физиономию друга. — Ребят, хорош. Зная вас, сейчас вся студия будет в креме. А отмывать всё мне, — О Субин скромненько подходит к сладкому оставшемуся месиву и незаметно набирает её в обе руки, содержимое кистей оказывается на лучших друзьях. Крем сползает с волос друзей, стекая по всему лицу. Тэ и Ен офонаревшим взглядом уставились на друга, — Соряньте, — И смеясь как хрюкающий порося, уносится прочь. Уборка была поделена честным способом, то есть через камень-ножницы-бумага. Тэ и Ен оттирали студию от кремовых буйств, Субин мыл посуду и злорадствовал. — Тэ-тэ, слушай.. я знаю, что ты просил не поднимать эту тему.. — Так не поднимай, — перебивает Тэ. — Да Тэ! Просто послушай и прими к сведению, ок? У меня есть знакомый, очень крутой чел. Он продюсер. Недавно мы виделись и я рассказал о тебе. Он был заинтересован и попросил твой номер. — Ок, я выслушал. Теперь ты отвалишь!? Перепады настроения накатывают волной негаданно и обычно не к месту. Ли Ен знает Тэ с универа: он не отвернулся от него тогда, когда узнал, что его упекли в психушку, и не отвернётся, когда тот огрызается. — Тэ! Просто встреться, пообщайся. Я же не прошу жениться на нём, ну! Тем более..Открытых парней вроде тебя, афиширующих свою ориентацию, не так много как ты думаешь. — Ен, да всрался мне твой продюсер!? — Блять! Я просто волнуюсь о тебе, хорошо? Три года я не трогал твою  личную жизнь и не поднимал эту тему. Пора выбираться из скорлупы и знакомиться с новыми людьми! — Я в порядке. Просто не хочу встречаться с этим твоим продюсером. — В этом-то и проблема! Ты не подпускаешь к себе никого, не знакомишься. А когда кто-то проявляет симпатию, ты морозишься...Это другой человек, Тэхён. Может он вылечит тебя и заменит Ч.. — Ен прикусил язык, так как сболтнул лишнего. Виновато покосился на Тэ, ожидая вулкана яда из его рта. Но в этот раз Тэхён просто выдохнул, не стал обороняться, а грустно опустил плечи. — Я попробую Ен. Не обещаю, что из этого что-то выйдет. Но я попробую. Нужно с чего-то же начинать. — Ты молодец, Тэ-тэ. Я так рад, что ты наконец ко мне прислушался, — Ен сладко щебечет о том, какой Тэ прекрасный парень и какой крутой этот продюсер. А Тэхёна блевать тянет, слишком слащаво это всё звучит. — Захлопнись. Давай уже номер этого своего приятеля..И как вообще его зовут? — О, точно. Юнги. Мин Юнги.