Солнцеворот

В детской Грозового племени царил полумрак. Темно-рыжая кошачья голова протиснулась в узкий лаз, желтый взгляд так и бегал в поисках. Вот он остановился, выхватив в темноте палатки знакомый белый животик. — Спишь??? — слишком уж громко прошептал рыжий. — Нет! — в тон ему, но потише, ответила обладательница живота. — Ох, Буроцветик! Наконец-то я дождался! — кот подлетел к подруге и плюхнулся поодаль, переводя дыхание. Из дальнего угла палатки шикнула кошка, чьи малыши начали пихаться и попискивать, заслышав шум, и Пылкий поспешил удержать беспокойно мотающийся хвост. Да, с Полосницей, старшей из двух королев, занимавших детскую, шутки плохи! — Ты так долго спала, что я весь извелся! — доверительно понизил голос он. — Тише ты, Пылкий, голова раскалывается... — сморщила носик Буроцветик. — Лучше познакомься с детьми! — она подняла хвост, что накрывал три маленьких комочка, усиленно сосавших мамино молоко. У Пылкого перехватило дыхание, скорее от торжественности момента, чем от умиления: в этих крохах трудно было пока узнать котов, ведь они родились этой ночью! — Милая, они... Они замечательные! Я так тобой горжусь! Давай я принесу тебе самую жирную мышку? — предложил Пылкий, глядя, словно пытаясь разгадать, в усталые глаза. Взгляд любимой, как и всегда, завораживал его: их небесный цвет и прозрачность остужали его бойкий нрав, придавая спокойствие и негу. Вот кошка, приподнявшись на лапах, быстро ткнулась мордой в длинную лохматую шерстку на вздымающейся грудке партнера. — Не надо, в меня сейчас ни кусочка не влезет! Нам нужно дать котятам имена, пока я снова не отрубилась. Я уже кое-что придумала. Послушай... — Буроцветик задумчиво посмотрела на деток. Пылкий скопировал позу любимой, примостившись неподалеку от выхода, тупо смотря на пока что более похожих на пятнистых мышат, чем на котят, малышей. Он взглянул на подругу, что, казалось, душой пребывает сейчас далеко отсюда. "О чем, интересно, она задумалась? Может, мне никогда не понять эту тайну материнства, но я постараюсь быть достойным отцом!" — подумал кот. Котята были прехорошенькие, двое имели светлые пятнышки, как у мамы, а в остальном их окрас было трудно угадать в темноте. — Этого я хочу назвать Огонёчек! — отмерла, наконец, кошка. — Он из наших деток самый рыжий. Как тебе? — она лукаво глянула на Пылкого, сощурив прекрасные глаза. — Ты назвала сына в честь меня! Смотри, как бы я не возгордился! — отшутился, потупившись, молодой отец. Но в душе он ликовал. Огонёчек! Вот он! Его продолжение! И хоть Пылкий был воителем совершенно обыкновенным, он ощутил гордость и значимость. Когда-нибудь, его дети вырастут, заведут котят. И котята этих котят... И после того, как даже само имя Пылкого выветрится из памяти живущих в лесу, он не умрет полностью, пока по земле ходят его потомки. Однако, Огонёчек... Да, Буроцветик умеет удивлять партнера. И радовать! — А это девочка? Тогда давай назовем ее Кедровочка? — он кивнул на маленькую темную кошечку. Впрочем, в эту облачную ночь темными казались все обитатели детской. — А вот эту дочку можно назвать Черепашка! — Пылкий недоуменно посмотрел на третью кошечку. В ее шубке было больше всего белого, как у мамы. А спинка и передняя лапка были какого-то непонятного цвета. — Но она же не черепаховая? — Ну, будем считать что она названа в честь черепахи. Мне кажется хорошее имя, необычное! — кот кивнул, соглашаясь. Все же, не он рожал котят, следовательно, мнение Буроцветик в этом вопросе важнее. А он, Пылкий, будет любить малышей, какое бы имя они ни носили. — Как себя чувствуешь? — поспешил он перевести тему. Ему было жутко даже представить, что пережила сегодня его такая хрупкая и нежная кошка! — Плоховато, но Чешуйница сказала, что я еще легко отделалась! Слава звездам, что все прошло так гладко. Буроцветик широко зевнула, обнажив острые зубки. Выразительно посмотрела на друга. Тот все понял, и поспешил оставить в покое свою усталую семью. — Милая моя, отдыхай, набирайся сил! Постараюсь завтра с утра пораньше принести тебе чего-то вкусненького. — тихонько замурлыкал Пылкий. Он быстро лизнул подругу в лоб, вдохнув любимый запах, напоминающий опавшие листья, и отошел. Котят тоже хотелось лизнуть, но они же такие маленькие и хрупкие! Вдруг разбудит? Или напугает? Сделает больно? У выхода его остановило тихое: "Поздравляю, Пылкий. У тебя замечательные котята!" В темноте не было видно обладательницу сухого, сейчас на удивление доброго голоса, но воин живо представил себе серебристую худую Полосницу, ее суровый взгляд и ярко-черные полоски. "Понимаю, она сама мама. Не быть же ей всегда злюкой?" Воин кивнул королеве и скрылся. Он прошмыгнул в воинскую палатку, и как только коснулся мохового гнездышка — сразу им завладели яркие, счастливые сны, о том как его котята растут, учатся, влюбляются и сражаются. Живут. *** Тем временем далеко-далеко от уютной детской Грозового Племени двое поджарых котов спешили к Лунному Озеру. Даже издали было понятно, что это коты Ветра. Впереди шагал долговязый бурый кот, а за ним бежал золотистый котик, более крепко сбитый, но не лишенный присущего его клану изящества. Старший что-то проговорил младшему, и парочка ускорилась. Облака медленно расступались: предки благоволили пришедшим, открывая их взорам половину луны, приветливо сияющую в обрамлении звезд. Еще бы! Сегодня не просто встреча целителей! Сегодня ученик племени Ветра станет вторым полноправным лекарем! У спуска к озеру Ветряные встретились с остальными путниками. — Привет, Сирень! — серебристая Небесная кошка изящно поклонилась. — Привет, Торфяник! — черно-бурый пожилой кот проворчал ответное приветствие. Времена у всех были спокойные, поэтому целители относились друг к другу привычно тепло. Даже Торфяник. Он просто от природы бука. — Привет, Поток! — Здравствуй! Все в сборе, не хватает только Грозовых. — величавый Речной был всегда негласным лидером компании, хоть он и сильно младше теневого лекаря. Золотой ученик целителя Ветра, далеко не в первый раз бывавший на таких церемониях, сейчас тем не менее так и жался к наставнику. Он нервничал. От чьего-то звонкого возгласа бедный котик так и вздрогнул! — А вот и я! Сирень, Кипрей, Солнцелап, Торфяник, Поток, всем привет! — наконец пришла запыхавшаяся бурая Почка, целительница Грозового племени. С ней компания целителей сразу оживала, такой яркой и общительный была эта немолодая особа. Солнцелап, выдохнув, позволил себе смущенно улыбнуться. — Где ты потеряла Чешуйницу? — шутливо встревожился бурый Кипрей. — Она осталась в лагере, одна наша королева как раз должна разродиться. Наверное, сейчас уже этим занимается. — Поздравляю Грозовое племя! Котята это всегда счастье! — вклинилась в кружок улыбающаяся узкая мордочка Сирени. Солнцелап тоскливо подумал: "Котята это здорово. Но нас, целителей, это не особо касается, разве что лечить их от кашля да пугать горькими травами." — Наша Липнянка тоже ждет котят. И вы никогда не угадаете от кого... От самого Зубозвезда! — глаза всех присутствующих расширились от удивления. Зубозвезд, этот суровый и неукротимый боец, лишенный двух клыков, но не менее опасный от этого, не создавал впечатления того, кого вообще интересуют кошки, а не только драки и политика. Тем более дико было представить его в роли папочки! Солнцелап раздраженно фыркнул. "Вроде серьезные коты, а какие сплетники! Скорее бы уже посвятиться, а не торчать тут и не слушать всякие глупости!" Мольбы котика были услышаны, и процессия направилась к озеру, осторожно ступая по тропинке, протоптанной бесчисленным множеством кошачьих лап. Были здесь и следы ныне живущих, и недавно почивших предводителей и целителей. Были и таинственные отпечатки лап неких Древних котов. Все в этом месте казалось пропитанным историей. Целители расселись у берега священного озера. Жидкая луна трепетала бликом на водной глади. По ту сторону от котов журчал крохотный водопад, который и создавал эти небольшие волны. Серебряный Пояс казался еще ближе, словно предки так и норовят спрыгнуть с него на холодный каменистый берег. Солнцелап в который раз почувствовал благоговение. Рыжеватый, кажущийся в свете луны посеребренным, Кипрей выпрямился, кивнул своему ученику. Встал в горделивую позу, задрав тонкий хвост. — Сегодня я взываю к предкам с целью показать им этого ученика! Долгие луны он постигал таинства целительского дела, и теперь я считаю его готовым перейти на новую ступень! — прокричал кот. Солнцелап во все глаза уставился на наставника: сейчас он выглядел как никогда величественно! Блики озерца трепетали на ярких полосах его шкуры, а в глазах словно сияли звезды. Его звонкий голос приобрел необыкновенную силу. Обычно смешливый и простой, Кипрей сейчас казался таким же недосягаемо далеким и гордым, как сами Звездные предки. — Солнцелап, готов ли ты и дальше служить своему племени, спасать жизни других, даже ценой своей? Готов быть выше племенных распрей и помогать всем страждущим? — Да, я готов! — Властью, данной мне Звездным племенем, я объявляю этого ученика полноправным целителем племени Ветра! Отныне его будут знать под именем Подсолнух! — золотистый кот встрепенулся, выпрямился, гордо приосанился. — Подойди ко мне! Подсолнух, предки гордятся твоими упорством, неравнодушием и честностью! Даруй же и дальше жизнь, подобно солнцу! — бывший ученик лизнул жесткую короткую шерстку на плече старшего кота. Он так проникся моментом, что когда раздались тихие поздравления, от неожиданности чуть не подскочил на месте! Казалось, что только что они были тут лишь вдвоем: он и наставник. В то же время Подсолнух знал, что их тут даже не шестеро: бесчисленное множество предков наблюдало за живыми в этом священном месте. Они не одни. Никогда не одни. Но целители пришли сюда не только за этим. Быстро успокоившись, словно забыв, что юный котик Ветра только что вступил во взрослую жизнь, коты синхронно улеглись, поджав под себя лапки, и лизнули холодную лунную воду. Привычное, но каждый раз все равно вызывающее дрожь ощущение холода, растекшегося от глотки по всему телу, словно очищающего от всего мирского, пронзило Подсолнуха. Веки отяжелели, а когда кот открыл глаза, он уже оказался в Звездных угодьях. Здесь был день, но солнце никогда не показывалось: мягкий свет шел от светло-синего неба, усыпанного мириадами звезд. Тут всегда было прохладно, туманно и сумрачно. Кот осмотрелся. Вот какая-то пушистая кошка, скорее всего, Речная, весело бежит с двумя малыми котятами. "Почему же умерла эта несчастная? Да еще и с детьми. Голод? Болезнь? Враги?" — невольно подумал кот. "Сколько лун уже она здесь?" От широких прыжков этой королевы и топотка ее детей во все стороны рассыпались жидким серебром едва заметные искры. Золотой целитель вспомнил, какими яркими кажутся эти звездочки на шкурах звездных котов, когда те спускаются в мир живых. Все трое смеялись каким-то особенным, словно неживым, чистым как весенние сосульки, смехом. А может, это Подсолнуху так казалось: хоть и знал кот, что Звездные предки такие же как и он, только мертвые, но все равно иногда побаивался их. От них словно веяло холодом, не физически, а духовно, и кот не представлял, какие тайны были ведомы им, перешагнувшим границу жизни и смерти. "Кипрей говорил, что страх перед мертвыми уходит с опытом." Тема смерти всегда заставляла Солнцелапа задуматься. Ну, не всегда, скорее, сколько он себя помнил. С тех пор, как... "Кстати, где уже мой сон?" — нетерпеливо заерзал целитель, отгоняя мысли, что всегда становились в Звездных чертогах куда более назойливыми. Наконец, всколыхнулись какие-то кусты с сиреневатого оттенка листвой, и кот разглядел знакомый силуэт. Глинница, эта суровая предшественница Кипрея, направлялась прямо к нему. Подсолнух почти не застал эту кошку при жизни: она умерла когда он был совсем крохой, но он хорошо помнил ее белую с мелкими песочного оттенка пятнами шубку и колкий оранжевый взгляд. Целитель почтительно поклонился. — Приветствую тебя, Подсолнух, в новом звании! И поздравляю, — серьезно произнесла она. Подсолнух заметил, что она выглядит необычно для звездной кошки: лишь немногим моложе своей земной версии, с суровой морщинкой меж бровей. Чаще всего воители Звезд выглядели юными и цветущими. Возраст предков выдавал лишь взгляд, слишком взрослый, отражающий пережитые ими лишения и испытания, их многолунную мудрость. Впрочем, далеко не все из павших были мудры. Кто-то погибал в младенчестве, а кто-то за долгую жизнь так и не успевал нажить ума. Но такие коты мирно наслаждались своей загробной жизнью в благодатных Звездных угодьях, и уж точно не приходили к целителям вести умные разговоры и давать таинственные знамения. — Здравствуй, Глинница. И спасибо, — через миг Подсолнух засеменил за ней, следуя мановению тонкого хвоста. У края небольшой рощицы, в зарослях белого шиповника, кошка уселась, нахохлившись. Младший кот последовал ее примеру. Двум взорам, живому и неживому, открылся вид на пустошь. Подсолнух сразу почувствовал умиротворение: на него, как и на любого кота Ветра, открытое пространство действовало успокаивающе. Буйные краски разнотравного луга, сочных, таинственных сиреневых, сине-зеленых и золотых оттенков, сильно отличались от более спокойного и сдержанного пейзажа территории живых Ветряных. Здесь, в этом краю, не знавшем солнца, тонкая полоска неба у горизонта всегда нежно алела, словно вечная утренняя заря приветливо услаждала взоры звездных воителей. "Какое все-таки красивое место!" — подумал кот. И все же родные просторы были нашему целителю куда милее. — Смотри. Кот послушно уставился на луг. Куда смотреть-то? Неожиданно стало светлеe. Но что это?! Огромный, намного больший чем в мире живых, ослепительный диск медленно выкатился на синий небосвод. Он, тем не менее, не затмевал яркие звезды. "Солнце." — отчего-то вздрогнул золотой кот. — Бойтесь солнцеворота, дети Ветра. Когда день пойдет на убыль — племени беда. — гулким, каким-то потусторонним голосом произнесла Звездная предшественница. Внезапно, точно по команде, поднялся ветер. Целитель с удивлением посмотрел на Глинницу: кошка, казалось, не замечала тех туч пыли, что летели прямо в морду! Ее распахнутый взгляд не выражал ничего, а сама она стояла недвижима, словно выточенная из камня. Жуткое зрелище! Подсолнух же, пока что, был обычным котом, из плоти и крови, поэтому глаза, раздраженные мелким песком, заслезились. Проморгавшись, целитель ощутил почти животный страх, ведь неестественно черные тучи успели наполовину застлать небо, грозя и вовсе сокрыть светило. "Чувствую себя кроликом, что скоро попадет в когти охотника. Или даже крохотной полевкой. Почему я так боюсь? Значит, вот каково получать пророчества от Звездных предков?" Наваждение спало. Глинница снова стала собой. Ее взгляд приобрел осмысленное, даже озабоченное выражение. Она вытянула шею и внимательно осмотрелась, словно проверяла, не следит ли кто-то за ними. — Я не должна это тебе говорить, но... Это пророчество относится к тебе больше, чем ты думаешь. Будь осторожен, Подсолнух. Грядут темные времена. Ты не должен дать им погасить себя! — Чт... Почему? — Я не могу тебе рассказать, просто не имею права! Я уже и так наговорила лишнего! Придется поверить мне на слово... — Ээээ... С-спасибо, Глинница! — только и смог пролопотать Подсолнух. Неприятный липкий холодок поселился, казалось, где-то в груди, и кот только сейчас заметил, что дрожит. Знакомое тянущее чувство в груди подсказало ему, что встреча с предками подходит к концу. — До свидания, — даже в самые жуткие моменты он не терял приличий, ведь воспитание намертво отпечаталось у него в голове, спасибо матушке! Кот вздохнул, вспомнив ее рыжий теплый бок, в который им с сестрой была так приятно уткнуться! Он мало что помнил о Малиновке, мама умерла слишком рано! Жаль, что за долгие луны своего обучения, в Звездных угодьях целитель ее так и не встретил. Подсолнух резко распахнул глаза. Сон слетел в миг. Тяжелое загнанное дыхание со свистом вылетало из груди. "Не дай им погасить себя!" — гремело у него в голове вместе с пульсом, что так и бухал в ушах. Кот попытался взять себя в лапы. "Если остальные проснутся, а я все еще буду трястись, то они поймут, что для племени Ветра было какое-то ужасное пророчество. Пусть Кипрей доверяет другим целителям. Я бы не хотел, чтобы они думали, что у нас что-то не так." Целитель тихонько встал, потянулся. Затекшие мышцы протестующе заболели, но то была приятная боль. Как когда сидел весь день, перебирал травы, сгорбившись, а потом поднялся, размялся, и можно отдыхать! Поболтать с Кипреем, перекусить, прогуляться по пустошам. А потом лечь спать, ощущая, как ветер треплет шерстку на доверчиво подставленном под его невесомую ласку животе. Словно он — еще одна мать, уже общая для всех котов названного в честь него вольного племени. А перед тем как забыться, все смотреть и смотреть на такие близкие и яркие, словно подмигивающие звезды. Мысли о бытовой рутине слегка успокоили. "Грядут темные времена... Пф! Я — из племени котов-воителей! У нас темные времена каждый год! Изо дня в день мы боремся с чем-то: то засуха, то голод, то болезни, то происки врагов! Нашли чем напугать! В этом нет совершенно ничего необычного. Племя Ветра всегда с честью справлялось с выпадавшими на его долю испытаниями, и что-то я сильно сомневаюсь, что новые напасти могут быть хуже тех ужасов, что мы пережили когда-то." Золотой кот с удовлетворением почувствовал, как его отпускает. Вздохнул. "И вообще. Это все как-то мутно. Какие-то "осторожно, Подсолнух", "погасить!"... причем тут вообще я? Конечно, целитель — не последняя личность в племени, но не настолько же... Но если мне действительно что-то грозит — с чего Глиннице тайно рассказывать мне это? Разве моя, ха-ха, предположим, гибель как-то ужасно повлияет на судьбы племени? Разве я незаменимый кот? И все же. Она — такая же кошка, как и мы, живые. Уже сотни лун прошли с тех пор, как мы перестали считать мертвых непогрешимо мудрыми! Даже сами Звездные предки могут ошибаться... Может, она просто слишком волнуется за меня?" Между тем, остальные целители начали пробуждаться. Подсолнух огляделся. Уже светало! Кот даже слегка замурлыкал: идти придется под рассветными лучами, а значит, он застанет зарю не менее прекрасную, чем видел там, на небесах! Вообще, Подсолнух давно замечал за собой, что после страшных и нервных моментов, когда приходилось хорошенько попереживать, им вдруг овладевало глупое и веселое, даже беспечное настроение. Вот и сейчас тоже! — Всем до свидания! Увидимся через луну! — воскликнул он, когда коты разошлись каждый в свою сторону. Кипрей лишь тихо усмехнулся. Подсолнух чувствовал сейчас прямо-таки любовь ко всем миру. Впрочем, этого кота он любил и так: он был ему не только наставником, но и хорошим другом. — Ну, давай наперегонки вон до того холма? — азартно вскричал он, как котенок, сам не замечая, как лупит себя по бокам неугомонным хвостом. Полосатый состроил суровую морду. — Вроде взрослый целитель! Какие игры, сегодня предстоит весь день на ногах! — но по веселым искоркам в зеленоватых глазах старшего целителя, котик понял, что надо готовиться бежать! Вихрем неслись два поджарых кота по синеющему в сумрачных лучах лугу. Подсолнух как всегда отставал: тощий Кипрей быстр словно птица. Хоть и не менее чистокровный, золотистый котик был далеко не таким прытким. Но наш герой не унывал! "Ну и ничего страшного, что я хуже бегаю. Травы-то не кролики. Не убегут." — Впредь будешь знать, как со мной тягаться! — шутливо торжествовал Кипрей. Мигом позже до места долетел и его бывший ученик, тормозя лапами и взметая целые тучи пыли. Двое закашлялись, и между котами завязалась шуточная потасовка. Старший выдохся раньше, переводя дух. — Ну и силач ты, Подсолнух! Ой, смотри!... — в голосе целителя послышалось восхищение. Подсолнух обернулся, да так и остался стоять с открытым ртом. Рассвет был просто чудесен. Яркий, ало-оранжевый всполох зари. Синеватые облака, золотящиеся этим заревом на фоне светлеющего небосвода. Чем дальше от восходящего солнца — тем темнее становилось небо, и за спинами у котов оно было совсем как ночное. Далеко-далеко, почти на горизонте, виднелись горы. С такой дали они казались маленькими, словно муравейники, но из рассказов старших Подсолнух знал, что они невероятно громадны. Эти самые горы тоже розовели в рассветных лучах, некоторые из которых яркими росчерками пробивались между пиков, заливая своим волшебным светом зеленые холмы. Раздавались первые птичьи песни: трескучий крик коростеля, нежный голосок жаворонка, щемящее душу попискивание стрижей и ласточек. Как же хорошо! "А навещу-ка я Лиз! Вот она удивится, когда узнает, что у меня поменялось имя!" — пришла в голову молодому коту неожиданная мысль. О ней напомнил ему рассвет: такой же яркой была эта одиночка! Особенно ее теплые завораживающие глаза цвета застывшей смолы вишневого дерева.