EMPTY LIFE

Утро Сынджу началось не с будильника, не с дискомфорта, не с криков сестры, а от ощущения полного удовлетворения организма во сне и отдыхе. Впервые парень открыл глаза не по принуждению, при этом сладко потянувшись на мягкой кровати. Ли не с разу понял, что находится сейчас не у себя дома. Лишь тогда, когда он осмотрел комнату и не нашел в ней ничего своего, к нему пришло осознание и он вспомнил весь вчерашний вечер. Первым делом по лицу расползлась улыбка, а уж затем парень огляделся по сторонам в поисках своей одежды, в итоге кроме джинс, которые сразу же натянул, ничего не обнаружив. С минуту он гадал, спит ли еще Чэхён и насколько неправильным станет его появление перед ней, считай, полуголым, потом взглянул на часы и увидев, что был уже полдень, осторожно приоткрыл дверь комнаты и прислушался. Простояв так около пяти-десяти секунд, Сынджу одернул себя. Кто он, в конце концов? Пятилетний мальчик, взявший без спроса конфеты и боящийся попасться маме на глаза? Или маленький нашкодивший котенок, который разбил любимую вазу хозяина и теперь не решается покидать свое убежище, в котором никто не мог бы его потревожить или наказать? «Выключив» ребенка, розоволосый вышел из комнаты, сразу направляясь в ванную, что находилась в самом конце коридора. Там был поворот на право, на кухню, на которой сейчас была Ким Чэхён — это Ли понял, услышав звуки возни за плитой. Зайдя в ванную, Сынджу сразу же увидел на вешалке свою футболку, уже почти сухую. Парень широко улыбнулся, ведь ему была приятна забота старой знакомой о нем. Быстро умывшись и надев свою вещь, он прошел на кухню. Чэхён уже ждала его, сидя за столом. На ней было надето простое платье с коротким рукавом белого цвета, которое очень ей шло, а волосы были собраны в небрежный низкий пучок. Она выглядела так легко и приятно, что рокер тут же ощутил дискомфорт, находясь в уличной одежде. Девушка улыбнулась и поздоровалась с ним, следом предлагая кофе и шоколадные шарики с молоком. Сынджу показалось это чересчур милым и он согласился. За завтраком большая часть времени прошла в молчании, и в один момент парень внезапно почувствовал укол совести за то, что пользуется добротой Чэхён и не едет домой, однако вместо извинений и слов о том, что он уезжает, из его уст вырвалось предложение сходить в парк. По началу Ли даже захотел провалиться сквозь землю, но согласие Ким его немного успокоило. — Ты придешь сегодня? — тихо спросил Сынджу, имея ввиду сегодняшний ночной концерт. — Скорее всего, — ответила Чехён, правда без особой уверенности. Розоволосый опустил голову, чувствуя досаду. Рано он понадеялся на то, что Ким теперь все время будет рядом. — А сколько раз ты приходила? — Боюсь не вспомнить, — девушка опустила взгляд, впустую намешивая кофе, — сколько посетила их за полгода. Сынджу вскинул голову, искренне удивившись. И неужели они не встретились за все это время? — Даже не знаю, почему не подходила к тебе, — будто читая его мысли, произнесла рыжая. — Я просто сидела и смотрела на них, — последнее слово она подчеркнула и Сынджу понял, о ком идет речь — о публике, женская часть которой нередко кидалась в сторону парня неприятными ему взглядами и любила приставать. Парень кивнул и поджал губы. Как же ему сейчас было приятно все это слышать. Наверняка Чеён сейчас, сидя дома, уже копала ему могилу. Его сестра не любила, когда у Ли появлялись какие-то друзья или увлечения, зато обожала командовать и руководить всем парадом. Сынджу даже не помнил, в какой момент Пак успела занять его место лидера, причем так, что нон сам не заметил и не стал сопротивляться. Видимо, это случилось после прекращения гастролей, когда оба были сильно подавлены, а Сынджу справлялся со своей депрессией очень и очень долго. Он помнил, как в один момент Розе воспряла духом, за месяц написала песни для полноформатного альбома, который они очень быстро записали, и как вытаскивала их на выступления. Он помнил, как она изменилась, стала будто жизнерадостнее, свободнее, однако никогда не отступала от собственного мнения или решения. Видимо, тогда она взяла на себя главенство и держала его до сих пор. В круговороте однообразий Ли забывал думать о своем отношении к ней, сестре, а также к родителям. С последними, если даже и постараться вспомнить, сколько именно, парень не общался очень и очень давно. Его всегда откровенно раздражала мать, бегавшая от одного мужчины к другому. И чего ей не жилось с его отцом? Чеён как раз была от другого брака, выращена избалованной, но также отправлена учиться за границу. Тогда его матушка позаботилась о том, чтобы сын жил в их новой семье, поэтому парню очень редко удавалось пересечься со своим родным отцом, который и по сей день являлся владельцем одной из крупнейших соц.сетей в Южной Корее. Именно поэтому Сынджу бросил учебу, следом убегая под крыло любимого папы, который, в отличие от матери, не возражал началу музыкальной рок-карьеры сына, хотя, конечно, и хотел, чтобы он получил высшее образование. От Чеён долго это скрывали, а парня, в свою очередь, прогнали из дома, осыпая в след проклятиями и пожеланиями поскорее сдохнуть от передоза — представления родителей о том музыкальном мире было из рода «секс, наркотики и рок-н-ролл». Однако долго Ли молчать не мог — он знал, что в душе сестра, которую он несмотря ни на что любил, тоже теплит надежду на то, что однажды сердце матери растает и она разрешит ей заниматься музыкой. Узнав, что Сынджу получил свободу действий в лице своего отца, девушка долгое время умоляла брата забрать ее из института и ничего родителям при этом не говорить. Она надеялась, что отец Сынджу не будет против обеспечить таким счастьем и ее тоже. По началу парень боялся говорить об этом папе, но через некоторое время бесконечных просьб и мольб все же постарался аккуратно намекнуть об этом. Тот, к огромному удивлению Ли-младшего, оказался положительно предрасположен к этому и даже позаботился о вылете Чеён из той страны и заборе документов из института. Мужчина смотрел на эту ситуацию с юмором, готовый лишний раз насолить бывшей жене и сделать хорошо детям. Сынджу до сих пор был очень благодарен отцу за его заботу, но сейчас, когда тот не упускал возможности отругать сына за неследование правилам исполнительской жизни — например, жить в общежитии, не гулять по улицам города, не торговать своей физиономией и тому подобное — парень часто не отвечал на звонки родителя и игнорировал его приглашения на ужины. Три года назад, как раз тогда, когда у молодых рок-исполнителей начались гастроли, старший Ли купил сыну и его сестре квартиру, в которой они жили до сих пор. Папа позаботился обо всем, чтобы у детей была счастливая жизнь и карьера. Но он не знал, что сейчас они не могут похвастаться тем изобилием положительных эмоций, какие испытывали сначала и, признаться, Сынджу было стыдно за это, поэтому он молчал. Об этом рокер думал, пока курил, стоя на балконе в квартире Чэхён. Девушка сказала, что гулять лучше идти сейчас, иначе потом ему не хватит времени на подготовку к концерту. «Очередному концерту», — прибавил тогда в своей голове парень, снаружи лишь улыбаясь и согласно кивая. Была б его воля, он скорее всего даже не постыдился бы поселиться на время у Ким, ведь тут ему было бы комфортнее и легче работать. Но и сестру бросать ему не хотелось. Выходя из дома, Ли пробежался до дороги, ощутив легкость. Улыбка сама собой выползла на лицо, пока луч солнца ласково окутывал его. Чэхён тоже улыбнулась. Видя ее, Сынджу чувствовал, как все внутри него порхает, за спиной будто появляются маленькие крылышки, на которых он вот-вот бы улетел. Ему так чужды были эти чувства… он привык, что в жизни никакого настроения, кроме депрессии, у него не бывает, поэтому теперешняя радость казалась не просто чем-то из рядя вон выходящим, а даже более — сумасшествием. Эти эмоции не были похожи даже на эйфорию, частенько посещавшую парня в моменты опьянения. Ли казалось, что все это лишь сон, но раз так — он не хочет просыпаться. Давно Ким не могла позволить себе таких прогулок с друзьями. Почему? Ну, во-первых, у нее не было друзей, а во-вторых… ей не хотелось, да и не было времени. Сейчас она не чувствовала себя преподавателем из университета, сейчас она была просто молодой девушкой, которая наслаждалась прогулкой в компании парня. Последнее остановило фонтан эмоций. Ким осмотрела Сынджу, который шел немного впереди, с кем-то переписываясь. Он не смотрел под ноги, поэтому наступив в неглубокую ямку в асфальте, аж подскочил, грубо ругнувшись. Чэхён рассмеялась, а он обернулся на нее и виновато улыбнулся, после остановившись и подождав, пока девушка его догонит. — А какие песни вы будете сегодня исполнять? — полюбопытствовала она. — А какие ты хочешь? — с улыбкой ответил он вопросом на вопрос. — Сегодня у нас свободная программа. — Ого, — Чехён призадумалась. У нее была всего одна любимая песня, она была про друзей и написана Сынджу лично. — Тебе честно? — Ким почему-то было немного стыдно признаваться ему, что в любимые она записала именного его песню, ведь Чеён тоже писала и довольно немало. Парень, конечно же, кивнул. — «All My Friends Are Turning Blue», — тихо произнесла она, спрятав глаза. Сынджу молчал, и на мгновение девушке стало страшно. К ее огромному сожалению, песен, написанных розоволосым лично, на настоящий момент было всего три. Признаться, у Ким к каждой из них было особенное трепетное отношение, каждой она восхищалась по-разному, но последняя топила ее сердце на протяжении полугода и кроме улыбки и радости ничего не вызывала, хотя текст в ней и был наполнен грустью. Легкость, которой была наполнена эта композиция, всегда помогала отбросить от себя сиюсекундные тяготы жизни. Было бы здорово, если б сегодня ночью была исполнена именно она, ведь в живом исполнении звучала крайне редко. Рыжая медленно подняла голову. Сынджу шел рядом, будто не задавал никаких вопросов, опять с кем-то переписываясь и постоянно хмуря брови. Ее это несколько обескуражило, но она решила промолчать. Зайдя в парк, парень спросил, в какую сторону им пойти. — Мы можем пройти его насквозь, — сказала Ким, указывая рукой на широкую дорогу. — А можно сделать кружочек и вернуться сюда. — Обойдем кружком, — небрежно бросил Ли. — У меня машина в твоем дворе стоит. Чэхён по такой резкой смене его настроения сразу поняла, что кто-то хорошо его взбесил. С минуту она думала, стоит ли спрашивать об этом, а то вдруг сделает еще хуже, но потом все же решилась. — Чеён написала, — объяснил Сынджу. — Стала наезжать, какого черта я где-то шляюсь. Ей приспичило прямо сейчас порепетировать. Девушка поджала губы, сворачивается вместе с парнем на лесную тропинку. — А подождать она никак не может? — аккуратно спросила она. — Дорогая моя, она не дает мне ни шагу ступить вот уже как год, — голос разоволосого уже был готов повысится на несколько децибел. — Сиди дома, иди занимайся, потом нет, мы уезжаем, потом записываем, потом к нам какой-то дядя Кихун с пятого этажа бухать придет… — он не выдержал и рассмеялся, заражая этим и свою спутницу. — Плохо у тебя получается пародировать сестру, — сказала Чэхён в попытке перевести дыхание. — Но все же, — она понизила голос, — с этим надо что-то делать. — А ты знаешь, я привык, — интонация его голоса приобрела печальный оттенок. — Конечно, было бы не плохо, если б она приостановила коней, но с другой стороны, я сам уже не маленький мальчик. — Угу, — все, что смогла ответить на это девушка. И вправду, контроль Чеён был будто материнским. Эта девушка вызывала у Ким много вопросов своим поведением, и дать на них могла либо сама Пак, либо Сынджу, но рыжая подозревала, что тот ни за что не согласится обсуждать свою сестру. Когда Сынджу уехал домой, зайдя в квартиру, Чэхён почувствовала в сердце пустоту и на душе стало как-то тоскливо. Вздохнув, она посмотрела на часы — четыре тридцать вечера, — после чего занялась уборкой. * * * В половину двенадцатого ночи Ким Чэхён уже подходила к клубу, в котором вот-вот должен был начаться концерт с участием дуэта Розе и Сынджу. Несмотря на то, что парень уже давно не появлялся в сети, она все же пожелала ему успехов и хорошего настроения. Села она как обычно — возле выхода, в углу, где было не так накурено и душно и откуда было прекрасно видно сцену. Сейчас девушка ощущала себя совсем по-другому, будто она — VIP-клиентка. С этой мысли ей стало смешно — ну и что, что она знакома лично с популярным рок-певцом? Они в школе вместе учились, она ничего специально не делала. Однако скоро Ким поняла, что это чувство представляло собой ничто иное, как гордость. Она поджала губы, проводя про себя разговор с самой собой, а вскоре одернула себя, к тому же уже захотелось чего-нибудь выпить. Вернувшись за столик с легким алкогольным коктейлем, Чэхён заметила пришедшие сообщения от Сынджу. Тот благодарил ее за пожелания и просил выйти на улицу, встретиться с ним с внутренней стороны здания, где бы их никто из публики увидеть не мог. Оставив на столе шарфик в знак брони, она поспешно выбежала из помещения со стаканом в руках. Сынджу ее ждал за поворотом, после проведя в совсем укромное тихое место под обгоревшей липой. — Там так душно, — сказал он с улыбкой, доставая пачку сигарет, — а я волнуюсь перед выступлением, — нервно хохотнул, на что Ким даже удивилась.— Ну ты представь, что тебя пригласили в другой крутой университет читать лекции, ты будешь волноваться? — объяснил Сынджу, при этом активно жестикулируя и смеша этим свою собеседницу. — Какими по счету выступаете вы? — поинтересовалась девушка. Только сейчас она заметила, во что был одет парень. Рваные во многих местах блеклые черные джинсы, белая футболка с надписями, поверх которой была надета потрепанная черная джинсовка, увешенная значками и прочими аксессуарами. Эта одежда напомнила ей образ с каких-то съемок. — Посередине, — ответил он. — Перед и после нас две группы играют. Но, — он поднял руку, в которой меж двух пальцев тлела сигарета, обращая внимание на важность того, что он собирался сказать, — я планирую потом кое-что еще. — И что же? Скажешь? — заговорщески улыбнулась Чэхён. — Черта с два, — сейчас парень был похож на лиса, захлебывающегося в своей хитрости. — Сюрприз. Об этом никто не знает, кроме администрации, даже Розе. Ким тихо пискнула, всем видом выражая ожидание. — Ли Сынджу, где тебя носит? — послышался мужской голос, в котором слышались нотки негодования и смеха, со стороны входа в клуб, а вскоре на дорожке, ведущей в укромное местечко под липой, показался высокий парень с волосами длиной до плеч. Глаза Чэхён сами собой широко раскрылись. — Чон Хисок? — девушка узнала в нем также своего бывшего одноклассника. — Ким Чэхён? Вот уж не думал, вы с Сынджу общаетесь, пока никто не знает, — он широко улыбнулся, подошел и пожал ей руку. — Можно считать, что мы познакомились только позавчера, — посмеялся розоволосый стряхнув пепел с сигареты. — Потом все расскажу. — Ты долго тут торчать собираешься? — поинтересовался Хисок. — Чеён уже бесится, — сказал он, кивнув в сторону здания. Сынджу вздохнул, извинился перед рыжей, потушил сигарету и последовал за Чоном в клуб. Смотря им вслед, Ким снова почувствовала эту птичку, порхающую где-то в районе груди и пытающуюся вырваться наружу. Хисок в школьные годы был своего рода ботаном, номером два после нее, старосты, в классе. Парень умный, довольно коммуникативный, прелестно перевстречавшийся со всеми девочками из школы и прекрасно вливашийся в любые компании. Как ему удавалось совмещать учебу и хорошие активные отношения со всеми — для Чэхён всегда было загадкой. Но тем не менее этот парень был примером подражания для большей половины класса; получалось, правда, не у всех. Чем больше девушка думала о школьных временах, тем больше понимала, что несмотря на все плохое, что случалось с ней в том возрасте — а это депрессии, нервные срывы, нежелание учиться — не сравнятся с тем хорошим, что было у нее тогда. И сейчас в голове не всплывало ни одного плохого воспоминания, лишний раз подтверждая правильность действий самой Чэхён и ее родителей. В зале было очень душно. Единственное, что хоть как-то помогало вдохнуть свободнее, — напитки со льдом, которых всего за полчаса ей пришлось выпить немало, в результате чувствуя некий туман в голове, говорящий о том, что пока не поздно, с алкоголем нужно притормозить. Вышедшая на сцену группа из шести человек зажгла зал криком. Публика приветствовала артистов громкими возгласами, выскакивала с мест, расплескивая свои напитки, толкаясь и стараюсь пробиться с дальних мест на первые ряды, которые и без того были забиты. Сдерживали такой напор народа только железные изгороди, крепко соединенные друг с другом и контролируемые охраной. Такое поведение людей, в котором ярко проявлялся стадный инстинкт, всегда смешило Чэхён, правда, оставляя после себя разочарование. Она огляделась — те, кто не проложил себе дорогу к кумирам, были либо охранники, либо работники клуба, либо лица уже не мыслящие здраво. С репертуаром группы, которая сейчас стояла на сцене и, произнеся короткое приветствие, исполняла первую песню, Ким была хорошо знакома. К слову, она, смотрясь в зеркало, часто посмеиваясь над тем, что отдала предпочтение именно рок-музыке. Как бы, возможно, не было обидно, но в среднестатистическом обществе этот жанр воспринимали скорее негативно, чем положительно. Вероятнее всего, это зависело от того, что постигло рок в конце XX века и в начале двухтысячных годов, вернее то, как он развивался. Все сразу же приводили к примеру Курта Кобейна, солиста «Нирваны», солиста «Линкин Парк» или репертуар «Металики» с 1996 по 2003 год. «Нормальные культурные люди рок не слушают», — слышала всю жизнь Чэхён от окружающих, в частности от матери, когда в подростковые годы начала разбираться в этом направлении, потом в тайне от мамы слушая песни с отцом, выросшим на этой музыке. Заливая в себя стакан какого-то алкоголя уже по инерции, Чэхён лениво смотрела на сцену, где прыгающие с гитарами в руках певцы, качающий с бешеной силой головой ударник и яркие красно-фиолетово-сине-желтые прожектора, мигающие и бегающие по залу, в котором публика скакала, махала руками и кричала, подпевая, смешались уже в одну массу и стала накатывать сонливость. Было до безумия скучно — это она чувствовала острее всякого другого чувства. Через некоторое время (а Ким даже не могла понять, сколько прошло), рок-группа наконец ушла за кулисы, пока слушатели кричали пуще прежнего. В этот момент все, что уснуло в ней, резко проснулось, ожило, ведь вот-вот перед ней должен был появиться Сынджу. Девушка выпрямилась, поправила волосы и села поудобнее. На сцену вышли Сынджу, Чеён и еще двое — незнакомый Ким ударник и басист, тоже ей неизвестный. На лицо рыжей выползла улыбка, а рокер, пока Чеён под крики публики произносила приветствие, бегал глазами по залу, в итоге остановив свой взгляд на Чэхён. Он лучезарно улыбнулся, смотря прямо на нее и совершенно не стесняясь и не боясь, что будет замечен. Пак, кончив речь, привлекла внимание брата и остальных, с улыбкой выстраивая пальцы в первый аккорд, вскоре ударяя по струнам. Забыв обо всем и не видя ничего вокруг себя, Ким Чэхён завороженно смотрела на сцену.