Дети из ДОМА на холме

Вступление

      Лили являлась одной из без вести пропавших детей в Аарене. Мы знаем о ней из архивов, где хранятся данные о делах «Пропавших без вести по Северу Нарциссии в период с 2314 по 2319 г.г». Дела о детях подняли только после окончания войны, когда обстановка в стране разрядилась и нам открыли свободный доступ в засекреченные прежде архивы ЦИГСИ и государства. Но выяснить много мы уже не сумеем, поскольку прошло много лет с момента исчезновения детей. И все равно мы щепетильно стараемся восстановить как можно больше историй о жизни пропавших и похищенных для эксперимента детей и подростков.        Из десяти тысяч пропавших смогли отследить истории только нескольких десятков детей и подростков со всех городов Севера. История Лили обрывается на ее пропаже.       Данных о детях из Аарена, ныне не существующего города, почти не осталось.       Эти похищения были реальны. Теперь, когда мы знаем правду об их судьбе, мы все равно не можем знать точно, как и почему именно эти дети были похищены и оторваны от своих жизней. Мы можем только попытаться отследить их судьбу, чтобы мир не забыл - в этой войне, еще до начала вооруженных столкновений, уже были жертвы. И мы ничего не сделали, чтобы остановить это. Наша страна выбрала молчание, она отдала детей в жертву ДОМУ, и хоть народ сделал это бессознательно, это был его выбор.       

Е.

      Она часто видела группу из странных людей недалеко от района, где жила. Улицы между домами тесные, не заметить прохожих трудно. Она привыкла видеть этих пятерых поблизости и почти считала их знакомыми. Поэтому она не возражала, когда они подошли заговорить с ней. Среди пятерых был подросток примерно одного с ней возраста.       Она заметила на его груди маленький, серебряный треугольник.       - В городах становится не очень безопасно, ты заметила? – спросил он.       Компания завела с ней странный разговор. Подобные она уже слышала не раз от взрослых.       - На Севере дети вкалывают по шестнадцать часов в сутки на заводах. Дешевая рабочая сила. У нас из Аарена молодым людям тоже приходится уезжать на работы.       - Так государство заботится о детях, да?       И так далее, и так далее – она слышала это слишком часто, чтобы удивляться.       Когда они заговорили с ней в первый раз, она немного насторожилась. Но скоро Пак – тот парнишка ее возраста – стал частенько заговаривать с ней, если они встречались на улице, и она почти считала его другом.       Однажды, тогда в компании было только трое, они завели ее во двор и шепотом сказали:       - Лили, прости, но мы слышали о том, что происходит у тебя дома…       - Да, Лили, это ужасно. С тобой не должны так.       - Лили, - Пак уверенно взял девочку за руки.       В этот момент, когда открывшаяся тайна вынесла ее ужас и слезы наружу, Пак казался ей то ли спасителем, то ли наказанием.       - Пожалуйста, пойдем с нами.       - Моя мама ждет меня дома, - бессильно пробормотала Лили.       - Мы хотим только помочь. Спасти тебя. Есть одно место… И там много таких, как ты.       Лили хотела исчезнуть, броситься наутек. Но в ее мыслях возник огонек надежды. Если уйду сейчас – больше не увижу единственных людей, которые пытались мне помочь. Если пойду с ними… Я их совсем не знаю. Я боюсь. Я оставлю все здесь…       Пак протянул ей сложенный лист бумаги.       - Я понимаю, это сложно. И страшно. Мы не можем заставить тебя. Но я надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.       Лили развернула листовку. На сероватой бумаге был пропечатан большой треугольник. Под ним мелким шрифтом был написан какой-то текст. «За рай на земле.»       - Здесь написано об этом месте. Переверни листок. Видишь? Если будет плохо, помолись. Эта молитва помогает.       - Мы будем ждать тебя. Береги себя, девочка.       Они не сказали, куда она должна прийти. Они ушли, полные сочувствия и смирения. Они дали надежду, и они пошатнули дорогу ее жизни.       Лили больше не встречала этих людей на улице. Она боялась ночь, две ночи, она перечитывала слова на бумаге, не имевшие никакого смысла. А потом сожгла листовку. Она не пыталась найти своих «спасителей», она слишком сильно и слишком долго боялась. Мира, родителей, взрослых, которые всегда были слишком слепы, чтобы помочь по-настоящему.       Но это и неважно. Жребий уже был брошен. Возможно, ее душа сделала этот выбор. Пока Лили бездействовала, ее душа, как это обычно бывает с людьми, тянулась вперед, к роковой двери ДОМА, чтобы отодвинуть ее и принять свою судьбу.       Спустя несколько дней после их последней встречи, Лили пропала.       Ей не пришлось искать своих спасителей самой.              Из рассказов очевидцев, собрано и отредактировано Еленой.       Вы знаете, сейчас очень сложно вспомнить, что за город был Аарен. Я помню, что в последние годы, я имею в виду, последние годы его существования, в городе постоянно о чем-то шептались. Это трудно представить, но ты в буквальном смысле выходил утром в школу или, например, на работу, и куда ни пойдешь – все время слышишь одни и те же разговоры. Это была настоящая паника! Да, мы жили, внешне все было как будто спокойно, но эти постоянное разговоры о каких-то убийствах, похищениях, горных людях просто приводили в ужас. Я не обращала, кажется, внимания на все это, просто чтобы хоть как-то нормально жить, но однажды сама не стала свидетелем того, о чем все шептались.       Разговоры не прекращались. Ааренцы постоянно обсуждали горных дикарей, которые жили своими поселениями в горах. Да я их за всю жизнь ни разу и не видела!... А еще говорили о секте какой-то. Или о людях, маньяках, которые похищают детей. Вы знаете, я помню, как родители рассказывали мне о случае, который произошел, когда я была совсем маленькой. Как в городе ЦИГСИ разоблачила некую сектантскую группу. Сектантов, кажется, повесили.       Это было очень шумное дело. Они то ли убивали похищенных детей, то ли держали в подвалах, пичкали какой-то дурью. Родители думали, что это была просто кучка маньяков из Севера, которые накачивали детей наркотиками, потом издевались или просили выкуп.       У меня одноклассница, как сейчас ее помню. Ее звали Рил. Это девочка одного со мной возраста. И она пропала. Просто в один день пропала. Она и не была даже ребенком, она была подростком, но вот она вышла утром из дома и больше ее не видели…        И это было как раз после того случая, о котором вы говорите. Да, та ночь… Вы знаете, сама я эту ночь плохо помню, я и не поняла, что тогда произошло. Кажется, была ужасная метель. Волков я тоже слышала. Думала, это собаки. Жутко было, разве собаки так когда-нибудь выли? А потом на следующий день я узнаю от родителей, что по городу находят мертвецов...

I. Гнезда

      Заброшенное кладбище раскинулось недалеко от города в густом подлеске, прямо за последними сероватыми пятиэтажками самого бедного района Аарена. Отгораживалось кладбище низкой, древней каменистой стеной. По холмам были разбросаны редкие могилы, многим из которых было несколько сотен лет. Старая, деревянная церковь почернела от времени и влаги – внутри было пусто, пыльно и темно. Священники очень давно сюда не заходили.        С холмистого кладбища хорошо были видны горы. Место оказалось очень неудобным для постройки домов и считалось чем-то вроде исторической ценности, так что его не трогали.       Ранним утром, едва на улице рассвело, из старой церкви вышло пятеро. Это были обычные люди, разного возраста и слишком непохожие друг на друга, чтобы их можно было принять за семью или друзей. Они вышли не таясь, прошли по пустому кладбищу мимо могилок и голых деревьев, не доходя до ржавых, перекосившихся ворот, перелезли через стену и побрели к городу, медленно расходясь в разных направлениях. Люди не проронили ни слова и молча простились, даже не взглянув друг на друга. У каждого из них была своя цель на сегодня.       На кладбище всегда было тихо и пусто. Сюда редко забредал кто-то из ааренцов. Спокойствие и безмолвие – вот, возможно, те причины, по которым здесь и стали хоронить мертвых. Они спали в своих могилах веками, в нерушимом покое.       Спустя время из церкви вышло еще несколько человек. Они так же молча прошли к каменной стене и направились к городу. За весь день несколько раз люди приходили и уходили из церкви, чаще всего группой из нескольких человек. Так как на кладбище никого не было, из окон многоэтажек за густым подлеском кладбище почти не было видно, приход и уход людей остался незамеченным.       

***

             Известно, что сектанты в своих группах делились на некоторые категории, к которым, по рассказам немногих очевидцев, привязались названия. Сектантами они сами себя никогда не называли. Они называли себя в шутку домовцами или беженцами – последнее придавало их группам свободолюбивое, протестующее настроение.       Вот, некоторые возможные варианты того, как они разделяли друг друга:       Старшие – это те, что были беженцами уже больше года. Те, что больше других знали о Зверях и ДОМЕ, о новой вере и о жизни других беженцев. Они имели некоторый авторитет в глазах других беженцев, и были надежными наставниками в этой новой, беззаконной, теневой жизни. Они всегда были готовы подставить плечо новичкам, и заботились о них, как заботятся о детях. Не все многолетние обитатели убежищ становились Старшими – только те, что были достаточно активны, чтобы направлять других людей в группах, брать на себя обязанности за общие нужды и те что смогли добиться личного общения с близкими приспешниками Кая.       Странствующие – так называли беженцев, которые переходили из убежища в убежище, ведь таких группировок разрослось достаточно много по городам севера. И некоторых беженцы не хотели надолго застревать в одном городе. Тогда они выискивали информацию о другой группе и шли жить туда. Странствующих принимали с радостью, потому что они приносили новости из других городов, всегда знали что-то интересное и новое о ДОМЕ или Зверях, и могли передать какую-то весточку в другую группировку или взять с собой в путь нескольких человек.       Новые – так называли совсем недавних беженцев, которые только-только оказались в убежищах и о которых особенно заботились, посвящая их в волнующую, необычную жизнь беженца.       Дети – так шутя называли подростков или настоящих детей, которые попадали в группу. Чаще всего их готовили к тому, чтобы отправить в Души, в особое место, предназначенное только для детей. Это было очень радостным событием, к которому заботливые Старшие очень трепетно готовили Детей. Ведь не все Дети в конечном счете подходили.       Остальные люди не имели особенного названия, они были просто беженцами, домовцами или имели какое-то другое имя. Самое главное, что они были свои.       Сектанты очень быстро теряли связь с остальным обществом. Они становились чем-то другим. Как большая семья, дальние родственники, разбросанные по всему Северу. Они любили друг друга, любили свою новую жизнь, они были готовы помочь один другому, как раненые жертвы кораблекрушения – немногие действительные люди, прозревшие истину и готовые строить новый, лучший мир. Они были детьми Кая. В ДОМЕ.              

***

             Сначала казалось, что внизу довольно тесно. Комнаты с низким потолком, грубо вырубленные под землей. Но переходя из комнаты в комнату по длинному коридору, они обнаружили, что места здесь куда больше, чем людей. Впрочем, и беженцев оказалось тоже гораздо больше, чем они могли полагать. Новые в начале пути долго сидели по заброшкам, ожидая дальнейших указаний, прежде чем примыкали к основной группе сектантов. Группировка насчитывала больше ста человек. Около двадцати Новых людей прибавилось той ночью. Около двадцати были Старшие – они примкнули к ДОМУ более года назад, а некоторые состояли в группировках уже несколько лет. Остальные были более-менее прижившимися беженцами. Среди них оказалось с десяток подростков и шестеро детей – ребята от девяти до одиннадцати лет.        Новым понадобилось три-четыре дня, чтобы освоиться. Внизу все время было темно, словно ночью. Длинный коридор комнат тянулся далеко, но Новые, прогулявшись по убежищам, обнаружили, что коридор заканчивается просторным помещением – темной пещерой в гротах. Там было холодно, и в свете разожженных огней мерцало озеро. Пещера была такой большой, что конца ее из-за мрака было не видать. Когда Новые на утро выбрались из своих постелей и зашли в пещеру, они поняли – это именно та жизнь, которую они искали. Начало начал. Первородный огонь, согревавший их в холодном подземном мире, недосягаемом для всего мира, плечо брата к плечу сестры – это будет их остров, где они построят новую цивилизацию. Их рай на земле.              

***

             Несколько человек занимались обедом. Они разожгли несколько костров в пещере. На одном стоял котелок с супом, на других жарили мясо и рыбу. Игни сидела чуть поодаль, согревалась от жара костра и следила за работой. Она удивилась, обнаружив за готовкой седую старуху – та была одета в сероватый комбинезон, как и многие, но вместе с этим на ней было множество потрепанных, цветных платков, одним из которых она повязала себе голову. Обычная добрая бабушка, похожая на многих, которых Игни видела в прежней жизни. Она немного завороженно и испуганно следила за этой старухой. Та была очень мила с ней и не возражала, когда Игни села у ее костра. Она иногда улыбалась ей, пока занималась своей работой, нерасторопно очищая овощи в большой миске с водой.       Игни была Новой. Она пришла сюда ночью со всеми остальными людьми, и с самого утра держалась чуть поодаль от беженцев, впрочем, как и многие Новые. Никто не обращал на нее особого внимания и не пытался завести с ней разговор. Она была этому даже рада. От этого, как ни странно, она чувствовала себя в большей степени своей, чем если бы все принялись расспрашивать ее о прошлом.       Весь день она ничего не делала. Некоторые Новые пытались сразу же предложить свою помощь в работах – большинство занимались готовкой, уборкой, кострами, детьми или другими заботами, необходимыми для поддержания жизни. Новых охотно брали в помощники, отвечали на все их вопросы, но, если кто не хотел работать, их за это не осуждали.       Игни чувствовала себя так, будто голову ей набили ватой. Она нервно оборачивалась всякий раз, когда слышала рядом с собой шорохи. Костер с этой бабушкой был первым местом в убежищах, где она смогла хоть немного расслабиться. То, как она оказалась в этом месте и с этими людьми, до сих пор было для нее загадкой. Периодически она вспоминала обрывки ночи – все казалось сном. Или чужим воспоминанием. Она старалась взывать в памяти побольше об Олене, так она называла его у себя в голове, хоть многие звали его Каем. От Оления, это существа с телом мужчины и головой оленя, веяло каким-то теплом... Веяло добротой, принятием. Он было чем-то старше ее и мудрее, словно покровитель или отец.       Иногда Игни вспоминала и другие обрывки ночи. Она часто вспоминала темный подвал, но не помнила, как там оказалась. Когда все это происходило, она не понимала, что и зачем делают остальные люди, кого волокут вниз, по лестничным пролетам, и что хотят сделать с этим стариком. Просто шла за всеми и делала то, что делали все. Она оказалась не одна такая – вокруг было много растерянных лиц, которые не понимали, что происходит. Нож побывал и в ее руке, и она тоже проткнула им еще теплое тело в холодной темноте подвала. Они не видели даже, что делают, когда убивали его. Наверное, среди них было только пару человек, которые оказались заинтересованы в убийстве. Они и подхватили общий дух смятения толпы и управляли ее действиями. Игни теперь ощущала тошноту и нечто, похожее на ужас, когда вспоминала о липкой, теплой рукоятке ножа в своей руке. «Я это сделала? Неужели? Но нас ведь не найдут, не накажут?» Она хотела забыть, заслонить эти воспоминания валуном. Если никто не узнает о ее преступлении, то ей все равно. Можно забыть и отпустить эту ночь. Это ведь не ее вина, не ее вина...       «Может быть, я умерла и оказалась здесь…» - подумала она, неотрывно глядя в огонь.       Это успокаивало. Она больше ничего не хотела, кроме как смотреть в огонь и сидеть на месте. Эта темная пещера и люди, жившие здесь, вполне могли сойти за посмертный мир.       Игни посмотрела на свои руки – все еще грязные после ночи, сухие от мороза, подрагивающие. Она была в той же одежде, что и ночью. Не согласилась одеться в комбинезон, который предложил один из старших. Это был молодой парень, она заметила его еще ночью, среди темных плащей. Некоторые Новые оделись в комбинезоны, а некоторые как она – остались в своей одежде. Игни эта идея как-то не очень нравилась, она испытывала смутное сомнение относительно данного места. Не хотелось так сразу терять лицо. «Может я еще уйду отсюда. Вдруг они сожгут мою старую одежду, в чем мне тогда уходить?» - подумала она.       Когда рядом с ней послышался шорох шагов, она напряглась и сразу взглянула на старуху – та ободряюще улыбнулась ей. Рядом с Игни сел человек. «Пожалуйста, пусть это будет Лала или Сима,» - Игни опустила подрагивающие ресницы и втянула воздух, застыв в напряженной позе. Лала и Сима были молодыми женщины из разных концов Нарциссии, и обе Старшие – они состояли в группировке уже несколько лет. Сима – Странствующая, она пришла в Аарен в начале зимы из другого города на севере. И скоро собирается уходить в следующее убежище. Лала была цыганкой, как и некоторые другие беженцы, она довольно долго жила в Аарене, а пришла сюда с юга Нарциссии. Женщины отвечали на все ее вопросы и были очень добры. Ничего не сказали про ее одежду и про то, что она не участвует в работах. И они были женщинами, поэтому Игни доверяла им.       Она мельком взглянула на пришедшего. Ее глаза испуганно расширились. Это был парень. Ханзи. Тоже цыган. Тот самый, что предложил ей их комбинезон. Игни посетила параноидальная мысль о том, что он ее выслеживает.       - Игни, - он дружелюбно улыбнулся ей, подсаживаясь поближе к огню.       Под его расстегнутым комбинезоном виднелась оранжевая футболка. Девушка напряженно кивнула в ответ.       - Послушай, я заметил, что ты довольно тихая. Как ты себя чувствуешь? – В его голосе послышалась искренняя забота.       Игни поджала губы. Она ничего не могла с собой поделать – этот страх рос в ней достаточно долго и цвел внутри ярким пламенем. Ее пугал этот парень. Любой парень.       - Нормально, - тихо ответила Игни и нервно огляделась вокруг. Старуха не обращала на них внимания, Лалы и Симы поблизости не оказалась. Других женщин, с которыми она познакомилась в Аарене, тоже.       Ханзи склонил голову и заглянул ей в лицо. Он был очень спокоен и уверен, а его взгляд смотрел проницательно, как и у всех Старших. В Ханзи, Лале и Симе было что-то странное, что-то отличающее их от остальных людей.       - Мне кажется, ты меня избегаешь, - сказал Ханзи. – Я не хочу тебя пугать. Я хочу, чтобы ты доверяла мне.       Игни старательно отводила глаза от его лица. Она увидела протянутую ей ладонь – у Ханзи были чистые, красивые руки, немного загорелые, не как у северян. Игни взглянула на его одежду – она тоже была довольно чистой, хоть и поношенной. И пахло от него мылом. А какая она, должно быть, была грязная после стольких дней бродяжий жизни… В прошлом, когда она еще была горожанкой, она бы взглянула на саму себя, как на бомжа. Ей стало обидно за себя. На глаза набежали слезы и тут же высохли. Игни покачала головой, отвергая протянутую руку.       Вдруг она вздрогнула. Пальцы Ханзиа коснулись ее лица – он заправил ей за ухо волосы. Она испуганно подняла голову.       - Не надо, - твердо сказала она. – Не трогай меня.       Потом добавила уже тише:       - Я хочу, чтобы меня оставили.       - Ты боишься, - мягко возразил Ханзи. Но все же послушно отсел подальше. Он переглянулся со старухой и улыбнулся той, словно обменявшись с ней какой-то мыслью.       - С другими Старшими ты говорила, я видел. И избегаешь меня. Я понимаю, как это может быть непросто, - сказал Ханзи почти со вздохом. – Потому что даже прийти сюда было нелегко. Но теперь, когда ты здесь, ты наконец-то можешь отдохнуть. Все позади.       Игни взглянула на Ханзи. В свете огня лица обоих молодых людей оживали. Ханзи немного наклонился вперед и жарко зашептал.       - Все позади, Игни. Ты не одна такая. Здесь есть такие же, как ты.       - Что ты имеешь в виду? – медлительным и осипшим голосом спросила Игни.       - Игни, в твоем прошлом было много ужасов, - ласковый, терпеливый голос искушал обернуться им, как в кокон. – Ты настрадалась достаточно. Как и многие другие. И многие девушки и женщины. Посмотри. Посмотри вокруг, они такие же, как ты…       Палец Ханзи – о, у него были такие красивые руки - медленно обвел пещеру.       Игни проследила за ним взглядом. Столько людей и столько среди них женщин. Они выглядели не такими, как женщины из наружности. Они были потрепанные и сильные, они не были красивы, они были опасны и ласковы на свой манер, они были как волчицы, оберегающие свое семейство. Они как первые женщины земли. Просто люди, которые выживали в этой пещере. И рядом с ними были мужчины под стать им. Обросшие бородами, исхудавшие, потрепанные. Но все, и мужчины, и женщины, и старики, и дети – все часто улыбались, все были спокойны, все двигались под единый, общий ритм.       - Никто не станет спрашивать у тебя, что ты оставила за порогом Гнезд. Теперь ты здесь. Ты отрезала от себя все прошлое. Оно никак не относится к этим людям, к этому месту. Все, что было с тобой раньше - мертво. Оно останется с теми, кто причинил тебе зло.       Лицо Ханзиа было очень серьезным и воинствующим. Игни ощутила, как дрожат ее руки и как она бессильна перед этим решительным человеком. А глаза ее – два глубих, пустых, безбрежных океана. Ханзи был уверен, силен и жив – весь, вся его суть была жизнью. А она была пуста, размыта и погребена под водами неопределенности своего существования.       - Гнезд? – переспросила Игни.       - Это место называется Гнезда, - сказал Ханзи и ласково улыбнулся ей.       Он указал на старуху, стряпавшую обед.       - Эту добрую женщину зовут Велма. Она мне как бабушка. Всем нам.       Велма улыбнулась и кивнула Игни.       - Она будет свидетелем моей клятвы. Игни, я никогда не обижу тебя. Ни я, ни любой другой мужчина или женщина здесь. Знаешь что... Вот, держи.       Он достал из кармана комбинезона небольшой нож, обернутый в кожу. Игни испуганно взглянула на него.       - Это тебе. Здесь любой может ходить с оружием, хотя почти никто не делает этого. Мы доверяем друг другу. Но иногда доверие нужно заслужить. Ты боишься, и я хочу дать тебе что-то взамен на твой страх. Если тебе будет спокойнее с этим, то держи его при себе.       Игни взяла нож.       - Ты такая, как все здесь. Ты своя, я вижу это. Да, да, ты своя. И мы убьем за тебя, если кто-то когда-нибудь тебя обидит.       Ханзи протянул руку и взглядом спросил разрешения. Игни поколебалась и позволила ему опустить ладонь на свои пальцы.       - Если кто-то обидит тебя, принеси мне его голову. И я скажу, что ты поступила правильно. Либо кто-то другой принесет мне его голову, защищая тебя. Либо я сам убью всякого, кто тебя обидит. Вот так мы живем.       Ханзи задержал на ее лице долгий, внимательный взгляд. Игни заплакала. Впервые за много месяцев – отчаянно, громко, как ребенок. Она не позволила Ханзи ее утешить – обнять или погладить. И он не обижался за это, а позвал других женщин из Старших и старуху Велму, чтобы они побыли с ней. Они все обступили ее кольцом из рук, объятий и поцелуев. Они, чужие, не знавшие ее, целовали ее грязное лицо, обнимали ее, бродяжку, немытую, плачущую, и утешали. А потом Старшие отвели ее к озеру, туда, где было темно, принесли подогретую воду, помогли раздеться, и помыли.       - Спасибо, - шептала им Игни. – У меня совсем нет сил. Я не смогла бы сделать это сама… Я не знаю, как вообще я теперь буду жить.       - Со мной тоже так было, - шепнула ей на ухо одна женщина. – Но теперь ты в ДОМЕ.       - О тебе позаботятся. Тебя помоют и накормят, ты не останешься без внимания, мы проследим за этим. Отдыхай. Отдыхай, тут есть кому позаботиться о тебе.       Игни не надела серый комбинезон. Но ей охотно предложили другую имевшуюся одежду, поношенную, но хотя бы чистую, а ее грязные обноски отдали постирать.              

***

             Новые скоро узнали, что, хоть беженцы были не особо разговорчивы с ними, они были готовы позаботиться о них в полной мере. Их привели не в то место, где им предстояло бы самим за себя бороться - люди сами предлагали им горячий обед, постели, одежду и горячую воду для мытья. Их брали за руки и предлагали показать пещеру. Каждого провели по каменистому проходу в отхожее место – из пещеры можно было выйти в другу пещеру, поменьше, где протекал быстрый подземный ручей. Все это убежище старались содержать в чистоте – одеяла и одежду регулярно стирали вручную. Еда была простой, но каждый получал свою порцию, никого не оставляли без обеда.       Большинство весь день работали – стирка, готовка, огонь, забота о слабых или Новых. Другая часть уходила на весь день в город. У них там были свои дела.       Выйти из Гнезд можно было через коридор комнат. Коридор вел в подземные катакомбы.              

***

             Тео был подростком и одним из Новых. Он обрадовался, когда Эсбен назвал его Дитя.       - Если ты так много знаешь о нас, то, должно быть и про Души слышал? – улыбнулся Эсбен.       Он был один из Старших – на вид лет сорок, очень улыбчивый и добродушный дядька. Аксел, другой Старший, послал Тео к Эсбену, чтобы тот показал пареньку Гнезда. За ними увязался другой Новый – старичок, с которым Тео успел близко познакомиться за ночь. Его звали Якоб, и оказалось, что он был ученым человеком, хотя вид у него был такой же бродяжий и потрепанный, как у всех Новых. На стариках недели, прожитые в заброшке Аарена особенно тяжко сказались. И Якоб, и Тео сразу согласились сменить свою одежду на комбинезоны.       - Эту одежду нам присылают вместе с едой. Старая одежда быстро снашивается, а нам нужно беречь ее, чтобы выходить в города. А тут мы ходим в комбинезонах – какая разница, главное, что они теплые, - объяснил Эсбен.       Тео много знал про сектантов. Хотя его быстро отучили называть беженцев именно этим словом. Он мечтал попасть сюда, нашел в городе ребят, которые могли ему что-то рассказать про эти тайные общества. Он был безумно счастлив, когда услышал ночью музыку флейты – и удрал из дома, едва ли прихватив с собой хоть что-то.       - Жизнь с родителями была ад, - охотно поделился Тео, почесав синяк на скуле. – Отец все время напивался и колотил меня и мать. А она не заступалась за меня. И сама начала пить этой зимой. Только мне братишку жаль. Он мелкий, его отец не трогает. Но, боюсь, теперь на нем отрываться будет… Можно ли его сюда тоже забрать, а?       - Это, конечно, можно, - Эсбен погладил мальчика по голове. – Он бы захотел сюда прийти?       - Он слишком мелкий, ничего не понимает. Но эти женщины куда добрее мамы, они бы лучше о нем заботились, а?       - Они бы его полюбили, - согласился Эсбен. – Мы постараемся тебе помочь.       Тео бежал впереди, через катакомбы. Из-за старика Якоба приходилось медлить, а парню было интересно посмотреть, как выглядит это место. Эсбен рассказал, что Гнезда – это заброшенное убежище, оставшееся после Гражданской войны.       - Удобно, - хмыкнул Якоб. – Я о них не слышал.       - Эти Гнезда вырыли специально для нас, - объяснил Эсбен. – Изначально это было плохое убежище – мало места, близко к наружному миру. Во время войны люди прятались в катакомбах, здесь, под кладбищем, пока для них не создали более надежное убежище. А теперь, для нас, беженцев, вырыли этот подземный коридор, когда обнаружили, что недалеко от катакомб есть пещеры. Теперь коридор соединяет катакомбы с пещерой, и нам не нужно спать рядом с костями покойников.       - Но кто именно это делает для нас? Убежища, одежду, еду?       Тео все это было не интересно, он едва ли слушал разговор стариков. Ему не терпелось увидеть черепа!       - Их много, - Эсбен задумался. – Это мы и сами иногда. Ну, те беженцев, что много лет в этой жизни. И… Ну, знаете, как это бывает – тут довольно сложная система. Мы не знаем даже всех городов, где находятся группировки беженцев, не то что людей, которые находятся в наружном мире и помогают нам. Эй, Тео! Далеко от фонаря не отбегай. Ты можешь заблудиться.       Катакомбы оказались хоть и не запутанным лабиринтом, но непростым переплетением коридоров, которые не так просто было запомнить с первого раза. Тео оказался в восторге, обнаружив длинные стены черепов – где-то это были старые-старые стены человеческих костей, где-то полки с черепами. Зрелище было жутки и захватывающим.       Якоб тоже был впечатлен.       - Кто бы знал, что все это время…       - Да-да, - улыбнулся Эсбен. – Это наши Гнезда. Наше убежище. Мы шутим, что мертвые охраняют дорогу к нам.       Эсбен обвел рукой столетние черепа.       Позже, когда все трое вернулись в общие комнаты, и Якоб ушел, Эсбен придержал Тео и сел с ним на одну из постелей.       - Послушай, Тео. Я ведь объяснил тебе, что такое Души. Замечательное, гораздо более комфортное место, чем Гнезда.       - Мне здесь нравится! – возразил Тео.       - Конечно, мальчик. Но тебе стоит подумать о том, чтобы спустя время отправиться в Души. Если выпадет такой шанс, я бы воспользовался им.       - А вам туда нельзя?       - Не то чтобы, - усмехнулся Эсбен. – Просто оно для детей и юношей вроде тебя.       - А почему?       Эсбен не сразу нашелся с ответом.       - Скажи, Тео… Ты ведь уже видел ДОМ?       Глаза Тео восторженно загорелись. Он ничего не сказал, но благоговейно закивал.       - Вот. Вы, дети, куда более способны. Я уж не знаю, как там все устроено, не моя это забота, но те, что знают больше меня, уверены, что о детях, видящих ДОМ, нужно лучше заботиться. Мы-то, взрослые, можем позаботиться о себе и других взрослых, - Эсбен обвел рукой захламленную подушками и одеялами комнату, - но детям в таком месте будет тяжеловато.       Тео сдвинул брови, с трудом улавливая смысл слов Эсбена.       - В Душах много детей, таких, как ты. И все они – ну, особенные, понимаешь? И ты тоже.       - Я особенный?       - Я уверен, - Эсбен отечески потрепал Тео за плечо. – Ты спрашивал меня ранее, не пригодится ли мне твоя помощь.       Тео вскочил на ноги.       - Да! Я хочу быть полезен. Я много чего умею!       - Замечательно, - расхохотался Эсбен.- Вот, такие дети очень нужны в Душах. Там вы помогаете всем нам.       - Как? Что нужно делать?       - Я точно не знаю. Это ты сам узнаешь, если попадешь туда. Но твоя помощь там очень нужна. Для ДОМА, - осторожно добавил Эсбен.       Лицо Тео просветлело. Он не сказал этого вслух, но Эсбен уже видел – Тео теперь сделает все, чтобы попасть в Души. Теперь Старшим нужно было уговорить сделать это и других подростков, пришедших ночью в Гнезда.       

II. Двое и один секрет

      Орден Безмолвных заключил союз с семьей из Меридэма. Точнее Дехэба. «Невиданная ерунда.» Так называл эту операцию Джек. Когда мир стоял в шаге от новой, массовой гражданской войны в Нарциссии (что затронет и экономическое положение других стран, и мирный союз пяти империй) открывать совместную операцию с какой-то семейкой из империи низшего мира (все меридэмцы по мнению Джека отсталые от современного развития дикари) было абсурдом. Он, Джек, шесть лет выслеживал самого опасного деятеля Нарциссии не для того, чтобы теперь брать на свои плечи дополнительное расследование.        Джек был полный ноль в географии меридемцев, ни разу за всю его службу в О.Б. его не посылали на южный континент. Поэтому он немного удивился, что именно на него повесили миссию с южанкой.       - Да-да, конечно, я ведь не по уши в слежке за самым опасным человеком в стране. Куда уж там. Может еще пару миссий взять? Давайте, не стесняйтесь.       - Феликс Бассинг-Фрей не самая опасная шишка в Нарциссии. Побойся лучше президента Ордена, - заметил солдату офицер. - Я ведь о тебе забочусь.       - Ха-ха, каждый день слежки за этим засранцем равен самоубийству. Никто обо мне не заботится. Эй, президент, когда я сдохну, вы хоть подберете мой труп?       - Президент, к счастью, не слушает разговор с каждой линии. Джек, давай ты честно признаешь, что, если бы ты меньше жаловался, был бы давно в гораздо более высоком ранге. И получал бы более серьезные миссии.       - Я тебе не какой-то рядовой! Слышь! Я профессионал из ранга B. Поуважительнее, офицер.       - Поторопись, Рауло.       Джек сунул рацию в куртку и ускорил шаг. Он шел на открытом пустыре, так что никто не мог услышать его разговор.       Встреча должна состояться через несколько минут. Хоть он был крайне недоволен тем фактом, что на него возложили эту миссию, ему было любопытно взглянуть на южанку.       Джеку казалось, что это дело для новичков. Шесть лет он пахал на своей последней миссии «сектантов», чтобы дослужиться до высокого звания. Стать однажды важной шишкой в Ордене. А в итоге ему дают какое-то мелкое дело. Во всяком случае, он сам решил, что дело это мелкое. Раз оно касается союза с какой-то семейкой южан, не с армией, не с партией, с обычной семьей, значит это какая-то ерунда.       Все, что ему сообщили - это то, что он должен провести расследование с воином из дехэбской семьи. Да, с воином. Джек заранее возненавидел своего напарника. То есть, напарницу.       «Еще и женщина. Все эти воины горделивые, старомодные петухи, носители бесполезного старья, которое они называют оружием. Высокомерные придурки, которые думают только своей чести и о своем коротком хуе. А тут и женщина. Еще более высокомерные суки. Женщины-воины все такие. Гордятся тем, что получили свое звание. Единственные воины, насколько я знаю, которые могут сравниться с армией современных солдат - это Драконы. Найдите мне хоть одного Дракона, как же! Все остальные - пережиток былых времен. Индюки с мечом в заднице. Пусть только посмеет мне перечить, я на нее быстро управу найду. Посмотрит, что из себя представляют настоящие солдаты.»       Как и все солдаты Ордена, Джек презирал воинское сословие. Воины не пользовались огнестрельным оружием. Зарабатывали зачастую гораздо больше, чем они, получали всемирную славу, почет и уважение, в то время как солдаты ютились в казармах, боясь потерять свое месте, потому что на улице их не ждало ничего больше, чем наемничья жизнь и смертный приговор. Огнестрельное оружие, при всей своей уничтожающей мощи, было повсеместно ограничено, либо запрещено. Носители такого оружия - кузнецы смерти. Их боятся и презирают по всему миру.       Воины же - великие блюстители добродетели и защитники мира, к тому же, избранники, обучившиеся древнему, сакральному искусству боя.       Из всех них к настоящему моменту только Драконы могли сравниться убийственной мощью с вооруженными солдатами. Сталь против разрывающих пуль проигрывала. Ум и сила Дракона же покрывали и огонь. Так рассказывали Джеку. Он не сильно верил, что с пулей во лбу Дракон таинственным образом воскреснет, но кто их знает. Если старые, опытные вояки уверяют новобранцев в драконьей мощи, то не ему это оспаривать. Да и где в Нарциссии сыщешь настоящего Дракона, чтобы убедиться в правдивости рассказов?       - Охренеть...       Джек чуть не споткнулся о сугроб. Он заметил вдали три красные точки, двигавшиеся прямиком к громадному Совиному храму. Он замер, жадно наблюдая за ними.       Двигались они важно, чего уж скрывать. Настоящая крохотная процессия. Впереди - женщина с открытым лицом, с красным поясом на черной куртке и в коротком, темно-красном плаще. За ней две женщины, полностью в кровавом покрывале, со скрытыми за тканью лицами. Да уж, не привлечь внимание их встречей будет трудно. Джек стал красться к храму, в то же время наблюдая за южанками. Та, чье лицо он мог видеть, казалась молодой. И очень загорелой.       Джек следил за ней до тех пор, пока девушка и спутницы не исчезли за воротами храма.       Как же быть? Не подходить же к ней на людях, она и так привлекла достаточно внимания. Нужно встретиться тайно. Может, заманить ее в укромное место? Только вот Джеку совсем не нравилось, что у южанки было сопровождение. Джек подошел к храму с задней стороны, притаившись у кованной ограды. За оградой шла старая, каменная стена, заслонявшая от него задний двор и кладбище храма. Солдат стал подумывать о том, чтобы уйти. Слишком рискованно было бы сейчас показываться людям. Феликс точно придет сюда сегодня, чтобы провести расследование на месте убийства священника. Если кто-то из храмовых расскажет ему о встрече южанки (ее-то точно запомнят) с неместным пареньком, возможно, Феликс захочет найти его. Нет уж, лучше уйти. Времени совсем немного, нужно начинать слежку. «Встретимся в другой раз,» - подумал Джек. Но вообще-то он уже взялся за кованную решетку ограды, чтобы перелезть во двор. Решить уйти-то он решил, да только Джек редко из двух зол выбирал меньшее. Уйти с пустыми руками это не в его стиле.       Только он уже собрался подтянуться, чтобы перелезть во двор, как вдруг ощутил, что в его спину уткнулось что-то твердое. Джек обернулся.       Напротив него, на расчищенной от снега дорожке, стояла южанка, вытянувшая в его сторону кинжал - рукояткой вперед.       - Ворота есть, - услышал он надломленный, молодой голос с сильным южным акцентом, - чтобы люди ногами ходили. А не прыгали по забору, как дикие обезьяны.       Раскосые глаза на загорелом лице еще сильнее сузились. Южанка немного отодвинула кинжал, но не убрала его. Джек мельком взглянул на рукоятку, отделанную золотом - у него так и отвисла челюсть. Едва ли этот кинжал стоил меньше хоть одного его пистолета. Его глаза расширились... Вот и южная воительница в полном вооружении. Однако солдат скоро опомнился.       - Че? - Джек без стеснения оглядел женщину. - Че ты там про обезьян?...       Южанка удивленно приподняла брови.       - Ты следил за мной.       Лицо Джека просветлело.       - А, - он растянул тонкие губы в улыбке. - Понял. Так бы и сказала. Конечно, следил.       Красивое лицо южанки ожесточилось от злости.       - У нас же встреча запланирована как-никак.       Джек наклонился к южанке и взял ее под локоть - это была девушка никак не старше двадцати, на удивление красивая. Раскосые, иокийские глаза слегка сбили Джека с толку - южанка же должна быть, дехэбка, а тут что-то не вяжется. Ростом она была невысока, ниже его на полголовы. Кроме злющего лица, тонкого шрама на подбородке и собранных особенным способом волос ничего в ней не выдавало воительницу.       - Ну, здесь не самое хорошее место для знакомства, - сказал Джек.       - Ты кто?       «Ух, принцесса малость не догоняет, мозги, кажется, переморозила.»       - В смысле, кто?       «Может это я что-то не понимаю?»       - Ты здесь по делу? - в опаской спросила южанка.       - Тип такого.       Джек приподнял светлые брови.       - Ты меня ждал?       - Ну ты у нас южных кровей.       Южанка резко высвободила у него руку. Секунду она еще смотрела в его лицо (Джеку        показалось, что темные иокийские глаза просверлили в нем дыру), затем девушка вздохнула.       - Я - Хакарене Акгне-Аматерасу Акаде, титулованный воин Дракона из Дэхеба, что в великой империи Меридэм. На родине меня зовут Хагне-Аматерасу. На общем наречии ты можешь звать меня Агнессой. Я пришла сюда по делу, чтобы встретиться с вверенным мне для задания человеком. Если это ты, представься и докажи мне, что я могу тебе верить.       «В-воин.... Дракона.»       Только эти два слова. Больше ничего.       «Она - воин Дракона.»       Джек медленно обвел молодую женщину взглядом. Яростные глаза южанки не упускали из виду ни единого его движения.       «Настоящий Дракон. Уму непостижимо.»       - Кажется, - пробормотал Джек, - место все-таки неподходящее для встречи.              ***              Солдат перелез через ограду на задний двор, а Агнесса через ворота. Своих спутниц она оставила в храме.       - Чтобы мы ступили в обитель врага нашего бога, - прошипела Даад. - Это кощунственно.       - Это приказ, - ответила Агнесса.       Сате это все тоже не понравилось, но она молча повиновалась. А Агнесса ушла на встречу.       Джек объяснил ей, как пройти в склепы. Маленькое строение на кладбище открывало проход вниз, к захороненным священнослужителем. Агнесса спускалась по сыплющейся, каменной лестнице в густой дух захоронения и разложения. На стенах шуршали огни факелов, озарявших погребальную желтым светом. Агнесса шла по длинному коридору, мимо решёток в усыпальницы, где на мраморных столах покоились останки священников. Запах был ужасным.       Силуэт солдата слился воедино с прыгающими тенями коридор. Агнесса оглянулась, чтобы убедиться, что за ними не следили.       - У нас не так много времени, - сказала она.       - Эт точно, - ответил солдат.       Выговор у него был странный. Быстрый и грубоватый. Большую часть слов он как будто не произносил, фразы смешивались в один звук. Агнессе приходилось прикладывать усилие, чтобы понимать его.       Она встала напротив парня, скрестив на груди руки. «Боги, скажите мне, что это ошибка...» Драконица напряженно сдвинула брови. Тощий паренек в потрепанной куртке походил на бродячего пса. Ей обещали сотрудничество с настоящим солдатом из всемирно известного, независимого Ордена Безмолвных. Да, любые солдаты знают мало чести, они уступают в искусстве боя воинам и немногим отличаются от наемников, но все-таки Орден - великая организация, и раз Хидэр Акаде счел, что она должна сотрудничать с этой военной базой, значит она подчинится.       Но этот парень... «Позор на мою голову,» - вздохнула Агнесса.       - Значит, к делу, - сказал паренек. - Я - Джек Рауло. Солдат ранга «Б» в Ордене Безмолвных. Профи по части шпионажа и расследования. Стаж десять лет. Мое имя, в общем-то, защищается Орденом. Так что я с тобой секретничаю.       Джек прислонился к стене (Агнесса перевела взгляд на выстроившиеся голые черепа) и наклонился в девушке.       - Меня послали на секретную миссию. Буду короче - я знаю только то, что ты - воин из семьи Акэ...       Джек наморщил нос. Агнессе понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он не знает ее имя. Она вспыхнула.       - Хагне-Аматерасу Акаде. Я же представилась. Акаде - имя моей семьи. Ты должен был знать это.       - Прости, вояка, у меня в голове с пол тыщи имен на дню вертится, как-то уж подзабыл, - процедил Джек. - Короче, у твоей семьи какое-то дело с Орденом. Я должен провести с тобой расследование. А все остальные мне расскажешь ты. Как ты там сказала тебя называть?       Агнесса начала раздумывать о том, чтобы взять миссию под свое единоличное руководство. «Дракону не нужны помощники... Особенно такие.»       - Агнесса, - ответила она.       - Агнесса. Так бы сразу и сказала. Ну, раз мы познакомились, давай ты посвятишь меня в подробности. Что там за расследование?       Джек потер шею.       - Для начала докажи мне, что ты солдат Ордена и что ты будешь предан мне.       «Че за...»       - Без сделки я не скажу тебе ни слова о секретной миссии Акаде, возложенной на мою честь, - лицо воительницы было пугающим.       - Че за нахрен?       Джек почесал щеку.       - Хотя дело говоришь. Мало ли кого ко мне подослали. Надо бы и мне тебя проверить. Дракон, говоришь, да?       Агнесса зажала между средним и указательным пальцем край красного пояса и подняла его к глазам парня. На шелковой ленте был вышит дракон и какие-то иероглифы. «Мне это типа сказать должно о чем-то?»       - Лады. Учти, я тебе все равно не доверяю, Агнесса.       - Как я не доверяю тебе, северянин.       Джек ухмыльнулся. Он сунул руку в карман - Драконица не изменилась в позе, но Джек заметил, как ее тело подсобралось - и вынул оттуда маленькую картонную книжку. Раскрыл и показал девушке жетон. Она внимательно прочитала подпись.       Джек Рауло, день рождения - 17 Лахтан, 2293 года , код - 211709, Б. Лицензия на оружие - подтверждается президентом Ордена Безмолвных - М.П.Катаси. Подпись.       2293 год... Ему должно быть двадцать пять лет. Агнесса вернула жетон и с недоверием оглядела парня. Он выглядел не старше восемнадцати. Но мало ли, просто кажется...       - У тебя есть оружие?       Джек скривил губы и нехотя раздвинул полы куртки, вытащив из внутреннего кармана пистолет. Агнесса взяла его в руки и внимательно оглядела. На оружии была поцарапанная, но различимая гравировка Ордена. Хорошее доказательство. Но все-таки трудно было довериться парню, к которому ее отослали через океан и моря в этот крохотный городок. На кону - будущее рода Акаде. А она должна водиться с этим безграмотным недомерком. Остается надеяться, что оружием он пользуется лучше, чем своими мозгами.       Агнесса вернула ему пистолет.       - Благодарю, - проговорила она.       - А ты, значит, наслышана о нашем оружии, - Джек заметно расслабился и повеселел, вернув себе пистолет.       «Дурак. Думаешь, это маленькая пушка тебя убережет. Мне не нужно оружие, чтобы одолеть такого, как ты. Меня учили голыми руками убивать вооруженных солдат похуже тебя... Ты не представляешь, на что способны Драконы.»       - Меня подготовили к встрече. Что за код из цифр был в твоем удостоверении?       «Вот же... Заметила.»       - Это... Считай, что мое второе имя. По этому коду через компьютер можно вычислить, где я служу. Доказательство, что я из Ордена.       Джек заметил, что лицо Драконицы напряглось. Ну конечно. Южане мало смыслили в технике. Он еще больше повеселел. Агнесса никогда не сможет подобраться к компьютеру, чтобы навести о нем справки.       - Ну что, проверка закончилась?       - К договору.       Агнесса вынула из куртки маленький нож с блестящей, золотой рукояткой и прочный на вид пергамент. Она подошла к каменному мавзолею, стоявшему в конце склепа. Джек нехотя последовал за ней. Он наклонился к бумаге. Пробежался глазами по тексту.       - Подготовилась, да уж...       - Это договор о сотрудничестве. Он будет храниться у меня. Драконы берут кровную клятву за работу с ними. Эта клятва обязует нас быть верными друг другу в выполнении порученной нам миссии. Ты должен начать и закончить со мной расследование в окрестностях Аарена, на этом сотрудничество закончится, если не последует дальнейших распоряжений со стороны Ордена, либо со стороны достопочтенных Акаде. При нарушении договора...       Джек увидел, как в загорелых руках сверкнуло лезвие.       - Я буду иметь право наказать тебя. Либо Орден накажет меня. В зависимости от того, кто нарушит сделку. Высшая степень наказания - смертная казнь. Остальные условия прописаны в договоре.       Джек еще раз пробежался по тексту. Охренеть. Если б только знал, во что ввязывается... Хотя Орден никогда не спрашивает солдат, хотят ли они брать миссию.       - И как мне понять, что я не разгневал ее Драконшество?       Агнесса с презрением смотрела на солдата сверху вниз. «Если бы было мое право... Я бы возложила на тебя наказание уже за такое обращение с воином Дракона.»       - Драконы убивают только тогда, когда это необходимо. Если ты подвергнешь опасности мою семью, а значит и мою страну, я убью тебя без промедлений. Это значит, ты не должен распространять никакую информацию о нашем деле. Это самое страшное преступление, которое ты можешь совершить в нашей миссии. Дальше. Если ты покусишься на мою жизнь, я буду иметь право лишить тебя ноги или руки. Если ты бросишь меня в любой критический момент нашей миссии - я буду иметь право отправить на тебя жалобу в Орден, чтобы они приняли меры. Это основное.       - Ясненько, - мрачно ответил Джек. - Все вышеперечисленное касается и тебя?       Агнесса кивнула.       - Понял.       «Если будет слишком бесить... Просто подставлю какую-нибудь ситуацию, чтобы избавиться от нее.»       - Давай ручку или что у тебя там.       Агнесса молчала. Джек обернулся.       - Подписывать будем или как? - Он щелкнул пальцами.       Девушка протянула ему нож, а затем он заметил у нее в руках два золотых браслета.       - Это еще что?       - Тебя что совсем не готовили? Я же сказала - кровная клятва.       - Да я даже не знал, что ты Дракон. Ты еще не поняла? Орден очень осторожен в своих делах. Информацию о нашем деле держали в секретности даже от меня, чтобы я узнал все напрямую от тебя.       Агнесса обдумала его слова. Кажется, ей даже понравилось то, что она услышала. Девушка кивнула.       - Объясню, - благосклонно ответила она. - Мы подписываем договор кровью. И обмениваемся браслетами Дракона. Пока у тебя будет этот браслет, я буду знать, что ты мой человек. Это формальность, но необходимая. Драконы обычно не соглашаются на сделки с простыми... С солдатами.       Джек фыркнул.       - Ясно. Я забыл, какая честь мне оказана.       - Порежь палец и оставь отпечаток, - процедила девушка.       Джек сделал, как она сказала, за ним последовала Агнесса. Она сложила договор и спрятала его в куртке.       - Я пошлю копию в Орден.       - Уж сделай милость, - сложив на груди руки, отозвался Джек.       Затем Агнесса протянула ему браслет.       - Он носится на плече.       - Я что все время должен быть в нем?       - Нет. Как тебе будет удобно. Главное, чтобы его никто не видел, и чтобы ты смог показать мне его в любой момент, когда я попрошу.       - То есть все время...       - И не потеряй его.       - Я не кретин, - вздохнул Джек.       Он стянул куртку с одного плеча и стал проталкивать браслет под рукав форменного костюма.       - Ну давай. Договор заключили. Рассказывай про расследование. Только покороче, мне уже бежать надо.       Агнесса сняла свою куртку и быстрым, ловким движением натянула браслет на плечо.       - Расследование касается моей семьи. Почти весь мой род численностью в полтора тысяч человек был истреблен около двадцати лет назад.       «Полторы тыщи... Что за кроличье семейство?»       - Истреблен - это че? Убит типа? - Перебил ее Джек.       Агнесса осадила его ледяным взглядом.       - Да. Почти все Акаде были убиты в Дехэбе, в своей земле. Точно об убийцах до сих пор почти ничего не выяснили. Исполнителями были наёмники Накаира. Черные воины-изгнанники, которые продают свое искусство. Наемники в Меридэме и Иокии. Кто купил их для этого преступления точно не установлено. Почти все Накаира совершили самоубийство, когда военная полиция прибыла к месту преступления. Те, кого взяли в плен, оказались молчаливы.       Есть серьезные доказательства тому, что нанимателями были нарциссы. Я не имею права говорить тебе, кого именно подозревают следователи.       - Но очевидно, что это либо организация, либо партия, либо какая-то армия. Это точно не замыслил один нарцисс, - проговорил Джек.       Агнесса опасливо взглянула на него. «Догадался... Возможно, он не так глуп, как кажется.»       - Догадки оставь при себе, главное не озвучивай их. Ни при мне, ни тем более при посторонних. Ты знаешь, что тебя за это ждет.       - Понял, - вздохнул Джек. - Дальше-то что? Что я должен сделать?       - Я рассказала тебе то, что велели мне рассказать тебе Акаде. Наша задача провести расследование, касающееся истории детского приюта при Братском монастыре. Мы должны выяснить по возможности причину детских смертностей в приюте, обстоятельства смерти более ста приютских детей десять лет назад, а также историю возникновения детского приюта. Особенно важно обратить внимание на любую информацию, которая будет касаться связи приюта с ЦИГСИ, воинским сословием и Акаде. Удастся ли нам что-то выяснить - неизвестно. Никто не будет наказывать тебя, если мы не добудем никакой информации... В случае успеха, моя семья вознаградит Орден. И тебя. Мне сказали, ты профессионал.       Агнесса вздохнула и опустила голову. Взгляд ее потух, обесцветился. Но Джек уже почти не обращал на нее внимание. Он смотрел сквозь эту женщину, а ее слова так и звенели в его ушах.       «История детского приюта при монастыре...»       Джек сглотнул. Ему показалось, или коридор потемнел? Парень рвано вдохнул загробный дух склепа. «Какое дерьмо... В какое же дерьмо я вляпался... Опять этот приют. Орден это специально. Они специально послали именно меня.»       Парень медленно вздохнул, чтобы прийти в себя. Нужно оставаться невозмутимым.       - Я все понял. Значит так.       Джек с полминуты обдумывал план.       - Завтра утром, в шесть часов я буду ждать тебя на заправочной станции в пригороде Аарена. Это по дороге к Промышленному району. Ты где остановилась?       - Секретно.       Джек фыркнул.       - Рано или поздно я это узнаю, давай без церемоний.       - Мне не велели докладывать.       - Как хочешь. За городом тебя встретит мой человек.       Джек оглядел девушку.       - Не опаздывай. Я кое-что поищу и завтра приду с информаций. Утром продумаем план действий.       - Уже? - Агнесса слегка растерлась.       Кажется, и правда профи. И так уверенно план выстраивает. Лицо воительницы просветлело. Но ненадолго.       - Че кота за яйца тянуть? - грубо отозвался Джек. - Уже, да, уже. Дай-ка свою бумажку. Ручка есть?       «Д-деревенщина...» - Агнесса шумно вздохнула. Она вынула сложенный договор и покачала головой. Джек попросил нож и, воспользовавшись палочкой от благовония, оставшейся в курильнице, нацарапал кровью код из цифр.       - Найди телефон к вечеру и позвони мне по этому номеру. После девяти часов, поняла? Не раньше. И смотри, чтобы никто тебя не услышал.       - Зачем звонить?       - На всякий случай.       Джек вытянулся и размял шею.       - Я сегодня на побегушках. Мало ли вляпаюсь. Ты должна будешь удостовериться, что наша встреча не отменяется. Ну, это все. Мне уже пора.       Джек подождал, не скажет ли Драконица еще что-нибудь. Но она только кивнула, немного сбитая с толку.       - Покеда.       - До завтра, - мрачно кивнула Агнесса.       Она следила за тем, как северянин уходит. Присела на мавзолей, устало растерев лицо руками. Может, зря она послушалась приказа отцов? Не надо было рассказывать этому болвану историю своей семьи, это ведь серьезно. Вдруг он догадается, кого именно Акаде подозревают в истреблении своего рода? Если обвинение Акаде просочится в Нарциссиию, ее семью поставят перед законом за ложные обвинения. Нарциссия никогда не признает вину. Ее семья вновь будет опозорена, и даже драконий титул не убережет мать и мужчин от такого унижения.       Нужно было просто дать этому Джеку указания. Наверняка отцы не представляли, к кому отправляют ее. Агнесса сглотнула. Сделанного не воротишь. Она - Дракон. Она должна совершить великую миссию отмщения за весь свой род. Неужели она не справится с каким-то солдатом?       Подождав несколько минут, Агнесса с тяжелым сердцем поднялась на ноги и тоже покинула склеп. Пора была возвращаться в гостиницу. И отправляться прямиком в Приют. Лицом к лицу встретиться с призраками прошлого. Что если Приют правда замешен в преступлении, совершенным против ее рода?       Одно она наверняка знает - приют взрастил настоящего Дракона, Билла Нордона, что уже ставит детский дом под подозрение. Возможно, Билл Нордон и есть тот ключ, о котором предупредил ее Хидэр. И скоро она снова встретится с ним лицом к лицу.

III. Джек

      После встречи с Акаде он отправился на работу. Саму Акаде он затолкал подальше в мыслях, поставив ее в самый конец очереди всех вещей, которые он должен был сегодня обдумать. Сначала это засранец Феликс и сектанты.       Агнесса ему, мягко сказать... Да даже если громко сказать - не понравилась. Драконица (о чем ему не сказали, ага), да еще и с таким характером. Да еще и с такими условиями работы. Шаг влево, шаг вправо - и ее Драконшество тебя убьет. Джек очень хотел красноречиво побеседовать о насущном с офицером, да времени уже не было.       «Спасибо за подставу, уроды,» - только и успел он крякнуть в рацию, когда офицер связался с ним. Слушать его дальше не стали.       - Ах ты... - Кряхтел Джек, доставая захудалый кошелек у ларька с кофе, - сучий потрошек... Я бы вас всех... Спасибо, сдачи не надо. Я бы всех насадил задницей на вертел ЦИГСИ и покрутил там на пару с Драконицей, вы бы тогда поняли, что делаете со своими солдатами...       Дальше, с остывающим, горьким кофе в руках Джек начал свою обычную работу.       Его дело трудно было принять за полноценную работу, но это действительно была деятельность, за которую ему платили и, причем, прилично. Хотя деньги эти Джек почти не видел - они хранились на его счету, в то время как на заданиях он тратил деньги Ордена, выделенные на спецоперации. То есть жил он скудно. Потому что Орден никогда не отличался щедростью, когда речь заходила о комфорте солдат на миссиях.       Джек держал бумажный стаканчик, надеясь согреть руки. Он купил самый дешевый кофе в первом открывшемся лотке – все еще был очень ранний час. Он мерз на пустой улице, попивая свой кофе и зная, что ему предстоит долгий и холодный день, лишенный постели, заслуженного сна и, возможно, обеда.       «Херня, и хуже бывало», - каждый раз думал он. И каждый раз в итоге клялся, что больше не останется на весь день без обогрева.       - Священник Велес тоже мертв, - пробурчал Джек в рацию, шагая по заснеженной улице. Он был немного обижен на офицера, после подброшенного ему в сапог Дракона.       Все предполагаемые враги сектантов оказались мертвы. Они убили Велеса и того бродягу, которого сторожил Джек. Цецилии Лапас тоже след простыл. Из больницы слышно, что старухе кто-то сломал во сне шею.       Джек с отвращением поджимал губы всякий раз, когда вспоминал кровавое месиво в подвале. Больше он не останется ночевать в том доме. «Сниму номер в гостинице», - подумал он, выбрасывая стаканчик в мусорный бак и на ходу проскальзывая в вонючий проулок между жилыми пятиэтажками. Он уже знал, в какую гостиницу поселится и дал Акаде номер этого места, чтобы там созвониться с ней.       Джек находился на окраине Аарена. Район не живописный и весьма удручающий. Но несколько известных и шумных забегаловок здесь имелось. Джек обошел за утро все, где-то задержался, заказал горячий завтрак и завел знакомства, где-то походил между столиками сразу ушел, не услышав ничего интересного. В итоге он отогрелся, плотно позавтракал и когда уже сидел на вокзале и держал в руках еще теплую, свежую газету, читая новости о ночных происшествиях, он уже знал все местные слухи о ночи, рассказы очевидцев и их мнения на этот счет.       Было четверо убитых. В список добавилась Нанна Нерха, вот про нее Джек раньше и не слышал. В газете писали также о волках, которых слышали в городе, а еще о толпе людей, замеченных горожанами на улицах посреди метели. В газете не писали, кто это, не пытались успокоить людей, там вообще ничего, кроме голых фактов. А истина была в замызганных, старых кафешках и забегаловках, популярных среди рабочих.       Джек сложил газету и подстелил ее под себя. Он сидел на холодной скамье вокзала, смотрел на проезжавшие вдали товарные вагоны. Было пусто, никого, кроме охранника и стайки молодых людей в потрепанной одежде, которые нырнули в подземный переход вокзала. Джек проследил за ними взглядом.       В городе, пока он обходил всевозможные питейные заведения, посещаемые рабочими перед сменой, он узнал, что ааренцы уверены в виновности горных дикарей в ночных происшествиях. Они считали, что волки, странный шум и музыка – это дело горцев.       Давняя вражда Аарена и горных народов известна. За те несколько недель, что Джек поработал в Аарене, ему стала известна эта история. Ааренцы не просто недолюбливали горных людей – в истории сохранились случаи, когда горожане объединялись в отряды и шли в лес, учинять разгром горным деревням. Впрочем, этим утром Джек узнал, что традиция не осталась в прошлом. И стычки все еще случаются.       В одном из особенно старых и обшарпанных баров на окраине Аарена он стал свидетелем того, как один рабочий сговорился между приятелем собрать отряд в лес, чтобы отомстить дикарям. Джек прикинулся племянником местного заводского и эдаким дурачком, который ужасно хочет присоединиться к их походу. Он подсел к компании, завел разговор, задал несколько вопросов, и не забыл сказать о том, как хочет пролить крови дикарей.       - Я еще из лука стрелять умею, - по секрету поделился он.       Главаря звали Корсак. Это был крупный, рослый рабочий, обросший бородой и уже седеющий. Типичный нарцисс – черные волосы, бледная кожа, высокий рост.       Судя по тому, как с ним обращались местные, он был уважаемым человеком. Джек узнал, что этот поход на горцев станет не первым на счету Корсака, а также, что все ааренцы вполне благосклонно относятся к этой вражде, так что Корсак говорил не таясь, без опаски, что его сдадут в полицию.       В итоге, после небольшого разговора, Джека вроде позвали с собой, хотя его ложь вышла не такой убедительной, как он надеялся.       - Идиоты, - крякнул он в рацию, закончив утренний доклад офицеру и широко зевнув. – Хотят, чтобы им надрали задницы. Но посмотреть на это будет интересно.       - Думаешь, горные дикари будут получше этих здоровых мужиков с ружьями, а?       - Здоровый из них только я, - заметил Джек, и, услышав взрыв хохота на том конце линии, выключил рацию.       - Мудила, - выплюнул он.       Джек потер замерзшие руки и поднялся со скамейки. День обещает быть солнечным, это хорошо. Ему предстоит целый день слежки, не хотелось бы замерзнуть насмерть, прежде, чем он успеет отослать отчет в Орден. Джек зашагал по перрону, уже чувствуя, как ноги начинают отмерзать.       Парень шмыгнул в переход – там было темно, но зато можно было укрыться от ветра. Мигали электрические лампочки под самым потолком. Подростки, как стая крыс, сбились внизу, у лестницы – кто присел на ступеньки, кто привалился к стене.       Джек непринужденно остановился рядом с компанией. Парочка глаз зыркнули на него, но тут же потеряли интерес. Он был своим.       Дело в том, что за последние недели своего пребывания в Аарене он не раз успел побывать поблизости таких компаний. Это было его хобби во всех городах – находить местных наркоманов и выискивать среди них своих сектантов. Как только они узнавали, что Джек – солдат О.Б., они с равнодушием принимали его, надеясь, что он сообщит Ордену о деньгах и вещах, в которых нуждались сектанты, или окажется рядом, если им понадобится защита. В целом, сектанты не очень дружелюбно относились к солдатам, но и вреда от Ордена для них тоже не было.       Джек искал их из-за того, что ему было страшно интересно, как это происходит. Он подслушивал, как его сектанты морочат голову этим торчкам, толкают им дурь и рассказывают про фантастические трипы и эйфорию, которая приходит, если попробовать вот эти самые таблетки. Прямо сейчас он подслушивал похожий диалог о чудо действии маленьких, голубых таблеточек. Скорее всего новоизбранных фанатиков потащат в одно из местных убежищ или отправят в какой-нибудь город на Севере.       Все это дело было полезным и увлекательным убийством времени.       Джек сел на холодную, бетонную ступеньку лестницы между двумя девчонками и глянул на загаженный птицами пол.       - Курево найдется? – по-свойски спросил он.       К нему немедля подлетела рука с зажжённой сигаретой. Джек искоса взглянул на сидевшую рядом девушку.       Девчонка была лет пятнадцати, с черными, взлохмаченными волосами и в черном, почти приличном пальто. Она сидела, привалившись к грязной стене, в ее ногах валялся школьный рюкзак. У девушки были сухие, обмороженные руки с кучей болячек и царапин, отгрызенные ногти с черным лаком и бледные веснушки на коже. Она была ужасно тощей, а ее лицо казалось странно болезненным. И не смотря на почти приличную одежду, она была такой же оборванкой и наркоманкой, как и все собравшиеся здесь крысы.       Кристина нетерпеливо махнула рукой, чтобы он поскорее взял сигарету. Джек закурил.       - Че, Крис, надеешься, и тебе перепадет что-то?       Кристина скорчила мину – саркастическая, гаденькая улыбка из бледных, потрескавшихся губ, и прислушалась к разговору приятелей.       - Я у них не беру, - Кристина вставила фразу как раз в возникшую в разговоре паузу, и несколько ребят обернулись на нее.       - Че там малявка говорит?       Кристина не выглядела такой уж юной. Не смотря на свой возраст, она была довольно рослой, а ее бледное, болезненное лицо прибавляло ей лет.       - Я беру только чистую. У Эдда.       Компания стала с ней спорить, защищая свой товар. Среди них особенно выделялись знакомые Джека – его сектанты. Он усмехнулся. Те, которым они прочищали мозги, стояли тихо и просто наблюдали.       - Что еще за Эдд? – прервал он ссору, обращаясь к Кристине.       - Да все, блин, знают про клуб, - огрызнулась Кристина, что-то ища у себя в рюкзаке.       Когда она достала четыре голубоватые, потертые купюры суммой в пятьдесят ром и протянула их главарю шайки, она обернулась к Джеку и снисходительно ответила:       - Клуб Эдда. На заброшенном военном складе, это почти за городом. Ну, там все наши.       - Как будто малявок туда зовут, - хрюкнул тот, что стоял над девушкой.       Она пихнула его локтем в ногу и тут же получила сдачи.       - Заткнись, - буркнула Кристина. – Я там все время торчу. Мой брат, вообще-то, кореш Эдда.       Компания только посмеялась в ответ. Кристина настойчиво протянула купюры главарю.       - Вот. Я у тебя возьму. Попробовать. Если окажется дерьмом – весь район узнает, что у тебя не надо брать.       Парень взглянул на деньги, потом на Кристину, и усмехнулся. Он взял купюры и подсчитал их.       - Мало. Еще десять.       - А мне совсем немного хватит.       - Все равно мало.       - Дерьма ты кусок, твоя дурь нихрена столько не стоит, - Кристина забрала свои деньги обратно и переглянулась с Джеком.       Они посидели в компании еще немного, потом Кристина молча встала и пошла прочь с вокзала. Шла она теперь куда угодно, но точно не в школу. Скорее всего будет, как и он, слоняться по городу на морозе, потом вернется в свою съемную конуру и, если не закинется дурью, то пролежит трупом до утра. И потом по новой.       Джек вышел из перехода и догнал девушку уже возле парковки.       - Так что за клуб, про который ты говорила?       Кристина обернулась.       - Эдда клуб. Он там вечеринки устраивает, концентры. Комнаты сдает, - Кристина многозначительно взглянула на грязную, серую куртку Джека.       - Ясно. Надо заглянуть.       Кристина пожала плечом. Видно было, что она хочет поскорее уйти. Но тут она остановилась на пустой улице и обернулась к Джеку. Они были почти одного роста.       - Как думаешь, скоро они их уведут в свою секту?       Брови Джека поползли вверх, и он не нашел ответа лучше, чем глуповато улыбнуться. Кристина вздохнула и заерзала в своем громоздком пальто.       - Брось. Если бы не я, ты бы их не нашел. Или ты сам хочешь в секту? Поэтому ты к ним прицепился?       Джек многозначительно поджал губы.       - Ясно. Я не осуждаю. Да мне вообще все равно. На них. На тебя, - Кристина потерла глаза, под которыми были кошмарные, темные круги. – Делай что хочешь.       - Рад слышать, - дружелюбно улыбнулся Джек.       - Мне кажется, они пичкают их дурью, а потом подговаривают пойти с ними.       - Наверное, - пожал плечом Джек. – Я хотел тебя спросить…       - Как думаешь, что это за место? В которое они их уводят.       Джек замялся.       - Да без понятия, - сказал он и сдвинул тонкие, светлые брови. – Тебе-то чего так вставило о них узнавать? Сама говорила – они психи.       Кристина облизнула сухие губы, и ее взгляд стал недоверчивым. Джек знал, что она что-то скрывает, но делает девчонка это не очень-то умело. Он также знал большую часть из того, что она могла скрывать, а Кристина об этом даже не подозревала.       - Так о чем ты хотел меня спросить? – Помедлив, перевела тему Кристина.       - А… Ну это, я хотел узнать, а где ты жилье снимаешь? Ну, я ищу что-то подешевле, а то на заброшке надоело жить.       Джек улыбнулся, и Кристина недоверчиво усмехнулась в ответ. Джек видел, что она сомневается, стоит ли говорить, но все-таки ответила:       - Я снимаю комнату в общежитии, за медицинским университетом.       - Общежитие учебное?       - Нет, - раздраженно вздохнула Кристина.       Она тоже, как и Джек, была не местной, но за пару лет хорошо сориентировалась и не понимала, как такой болтливый тип мог до сих пор столько не знать о городе.       - Обычное общежитие. Там стоят пятиэтажки и большой двор между ними. Спросишь, тебе покажут куда идти.       - Понял. Я думал, местечко пострашнее будет, - пошутил он, окинув мрачную на вид Кристину многозначительным взглядом.       Лицо Кристины не дрогнуло.       - Ты там просто не был, - сухо ответила она.       Они разошлись каждый своей дорогой, и Джек направился в сторону исторического центра Аарена. Он знал, что Кристина уже довольно давно живет в Аарене. И, конечно, как только Орден отдал ему приказ отправиться в этот город, он решил, что разыщет ее и будет держаться рядом, пока она не понадобится. Один человек много отдал бы за эту девчонку.       И именно сегодня был тот день, когда Джек наконец-то мог подобраться к этому человеку. Феликсу Бассинг-Фрею.              

Из исторических заметок об Аарене, городе, ныне не существующем в империи Нарциссия.

      

Е.

      Cкрытая вражда между ааренцами и вольными горцами тянулась с очень давних времен. Горные народы считались частью Нарцисии, однако на них не действовали многие законы, распространявшиеся на граждан страны. Их считали изгоями общества, и взамен на относительную свободу, которую предоставляла им империя, отдавая во владение горцев издавна принадлежавшие им земли, они должны были не нарушать неприкосновенность горожан. В ином случае их справедливо могли казнить, а чаще их убивали без суда и приказа. Закон не предусматривал серьезного наказания за убийство изгоя, закон не предусматривал и защиты этих людей.       Вражда ааренцев и горных дикарей не помнила своего начала. Она тянулась уже очень давно, и чаще всего обуславливалась наказанием той или иной стороны за нарушением границ своих территорий. Горцы могли справедливо покарать граждан Нарциссии за вандализм, причиненный их неприкосновенным землям. Однако никакой закон не запрещал горожанам мстить за своих людей. Убийство вольного человека не считалось законом убийством гражданина или личности, это было все равно что убить собаку.       Стычки между враждующими сторонам случали редко. Но бывало, что неофициальные отряды добровольных горожан Аарена выступали в горный лес, чтобы оттеснить дикарей подальше от границ с лесом.       К 1845 году в Аарене возникло столько секретных, неформальных объединений горожан, что до сих пор всех их раскрыть не могут. Выяснено, что часть их была направлена на вражду с горцами, но большинство выступали против сектантов, которые были обвинены ааренцами в убийстве граждан их города, распространении незаконных религиозных учений, привлечении горожан в свою сектантскую организацию, присвоение в горах земли, вверенной горным народам, в качестве личного убежища, а также похищении городских детей.       Объединения горожан были направлены агрессивно и начиная с весны 1845 года начали активные действия, направленные на поиски и уничтожения сектантских групп.              

***

             Маделен Леда, в прошлом известный врач и повитуха, много лет прожила в голубом особняке, который местные называли домом ведьмы. Особняк стоял на возвышенности, и к нему вела длинная, извилистая дорожка. Не заметить на дороге человека было невозможно, поскольку на сотни метрах вокруг дома не было ничего. Это был голая поляна, посреди которой возвышался дом – одно из самых старинных местечек Аарена. Женщину с надвинутой на глаза шляпой заметили соседи, жившие у подножия холмика. Среди них были и такие, которые следили за домом Маделен не случайно, и докладывали своему господину обо всех, кто навещал местную ведьму. Они охраняли ее для Зверя.       Сюзен не навещала мать ни разу с тех пор, как приехала в Аарен по поручению Феликса. Она не очень любила вспоминать прошлое, и вид голубого, старого особняка не вызывал у нее светлых, ностальгических воспоминаний о детстве. Уже подходя к двери и оглядывая небольшие, старое, но свежевыкрашенные окна, Сюзен не в первый раз задумалась над занимавшем ее уже несколько лет вопросом – от чего ее мать, несомненно преуспевшая и достаточно богатая дама, не приобрела себе жилье куда более роскошное, чем этот престарелый, крохотный домик?       Она первым делом так напрямик и спросила об этом мать, когда та провела ее на маленькую, светлую и чистую кухню. Маделен Леда угостила дочь кофе – одета она была безупречно, как всегда, и как всегда довольно по-южански, в старинном, вышедшем на Севере из моды костюме. Седые волосы дамы хоть и заметно поредели к ее годам, но были уложены безукоризненно в высокую, такую же старомодную прическу. Ее испещренное глубокими морщинами лицо было все таким же жестким и спокойным, какой Сюзен всегда помнила мать.       - Дорогая, Сьюзен, насколько я помню, ты сняла здесь небольшую квартиру в старом районе Аарена, - Меделен говорила с улыбкой и довольно дружелюбно, но Сюзен увидела, как морщинистый рот пожилой дамы скривился.       Маделен, конечно, никогда не скрывала своего отвращения. Во многих вопросах. Особенно отвращения к современной моде на Севере. Квартиры входили в список вещей, которые она презирала.       Не смотря на большую разницу возрасте – Маделен было уже около восьмидесяти, хотя значительных недугов, обычно преследующих пожилых людей, она до сих пор не замечала, а хватку она все еще держала крепко – сходство матери и дочери было на лицо. Маделен не раз говорила дочери, что никогда не была так красива в молодости, как Сюзен, что их фамилии красота по женской линии и не наблюдалась, но их лица, их светлые волосы, их носы, манеры и, в особенности, их руки были очень похожи.       - Ты осведомлена, - заметила Сюзен, разглядывая свой черный кофе в фарфоровой чашечке, которую она терпеть не могла. – Эту квартиру я купила, кстати. В добавок к моей квартире в ИММАИ и моему дому в Скаагене.       Сюзен услышала, как старуха усмехнулась, и поняла, что встреча потребует у нее все-таки куда больше терпения, чем она надеялась.       - Тебе всегда нравилось богатство. Богатая жизнь. К чему мне большой дом? Это старинный особняк куда ценнее всех этих северных безделушек, понастроенной из самых, между прочем, дешевых материалов.       - Мне нравится жизнь, достаточно вместительная для моих амбиций, - Сюзен не стала спорить с матерью и, криво улыбнувшись, допила свой кофе.       - Я пришла по делу, мама.       - Конечно, - невозмутимо отозвалась дама. – Зачем бы тебе еще приходить? Выкладывай поскорее.       - Надеюсь это дойдет до нужных ушей и достаточно скоро.       Маделен ничем не показала, что визит дочери ее сколько-нибудь взбудоражил, хотя они не видели уже несколько месяцев.       - В город приехал человек, которым заинтересуется Кай.       Старуха промычала что-то в ответ и жестким взглядом оглядела дочь.       - Феликс Бассинг-Фрей, - проговорил Сюзен.       - Сьюзен, надеюсь, ты не наделала глупостей и рассказываешь мне все это не затем, чтобы я тебя выгораживала.       Маделен снова скривила рот. Дефектная губа Сюзен дернулась, когда мать опять назвала ее имя с неправильным, южным нарцисским выговором. Мать была и по происхождению, и по нравам больше северянкой, чем южанкой, как и Сюзен, но переняла моду и выговор южан, отчего пребывание в доме Маделен становилось еще более невыносимым.       - Я сотрудничаю с Феликсом. Какое-то время, - сказала Сюзен с вызовом, но очень спокойно, даже с легкой усмешкой.       Лицо Мадлен впервые за встречу утратило свое покровительственное, жесткое выражение. Оно вытянулось, и в светлых, голубых глаза вспыхнуло удивление, а затем гнев.       Сюзен властно подняла руку, призывая мать к молчанию, и затем рассказала ей всю историю. Ту версию, которую утром придумал Феликс. Сюзен была искусна во лжи, ей было у кого поучиться, но обмануть Маделен было сложнее всего. Поэтому Сюзен вложила все свое мастерство в этот рассказ. Если она не сможет обмануть Маделен, то не сможет и Кая.       Мать ей поверила. Сюзен поняла это по ее глазам. Она научилась обманывать Маделен еще в детстве, и еще тогда поняла, как это трудно. И как всегда в ее душе зашевелилось что-то темное, похожее на ненависть и презрение, когда она увидела, как глаза ее матери принимают очередную ложь своей дочери. Если бы Маделен была более разборчива в том, что скармливает ей Сюзен, жизнь их обеих сложилась бы совсем иначе. Эта разрушительная ложь, рожденная сначала из страха Сюзен, а потом из ее недоверия к матери, не отравила бы ей жизнь, не сделала бы ее, Сюзен, такой, какой она в итоге стала.       Сюзен опустила глаза и отвернулась к окну. Дело было сделано. Маделен как-то сообщит обо всем Каю, а дальше все пойдет так, как рассчитывает Феликс.       Маделен не одобрила ее выходку с Феликсом. Однако и не стала ее ругать.       - Мальчишка, несомненно, будет нам полезен, - сказала она.       - Мальчишка, - усмехнулась Сюзен, чувствуя мрачное торжество. – Я использую его пока что, как хочу. Но не стоит его недооценивать.       - Он тебе верит?       - Нет, - Сюзен сделала вид, что была удивлена такому глупому вопросу. – Как он может мне верить, мама? Леда никто не верит.       Маделен одобрительно кивнула, как будто это была удачная шутка. Темное чувство в душе Сюзен стало еще более едким. Правда в том, что Феликс ей верит. И от того, насколько сложна эта правда, она казалась абсолютной ложью. Но Феликс верил ей, как самому себе. Он отдал ей в руки всего себя, всю свою суть. Осколок его существа рос теперь в ее душе, она была им, а он ею, как в его душе поселилась частица ее – вот об этой правде никто, никогда не узнает, потому что никто никогда не поверит в это. Даже ее собственная мать никогда не поверит, что Сюзен согласилась на самый страшный союз с ним, с Феликсом.       Она не стала задерживаться в гостях и скоро ушла обратно, в Души. Маделен не задерживала ее и не предложила вернуться вновь.       - Конечно, займись работой, - сказала она, проводив дочь до двери. – Эти остолопы ничего не умеют, не забывай об этом. Единственный врач, который может справиться в Душах – это ты. Весь отдел держится на тебе.       - Даже у стен есть уши, мама       - Эти уши мои, как и этот дом.       Против воли Сюзен усмехнулась, и Маделен тоже улыбнулась ей – их, только их, двух единственных в мире Леда улыбкой.