Я заберу твою боль

Больно, так больно, что даже не могу открыть чёртовы глаза. Пухлик начинает тереться, и я чувствую, будто моя кожа стала в разы чувствительней, что даже лёгкие касания вызывают дискомфорт. Слышу будильник, и понимаю, что придётся встать через боль. Забавный факт, даже не понимаю, чему удивляюсь, будто я когда-то вставала не через боль. Стараюсь встать с лежачего положения, потому что сидеть практически невозможно. Еле добираюсь до ванной, держась о стену. И прихожу в ужас от отражения в зеркале, на шее следы от рук, вся красная и опухшая, все руки в синяках, а глаза, словно отражение боли всего мира. Умываюсь, не смотря в зеркало, и иду искать что-то из одежды, чтобы скрыть весь ужас картины. Единственный вариант — это водолазка, но она слишком обтягивает, чтобы идти так и я накидываю темно-серую объемную рубашку сверху, еле держу равновесие, чтобы натянуть свободные спортивки, беру сумку и спускаюсь. Сегодня мне уже не везёт, и я вижу, что Дин с мамой завтракают, до приезда Хло остаётся где-то 25 минут, слишком уж быстро я собралась, но завтракать с ними я не собираюсь, поэтому тихо надеваю кроссовки и выхожу на улицу. Телефон начинает вибрировать, и я беру трубку, не посмотрев, кто звонит. -Ри, привет – это Хло, довольно странно, что она звонит сейчас. -Привет, ничего не случилось? – начинаю волноваться, но Хло быстро меня успокаивает. -Нет, вовсе нет, я просто хотела тебе сказать, что сегодня не подвезу, у меня папа вернулся домой, спустя полгода своих командировок, и я останусь дома, прости, что не предупредила раньше – извиняющимся тоном, произносит Хло. А я просто рада за неё, потому что она очень скучала всё это время по отцу. -Да не бери в голову, я рада за тебя, созвонимся позже – отвечаю, но понимаю, что в таком случае, нужно торопиться на остановку. -Да, конечно, пока – говорит Хло и отключается. Иду до остановки медленно, потому что боль пронзает всё тело при резких движениях, и замечаю, что автобус проезжает мимо. Ну классно, просто супер, и как я должна добираться до школы. Почему именно сегодня? Это что, какой-то прикол, или просто я настолько неудачница. Пытаюсь подумать, как быть дальше и понимаю, что выход один – идти пешком. В любом случае, первый урок – это физра, а я была бы не в состоянии двигаться. Успокаиваюсь, надеваю наушники и закуриваю, потихоньку направляясь в сторону школы. Город радует безлюдными улицами, и я пытаюсь отвлечься от боли. Раньше, когда мне было плохо, я придумывала стихи, не то, чтобы очень хорошие, но для меня они многое значат. Пытаюсь вспомнить хоть одно стихотворение и в сознании начинают проявляться слова: Я так люблю закат и так боюсь рассвета, Натягивая новую вуаль, Я спрячу слёзы и доверюсь ветру, Хоть даже он разрушит все опять Мне боль скрывать труднее стало, Все маски сыпятся с лица, Я по ночам лежу и плачу, А днём не узнаю́ себя Чем больше открываюсь людям, Тем больше чувствую я ложь, Я сомневаюсь в своей вере, Хотя её уж нет давно Пытаюсь все направить в русло, что вывернет на верный путь, Но как рулить, если по чувствам, Я умираю по чуть-чуть Настанет день и два исхода возможно в жизни у меня, Я либо засияю солнцем, либо потухну, как свеча Многие творческие люди утверждают, что действительно сильную вещь, можно написать только в крайних состояниях души, будь то страдания, или наоборот – счастье. Думаю, что я могу с этим согласиться. Никто не пишет действительно крутые вещи, когда ему просто нормально, эмоции не такой силы. В таком случае, я могла бы стать крутым писателем, хах. Хотя, никто не отменял талант, кто-то пишет огромные книги, да так, что сердце замирает при каждой прочтённой страничке, а кто-то даже банальное сочинение не в состоянии написать. А я, даже не знаю, в чём, собственно, мой талант. Я везде и понемногу. Когда всё время пытаешься не сойти с ума или выжить, последнее, о чём хочется задумываться, так это о искусстве. Но я искренне пытаюсь цепляться хотя бы за что-то или кого-то, что помогло бы мне хотеть жить. Терять смысл – одна из самых страшных вещей, как по мне, ровно так же, как терять надежду. И даже сейчас, сквозь боль и отчаяние, я не теряю надежду, точнее, я держусь за неё, как за спасательный круг. Когда в поле зрения попала школа, я не могла нарадоваться, ещё никогда я не была так счастлива, дойдя до этого места. На парковке никого, значит звонка с урока ещё не было, прохожу и вижу красотку Миньярда, и на душе становится чуть теплее. Жаль на трибуны не пойти, там, как раз, физра у моего класса, поэтому, отправляюсь на задний двор, чтобы покурить. Пока курю, думаю, как бы мне сегодня избежать общения с Эндрю, потому что не хочу случайно выплеснуть на него эмоции. Возможно, он поймёт, что я не настроена на общение и не станет лезть. Хотелось бы в это верить. Докурив, решаю дойти до класса по истории до звонка, чтобы не сталкиваться ни с кем в коридоре. Дохожу до класса вовремя, сразу звонит звонок с урока, и все выходят из классов, дожидаюсь последнего человека, и захожу. Сажусь на стул, не скрывая болезненного вдоха, и понимаю, что сегодня лучше не двигаться с места без особой надобности. Решаю прилечь на парту, чтобы немного расслабиться. Это конечно же не помогает, но так, я хотя бы не встречусь ни с кем взглядом, до начала урока. Слышу, как класс начинает наполняться людьми и чувствую, что Эндрю уже тоже здесь, он никак меня не окликает, чему я очень рада. Когда в класс, со звонком, входит мистер Смит, я отрываю голову от парты и решаю не вставать для приветствия, всё равно меня не видно. Вижу боковым зрением, что Миньярд сверлит меня взглядом, но не поворачиваюсь, делая вид, что не замечаю этого. Мистер Смит решил нам показать какой-то документальный фильм, поэтому, спокойно можно слушать музыку весь урок. Урок тянется очень медленно, а я так и замечаю, периодически, взгляд Эндрю в мою сторону. Только бы не стал расспрашивать, после уроков. В середине урока, понимаю, что мне нужно в уборную, отпрашиваюсь у преподавателя и стараюсь максимально естественно встать и идти. Когда добираюсь до туалета, у меня начинает кружиться голова, и я не успеваю сообразить, как сознание проваливается в чёрную дыру. *** Когда, я, наконец, открываю глаза, то вижу перед собой лобовое стекло машины. -Очнулась? Великая мученица человечества – грубит Миньярд, и я только осознаю, что лежу на переднем сидении его машины. -Что? Как я тут оказалась? – с трудом выдавливаю я, а он только бьёт по рулю и начинает меня отчитывать. -Я принёс, слишком уж долго ты задержалась в туалете, решил тебя проверить, и нашёл на полу, думал отнести в медпункт, но наткнулся на интересные следы на твоём теле, и решил, что ты была бы не в восторге, если бы это кто-то увидел, поэтому отнёс в машину и вернувшись на урок, отпросил себя и тебя, сказав, что тебе плохо и я увезу тебя домой – со злостью выдаёт Эндрю, а я не знаю, как его благодарить за всё. -Спасибо – единственное, что могу сказать, а он начинает ещё больше злиться. -Кто это с тобой сделал? – процеживает он, сквозь зубы, а мне становится страшно. -Никто, со мной всё в порядке, просто переутомилась – да, это чушь, но я не собираюсь рассказывать ему что-то большее. -Врёшь, нагло врёшь в глаза. Переутомилась говоришь? А следы на шее откуда? И я уверен, что они ещё где-то есть, а то, что тебе больно сидеть? Тоже переутомление? Или твои опухшие от слёз, безжизненные глаза? Тоже? – начинает кричать он, а я просто начинаю плакать, впервые в жизни при ком-то. И не просто плакать, а рыдать. Он, кажется, опешил, его злость сменилась удивлением, и оно сразу переросло в жалость. -Прости меня, я не должен был срываться, я просто до чёртиков напугался и разозлился – с нежностью в голосе говорит он, а я всё ещё плачу, ничего не могу ответить. -Эй – шепчет он и аккуратно берёт меня за руку, как бы спрашивая: можно? И мне не хочется убирать руку, я скрепляю её в замок и продолжаю молчать, чувствуя, как он тихонько гладит мои пальцы. Мы сидим так какое-то время, и я нарушаю тишину. -Спасибо, ещё раз, и прости, что пришлось мою тушу тащить – пытаясь разрядить обстановку говорю я. -Пожалуйста, и ты не такая толстая, как думаешь, с тобой всё в порядке – говорит он, смотря в окно. -Со мной далеко не всё в порядке – отвечаю я, и он переводит взгляд, но я не даю ему на это ответить. -Тебе не стоит в это ввязываться и связываться со мной, будет только хуже – не смотря на него, говорю я, потому что, так и есть. -Уже поздно – отвечает он и я решаюсь на него посмотреть. -Зачем тебе это? – сама не знаю, зачем спрашиваю, но чувствую, как важен, для меня, его ответ. -Не знаю – просто выдаёт он и немного крепче сжимает мою руку. -Возможно, потому что ты та, кто может меня действительно понять, а я таких людей ещё не встречал – нахмурившись, говорит Эндрю, а я просто киваю. Пытаюсь понять, о чём он, но так и не могу прийти к однозначному ответу, поэтому продолжаю молчать, всё ещё не расцепляя наши руки. Странно для меня это всё, будто стена, которую я строила много лет, начинает разрушаться, и все эмоции пробираются наружу. Как мог один человек, в такой короткий срок, так повлиять на меня? Не хочу и не могу себе признаться, что мне намного легче, когда я рядом с ним. Хочу держать его за руку, и мне не больно от этого и не страшно, мне тепло, оно распространяется по всему телу. -Хочешь куда-то поехать? – спрашивает Миньярд, и я бы хотела побыть на крыше, но не думаю, что смогу туда подняться нормально. -Я бы хотела на крышу, но в моём состоянии, я просто туда не поднимусь, так что, единственный вариант – это домой, ты, итак, много времени со мной провозился, да ещё и уроки пропустил – отвечаю я, и он напрягает руку, видимо, от раздражения. -Ты, временами, невозможная дура – на выдохе произносит Эндрю, расцепляет наши руки и заводит машину. А я почему-то не обижаюсь на эти слова, наверное потому, что это чистая правда, и с его появлением в моей жизни, я всё чаще, та самая дура. Мы едем в тишине, и я замечаю, что он сегодня очень аккуратно ведёт машину, объезжая любые неровности. Я пытаюсь сдержать тепло внутри, чтобы не улыбнуться его заботе. Вижу, что мы подъехали к зданию, где крыша, и хочу возмутиться, но не успеваю, когда он начинает перебивать. -Мы поднимемся на лифте, а на крышу, я донесу тебя – с лёгкостью выдаёт он. Я начинаю нервничать, и хочу отказаться. -Не стоит, ещё надорвёшься, и мне, будет очень неловко – краснея, отвечаю я. Это просто немыслимо, чтобы я, находясь в сознании, позволила такой тесный контакт, меня точно накроет панической атакой, а я не в состоянии сейчас себя успокаивать. -Я знаю, и буду аккуратен, обещаю – тихо произносит он и смотрит мне в глаза, а я просто киваю. Он помогает мне выйти из машины и предлагает взяться за руки, чтобы он мог контролировать моё состояние, на случай падения. Я принимаю его руку, оправдывая себя тем, что так привыкну к его прикосновениям и не буду слишком нервничать, но это явно самообман, потому что его прикосновения мне приятны, как бы не было сложно, это признать. Когда мы поднялись на самый верхний этаж и лифт распахнулся, мне стало не по себе, Эндрю не спешил что-то делать, пока я не подам ему знак согласия и для меня это очень важно. Мы постояли несколько минут возле лестницы, ведущей на крышу прежде, чем я наконец сказала – Я готова. Он подошёл и аккуратно стал приподнимать меня, держа за талию, я почти запаниковала, но, когда он, без особого труда, стал медленно подниматься, я стала чуть спокойнее, и для себя заметила, что он очень вкусно пахнет. От этой мысли стало совсем неловко и я постаралась абстрагироваться. Он поставил меня, так же аккуратно, как и поднимал и открыл дверь. Мне стало определённо легче в моём месте, и я была очень благодарна Миньярду, что он никак не комментировал эту близость. То, что он сделал дальше, заставило моё сердце пропустить удар. Он снял с себя толстовку и положил на бордюр, чтобы мне было мягче сидеть, а я просто впала в ступор от такого количества заботы в один день. -Чего стоишь, садись, это для тебя – спокойно проговорил Эндрю и сел, доставая сигареты. -Спасибо – немного замявшись, ответила я и он, по своему обыкновению, просто кивнул на это. Мы сидели в тишине, просто курили, и нас окутывало спокойствие. Он иногда поворачивался, чтобы посмотреть на меня, а я не могла повернуть головы, чтобы не показать своё замешательство касаемо всего, что происходит последние дни. -Тебе лучше? – спрашивает Эндрю. И на этот вопрос у меня нет однозначного ответа, в физическом плане – нет, а вот в моральном – да, и если в одном признаться я ещё могу, то во втором, я даже себе не до конца признаю́сь. -Да, мне немного легче – решаю ответить немного уклончиво, но он не верит мне. -Врёшь – коротко бросает он и выкидывает окурок. -Вру – признаюсь я, и мой окурок летит следом. -Давай сыграем в правду? – разворачиваясь ко мне, предлагает Эндрю, а я удивлённо на него смотрю. -Это как? – интересуюсь я, а он закатывает глаза, на мою глупость. -Мы будем задавать друг другу вопросы, и по очереди отвечать, и только одно условие: никакой лжи – поясняет он, а мне становится немного страшно, будто меня пытаются загнать в ловушку. -Даже не знаю – сомневаясь, отвечаю я. -Никто ни о чём не узнает, то, о чём мы говорим, касается только нас, обещаю – с серьёзностью выдаёт он, и я почему-то в это верю. -Хорошо – выдаю я и готовлю себя к первому вопросу, потому что уже предполагаю его смысл. -Кто это с тобой сделал? – аккуратно спрашивает Миньярд, и даже, несмотря на это, весь воздух выходит из лёгких. Собираюсь с мыслями и отвечаю. -Отчим – коротко бросаю я, и Эндрю напрягается. -Твоя очередь – говорит он, никак не комментируя мой ответ, хотя, его напряжённость всё сказала. -Когда ты в машине мне сказал, что я единственная, кто действительно может тебя понять, что ты имел ввиду? – спрашиваю я, и он не удивляется этому вопросу. -Потому что я пережил то, что пережила и переживаешь ты – отвечает Миньярд, и я пытаюсь до конца понять смысл сказанного, не отвечая ему на это. -Да, ты думаешь правильно, я не о побоях – добавляет он, и у меня замирает сердце. Я поворачиваюсь на него с огромными глазами, а он смотрит себе под ноги, и только напряжённая спина его выдаёт. -Мне, я, не знаю, что сказать, потому что тут даже нечего сказать – бормочу я, и он поднимает на меня глаза с лёгкой усмешкой. -Очень странно, мне казалось, что тебе всегда есть, что сказать – ухмыляясь, отвечает Эндрю, а я по-прежнему перевариваю эту откровенность. -Это вовсе не смешно – злюсь я, и его взгляд сразу меняется. -Ты права, не смешно – соглашается он и снова изучает мой профиль, когда я смотрю на город. -Следующий вопрос. Что за парень вечно поджидает тебя возле шкафчика? – спрашивает Эндрю, и вот этот вопрос действительно меня удивляет. -А, это Микс, он в соседнем доме живёт, с детства знакомы и он, вроде как, влюблён в меня, хотя я не понимаю, что тут вообще можно любить – отвечаю я, так и не понимая, к чему вообще было это спрашивать. -А ты в него? – выдаёт Миньярд, и как-то выжидающе, смотрит на меня. -Что? Нет конечно, я вообще не влюблялась ни в кого раньше – как-то нервно выдаю я, и не понимаю, нахрена было говорить «раньше», пиздец. Эндрю как-то заметно расслабляется, а я хочу перевести тему на него. -Ты задал два вопроса, значит, теперь моя очередь задать два – отчеканила я, а его всё это снова начинает забавлять. -Ну так задавай – с вызовом бросает он, и я решаю, что нужно бить его тем же оружием. -Почему ты отказал Бренди? Она же красотка – спрашиваю я, а он как-то хмурится. -Это та, которая вечно, как кукла наряжается и ездит на Кадиллаке? – уточняет он, а я не могу поверить, что существуют парни, которые могут забыть её имя. -Да, она – отвечаю я и он спокойно отвечает на это. -Не мой типаж – бросает Эндрю, а я удивлённо смотрю на него, не понимая, где подвох. -Как это? Как она вообще может быть «не твоим типажом», ты слепой что ли? – как-то слишком активно набрасываюсь на него я. -Ну вот так, да, вроде обложка неплохая, но я никогда не был тем, кто смотрит на внешность – глядя мне в глаза, отвечает Миньярд, а я как-то странно себя чувствую, после этого. Чувствую, что моё мнение о нём было в корне неправильным. Я привыкла всех грести под одно, потому что, здесь не было ни одного человека, который бы думал так, как он, и что уж говорить, я была такого же мнения. Как вообще можно по-настоящему полюбить только внешность? Как по мне, это абсолютно глупо. Если дело в сексе, то на нём далеко не уедешь. А как же забота, преданность, комфорт, какие-то общие интересы. Я всегда думала, что в этом несчастном городке, только я, такого наивного мнения. В современных реалиях, всем нужен не человек, а аксессуар, которым можно похвастаться, всё выставляется напоказ, ничего не остаётся двоим. Ровно так же, как и расставания, они тоже все напоказ. Счастье любит тишину – всегда придерживалась этого, хочется, чтобы было то, что я могу оставить только для себя, и никто не лез в это. Может поэтому, я не рассказываю Хло о нём, я хочу оставить это для себя. -О чём задумалась? – прерывает мои мысли Эндрю, и я возвращаюсь в реальность. -Что я составила неверное мнение о тебе, когда впервые увидела – честно отвечаю я, и в его глазах загорается интерес. -И что же ты думала раньше? – спрашивает он, полный энтузиазма. -Что ты такой же поверхностный красавчик, который быстро войдёт в состав «элиты» и будешь точно так же, как они, обсуждать меня за спиной – так же честно выдаю я. -И теперь ты так не думаешь? – спрашивает Миньярд, меняя интерес в глазах, на какую-то непонятную мне эмоцию. А я просто пожимаю плечами. -Теперь, нет – коротко подтверждаю я. -И что же ты думаешь теперь? – тихо спрашивает Эндрю, и когда я поднимаю на него глаза, начинаю краснеть под этим пристальным взглядом, словно стою обнажённая. -Что ты похож на меня, и я почему-то доверяю тебе, даже больше, чем своей лучшей подруге – смотря в пол, говорю я и слышу, как он подвигается ближе. Мне становится ужасно неловко, что он совсем близко, но он не касается меня, хотя я ощущаю его дыхание и просто боюсь поднять голову. -Посмотри на меня – шёпотом просит он, а я будто каменная, собираю всю выдержку, чтобы заставить голову подняться и тут же встречаю взгляд ореховых глаз. Он изучает моё лицо несколько минут в тишине, прежде чем сказать то, что заставляет меня покрыться мурашками. -Я заберу твою боль – шепчет он и наклоняется, но останавливается рядом с моими губами, не решаясь меня спугнуть. Сердце заглушает все мысли, и я тихонько подаюсь вперёд, едва касаясь его губ в знак согласия, и он полностью накрывает их своими. Теперь я могу понять эту клишированную фразу из фильмов: и в этот момент время остановилось, потому что я почувствовала тоже самое. Это был мой первый поцелуй с согласия, и это был первый поцелуй, которого я сама хотела. Эндрю двигался очень медленно и осторожно, и я знала, что он в любой момент остановится, если почувствует мой дискомфорт. Его губы были мягкими, и очень теплыми, а я даже не знала, что делаю, никогда не умела целоваться, поэтому чувствовала смущение. Сначала это было просто перебиранием губ, но в какой-то момент, я приоткрыла рот, потому что кислород предательски заканчивался и после вдоха ощутила на нижней губе его влажный язык. Я немного запаниковала, что он конечно же почувствовал, потому что был очень внимателен, но поняв, что я просто не знаю, что делать, он аккуратно просунул его мне в рот, где сразу же встретился с моим, а я все так же не знала, как это делается и после нескольких неуклюжих моментов, я стала повторять за ним. Всё тело охватило огнём, и я действительно забыла о боли, я думала только о человеке, который сидит рядом и о его губах. Руки он держал по обе стороны от меня, облокачиваясь о бордюр, и приостановив поцелуй, я сказала – Шея, лицо и плечи. Он кивнул и в этот же момент, снова поцеловал меня, кладя одну руку мне на подбородок, второй зарылся в волосы. Я тоже аккуратно положила руки на его плечи. Я не могу точно сказать, сколько прошло времени, но, когда стало совсем тяжело дышать, мы остановились, он всё ещё держал мой подбородок и смотрел в глаза, а я ощутила что-то очень нежное и родное. Он очень невесомо поцеловал мой нос и отстранился. А я сидела с опухшими губами и думала только о том, что забыла, как ходить. -Я польщён – улыбаясь, говорит Миньярд. Ну ещё бы, вот же жук, зачем вообще это обсуждать, итак, вся красная. Я просто отворачиваю голову, потому что неловкость заполнила воздух и раскалила на максимум. -Всё хорошо? – уже с беспокойством спрашивает Эндрю. А я не знаю, хорошо или нет, в том плане, что мне-то хорошо, даже очень, но для него это может закончиться плохо и виноватой буду я. Как думаете, почему я никогда не позволяла себе привязанностей, кроме Хло, у которой достаточно влиятельная семья. Потому что, этот грёбанный мудак, будет использовать их против меня, чтобы контролировать. И я осознаю, что сейчас совершила ошибку, но, до боли в груди, приятную. -Да – тихо выдавливаю я, и он хмурится. -Посмотри на меня – просит Миньярд, и я поворачиваюсь – Я придумаю, как тебя вытащить и защитить, слышишь? Я сделаю всё, чтобы ты больше никогда не страдала – выдаёт он и протягивает мне руку – Просто, если ты хочешь этого, возьми меня за руку, и я больше никогда её не отпущу – добавляет он, и я замираю. Всё, нечем дышать, хочу спрятаться, хочу сбежать, но ещё больше, хочу остаться. -Прежде, чем я сделаю выбор, я хочу, чтобы ты знал, что я не просто так, не подпускаю никого близко, ты будешь в опасности, если останешься рядом – говорю я, сквозь пелену слёз, наполнивших глаза, и смотрю на его протянутую руку. -Я в состоянии позаботиться о себе, и я позабочусь о тебе, я знаю, что сложно поверить на слово, но я это докажу – со всей серьёзностью говорит Эндрю, и я понимаю, что сейчас делаю неправильный и эгоистичный выбор, которому не могу не поддаться, и кладу свою дрожащую руку сверху. Он нежно скрепляет наши руки и его взгляд смягчается. -Всё будет хорошо, ты теперь не одна – говорит он, и я первый раз, за несколько лет, ощущаю, что у меня появился дом, в котором я могу укрыться от всего мира, чёртов Миньярд, стал для меня домом. Мы сидим в тишине ещё какое-то время, и выкурив по сигарете, начинаем собираться по домам. Я так сильно ненавидела этот факт, что была готова остаться жить на этой крыше навсегда. Мы вышли и закрыли дверь, и я заметила, что Эндрю ждёт от меня согласия, чтобы он мог меня поднять, я киваю, и он так же аккуратно, спускается к лифту. Всё это время мы молчим, и также молча, садимся в машину. Едет ещё медленней, чем в прошлый раз, и я позволяю себе подумать, о том, что он не хочет расставаться так же, как и я. Когда он подъезжает к моему дому, моё лицо не может скрыть разочарования, а когда я поворачиваюсь к нему, вижу, что слишком напряжён. -Что такое? – спрашиваю я, хотя прекрасно понимаю, в чём дело. -Не хочу тебя туда отпускать, я бы с удовольствием выбил из него жизнь прямо сейчас – сквозь зубы говорит Эндрю. Да и я, с удовольствием, выбила бы жизнь из этого ублюдка, но мы оба понимаем, что это невозможно, и что мне придётся жить там, и мне всё ещё придётся всё это терпеть. Вот вам и ещё одна причина, почему я никого не подпускаю, потому что это больно, ладно мне, это больнее тому, кому не всё равно на меня, но он ничего не может с этим сделать. Безысходность – самое ужасно, что можно испытать, касаемо, близкого тебе человека. Поэтому, я решаю его успокоить, он, итак, дал мне то, о чём я и не могла мечтать ещё совсем недавно. -Эй, всё будет со мной нормально, физическая боль, для меня уже ничто, а моральную боль, ты помогаешь мне заглушать, я терплю это столько лет, потерплю ещё немного, я сильная и я справлюсь, обещаю – стараюсь, как можно мягче, сказать я, и убедить не только его в этом, но и себя. Он долго смотрит на меня, а потом протягивает руку к щеке, но не касается, и я сама прислоняюсь к его руке. -Хорошо – с полной безысходностью, говорит он и достаёт свой телефон. -Давай уже обменяемся, наконец, контактами, чтобы я всегда мог узнать, всё ли с тобой хорошо, и пиши или звони, в любое время, поняла меня? – тараторит Миньярд, и я тоже достаю свой телефон, не скрывая небольшой улыбки. Решаю, что запишу его, как: Чёртов Миньярд, на что он улыбается и показывает мне, что у него я записана, как: Ёжик, тоже улыбаюсь в ответ и собираюсь выйти из машины. -Погоди – просит Эндрю, и я останавливаюсь – Может, завтра вместе поедем? Я заберу тебя от дома. -Тогда, мне придётся, как-то это объяснить Хло, и в дружбу она вряд ли поверит, уверен, что хочешь слухов на этот счёт? – спрашиваю я. -По поводу твоей подруги, можешь сказать, как есть, зачем врать, а по поводу всех остальных, мне абсолютно всё равно – отвечает он, а я просто киваю. -Тогда, до завтра – говорю я, и, как всегда, слышу – До встречи, ёжик. Он уезжает, и я ещё какое-то время смотрю ему в след, прежде чем пойти в дом. Когда захожу, слышу, что мама и Дин в гостиной, смотрят телевизор, решаю поздороваться, потому что утром ушла, и чтобы не выслушивать потом от мамы, что это невоспитанность. -Привет – говорю я и они сразу поворачиваются на меня. -Ри, почему ты утром ушла без предупреждения? Даже не позавтракала, ты вообще ешь? – набрасывается сразу мама, и прежде, чем я успеваю ответить, вклинивается мудак. -Действительно, мы с мамой очень беспокоились, ты же не моришь себя голодом? – с притворным волнением выдаёт это чмо, но я сдерживаюсь, и отвечаю спокойно. -Мне просто нужно было пораньше в школу, вот и убежала, и нет, я не голодаю, я обедаю в школе, а потом, мы с Хло ещё ходим в кафе, всё в порядке, я очень устала, поэтому, пойду к себе, сделаю уроки и лягу спать – быстро лгу я, потому что эта ложь всегда работает. -Хорошо, детка, отдыхай – выплёвывает из своего поганого рта «мистер лицемер мира», и я направляюсь в комнату. В комнате, меня, конечно же, встречает пухлик, и я его глажу, пока меня не отвлекает звонок от Хло. -Ри! С тобой всё в порядке? Мне сказали, что тебе стало плохо и что тебя куда-то увёз новенький, я так напугалась, а ты ещё трубку не брала – тараторит Хло, и я только замечаю в своих уведомлениях, что пропустила 20 звонков от неё. -Хло, успокойся, со мной всё хорошо, просто лёгкий обморок, Эндрю обо мне позаботился – говорю я, и понимаю, что сейчас начнутся расспросы. -Так-так, уже Эндрю значит, интересно, сама расскажешь? Или начинать выпытывать? – заигрывающим тоном говорит Хло, и я понимаю, что проще рассказать самой. -Да, он мне нравится, и я ему, похоже, тоже – еле успеваю договорить я, потому что Хло переходит на визг, который через телефон, пугает даже пухлика. -Да тише ты, ничего такого не случилось – пытаясь успокоить её проговариваю я, но она уже вряд ли меня слушает. -Как это «ничего такого», я ни разу не видела тебя с парнем, а тут появляется этот Миньярд и ты почти сразу на крючке, это такое событие, которое надо отмечать – слишком возбуждённо говорит Хло, а я не имею никакого понятия, как её успокоить. -Всё-всё, успокойся уже, я хотела ещё у тебя кое-что спросить. Могу я завтра с ним поехать? – немного неловко спрашиваю я. -Конечно!! – кричит мне Хло, и я абсолютно уверена, что она оставит меня глухой сегодня. -Ты не обидишься? – решаю уточнить я, и, кажется, зря, потому что получаю ещё одну порцию ультразвука по своим барабанным перепонкам. -Нет! Ты обязательно езжай с ним, но, завтра, после уроков, мы поедем в парк, и ты мне расскажешь всё в подробностях – восторженно говорит Хло. И я, с радостью, принимаю приглашение, потому что мы давно не гуляли вдвоём. -Хорошо, тогда до завтра – прощаюсь я, и бросаю трубку. Пока переодеваюсь, мысли об Эндрю отвлекают меня от дискомфорта в теле, и я сажусь за уроки. Сосредоточиться почти не получается, потому что в голове то и дело всплывает наш поцелуй, и я начинаю чувствовать себя глупо. Но, я, всё-таки, кое-как доделываю конспекты по химии с биологией, и направляюсь в душ. В ду́ше я тоже не могу думать ни о чём, кроме Миньярда, и это начинает пугать. Когда я добираюсь до постели, решаю, что нужно выпить обезболивающего. Когда ложусь в кровать и беру телефон, чтобы поставить будильник, вижу, что мне написал Эндрю. «Всё нормально?» «Да» - пишу я в ответ, и улыбаюсь, глядя на экран. Ответ не заставляет себя долго ждать, и я тут же снова открываю сообщения. «Хорошо, сладких снов» - и я краснею, читая, казалось бы, такую банальную вещь. «Спокойной ночи, завтра я, кстати, еду с тобой» - быстро печатаю я. «Прекрасно, спи уже, ёжик» - краснею ещё больше, хотя больше некуда и откладываю телефон на тумбочку. Зову к себе пухлика, и первый раз в жизни, засыпаю с улыбкой на лице.