Я заберу твою боль

Утро наступило неожиданно хорошо, я могу с уверенностью сказать, что выспалась, и мне даже не снились сны. Открыв глаза, замечаю, что Эндрю рядом нет. Что ж, стоит попытаться поднять свою тушку с кровати. Пока умываюсь, вижу, что синяк почти прошёл, что не может не радовать, но теперь, если я не похожа на Фиону из Шрека, то похожа на больного желтухой. Никогда не задумывались, почему синяки меняют цвет? Всё довольно просто, когда происходит удар, он приводит к разрыву сосудов, кровь заполняет окружающие ткани – это стадия, когда он красный, но она быстро проходит, потом синяк темнеет, это происходит из-за того, что гемоглобин начинает распадаться. Такое потемнение может продлиться несколько дней, а с помощью мазей быстрее, так вот, когда он распадается, образуется два его продукта распада – биливердин и билирубин, это пигменты желчи, они как раз имеют зелёную и жёлтую окраски. Видимо, мой синяк на этой стадии. Не знаю, зачем я думаю об этом, наверное, просто не хочу пускать в свою голову навязчивые мысли о погоне и страх. Переодевшись, решаю спуститься и проверить, все ли в порядке у Эндрю, а заодно проведать пухлика. Признаться честно, мне немного неловко, после вчерашнего, хоть это и глупо. Слышу внизу голоса, один из которых принадлежит Миньярду, а второй мне незнаком, и это точно не Ники. Останавливаюсь у лестницы, не решаясь нарушать разговор, он явно становится интенсивнее, потому что голоса резко повышают тон и до меня начинают доходить фразы. -Ты не понимаешь серьёзность ситуации? – спрашивает незнакомец, с явным раздражением в голосе. -Я всё понимаю, и я отдаю себе отчёт в действиях – так же раздражённо, отвечает ему Эндрю. -Сомневаюсь, тебе просто вскружили голову, и ты не можешь трезво оценивать опасность, я не понимаю, зачем тебе это, ты, только что, вылез из дерьма, и сейчас снова себя в него загоняешь, да ещё из-за какой-то девчонки – не унимается незнакомец, и до меня начинает доходить суть дискуссии. Живот резко скручивает напряжением. -Не неси херню, никто мне ничего не вскружил, и перестань уже орать, тебя на весь дом слышно – парирует Эндрю, и моя паника разрастается по всему телу. -Я не позволю тебе губить свою жизнь из-за неё, вы никто друг другу и ты не можешь ей доверять – ещё громче нападает незнакомец, и мне совсем трудно дышать. Я знаю, что подслушивать нехорошо, но мои ноги окаменели, тело перестаёт слушаться, а в голове просто шум. -Кто ты такой, чтобы мне что-то не позволять? А? Закрой уже рот, нравится тебе это или нет, я не собираюсь менять решение – процеживает Эндрю. -Я твой брат! И мне не похуй, когда речь идёт о твоей безопасности, тем более что мы с Ники тоже под ударом из-за хер пойми кого, и ты – как я теперь понимаю, Аарон, не успевает договорить, я слышу глухой удар о стену. -Заткнись, просто блять заткнись, пока я тебя не придушил – гневно шипит Миньярд, и моё сердце пропускает удар. -Эндрю, хватит, пусти его – слышу голос Ники, который явно напуган так же, как и я. -Он несёт чёртов бред, и думает, что я ему это так оставлю – продолжает шипеть Миньярд, а я слышу хриплый стон Аарона. -Он не со зла, он просто волнуется, отпусти – с нотками мольбы в голосе, продолжает Ники. Думаю, что сейчас стоит вмешаться, потому что, это всё из-за меня. Тихонько спускаюсь, и все три пары глаз поворачиваются в мою сторону. Одно могу сказать точно, я никогда не видела такого злого Эндрю. Меня немного трясёт, но я стараюсь сохранить частичку самообладания. -Эндрю, всё нормально, пусти его – говорю я, смотря ему в глаза, и что-то в его взгляде немного подрагивает. Он с силой отпускает Аарона, и тот скатывается на пол, хватаясь за горло и откашливаясь. Эндрю подходит ко мне, и в его взгляде столько эмоции, которые я не успеваю считывать, но немного съёживаюсь от страха. -Много слышала? – задаёт мне вопрос Миньярд и пристально смотрит, пытаясь поймать на лжи. -С момента повышения тонов – тихо признаюсь я, понимая, что нет смысла врать или скрывать. Он всё ещё всматривается, будто пытается прочитать мои мысли. Я разрываю зрительный контакт, и смотрю на Аарона, который всё ещё сидит на полу, а Ники даёт ему воду. Словами не передать, как мне жаль, что я приношу столько проблем людям. -Прекрати это – шипит Миньярд. -Что прекратить? Он абсолютно прав – отвечаю я, и Эндрю снова злиться, а Аарон смотрит на меня в недоумении. -Вот видишь, даже девчонка понимает весь ёбанный абсурд ситуации – хрипит Аарон. -Мне очень жаль, что я втянула в это всех вас – говорю я, смотря в пол, стараясь не заплакать. -Прекрасно, а нам то, что делать теперь? Ники позвонили, и начали допрашивать, когда он видел Эндрю в последний раз, они блять решили выкрутить всё так, будто он выкрал тебя, и его ждёт ебучая тюрьма! – проговаривает Аарон, и эти слова ударяют по моей голове, словно бита. Эндрю смотрит непонятно куда, будто отключился от реальности. -Если он тебе дорог, позвони своим родителям и вернись домой, скажи, что это просто побег из-за пубертатных всплесков – продолжает Аарон. -Нет! Никуда она не будет звонить, она не вернётся в этот ад, и мне плевать, что для этого потребуется – отмерев, выдаёт Эндрю, и снова делает шаг в сторону Аарона. Я преграждаю ему путь, закрывая обзор. -Нам нужно поговорить, наедине – говорю я, и он смотрит на меня какое-то время, но потом кивает, и рывком направляется в гостиную, а я, бросив ещё один взгляд на Аарона и Ники, иду за ним. Эндрю замирает у окна, глядя куда-то вдаль, всё его тело невероятно напряжено, и я не решаюсь подходить слишком близко. Надо с чего-то начать разговор, но всё выпадает из головы. -Эндрю, просто послушай, и не перебивай меня – на выдохе говорю я, и он поворачивается на меня. Стараюсь игнорировать этот пристальный взгляд и опускаю глаза, пытаясь сконцентрироваться. -Мы знали и понимали всю глупость нашего поступка, и я с самого начала знала, что мы не сможем вот так прятаться всегда, даже какое-то длительное время, и я согласилась на это, потому что, хотела побыть с тобой вдали от всего ужаса. Но я не собираюсь рушить твою жизнь, я этого не хочу. Я вернусь домой, и сделаю всё, чтобы тебя оправдать, и взять всю вину за это, на себя. Ты не будешь меня останавливать, и я тебе обещаю, что наше время ещё придёт, если ты будешь готов меня подождать, это единственный правильный вариант. Поставь себя на моё место, ты бы сделал то же самое – проговариваю я, и, наконец, поднимаю взгляд на Миньярда. -Как же ты всё хорошо решила за нас обоих – выплёвывает Эндрю, и мне становится стыдно, больно и неловко, я просто вздрагиваю. -Я знаю, что это нечестно, но я не изменю решения, даже если хочу его изменить больше всего на свете – с трудом отвечаю, и он начинает медленно подходить ко мне. -Нечестно? Ты блять вообще понимаешь, что говоришь? Что ты мне предлагаешь, вернуться к обычной жизни, и ждать, пока ты пройдёшь семь кругов ада? Ты просишь меня встать на твоё место, а как насчёт тебя? Не хочешь встать на моё? – подходя почти впритык, говорит Эндрю, и слёзы начинают катиться по щекам, больше выдержки не осталось. -Да, я всё это понимаю, и я пойму, если ты не захочешь меня больше видеть, после всего, но я не поступлю по-другому, как бы это не было эгоистично, я люблю тебя, и я исправлю всё прежде, чем вернуться к тебе – тихо говорю я, и, из-за слёз, образ Эндрю смывается. Он притягивает меня к себе и обнимает. -Какая же ты дура порой, как я могу не захотеть тебя видеть – говорит он, и гладит меня по волосам. -Тогда доверься мне, это могу исправить только я, и у меня теперь есть смысл и стимул это сделать, чтобы вернуться к тебе уже свободным человеком – продолжая тихо плакать, говорю я, и он вздыхает. -Я не хочу признавать твою правоту, я хочу просто запереть тебя здесь, и убить их всех нахуй – говорит Эндрю, и я позволяю себе немного улыбнуться. Он отстраняется от меня и снова смотрит мне в глаза, начиная стирать слёзы лёгкими движениями пальцев. -Я дождусь тебя, и я залечу все твои раны, когда ты вернёшься, только одно прошу, вернись живой, и я сделаю всё, чтобы ты забыла этот ужас – шепчет Эндрю. -Я обещаю, и ты обещай, что не будешь истязать себя, добавляя мне боль, которой, итак, будет прилично – также тихо говорю я, и он кивает. -Можно? – спрашиваю я, и он просто притягивает меня к себе крепко-крепко и целует, обнажая всю боль разлуки, которая нас ждёт, делясь со мной силой и закрепляя наши обещания, как бы говоря: Ничто не сможет нас разлучить, мы всегда найдём путь друг к другу, сколько бы не пришлось пережить и преодолеть, в конце, мы будем счастливы. *** Вечер наступает довольно быстро, мы проводили Аарона и Ники, практически, в тишине. Все были подавлены. Эндрю не проронил больше двух предложений за весь день, после того разговора, он знал, что близится, и он ненавидел это, ненавидел себя, и меня, и всех вокруг, пытался это скрывать. Приблизился момент, когда мне стоило позвонить домой, мы специально дотянули до вечера, чтобы они не смогли забрать меня сегодня, а забрали завтра и у нас осталась бы последняя ночь только для двоих. Эндрю зашёл в комнату, где я сидела на подоконнике и гладила пухлика, и в руках у него был телефон. Он сжимал его так крепко, будто пытался разломить, но, всё-таки, выдохнул и направился ко мне. -Держи – с хрипом сказал Эндрю, и я протянула руку. Если честно, я ещё никогда не растягивала какой-то момент своей жизни так долго, как этот. Я вертела его в руке несколько минут, прежде чем разблокировать, и очень долго набирала мамин номер телефона, а потом ещё несколько минут пялилась на экран, пока не нажала вызов. Сердце резко забилось. Удар. Гудок. Удар. Гудок. Удар. -Да? – услышала мамин голос, и, помолчав несколько секунд, собралась с мыслями, насколько это было возможно. -Привет, мам – выдохнула я. -Боже мой, Ри, ты где? С тобой всё в порядке? – затараторила мама, и я, закрыв глаза, продолжила отвечать. -Да, мам, отзовите заявление, я уехала по собственной воле, и вы можете забрать меня, или я просто прилечу завтра сама – сохраняя ровный тон, проговорила я. -Как это сама? Ты хоть понимаешь, как мы с Дином переживали – продолжала тараторить мама, а на имени этого мудака, захотелось блевать. -Да, простите, это всё сложный возраст – сама не веря своим словам, ответила я. -Это непростительно, юная леди, тебя ждёт наказание – уже строгим тоном, ответила мама. Будто я сама не понимаю, что меня ждёт. -Да, я понимаю, но смысл сейчас об этом говорить, просто скажи, вы заберёте меня или мне прилететь первым рейсом завтра? – пытаясь сохранить самообладание чуть дольше, продолжила я. -Дин! Иди сюда, мне Ри звонит, с ней всё в порядке – чёрт, только не его, я не могу сейчас с ним разговаривать. Эндрю заметил, как я напряглась и начал хмуриться, нервно постукивая пальцами по журнальному столику. -Ри, детка, кто же так поступает с любящими родителями? – фу, блять, уебите его, этот приторный тон. -Простите, так что, вы заберёте или я сама прилечу? – уже с небольшой ноткой раздражения в голосе, снова спрашиваю. -Мы бы с радостью забрали, но работа, прилетай сама, первым же рейсом – выделив последние слова, отвечает ублюдок. -Хорошо, а вы, забирайте заявление – ещё грубее, говорю я, и прям чувствую его ухмылку. -Заберём, когда вернёшься и мы всё обсудим, но мы сообщим в участок, что нашли тебя – с отблеском угрозы в голосе, проговаривает Дин. -Ладно, пока – бросаю трубку, и шумно выдыхаю, пытаясь скрыть панику от Эндрю. Когда перевожу на него взгляд, замечаю, что он облокотился на руки и старается на меня не смотреть. Но, видимо, почувствовав мой взгляд, отрывается от рук и смотрит на меня. -Ну, хорошая новость в том, что у нас ещё есть целая ночь, до моего завтрашнего рейса – пытаясь улыбнуться, говорю я, но в его лице не меняется ничего, всё тот же пустой взгляд, будто сквозь меня. Я решаюсь к нему подойти, и опускаюсь на колени перед ним. -Эй, всё нормально, я справлюсь, и ты тоже – сама не веря в это, пытаюсь успокоить его я, но он всё также прожигает меня взглядом и молчит. Я приподнимаюсь и целую его в место между бровей, где затесалась маленькая морщинка, потому что он вечно хмурится. И мне удаётся немного расслабить его напряжение. -Я бы хотела сегодня, раз уж мы расстанемся на какое-то время, в общем, я хочу тебя – очень скомкано и тихо произношу я, и Эндрю вскидывает бровь в удивлении, показывая эмоции первый раз, за эти несколько часов. Он продолжает изучать меня взглядом, будто пытается понять, истерика это, крик безысходности или действительное желание. -Ты несёшь херню – на выдохе говорит Миньярд и закрывает глаза, прислоняясь лбом, к моей щеке. Его волосы начинают щекотать мне нос, и я немного улыбаюсь, вдыхая свой любимый запах – запах Эндрю. -А ты вкусно пахнешь – тихо говорю я, и он мычит что-то в ответ, поднимая взгляд на меня. -Ты невыносима – заключает он, и целует меня, слишком нежно, слишком аккуратно, слишком медленно. Я придвигаюсь плотнее, давая понять, что мне мало, что я хочу большего, но он будто сопротивляется внутри. Я разрываю поцелуй, потому что не хочу сегодня думать, и я уж точно не буду жалеть ни о чём, мысль о том, что это, возможно, наш последний шанс, просто не даёт мне покоя. -Я хочу, правда, но, если ты не – и меня затыкают, нагло прерывают на полу слове, сразу же взяв в плен рук, губ, и невероятно красивых глаз. Больше не хочет сдерживаться никто, слишком многое было спрятано. Он подхватывает меня под бёдра и пересаживает на себя, словно я ничего не вешу, и прижимает сильнее, чем когда-либо, будто боится, что исчезну прямо сейчас. Поцелуй мы не разрываем, даже когда он поднимается со мной на руках и направляется в спальню, которая на первом этаже. Он кладёт меня на кровать и нависает сверху, просто наблюдая за моим лицом, и я краснею, отворачиваясь. -Смотри на меня – шепчет Эндрю, и я заставляю себя повернуться. Столько нежности, невысказанных слов и тепла выдают эти грустные глаза, даже не верится, что этот человек, всего каких-то двадцать минут назад, не показывал мне ничего, полностью закрывшись. Он проводит рукой по моему телу, едва касаясь, и останавливается рядом с поясом спортивных штанов. -Сегодня, можно всё – выдыхаю я, чувствуя жар, который распространяется по всему телу, не давая нормально дышать. Эндрю наклоняется ко мне, оставляя лёгкий поцелуй на губах, прежде чем начать снимать с меня сначала футболку, а потом и всё остальное. Мы замираем во времени, никто не хочет поторопить момент, хочется проникнуться этим всем и запомнить каждую деталь, чтобы потом смотреть это в воспоминаниях, как самый лучший фильм. Когда я остаюсь полностью обнажённой, решаю, что на нём слишком много одежды, и он, будто прочитав мои мысли, начинает раздеваться сам. Это самое красивое, что я видела в своей жизни. Не скрывая восхищения, я открыто осматриваю его, и это, конечно же, не остаётся незамеченным. -Пялишься – ухмыляясь, говорит Эндрю, и я закусываю губу. -Ничего не могу поделать, кто-то слишком красив, чтобы быть правдой, а не сном – отвечаю я, и он закатывает глаза, хотя от меня не скрыть, что ему это нравится, просто кто-то слишком упрямый, чтобы это признать. -А кто-то много разговаривает – отвечает Миньярд, и я уже ничего не понимаю, потому что он стоит полностью голым, и я теряюсь. -Кажется кто-то теряет свою уверенность – шепчет Эндрю и медленно приближается ко мне. Я закатываю глаза, и не сдерживаю вздоха, когда он прижимается ко мне всем телом. Похоже в одежде было не так уж и жарко. Иногда бывает ощущение по жизни, что чего-то не хватает, будто ты неполноценен в чём-то. И вот наступает момент, когда всё становится понятно, всё раскладывается по своим местам, и ты уже не чувствуешь пустоты, какие-то невидимые головоломки вдруг складываются, и вот он – джекпот. Никогда не верила в существование родственных душ и всю прочую романтическую херню, но всё меняется, порой чудеса и прям случаются, даже если это ненадолго. Я никогда не променяла бы это ни на что другое, и отдала бы всё, чтобы повторять этот момент на протяжении всей жизни. Столько нежности и любви, я желаю испытать всем, увидеть эти родные глаза, которые готовы ради тебя на всё, а ещё больше желаю, никогда этого не потерять, если уж нашли. Мы с Эндрю оба сломлены, оба покрыты незатягивающимися ранами. Но мы нашли друг друга, нашли ту искру, которая разожгла испепелённые души, и порой, когда кто-то из нас теряет связь с реальностью, другой непременно его вернёт к жизни, и, будто невидимая тень, будет защищать от всего, что может навредить. Это не было грубо, всё было сладко растянуто, будто ты ешь своё любимое мороженое, и хоть тебе хотелось бы слопать его сразу, ты растягиваешь удовольствие, боясь, что оно быстро закончится. Мы дотрагивались не только до тел друг друга, но и до душ, всё обнажено. Он двигался медленно, стараясь не причинить мне боль, а я потихоньку выдыхала и терялась в ощущениях наслаждения. Казалось, что его руки и губы везде, всё тело горело, тихие стоны вырывались наружу и их невозможно было сдержать, я водила руками по его спине, запоминая каждую мышцу, гладкость кожи, а он целовал моё лицо и контролировал любое изменение в моей мимике. Уверена, что до ужаса нелепо выглядела, но была не в состоянии скрывать улыбку. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я начала ощущать нарастающее чувство чего-то невероятно сильного, будто во мне бомба, которая вот-вот рванёт, разрывая меня на мелкие кусочки. Стоны стали интенсивнее, дыхание совсем вышло из-под контроля, и сильная дрожь настигла меня вместе с волнами блаженства, которые накрывали меня, а я даже не успевала отдышаться. -Эндрю – единственное, что слетело с моих губ, когда я упала на дно экстаза, просочившегося во все уголки моего тела. -Я люблю тебя – последнее, что смог выдохнуть Эндрю, прежде чем упасть на это же дно вместе со мной. Мы лежали абсолютно счастливые, позабыв обо всём, что ждёт нас через несколько часов. Оба молчали, просто растворяясь в моменте эйфории, пока нас не забрало в заложники царство сна. *** Всё хорошее имеет свойство заканчиваться, как бы ни было печально. И вот, я уже стою в аэропорту, держа переноску с пухликом, а рядом стоит человек, и вроде бы, просто человек, но для меня он – целый мир. Мы держимся за руки, и хоть регистрацию уже давно объявили, я не решаюсь отпустить эту руку, боясь, что больше никогда не смогу снова взять её в свою. -До конца регистрации рейса: Колумбия-Глендейл осталось тридцать минут, просим пассажиров пройти к стойкам регистрации – объявляет женщина с приятным голосом, и в этот момент, все рушится. Эндрю стоит чернее тучи, и смотрит на наши руки, как на спасательный круг. -Мне пора – тихо говорю я, и он поднимает на меня свои печальные глаза. -Знаю – отвечает он и его челюсть сжимается. -Всё будет хорошо, не пытайся пока связаться со мной, я это сделаю сама, сразу же, как пойму, что это безопасно – говорю я, и он кивает. Я подхожу и в последний раз обнимаю его, вдыхаю запах во все лёгкие и целую в щёку. -Я тоже люблю тебя – шепчу ему и выпускаю из объятий, помахав рукой напоследок, отправляюсь на регистрацию. Сидя в самолёте, я перекручиваю сто раз моменты за все эти дни, не скрывая улыбки. Пусть это прошло, но оно останется со мной навсегда, и, если нам суждено, мы будем вместе, а я сделаю для этого – всё.