Твой ход

Марк слышит уже приевшийся слуху скрип шин об асфальт, который в некоторых местах разбит и не отличается от лесной дороги. В зарослях мелькает блестящая в свете заходящего солнца шерсть – Юта впереди, следит, чтобы на пути не попадались одиночки. Это уже можно назвать рутиной, но на коже почему-то все еще зудит, примерно в местах мокрых и нежных поцелуев. Погода слишком переменчива. Если день назад землю скрыли первые снежинки, то теперь солнце слабо прогревало капот и иногда лезло лучами в глаза. По салону гуляет прохладный ветер, что закрадывается через приоткрытое Джемином окно. Тот держит одну руку на руле и отстукивает незамысловатый ритм, другой — локтем упирается в дверцу. Его фигура крайне расслаблена, он даже наслаждается поездкой. На соседнем месте сидит Джено, согнувшийся над одной из сумок со всем необходимым на эти дни. Он на вид спокоен, лишь его глаза периодически мечутся по открытому перед машиной виду, но, когда слух улавливает хруст листьев под мягкими лапами поблизости, опускаются обратно. Марк замечает, как друг редко покусывает губы, подозревая, что парень вспоминает нападение и свой долгий сон и дает нервам на считанные секунды взять над собой верх. Слева, обняв колени, прилип к окну Хэчан. Он сглатывает, пытается убрать ощущение противного, вставшего поперек горла кома. Как бы парень не храбрился, ему страшно. Всем страшно, но теперь это чувство затупилось и не режет так, как прежде. Марк рассматривает донхеков профиль. Лучи медленно уходящего солнца ложатся на медовую кожу, фонариками отражаются в зеленой радужке, которая направлена в голубое небо. Темные, шелковые на вид пряди следуют за порывами ветра, моментами скрывая скучающий вид парня. Ли притягивает именно их цвет. Изменился. Донхек в принципе весь изменился: скрыл под коркой сердце и покрылся иголками. Марка это временами гложет, но он лишь надеется, что младшего это спасает от грязи этого мира, потому что видеть его слезы теперь становится больно. Он рассматривает открытые участки хэчановой кожи, пальцы, запястья — все, что получается захватить в его позе. И все эти детали селят в нем странное чувство неизвестности. Донхек способен искусно быстро исцеляться. И почему-то за одну ночь его организм нашел силы карабкаться вверх. Марк ловит на себе ответный взгляд и после отворачивается, обратно приковываясь к бегущей за стеклом дороге. Хэчан не может не ощущать резкие изменения в его организме. Сила продолжает сидеть в нем, но уже не стремится его истребить, а даже помогает, несмотря на то, что убивал он давно. Такие резкие перемены он пока не может объяснить, как бы глубоко мыслями к ним ни привязывался. Пребывают к месту они под черным небом. Донхек шагает, осматривая территорию. Она небольшая, оцеплена забором, сломанным и разбитым в некоторых местах. Неплохо сохранившиеся домики приятно удивляют. Видимо были построены незадолго до катастрофы. — Хек, не уходи далеко, — окликает Джемин в спину отошедшего от машины парня. — Я не говорил, что здесь точно не найдется желающих оторвать нам башку. Он послушно разворачивается и идет в дом, куда только зашли остальные. Топчется на пороге, рассматривая внутренности постройки, где, как хозяин, расхаживает Джено в поисках одеял, открывая дверцы пыльной мебели. Некоторые шкафы были пустыми, из-за чего было легко догадаться, что эта местность была ими давно обчищена и изучена. Хэчан вздрогнул от резкого появления Джемина и все же зашел за ним следом. На кухонной тумбе расслабленно хрустел хлопьями Юта, как обычно привлекая к себе много внимания. — Разве у тебя есть потребность в питании? — Ли изгибает бровь, наблюдая как медленно убывает содержимое красочной упаковки в чужих руках. — Нет, просто он любитель поглотать просроченные продукты, — вклинивается осуждающий тон На. — Они не просрочены, — Юта мельком оглядывает пакет и продолжает жевать и правда подсохшие сладкие хлопья, оставив поиск цифр срока годности. Не нашел – значит есть можно. — Их вкус напоминает мне ту жизнь. Ел бы их все время. — Гадость, — Джемин корчит забавную гримасу и поворачивается на топот со второго этажа. Их прерывает появившийся на лестнице Марк, который все это время осматривался наверху. — Пора расходиться, завтра нужно выехать с рассветом. Донхек, тебе сделать перевязку. Ли застывает на несколько секунд, понимая, что теперь есть время рассказать о маленьком «нюансе», всплывающем в его голове постоянно, но там все это время и остающимся. — Перевязку можно больше не делать, — на этих слова к нему поворачиваются все удивленные лица. Хэчан вытаскивает руки из греющих рукавов своей верхней одежды и тянется к повязке. Он снимает ее, щурится какое-то время, оценивая насколько хорошо видит окружающих на данный момент, и понимает, что явно лучше, чем тогда свое отражение. Глаз все еще сложно открыть полностью, но моргать уже не так больно, почти неощутимо. — А давно фокусники стоят в ряду мифических тварей? — Накамото стреляет пристальным взглядом на парня, оглядывает его в полный рост и продолжает, — Все как на собаке заживает. Ты смотри, не успеешь оглянуться, а вы уже одну будку с Доеном делите. — Очень смешно, — закатывает глаза Хек, — только из всех нас ты единственный, кто в двадцать первом веке на своих четырех бегает. — Ауч… — Юта театрально хватается за сердце. — Откуда в тебе столько черствости? Вообще-то это моя особенность. — Ты нормально себя чувствуешь? — Марк игнорирует их, подходит ближе и беспардонно берет Донхека за подбородок, чтобы лучше разглядеть глаз. — Да, вполне, — успевает переключиться тот на заданный вопрос, после снова возвращаясь к довольному раздражающему лицу бакэнэко. — Пропустить пару ступеней в эволюции теперь стало особенностью? — Кто на что горазд, — Джено с Ютой окидывают друг друга взглядами. — Эй! — закинув хлопья обратно в ящик, парень встает с кухонной тумбы. Ли на его возмущение пожимает плечами. — Вы может будете свои рты для полезной информации использовать? Хек, ты что, покидал дом, когда это было запрещено? — На вскидывает бровь, излагая свои подозрения. — Нет. — Не ври, Донхек, — хмурится Джено. Парень сводит брови, раздражаясь. Ли считает, что уже давно должен был заслужить всеобщее доверие, поэтому такие фразы ощутимо бьют по его эго. Он только собирается открыть рот, откуда иногда яда может выливаться больше, чем от самого Джемина, но его вовремя останавливают. — Он не врет, — кратко отвечает Марк, наконец убирая руки с лица младшего. — Разве? — Джемину все еще плохо в это верится. — Откуда бы он тогда взял силы восстановиться? — Хек точно не уходил из дома прошлой ночью, он был со мной, — Ли спокойно и четко ставит точку лживым догадкам. Все замолкают. Хэчан вылупился не меньше. Его тело вихрем покрывается мурашками. Марк сказал так открыто об этом, а юноша, кажется, не мог этого ожидать и не был готов. В его голове будто в ту же секунду взорвали фейерверк. — А нас должно смущать, что глаз зеленый? — выводит друзей из общего ступора бакэнэко, акцентируя внимание на том, что они обсуждали. — Думаю, это не так важно. Возможно чистая случайность. Судя по всему, организм начал привыкать к силе и научился с ней справляться, — Марк снимает верхнюю одежду, оставляя только футболку, и кидает ее на стул. — Так резко? — сомневается На. — Да брось, Джемин, у Донхека в практике было чертово воскрешение, а сейчас мы удивляемся тому, что у него быстро восстановился глаз? — Юта. — Ага, только Джухен сказала, что мало что могло восстановиться. — Джемин, — Накамото пресекает разгорающийся накал нервов в парне. —Расслабляемся… И мы, напоминаю, пару минут назад вообще собирались разбегаться по норам, друзья. — Ты где будешь спать? — Марк поворачивается к Хэчану, а тот молчит, медленно соображая, что нужно ответить. — Со мной? У Донхека от вопроса кажется алеет лицо, он чувствует жжение на кончиках пальцев и ушей. Ему неловко. Если Марк так над ним издевается, он готов открыто плеваться своей дерзостью, лишь бы скрыть это дурацкое смущение. На фоне красноволосый расслабленно приземляется на диван, видом показывая, что знает ответ. Хэчан видит эту усмешку на лице Накамото, и его это еще больше раздражает. Он утвердительно мычит и уходит на второй этаж, стараясь скрыться как можно быстрее. — Ваши интрижки так утомляют, — последнее, что он слышит от Юты. Уже в кровати Донхек зарывается в ворох одеял, которые любезно нашел и раздал всем Джено. Появление Марка обозначается скрипом двери и топотом подошвы массивных ботинок. Младший не оборачивается, ему думается, что на щеках все еще остался ожог после полыхающих в нем чувств, к которым он никак не может привыкнуть. Словно это не он теми же словами ставил Тхэена на место перед их отъездом. — Донхек? —Марк выкладывает личные вещи на прикроватную тумбочку, вслушиваясь в дыхание скрывшегося. — Ты, блядь, издеваешься надо мной. — Как это? — он смотрит на спину раздраженного Хэчана, складывая руки на груди. Предположения, что может выдать Ли, сразу возникают в голове. — Я чувствую себя неловко. Несложно догадаться о чем говорит парень, поэтому Марка забавляет желание Хэчана не произносить некоторые вещи, даже когда они только вдвоем. Внутри зажигается мимолетный порыв подколоть младшего и Ли идет у него на поводу. — Я не понимаю. — Понимаешь. — Нет. — Марк, я слышу, что понимаешь, — упирается Донхек, до сих пор не разворачиваясь. — Ты про мои слова о том, что ты был со мной прошлой ночью? — Да. — И что не так? Донхек, мы спим друг с другом, — озвучивает очевидные вещи. — Это было один раз. — То есть больше не будет? — играет на последних нервах. — Ты чего добиваешься? — наконец показывает свое недовольное лицо с застывшим румянцем Хек. — Того, чтобы ты называл вещи своими именами. Люди вокруг не слепые. Они все равно все поймут и будут придавать этому значение, пока то же делаешь ты. Кроме Юты, он сам по себе идиот,— матрас проседает под телом и Хек оказывается в ловушке чужого взгляда. Его ухмылка из-за слов о бакэнэко незаметно вырывается и тут же теряется в темноте. Марк закрывает глаза под давящим желанием поскорее провалиться в сон, не сдерживая смешок, когда на бедре чувствует закинутую ногу Донхека.

***

Слух Марка улавливает легкий стук по дереву, после чего парень открывает глаза, стараясь как можно быстрее снять с себя тяжелое покрывало дрема. Этот звук — сигнал от Юты, что пора снова заставить себя вылезти из крохотной иллюзии безопасности и перелезть в машину, которая так же послушно повезет их туда, откуда они могут вовсе не вернуться. Стук костяшек имел свое определенное звучание, на что Ли приучился реагировать четко и без промедления, но подобного рода знаки были знакомы не всем. Следовательно Донхек такими навыками не обладал, поэтому позволял себе, прижавшись щекой к крепкой спине, сопеть. Ли все еще был в ловушке ног и рук младшего. Марку нравилось это. Нравилось наблюдать за тем, как Хэчан начинал смелеть с каждым днем, открываться, узнавать, что ему дозволено, и пользоваться этим, делая значимые в их отношениях шаги. Парень даже позволил не сразу прерывать пойманное им мгновение, но всему, как правило, приходит время заканчиваться. Донхек стоял в коридоре, сдерживая себя от пяти минутного сна прямо у подпертой им стены. Перспектива поспать в дороге, что предложил Марк взамен на поднятие своей туши с кровати, манила как никогда. Малость трезвости в жизнь Хека добавила только перепалка Джено и Джемина. Признаться, характер Джемина иногда казался слишком скверным. Ему удавалось вывести из себя даже такого доброжелательного и спокойного человека, как Джено. На был беспричинно упертый, эгоцентричный и самоуверенный. Бывало, что эти качества вываливались в самые неподходящие моменты. Как удалось выловить Ли из разговора, Джемин настаивал, что поведет машину, за рулем которой он бывал в разы чаще, чем все остальные, но Джено строго не поддерживал его идею. Блондин не мог уснуть всю ночь из-за снова из неоткуда взявшейся тревоги, поэтому его желание приравнивалось к полному абсурду. Донхек редко видел рассерженного Джено. Его повышенный тон и порой действительно грубые фразы сильно отяжеляли воздух. Еще более неприятно было замечать, как меняется Джемин. Ли порой видел, как на чистой любви появлялись гнилые проплешины. К сожалению, это не удивляло. Ли тихо наблюдал за заболевающей любовью Джемина, разбивающегося вдребезги с каждого острого слова. На самом деле он часто выводил Джено на эмоции, а после мучился от его вырывающейся злости, которая в глазах На начинала приравниваться к ненависти. Джемин существовал в брюнете. Он видел в нем смысл жизни и ее же конец. И не замечал, как становится зависимым бесповоротно и напрямую, как от воздуха. Никто не влезал в их отношения и никто не знал понимает ли Джено, во что на самом деле это превращалось. Никто не сомневался, что Ли любил по-настоящему, но не все были уверены можно ли было назвать чувства Джемина любовью. Застав те несколько минут ссоры, что случайно вылезла на показ, Хэчан окунулся в раздумья, которые напомнили о себе, как о тяжелом грузе на плечах. В голове гремело много вопросов. Тратили сейчас эти двое свое время на бессмысленную ссору, если бы знали, что у одного из них жить в этом мире – последний шанс чувствовать себя любимым? Донхек заснул сразу же, как только они выехали. Но даже перед этим переживания его успели измотать до желания не открывать глаза вообще. Он не может представить, как расскажет кому-то о сидящей у него на языке горькой тайне, как она ударит по всем, кого юноша знает и нет. Каково понять, что вокруг больше мертвых душ, чем все думают? А вдруг у Донхека все же есть шанс найти выход и исправить хаос? Хэсу ведь тоже не помнит свою прошлую жизнь. Не может же это означать, что он потерял ее, не успев так-то обрести. Сон окончательно освобождает юношу, когда на горизонте виднеются городские вышки, а солнце снова собирается уходить за занавесь темного небосвода. Пропустив почти весь день, он проснулся, головой опершись на окно, преградой к которому служила аккуратно сложенная куртка Марка, подложенная под голову. За стеклом давно пропал лес, а плохая дорога сменилась на шоссе. Юта тоже находился рядом, не опережая машину, а следуя за ней. — Это он? — странный трепет резко разливается по организму Донхека, добегая вплоть до самых тонких венок, стоит только увидеть приближающиеся здания. — Да, — Джено обращается к Ли через зеркало, после возвращает свой взгляд на дорогу. — Удача пока на нашей стороне. Мы добрались без происшествий. Это дорогого стоит. Возможно прозвучит наивно, но надеюсь удача с нами будет до конца. Готовьтесь размять ноги, — обращается он ко всем и сворачивает на автозаправку, надеясь, что они смогут забрать с нее хорошее количество бензина, — это наша последняя спокойная остановка. Сама автозаправочная станция выглядела почти цело. Были снесены только пара колонок и изуродован фасад, будто его задели когтями при передвижении. Парни без раздумий двинулись наполнять емкости топливом, пока пума устало опустилась на землю и прикрыла глаза. Донхек, выбравшись из машины, смерил взглядом окружающих и решил осмотреть внутренность магазинчика, который прилагался к автозаправке и сверкал в бледных лучах разбитыми дверьми. Внутри он выглядел не лучше: треснутая плитка на полу с дизайном больше похожим на размазанную грязь, заваленные стеллажи, на которых разбросана еда с истекающими сроками годности, постепенно выходящая из строя касса, выбитая сверху лампа. Место изначально было неновым, поэтому плачевно переживало наступившие времена. Ли останавливается возле самого разграбленного стенда и задумывается. Действительно, здесь остались в основном только продукты питания, в которых они, к счастью, практически не нуждались. Губы дергаются в мягкой улыбке от воспоминаний о заботе Джухен. Девушка даже при ограниченных запасах старалась разнообразить приемы пищи для Эйт и Донхека, когда он в этом нуждался. В нем вновь мимолетно разгорается волнение за нее, он вспоминает тепло объятий, переживает как она чувствует себя сейчас, справляется или разбита еще больше. Хэчан старается не пускать мысли в то русло, где они точно потонут, хватает несколько батончиков с прилавка и, попутно раскрывая один из них и закусывая, выходит на улицу, где парни уже загружали все обратно в багажник. Завидев Донхека, Джемин пробегает по его фигуре глазами и, замечая сладости в руках и во рту, закатывает глаза: — Ничего полезнее не додумался захватить? — Что именно, вы все вывезли еще в прошлый раз, — Ли расслаблено сует руки в карманы. — Ты о чем, Хек? — встревает Джено, — Мы здесь впервые, в прошлый раз мы подъезжали к городу с другой стороны. Хэчан обдумывает сказанное пару секунд, после выравнивается, напрягаясь. — Видимо здесь был кто-то еще… — изрекает Марк, закрывает багажник и смотрит на друзей, — Расслабьтесь, вероятно этого «кого-то» уже нет в живых. Без машины, так как запасы бензина тут хорошие, настолько близко к городу и без укрытия ближайшие несколько километров в обе стороны… Ставлю руку на отруб – его или ее давно сожрали. Группа залезает в салон и двигается с места. Когда они заезжают в город, сердце делает кульбит. Кровь в венах раскаляется, но тело, несмотря на это, все равно окутывает холод. Перед Донхеком пустые дома и тихие улицы, но это все равно не дает покоя. Странное предчувствие бьет прямо в солнечное сплетение. — Здесь райончик, смотрю, не криминальный, дальше заезжать не буду, иначе появляется риск остаться без автомобиля, — Джено паркуется как можно дальше от открытой местности. Транспорт и его наполнение монстров не интересует, но они способны нанести непоправимый ущерб, задев шины когтями. — Как обычно, — Марк оглядывает всех, напоминая условия, по которым они действуют, — разделяемся, но слишком далеко не уходим. До темноты можно успеть обойти несколько магазинов. В приоритете одежда, медикаменты и все к ним прилагающееся, дальше уже на наше усмотрение. Здесь встречаемся завтра с наступлением темноты и решаем на сколько задерживаемся и можем ли мы это сделать. И самое главное… — Ли тяжело вздыхает. Он ненавидит это произносить, — если кто-то не приходит, мы уезжаем без него. Нападений стараемся избегать, но если их не избежать, и они будут не в вашу пользу, в приоритете стоит увезти отсюда себя и вещи, поэтому нужно быть готовыми бросить друг друга. Все кивают. Донхек замечает, как Джено протягивает руку Джемину, а тот сразу же за нее хватается. Обида между ними быстро рассыпается, как песочный домик, съеденный волной крови и ужаса. По коже пробегают мурашки. Нет никакого желания представлять сказанное, но картинки воображения все равно умудряются всплывать на подкорке. От них становится тошно. — Мы с Джено пойдем в мед центр, вы с Джемином соберете одежду, — не сложно понять, что повлияло на такое разделение. Чтобы хотя бы один из двоих смог сбежать. В другом случае это правило не имело бы силы с самого начала. — Последнее правило – вернуться целыми и невредимыми. Пума проходится мягкой шерстью по ногам каждого из присутствующих. Прощается. Джено и Джемин пропадают из поля зрения. Хэчан остается на месте, наблюдая, как Марк присаживается, равняясь с бакэнэко, и обнимает крупную кошку. После чего она уходит поодаль, позволяя побыть им наедине и тоже попрощаться. Младший провожает ее взглядом, пока не чувствует навязчивое желание обернуться. И он ему поддается. Оказываясь лицом к лицу с Марком, Донхек не отводит взгляд, заглядывая в самую душу. От такого знака некой дерзости и уверенности у старшего всегда спирает дыхание. — Надеюсь, ты обойдешься без приключений. Хотя бы в этот раз. Хэчан в ответ лишь пускает кроткий смешок, закатывая глаза: — Хорошо, оставлю только фокусы, — на последнем слове он акцентирует внимание. Донхек забывается моментально, когда чужая рука легко приподнимает его лицо, и на губах неожиданно расцветает бутон поцелуя, такой нежный и сладкий, что юноша без раздумий отвечает Марку. Этот цветок прорастает корнями в самые маленькие капилляры, порождая целый цветущий сад внутри, который становится главной системой в организме. Важнее, чем мозг. Сильнее, чем сердце. Они сцеловывают чувства друг друга в надежде пропитаться ими глубже на сколько это им будет позволено. С каждым новым прикосновением губ Донхек растворялся в фантомном вкусе выкуренных сигарет, в навязчивой терпкости и погодной мерзлости. Марк запоминал приевшийся металлический привкус крови, который все же не способен перебить сладость упрямства и свободы, с чем у него так ассоциировался младший. — Догонишь, — слышит за спиной голос Джемина Донхек, отстраняясь от Марка, и понимает, что они и правда запозднились. — Оставляй только фокусы, — Марк оставляет последний поцелуй на лбу, скорее как издевку, подмигивает каменному выражению лица Хэчана и уходит прочь.

***

Два парня долго слонялись в одиночестве темнеющих закоулков, пытаясь нажиться в старых магазинчиках и домах, находившихся в таком же неновом районе города. Радовало одно – по пути на слуху не прорезался ни один звериный вопль или подозрительный шорох. Все было спокойно, и эта спокойность тоже отдавала скрипящим на зубах стрессом. Донхек чувствовал себя неловко из-за отстраненности Джемина. А когда он стоял с ней один на один, она ощущалась в каждом углу. Так, что он пытался заглушить ее всеми силами, пока пихал в сумку свитера и шапки, что сумел откопать. Поведение На было полностью оправдано, потому что, стоит напомнить, Ли когда-то чуть не отправил Джено, только выкарабкавшегося из комы, обратно на медицинскую кушетку. Воспоминание все же накладывало на душу тяжесть вины. Оно было одним из темных пятен на его и без того шаткой «репутации». — Ты меня недолюбливаешь, да? — не может молчать Донхек, прогуливаясь меж стеллажей в магазине, желая найти что-нибудь поинтереснее батончиков. Хоть его организм, на удивление, был в хорошем состоянии, Хек предпочел продолжить питаться. Особенно сейчас, когда потребность защитить себя может возникнуть в любой неподходящий момент. — Набирай еды сколько влезет, мне-то что, — Джемин остановился около кассового стенда, листая страницы потрепанных журналов, актуальность которых уже давно утратилась. — Я не об этом, — Джемин отвлекается и разворачивается лицом к Хэчану, внимательно слушая его, — Я понимаю, что не имею права просить относиться ко мне лучше. Я завел эту тему только потому, что хотел сказать, что жалею о всем. Я стал причиной, по которой тебе пришлось вновь пережить страх потерять своих близких, и являюсь ей до сих пор… Речь Донхека прерывает грохот, разносящийся по тихой темной улице с высокой скоростью. Оба парня замирают в ожидании, собрав воздух в легкие. Атмосфера насыщается надеждой остаться незамеченными и сгорает с новым грохотом и рычанием, что доносится сверху. С потолка обсыпается штукатурка, являясь красным флажком для людей. — Бежим! — Джемин и Донхек срываются с места, выбегая из магазина. На не успевает одуматься, как перед ним спрыгивает несколько чудовищ, самых жутких, что он видел за свою жизнь, чьи когти пролетают настолько рядом с головой, что на ухе остается кровоточащий порез. Донхек успевает оттащить Джемина, что слабо приводит его в чувства. Ноги сильно путаются, темнота застилает глаза, пока они бегут прочь от продуктового, а за их спинами разноситься крик нескольких существ. Никто из сбегающих не оборачивается, стараясь сосредоточиться на подскакивающем в крови адреналине. На вытаскивает ножи, проводя лезвиями по стеклам зданий, их вывескам, попадающихся на пути. Неприятный звук звенит в ушах и сбивает преследующую их тварь. Ли не отставал от хэби, непрерывно следуя за ним. Но второе дыхание начинало истекать, а в глазах сверкали черные пятна от усталости. Когда силы уже начали покидать тело, Джемину удалось забежать в неизвестное подвальное помещение, представляющее собой небольшой забытый бар, затягивая с собой Донхека. Забаррикадировав дверь всем, что попадалось под руки и имело внушительный вес и размер, они свалились на пол под чувством удушающей слабости. Боль от изнеможения гудела по всему телу, пока легкие никак не могли насытиться кислородом, в горло будто залили раскаленный свинец, что застывал и сдавливал его сильнее с каждой секундой. Когда очередной вопль раздался слишком близко и в заставленную дверь начали ломиться, а они могли только сидеть и стараться спинами сдержать обвал вещей, сердце силилось разорваться от тяжелых ударов. Донхек просил у всех Богов мира пощадить их тела и души от такой расправы. В голову закрались мысли о том, что случится, если он погибнет. Эйт говорила, что он напрямую зависит от хаоса. Значит ли это, что все исчезнет, или он вновь «восстанет из мертвых». Но пока это становится неважным, потому что его мольбы слышат, и на них резко обрушивается тишина, придавливая два тела. Так же не менее трудно пережить осознание. Им повезло сбежать, но этого ведь могло и не случиться. Как долго они бы тогда мучились? Джемин уверен – вечно. Боязнь потерять не только себя, но и блуждающих в городе любимых, например, прямо в этот момент, когда, казалось бы, все стихло, будто сдирала с На кожу: резала, била, издевалась. По его щеке сбежала первая слеза. В ней было столько боли, мук и отчаянного крика, столько силы и чувств, что, когда она исчезла в приоткрытых дрожащих губах, Ли разбился еще раз. Хэчан зарывается лицом в ладони, и позже все же тянется к Джемину, обнимая дрожащее тело. За первой слезой из не сомкнувшихся глаз срываются еще несколько, а потом они превращаются в реки, омывающие застывший на лице парня ужас. Эта картина останется в памяти навсегда. Донхек обнимал, прижимал крепче, но ничего не мог исправить. Их не догнали, но растерзать смогли даже так. Хэчан не помнил, как они заснули. Он не помнил ничего после того, как Джемин начал беспорядочно звать Джено, а ему приходилось только крепче прижимать его к сердцу, ноющему в грудной клетке, пытаясь заглушить крики и успокоить блондина. Проснулись юноши вместе. Чтобы оклематься и решиться освободить проход к двери, а после и открыть ее, им понадобилось много времени. — Прости, — охрипшим голосом говорит хэби. — Не извиняйся, Джемин, такое может достигнуть любого. Я рад, что оказался рядом, если тебе это помогло. — Да, — он пытается прочистить горло, но у него не выходит, — и… Донхек… — Ли снова смотрит на парня, и только тогда он продолжает, — Я не недолюбливаю тебя. Ты прав, после дня, когда ты читал мысли Джено, — было заметно, как трудно дается Джемину это говорить, поэтому Хек молча ждал и готов был ждать сколько потребуется. — мое отношение к тебе немного изменилось. Ты просто напоминаешь мне об этом. О потерях, обо всем. Я и так потерял воспоминания, в которых хранилась память обо всей моей настоящей жизни, настоящей личности, настоящем мире… обо мне. Я потерял это, не зная смогу ли вернуть, — он зажмуривается на этих словах, а у Донхека грудь сжимается, изливаясь кровью. Не сможет. — На нас напали, и я снова потерял людей, начинавших чего-то стоить в моей этой жизни. Потом Джено был на волоске от смерти… и потом еще раз… и сейчас может быть… — На будто уменьшился на глазах, его всегда уверенная фигура вдруг стала такой крохотной и хрупкой, как фарфор, что он мог рассыпаться от одного лишнего острого слова из-за того, что уже был с уймой сколов. — И теперь эта из неоткуда достающая меня тревога… Я очень боюсь… конца, — в этот момент Донхек был готов зашить себе рот, чтобы правда никогда не увидела белый свет и ушла вместе с ним.

***

Марк и Джено добрались до мед центра быстро, на улице только успело потемнеть. Их целью было найти как можно больше медикаментов, бинтов и прочего. Внутри друзей встретили два небольших монстра, которых даже удалось обезглавить, не подняв шума. Пригодных лекарств в самом здании было меньше, чем хотелось. Видимо раньше здесь пренебрегали такой важной вещью как сроки хранения, что селило в парнях разочарование. Переждать ночь они решили там же. Помещение было пустым, на первых этажах много кабинетов остались в хорошем состоянии, поэтому в них можно было укрыться до наступления утра. Ночь была неспокойная, что-то Марку не давало глубоко уснуть. Поэтому как только солнце раскинуло лучи на земле, они направились дальше. Обыскав несколько аптек и набив сумки, Джено и Марк направились к машине. У Марка нервы зудели под кожей. Монстров было мало, редко попадались сбившиеся одиночки, что порой заставляло думать, что они не доезжали до города и на самом деле находились в другом месте. Куда исчез бывалый ужас, чего именно он ждет? Последней каплей стали мысли о Хэчане и Джемине. Марк настоял на возвращении к машине и смены пути на ту сторону, куда пошли младшие. Джено не сопротивлялся, судя по всему, так же ощущая странное предчувствие. Бакэнэко их встретил также насторожено. Он не слышал никого, будто вся нечисть поблизости была перебита. По наполнению машины было известно, что На и Ли еще не возвращались. Этот факт заставил холодок пробежать по позвонкам. — Возможно не набрали еще вещей, чтобы вернуться к машине, — Джено скорее успокаивал себя. Надеясь, что у Джемина и Донхека просто вместительные сумки и им не потребовалось относить часть добытых вещей. Под этой непривычной тишиной городских переулков верилось догадкам с трудом. — Очень на это надеюсь. Что-то не верится мне, что число тварей на горизонте неизвестным образом сократилось, или они просто перебежали на другой угол города. — Мы ни разу не заезжали с этой стороны. Это не может быть везением? — Здесь понятие «везение» было сожрано еще скорее людей. Юта, мы пойдем искать Хека и Джемина, будь наготове, — кошка прижимает уши и садится около дверей автомобиля. Преодолев несколько километров, парни по-прежнему обыскивали магазины набирая в основном одежду и средства гигиены. Джено удалось найти пару детских игрушек, что тоскливо отзывалось в душе. Он сильно привязывался к людям, и это играло с ним злую шутку. О Хэсу ему напоминало все: слова, улыбки, те же игрушки. Каждый страдал по-своему. И Ли часто хотел от этого сбежать. Слух вендиго один из самых сильных его способностей. В этом ему равен только бакэнэко. Соревнование с Ли всегда приводит к поражению, к чему десятки раз приходила и сама Хэсу. Если раньше Джено не использовал свои способности часто, то после появления девочки он привык слушать постоянно. И сейчас Ли услышал. Озноб охватил тело. Джено поднял руку, обращая на себя внимание Марка, застывшего, как по команде. Когда вендиго дает знак, каждый должен оставить его наедине с его чуткостью и внимательностью, заперев в легких воздух и остановив ток крови в жилах, лишь бы не сбить существо. Глаза Джено бегали из стороны в сторону, брови сползали к переносице. — Монстр? — еле шевеля губами, шепчет самому себе. — Нет… Человек. — Ты что-то заметил? Джемин и Донхек рядом? — Нет, — повременив отвечает, — Я не слышу голосов. Это не они. Судя по звуку, он понимает, что его могут услышать. — Джено смотрит на хмурое лицо Марка. — Его? — За нами кто-то наблюдает, Марк, — он затихает еще раз, пытаясь выжать все информацию, которую он может достать, и вздрагивает, — Черт, он убегает. Оба парня срываются с места, преследуя отдаляющийся топот, исходящий с крыш этажных домов. Джено из всех сил старается не потерять ту тонкую нить, которая позволяет ему вести их за незнакомцем. Но она все же обрывается, и он теряет его. — Блядь! — бурлящее в нем напряжение вырывается наружу. Марк кладет руку на плечо друга в поддерживающем жесте: — Если этот кто-то не подвергает нас опасности, то оставь его. Не все хотят быть найденными. Сейчас нужно найти Хека и Джемина и убираться отсюда, на этот раз хватит, важное мы собрали. Остальные вещи можно будет поискать в пригороде. Не секрет, что Марк в этом мире и реальном пережил много потрясений. На смену одному жизненному испытанию всегда находилось новое, более тяжелое. И, думается, стоило бы привыкнуть. Монстры и правда не были так страшны. Ведь человек рано или поздно свыкается с любыми жизненными обстоятельствами. Поэтому удивить Марка было сложно, но внезапный приближающийся звук шагов заставил его в этом усомниться. Навстречу двигалась группа людей, состоящая из взрослого мужчины, парня, по возрасту слабо обошедшего Марка и Джено, и совсем молодой девушки, которая медленно плелась за ними. Незнакомцы не внушали доверия, они выглядели угрожающе, и угрозу подтверждало состояние девушки. На их фоне ее образ становился совсем хилым и болезненным, худое тело тонуло в рукавах мешковатой кофты, волосы были запутаны и скрывали лицо. Она часто дышала и, кажется, дрожала. Совсем скоро рядом с ней появился еще один юноша, по отдышке которого стало понятно, что именно его они недавно услышали. Заслоняя ее от пристального взгляда, он схватил ее за запутанную в рукаве руку и остановился, сохраняя безопасное расстояние. Старший из них медленно вышел вперед, надменно оглядывая Марка и заостряя внимание его оружии. Та вещь, на которую был бы сейчас падок кто угодно. — Вечер добрый, парни. Удивлен все еще здесь видеть живые души, но, увы, в компанию больше новых друзей не ищем, — его голос звучал достаточно высокомерно, а ухмылка мелькала парой кривых и острых зубов. — С чего ты взял, что мы бы хотели к вам присоединиться? — напряжение возрастало слишком быстро. Было понятно, что просто так они не разойдутся, а количество людей, оставляло в плачевном положении Марка и Джено. Люди были страшнее и опаснее чудовищ. Разум и способности, о которых не известно до прямого их проявления, делают их совершенно непредсказуемыми. — Что ж… Тогда предлагаю нам мирно разойтись. Нам понадобиться от вас только оружие, и вы свободны. Вижу, оно у вас есть. Никаких ссор, перепалок… смертей. Все в плюсе, — мужчина улыбнулся полностью, обнажив несколько рядов мелких зубов, что встречалось только раз и совсем не радовало. — Химера, — прошептал Джено. Химеры были сильными существами, изворотливыми и способными. Их дыхание огнем осложняло выход из спора без жертв, если кто-то осмеливался в него вступить. Так вот смельчаки были. Шантаж был вполне ожидаем, так же как и отказ Марка. Джено был готов ко всему, но от решения напасть первым, его остановил тихий знак. У них все-таки были тузы в рукаве. Твердый отказ восприняли, как и ожидалось, остро и с недовольством. Марк был непреклонен. Что с лица мужчины стерло подобие доброжелательности. Он не мешкал. Как только химера открыла пасть, и языки пламени рвались выбраться наружу, вендиго даже не пришлось выкрикивать имя. Огню не дали выбраться на свет в последние секунды, закрыв его прямо в горле. Жар не коснулся чужой кожи. Мужчина без промедления хватается за горло и падает на колени. Его лицо покрывается синевой, а грудь разражается кашлем. Остальные люди шокировано смотрят на происходящее. Незнакомый юноша, до этого бережно закрывающий глаза девушке, дабы ее не коснулся этот ужас, пятится с ней назад, но получает приказ стоять на месте от второго парня. Тот, что стоял за спиной химеры, в надежде сбежать оборачивается назад, но там его встречают змеиные клыки и, сжимающие горло его друга, горящие золотые радужки. Ощущение закрытой клетки стало за пару секунд его главным кошмаром. Пока все это не рухнуло. — Донхек? — доносится дрожащий голос того юноши. Ли моментально теряется, переключая внимание на давно знакомые черты. Сердце делает больной удар по ребрам и сжимается до размера крошек разбитого стекла, так ощущавшегося на ладонях. Один до боли знакомый взгляд поднял в нем бурю, стерев все надежды в порошок и сдув их прямо ему в лицо. Говорят, что глаза — зеркало души, и Донхек в это поверил. Он увидел в них свою. Избитую жизненными испытаниями, но не сломленную. Ту, что росла и цвела от того, что имела. Ту, что дышала благодаря тому, что что-то потеряла. Старший парень, пользуясь моментом замешательства, подбегает и выдергивает девушку, обнажая ее израненную язвами ладонь и приставляя к ее же горлу. Из ее глаз тут же брызгают слезы. — Минами! — звучит имя девушки, — Отпусти ее! — Попытаетесь притронуться ко мне или убить меня, эта шавка умрет вместе со мной! — вопящий голос звенит меж домов и в ушах окружающих. — Нуэ, — девушка дергается на прозвучавшее мифологическое существо. Его название – все, что она слышала из этих уст. По имени к ней никогда не обращались, его даже не запоминали. — Одно касание и она сдохнет от болезни, которую сама же породит! — Марк, нужно срочно заткнуть его, или сюда сбежится орда уже знакомой нам твари, — Джено. — Закрой рот и тогда нам не придется тебя убивать, — не выдерживает Джемин. — Так я вам и поверил. Посмотрите на него! — парень кивнул в сторону мертвого тела, — Он не дышит! Богом мертв! Вы его убили! Ты! Это твоих рук дело! — срывая связки, обращался он к Донхеку, пока его не перебили звериные крики вдалеке. — Вот… вот вы все и подохните, твари, — по окраине разлился истерический смех. — Джисон… — хрипит брюнетка, обращая на себя внимание. Из ее глаз не перестают лить слезы, но она слабо улыбается из последних сил. Ей стыдно заканчивать так жалко свою и без того жалкую жизнь, но вдруг это ее единственное спасение и освобождение от всех мук, которые ей пришлось встретить и принять. — Пожалуйста, защити себя, — дрожат ее сухие губы. — Нет, Минами, ты должна сделать это вместе со мной. — Прости меня… И найди своего друга, о котором ты мне рассказывал, — она тратит последние силы и вырывает ладонь из хватки, касаясь схватившего ее парня. Ее красивые стеклянные глаза гаснут, и неизвестная болезнь незамедлительно забирает два тела, что поднимая пыль, приземляются на землю. — Минами! — рот Джисона закрывают ладони подбежавшего Донхека. — Джисон, прошу, не кричи, — молит Хэчан, смаргивая выступающую горечь ссадин, вскрытых глубоко в его душе. Его ладони дрожат не меньше, чем у Пака. В голове пытается приютится осознание, что сейчас в его руках один из самых близких людей, который никогда не должен был здесь оказаться. И его также поглощает всеобщий кошмар. — Потом расскажете откуда вы друг друга знаете, если он согласен идти с нами. Нам нужно срочно валить отсюда, — Джемин оглядывает мертвые тела, присаживается около тела девушки, закрывая ей веки, и отводит Ли от ослабшего друга, чтобы Марк с Джено могли его поднять. Они сбегают до того, как нечисть успевает их достигнуть, встречаются с бакэнэко, загружают вещи и уезжают прочь из этой мертвой дыры. Никто не мог ожидать, что пребывание в городе сократится так внезапно, а Донхек, что рядом с ним окажется близкий друг и частичка его настоящей жизни. Он поглядывал на Джисона все время, что они ехали в неизвестном для него направлении. Тот не реагировал на окружающий мир, пусто смотрел в одну точку, будто из него вынули душу, и она умерла там же, вместе с Минами. У Донхека от его вида шум в ушах, перебиваемый болью всего каменеющего от этой картины тела.