Эсме

На следующее утро у своей постели Кюмсаль нашла завернутую в золотую парчу корзинку фруктов. Спелые персики, очищенные от косточек, были политы шоколадом и обвалены в орехах, а кислые яблоки, запеченные в каменной печи, истекали медом. От фруктов еще исходил жар, когда Кюмсаль развернула парчу и ахнула от изумления. Кто-то из слуг принес ее за несколько мгновений до того, как девушка проснулась. Несмотря на бесподобный вид угощений Кюмсаль к ним не притронулась, а потом и вовсе приказала раздать в гареме. Служанка, прислуживающая Кюмсаль, в удивлении воззрилась на свою госпожу, безмолвно спрашивая — неужели посмеете отказаться от подарка самой принцессы, да еще и такого роскошного?! Но Кюмсаль была непреклонна, и корзинку унесли в общие комнаты, где за пару мгновений от фруктов остался один аромат. Приказ Айше был выполнен, в ту же ночь девушки, особо дерзко насмехавшиеся над Кюмсаль, были отправлены из дворца. Кюмсаль не знала, куда их увезли, и какова будет их дальнейшая судьба, но это ее и не заботило. Главное, что, входя в стены гарема, ловила она на себе теперь не презрительные, а осторожные, бросаемые искоса взгляды. Другие девушки начали опасаться Кюмсаль, увидев истинную силу своей соперницы. Никому еще не удавалось захватить внимание принцессы настолько, что она отослала бы собственных наложниц прочь из дворца. После обеда, спрятавшись от палящего солнца под кронами деревьев в саду, Кюмсаль училась игре на уде. Получалось у нее откровенно плохо, пальцы застревали между струн, то и дело от непривычки руку сводила судорога, но другие девушки по поводу плачущего в руках неумелицы уда ничего не говорили, делая вид, что до Кюмсаль им дела нет. В это время в сад быстро прошла маленькая служанка, юрко она пробралась мимо отдыхающих женщин, приблизившись к Кюмсаль: — Госпожа, вас зовет к себе ее высочество, принцесса Айше. — Скажи, что я занята, — хмурясь от того, что ничего не получается, даже не поднимая глаз, ответила Кюмсаль. — Ее высочество хочет вас видеть, она настоятельно просила вас прийти. Кюмсаль в раздражении сбросила инструмент с колен, уд жалобно забренчал. Разминая затекшие пальцы, Кюмсаль горячо ответила: — Передай принцессе, если она хочет меня видеть, то пусть сама придет в свой собственный гарем. Лицо маленькой служанки побелело, она открыла было рот, чтобы ответить, но глаза ее заметались, и служанка в вежливом поклоне отступила, также быстро удаляясь обратно во дворец. Кюмсаль вдруг почувствовала укол страха, может, броситься следом? Что если она совершила ошибку? Девушка вскочила, но служанки уже и след простыл, ее бесцветные одежды затерялись среди шелков и красок гарема. Кюмсаль с досадой опустилась обратно на траву, начав жалеть, что поступила слишком опрометчиво и коря себя за длинный язык.

\\\

Под вечер, когда из дворца вестей больше не поступало, Кюмсаль пришла к арке, ведущей из сада гарема в дворцовый сад и охраняющейся парой стражников. Через эту арку проходили наложницы, чтобы попасть в покои своих господ, это был единственный выход среди окружавших гарем неприступных стен. Кюмсаль намеревалась пройти во дворец и поговорить с Айше, извиниться, что поступила необдуманно, искренне попросить прощения и загладить свою вину. Однако раздался лязг мечей, и двое стражников преградили девушке путь. На глазах у них была шелковая полоска — достаточно плотная, чтобы не видеть четких очертаний лиц обитательниц гарема, но не настолько, чтобы не отличить наложницу от служанки. — Вы не можете покинуть гарем без сопровождения, кюнефе, — грозно отчеканил стражник. — Мое имя Кюмсаль, служанка приходила сегодня за мной, но я приказала, чтобы она вернулась позже. Она скоро придет, но я не хочу ждать, пропустите меня. — Мы не можем пропустить вас без сопровождения, кюнефе, — вторил первому другой стражник. — Нам не поступало приказа кого-либо пропускать. Кюмсаль приблизилась к скрещенным мечам, даже на вид их клинки выглядели настолько острыми, что на лету разрубят кабана. Кюмсаль побоялась их касаться. — Вы меня не слышали? Меня ждет принцесса Айше, мое имя Кюмсаль. Я ее фаворитка! Немедленно пропустите, или я расскажу принцессе о том, что вы двое не давали мне пройти к ней. Опустите мечи. — Кюнефе, нам не поступало приказа кого-либо пропускать. — Да как в- — Господа стражники, — вдруг из-за клинков проглянуло чужое лицо, — опустите свои мечи, в самом деле. Это приказываю вам я, смотрительница гарема, Абису-леках. Стражники тут же вернули свои мечи в ножны, а из-за спины одного из них к Кюмсаль вышла невысокая, примерно с нее роста, женщина. Она горбилась, а потому казалась еще ниже. Ее тканевые туфли с затертой подошвой ступали по дороге бесшумно, как если бы она плыла по воздуху, а вьющиеся черные волосы смотрительницы были собраны в низкий хвост, достававший до поясницы. Женщина улыбалась, и ее круглое, похожее на медовую лепешку, лицо, вытянулось как маска. — Госпожа Кюмсаль, приятно с вами познакомиться, — ненавязчиво положила свою руку на плечо Кюмсаль, мягко сжимая, — это вам я обязана своей новой должностью. Принцесса вас ожидает? — Да, она посылала за мной служанку, но… — Кюмсаль растерялась от лучащейся доброжелательности женщины, теряясь. — Конечно-конечно, уверена, что так и есть. Но, может, позволите служанкам сменить платье и убрать вам волосы? Принцесса сейчас на приеме у императрицы и вернется нескоро, время еще есть. Пройдемте? Абису тут же увлекла растерявшуюся Кюмсаль за собой. Все то время, что они шли, женщина не умолкала, как будто дышать, равно как и издавать звуки при ходьбе, ей не требовалось. — Меня удостоили этой должности только сегодня, я прислуживала в гареме шестнадцать лет как старшая служанка, но из-за засидчества Бибигуль, у меня не было возможности подняться выше… Мне так повезло, госпожа, и все благодаря вам! Кюмсаль нахмурилась. — Это было решение принцессы, а не мое. Я всего лишь жертва. Тонкие губы Абису растянулись еще шире в улыбке, а глаза превратились в лучащиеся щелочки. — Конечно-конечно, госпожа, Бибигуль поступила неправильно, забылась, в ее-то возрасте давно пора отойти от дел и следить за собственным хозяйством и внуками, а она все держалась во дворце, прицепилась к этой должности как клещ к собаке… Мы все вздохнули с облегчением, когда узнали, что ее высочество велела отослать Бибигуль. — Она обидела кого-то еще? — удивленно спросила Кюмсаль. — Бибигуль была строгой приверженицей старых порядков, — помолчав, уже тише добавила Абису, — всем слугам за малейшую оплошность от нее доставалось, у меня и лицо такое круглое, потому как Бибигуль своими пощечинами чуть в лепешку его не превратила… И ходить слуг она выучила бесшумно, чтобы никаким шорохом не потревожить покоя господ. Как пятьдесят раз получишь розгами по пяткам, так летать над землей начнешь, — рассмеялась. На лице у Кюмсаль меж бровей залегла складочка. — Прошу прощения, госпожа, я не хотела вас расстроить, — заметив переменившее настроение, поспешила извиниться. — Пожалуйста, не хмурьтесь, не позволяйте морщинам появляться на вашем прекрасном лице. — Я не расстроилась, Абису, я поражена жестокостью. Разве такое возможно — обращаться так с людьми? — Я знаю, что в гареме вы недавно, еще привыкнете. — К такому? Невозможно, — Кюмсаль упрямо мотнула головой. По приказу Абису Кюмсаль искупали в бане, завили и уложили волосы в гладкие, ниспадающие на живот волны, и одели в длинное красное платье с причудливой вышивкой, какое в семье Кюмсаль ни одна из матерей даже на приемы никогда бы не надела, украсив щиколотки двумя изящными золотыми браслетами. — Это слишком, — глядя на себя в зеркало и не узнавая, сказала Кюмсаль. — Я бы хотела надеть другое платье, то, которое привезла с собой. Служанка, что подшивала подол, вскинула испуганные глаза на Абису, которая теперь, кажется, вознамерилась сопровождать Кюмсаль повсюду, став у нее за спиной. — Госпожа, так нельзя. Ваши наряды должны соответствовать вашему статусу в гареме, если вы продолжите носить простые платья, привезенные из дома, то не будете ничем отличаться от других кюнефе. Ее высочество хочет видеть вас сегодня вечером, будет лучше, если вы отправитесь к ней в этом платье. Вы еще привыкнете. Кюмсаль вздохнула, явно со словами Абису несогласная, но позволила портной закончить свою работу и, сопровождаемая двумя стражниками, прошла через арку, направившись во дворец. Еще две служанки следовали за Кюмсаль, каждая несла по красному бумажному фонарю, слабо освещавшему путь, Абису оставалась рядом. — Зачем нас сопровождают еще и служанки? Тебя вполне достаточно. — Так надо, госпожа, теперь они будут с вами всегда. Пожалуйста, никуда не отлучайтесь без сопровождения и всегда предупреждайте меня, если захотите куда-нибудь выйти. — Абису, это слишком, — надулась Кюмсаль. — Госпожа, если вы хотите отказаться от слуг и платьев, то можете сразу отказаться и от внимания ее высочества, — улыбнулась Абису. — Вам должно льстить, что принцесса предоставила вам личных слуг и стражников, когда официально вы еще не получили статуса фаворитки. Не упрямьтесь, принцесса ради вас переступает через многовековые традиции, в ответ покажите ей, как вы тронуты и благодарны. — Я действительно благодарна, но эта личная свита… Нет, к такому невозможно привыкнуть. Абису тактично промолчала, давая жест охранникам распахнуть на их пути двери, ведущие во дворец.

\\\

— Кюмсаль, — принцесса сидела на постели за партией в шахматы, когда девушка вошла в покои в окружении слуг, — оставьте нас. Абису и служанки, низко поклонившись, удалились. Кюмсаль, взволнованная, обратила свои глаза на принцессу. Айше приблизилась. — Я рада, что ты пришла, — она взяла ее ладонь в свои, нежно сжимая, — я думала о тебе, я так хотела увидеть тебя… Айше ласково провела рукой по ее лицу, касаясь волос, глаза Кюмсаль в миг зажглись радостью, осветив лицо, девушка воссияла от нежности, что излучала принцесса. Ее обеспокоенное сердце забилось счастьем от ее слов, успокоившись. — Я тоже хотела увидеть тебя, Айше, — ласково улыбнулась Кюмсаль, потянувшись к лицу возлюбленной, — я тоже хотела прийти, но была так обижена на тебя, что со злости отослала ту служанку… Прости меня. В глазах Айше промелькнуло удивление, губы ее распахнулись, но женщина промолчала, растягивая их в нежной улыбке, обнимая и увлекая Кюмсаль за собой. — Я хочу тебе кое-что показать, — шепнула она доверительно. Айше прошла с Кюмсаль на балкон, выходящий в дворцовый сад, далеко за каменными стенами белели пески пустыни. Айше, выкинув руку, радостно провозгласила: — Отныне у тебя свои собственные покои. Сегодня утром я отдала распоряжение и уже к завтрашнему дню их подготовят, чтобы ты смогла въехать. Кюмсаль прищурилась. Рука принцессы указывала на маленький мраморный балкончик на втором этаже замка на другой стороне, балкончик смотрел как раз на балкон принцессы. — Богиня, Айше, это замечательно! — Кюмсаль от радости подпрыгнула, обвив руками шею принцессы. — Спасибо, спасибо, спасибо! — Видеть тебя счастливой для меня лучшая награда, — улыбнулась принцесса, ласково вовлекая Кюмсаль в свои объятия. — Я подумала над тем, что ты сказала, и пришла к выводу, что мне и правда следовало учесть твое происхождение, перед тем, как ставить тебя наравне с другими наложницами. Ты не из той семьи, где омег с детства растят для брака, чтобы они знали, как себя вести в чужой семье и были готовы к суровым порядкам. Я поступила эгоистично, влюбив тебя и забрав во дворец. Мне жаль, Кюмсаль, но будь у меня выбор, я бы поступила точно также, мое сокровище. Айше прижалась к уголку губ девушки, оставляя свой нежный поцелуй. — Вы такого высокого мнения о себе госпожа, — игриво притянула к себе Кюмсаль принцессу, — кто сказал, что это вы влюбили меня в себя? Может, это я решила заполучить вас? — Ах ты моя лиса, — рассмеялась Айше, — хочешь поспорить, кто полюбила первой? — Имеет ли это значение сейчас, когда наши сердца уже бьются в желании? — Действительно, — Айше жарко выдохнула, прикусывая мочку ее покрасневшего ушка, — единственное, что сейчас имеет для меня значение, это тепло твоего тела и твои руки, обнимающие меня. Иди сюда. Ближе. Айше вовлекла Кюмсаль в жаркий поцелуй, зарываясь рукой в волосы, крепче прижимая к себе. Девушка растянула губы в улыбке, чувствуя, как язык принцессы борется у нее во рту с ее языком.

\\\

Осчастливленная, Кюмсаль покинула покои принцессы только в обед, выспавшись за прошедшую ночь и отзавтракавшая прямо в покоях, когда Айше уже ушла по делам. Абису, явившаяся, когда Кюмсаль как раз приступила к чаю, светила своей улыбкой ярче пустынного солнца, тут же принявшись расспрашивать и восторгаться: — Госпожа! Покои — это прекрасно! Вы только что укрепили свое положение, получив статус фаворитки, теперь вы будете жить во дворце, вам полагается четыре служанки, два стражника и обеспечение в две тысячи золотых в месяц. Знаю, что маловато, но ее высочество еще будет осыпать вас подарками, так что денег хватит на безделушки в городе. — Абису, о чем ты, — сморщилась Кюмсаль, — мы с принцессой любим друг друга, конечно, это естественно, что я буду жить рядом. Абису склонила голову, вдруг о чем-то задумавшись. — Госпожа, простите меня за мое любопытство, вы ведь из столичной семьи? У вашей матери только одна жена, ваша мать? — Конечно, — Кюмсаль запихнула в рот целую лепешку с мясом, — я понимаю, к чему ты клонишь. У моего дедушки был свой гарем, кажется, у него было три-четыре жены, и мать была дочерью от второй, если не третьей. Я знаю, что такое гарем, если ты об этом. — Но госпожа, знать и жить — это совершенно разные вещи, поверьте мне. Я сама была рождена от второй жены и на себе знаю, каково это, когда тебе не достается вкусной еды и хорошей одежды. Я пришла во дворец, потому что у меня не было выбора, мне нужно было выживать, и в гареме Бибигуль нашла мне работу. Омеги приходят сюда не потому что влюбляются, а чтобы получить свой кусок хлеба. Никогда раньше наложница не получала покоев раньше, чем родила хотя бы одного ребенка. Это невероятно! И ее высочество пошла на это ради вас, вы должны оценить ее заботу. — Я благодарна ей. — И теперь, когда вы стали первой фавориткой, — лицо Абису сделалось серьезным, — у вас появятся враги и недруги. В том числе вы должны опасаться принца Ахмета и его рабынь. На лице у Кюмсаль отразилось недоумение: — Принц Ахмет? Причем здесь он? — Когда у вас с ее высочеством появятся дети это укрепит не только ваше положение, но и статус принцессы как главной претендентки на престол. Рождение детей знак того, что принцесса стала взрослой, она будет достойна занять место «матери империи» и возглавить страну. Сторонники принца постараются не допустить этого, а потому вы должны быть предельно осторожны. Особенно, когда откроется, что вы носите ребенка ее высочества. — Но я не беременна. — Это пока, — улыбнулась Абису, — я не удивлюсь, если уже через месяц мы узнаем, что вы носите наследницу. С тем сколько ночей вы проводите вместе это ожидаемо. Кюмсаль задумалась, слова Абису о принце Ахмете взволновали ее, никогда раньше она не думала, что дворец может быть настолько опасным местом. Даже если Айше говорила о борьбе, то она имела в виду борьбу на поле боя, далеко от дворца и их мирной жизни, так ведь? — Я поняла тебя, Абису. И я обещаю быть осторожной и послушной, — Абису удовлетворительно кивнула. — А теперь я хочу на массаж, позови служанок и узнай, когда мои покои точно будут готовы. — Как прикажете, госпожа.

\\\

— Вы нашли эту служанку? Айше сидела в кабинете, перечитывая итоги собрания, прошедшего этим утром, когда императрица принимала посла. Лицо ее было спокойно, но губы сжаты, так что рот превратился в одну тонкую линию. — Пока нет, госпожа, но мои люди продолжают поиски. Багира стояла напротив, как всегда с безразличным взглядом, следя на бегающими строчка к строчке глазами принцессы. — Я считаю, что нам нет смысла искать ее во дворце, если они решились на такое, то подосланная девушка должна быть уже далеко. Или убита, что более вероятно, если у них остались крупицы разума. — Понятно, — Айше со вздохом отложила документы, — но я хочу, чтобы вы все равно продолжали поиски. И усиль охрану у покоев Кюмсаль. — Мои люди уже отобрали слуг для госпожи. Они знают, что делать в случае непредвиденной ситуации. — Хорошо, тогда я буду спокойна. Поверить не могу, что Ахмет решился на это. — Мы пока не можем говорить, что это точно был он. — Кто еще это мог быть, Багира? Он решился на такое в гареме среди бела дня, у меня под носом, с моей же фавориткой. Что бы стало с Кюмсаль, пойди она за служанкой? То же, что и с Мелике? Отправилась бы кормить шакалов в пустыне. — Госпожа, не думайте об этом. Сейчас вы ничего не докажете, а мысли лишь раздраконят вас и расстроят. Я займусь этим, будьте покойны. — Ты права. Иди, пожалуйста, не могу больше думать об этом… Подожди! Крикни слуге, чтобы принес мне отчетные книги о делах гарема, все иди-иди, не могу больше не тебя смотреть. А, и пусть мне чаю подадут!

\\\

Кюмсаль с глубоким чувством удовлетворения наблюдала, как слуги вносят в покои ее вещи — так и должно быть, они с Айше должны быть вместе, если не в одних покоях, так поблизости, чтобы Кюмсаль могла встречать рассветы и провожать закаты, глядя на развевающиеся на балконе принцессы шторы. Полдела сделано, подумалось девушке, она стала фавориткой своей возлюбленной, дети лишь вопрос времени, как и женитьба — Кюмсаль ни секунды не сомневалась. — Вы выглядите довольной, госпожа, вас можно поздравить? — Багира подошла незаметно, Кюмсаль вздрогнула от холода, сквозившего в ее голосе, туже натягивая на нагих плечах платок. — Меня не с чем поздравлять, фельдмаршал, — Кюмсаль бросила на женщину осторожный взгляд, та стояла рядом, и когда только успела приблизиться, наблюдая, как слуги заполняют покои сундуками, — случилось то, что должно было. — И правда, вы же говорили, что вы единственная возлюбленная принцессы, — обратила свой насмешливый взгляд на нее, — в кратчайшие сроки сделались фавориткой, это достойно уважения. — Поздравите меня, когда мы все будем сидеть за одним столом — вы, я, принцесса и императрица. Если вас, конечно, пригласят. А теперь прошу простить, у меня еще остались дела в гареме. Сбежала, запахнувшись с головой в платок, в единственное место, куда фельдмаршал не могла проникнуть. Хотя в самом ли деле она не могла? Абису, направлявшая слуг, командовала всем с лужайки, увидев выбежавшую Кюмсаль, хотя лицо ее и было скрыто платком, по тому с какой силой натягивали ткань опытный взгляд сразу заметил бурлящий внутри девушки гнев. Отдав последнее указание, Абису направилась следом. — Госпожа, вы в порядке? Абису осторожно приблизилась к фонтану во дворике — еще пару минут назад здесь сидели, играясь, девушки, но Кюмсаль словно ураган налетела на них, прогнав прочь, заняв место на мраморном бортике. Никто с фавориткой наследницы спорить не решался, а потому вспугнутые наложницы будто голубки разлетелись по всему саду, прячась в тени деревьев от горящих злобой глаз Кюмсаль. — Мне приказать подать вам напитки, чай, может, кофе с кальяном?.. Абису застыла в нескольких шагах, не решаясь приблизиться, разглядывая лицо Кюмсаль, отвернутое к переливающейся в бликах солнца воде. — Не надо, я не хочу. Позови, как слуги закончат заносить вещи. Я хочу отдохнуть в своих покоях. — Конечно, моя госпожа. Госпожа, вас кто-то обидел?.. Кюмсаль резко повернулась к Абису, и женщина едва не отпрыгнула назад от вспыхнувшего в глазах девушки воинственного пламени. У Кюмсаль горели щеки и шея, а пальцы настойчиво теребили нежную ткань. — Не говори никому, иначе я тебя уничтожу. Это фельдмаршал. Мне кажется, она смеется надо мной. — Госпожа, как бы она посмела! — Абису замахала руками. — Она смеется, я чувствую это. Она не воспринимает меня всерьез. Она не верит, что принцесса любит меня, что мы будем вместе. Абису, услышав затаенную в голосе девушки грусть, медленно подошла, опускаясь на колени у фонтана. — Госпожа моя, ни для кого не секрет, что ее высочество наша будущая наследница. Ее мнение, ее желания и приказы должны быть единственным, что имеет значение для вас. Да, фельдмаршал долгие годы преданно служила дворцу и империи, она по праву занимает свое место, но это не значит, что она не незаменима. Другое дело — ее высочество, один волос которой стоит сотню таких фельдмаршалов. Замены ей нет. И пока у вас есть любовь наследницы трона, никто и ничто вам не страшны. Ее расположение защитит вас и от вражеской стрелы и от завистливого взгляда. Поэтому постарайтесь не обращать на фельдмаршала внимания. Не вступайте с ней в конфликт, держитесь ровно. В конце концов, ее власть простирается до тех пор, пока того хочет принцесса. К концу ее речи Кюмсаль совсем успокоилась и даже развеселилась. Она улыбнулась Абису, с удовольствием подставляя лицо прохладным брызгам воды. — Ты права, Абису. Пусть говорит, что хочет, мне все равно. Я ей назло буду улыбаться и радоваться. Собери-ка с десяток девушек, хочу сегодня в своих покоях танцы устроить, да и перед девушками, на которых сорвалась, хочу извиниться. Раздай всем в гареме сладости и кофе. — Как прикажете, госпожа.

\\\

На дворец медленно опустились ранние сумерки, когда первая музыкантка тронула струны запевшего уда. Девушки толпились в покоях Кюмсаль, рассевшись на подушках и просторной кровати, свечи неровно мерцали, подвешенные под расписанным фресками потолком. Кюмсаль сидела на коврах перед камином, смеясь и наслаждаясь извивающимися в танце наложницами. Абису стояла в дверях, курируя вносящих дымящиеся блюда слуг. Девушки хватали куски мяса, стоило служке появиться на пороге, вино лилось рекой, его туман кружил над головами танцующих. — Госпожа, идите к нам! — Позвала Кюмсаль одна из девушек. Кюмсаль, сделав еще один веселый глоток, поднялась со своего места, вливаясь в толпу танцующих. Музыкантки заиграли новую, быструю мелодию, их длинные пальцы летали над струнами, едва царапая их ногтями — музыка лилась и изгибалась в полумраке свечей как прекрасные танцовщицы. Кюмсаль, скучавшая по танцам в мейхане Памука, наслаждалась жаром от камина, обдававшего босые ноги и тем, как стопы касаются ворса роскошного ковра. Она вскинула руки вверх, задевая волосы и платки других танцовщиц, закружилась с ними в пестром водовороте, смеясь, чувствуя, как вино горячит кровь и обжигает желудок. Они танцевали и веселились до смены караула, до первых проступивших на небе звезд и взошедшей на черном небосводе бледной луны, заливавшей своим неясным светом балкончик Кюмсаль. Диск луны робко заглядывал в покои, желая присоединиться к танцующим. Вдруг музыка смолкла, Кюмсаль, кружащаяся в танце, с трудом остановилась, в непонимании уставилась на музыканток, но те вдруг пали ниц, склонившись в глубоком поклоне. Кюмсаль обернулась, и тут заметила, что все девушки, слуги и Абису лежали, согнув колени, прижав лоб к холодному полу. Она подняла глаза, встречаясь с таким же черным взглядом. Айше неспеша вошла, разглядывая бросающих на нее из-под лба заинтересованные взгляды девушек, Кюмсаль распахнула губы, бросаясь к ней в объятия. Принцесса охнула, но поймала ее, закружив. — Чем мы вам обязаны, ваше высочество? — смеясь, спросила Кюмсаль, не отпуская шеи принцессы. — Я услышала, что моя фаворитка устраивает праздник, не уведомив меня, поэтому решила наведаться без приглашения, — ее большие пальцы, лежащие на талии Кюмсаль, поглаживали нежную кожу. — Я решила, что вы будете слишком заняты, чтобы присоединиться к нашему скромному празднеству, — Кюмсаль придвинулась еще ближе, не оставляя меж их телами ни заусенца, Абису, вовремя прочувствовав момент, дала знак девушкам, и наложницы заторопились на выход. — Но я счастлива оттого, что вы здесь. — Верю, — Айше прищурилась, с интересом разглядывая зарумянившееся от вина и танцев лицо Кюмсаль. — А вы останьтесь, — бросила она поднявшимся было музыканткам, — сыграйте нам что-нибудь. Абису, налей мне вина. Абису тут же подскочила с кувшином и кубком к расположившейся на коврах принцессе. Кюмсаль осталась стоять перед камином, раскачиваясь из стороны в сторону, наслаждаясь теплом огня, что волнами обдавало ей спину, и жаром во взгляде женщины, что сидела перед ней в ожидании представления. — Я пришла, потому что мне сказали, ты позвала самую талантливую и прекрасную танцовщицу. Где же она? Почему она не развлекает свою публику? Кюмсаль лукаво прищурилась, не отвечая, подняла свесившийся с тахты легкий платок, набросив на голову, так что остались видны лишь очертания губ и носа. Музыкантки коснулись струн, забили в барабаны — Кюмсаль подбросила бедра, подняла руки, платок на ее лице натянулся, кокетливо обрисовывая раскрывшиеся губы. Кюмсаль закружилась, от вина и танцев она чувствовала такую легкость, что могла бы взлететь прямо сейчас. Под взглядом принцессы, прикованном к ее покачивающимся бедрам, изгибающемуся под льющуюся музыку стану, Кюмсаль чувствовала, что танцует на полыхающих углях. Кожу стоп, локтей и рук жгло, пальцы рук дрожали, а волосы натянулись как иголки. Кюмсаль сделала последний оборот, эффектно опадая на пол, не разрывая глаз с принцессой и отбрасывая в сторону платок. Ее грудь тяжело вздымалась, а в теле еще оставался трепет предвкушения, восторга от того, что самая влиятельная, прекрасная и нежная женщина империи смотрит на нее и не может оторвать глаз.